Глава. Где найти рыцаря без страха и упрёка?

За несколько недель до начала войны. Рыцарский турнир где-то в северной Италии.

Масштабное зрелище. Трибуны полны зрителей из высших слоев общества. Организовал турнир не кто-нибудь, а целый герцог. Среди гостей можно было встретить особы королевских кровей, а среди участников были и самые настоящие принцы. Костюмы благородных сэров выглядели безумно дорогими для тех, кто понимает, и просто безумными для всех остальных. Доспехи участников для компетентных людей смотрелись как выставка последних достижений Милана, Инсбрука и Аугсбурга, а для менее компетентных - как модные костюмы из стали вместо материи.

Кто-то приехал на турнир, чтобы победить, кому-то было достаточно принять участие, кто-то хотел посмотреть, как сражаются лучшие рыцари, а некоторые устраивали свои личные дела, пользуясь тем, что только на таком большом многодневном празднике можно поговорить в один день с десятью нужными людьми, приехавшими из десяти разных городов.

К последней категории гостей турнира относился и пожилой граф де Круа. В свои пятьдесят с небольшим он совершенно выжил из ума. Соседи понемногу прибирали к рукам пограничные территории, управляющие и прислуга воровали, егеря охотились в графских угодьях вместе с браконьерами, и даже крестьяне обнаглели настолько, что не каждый раз платили налоги. А граф пытался решить все проблемы, занимая денег у кого попало на любых условиях и меняя местами работающих на него жуликов. Вот и на этот турнир он приехал, чтобы взять новых кредитов, которыми он смог бы погасить старые.

Такое положение дел совершенно не устраивало его наследников по линии де Круа. А еще больше их не устраивала молодая жена графа из не менее авторитетной семьи, которая получила бы всё наследство в случае преждевременной смерти мужа. Поэтому претенденты на наследство были весьма заинтересованы, чтобы графиня скончалась немного раньше, чем отправится на тот свет граф. Родственников графини подобный расклад совершенно не устраивал, поэтому они рассчитывали ускорить смерть графа и навязать свою опеку несчастной вдове.

Его светлость, как это ни удивительно, совершенно не догадывался ни о том, что за его голову и голову его супруги уже выплачены авансы, ни о том, что в путешествии чету де Круа сопровождали две косо поглядывающие друг на друга группы телохранителей, оплаченных ближайшими родственниками. В перерывах между поиском денег граф в полглаза смотрел турнир, а в перерывах между состязаниями посещал ростовщиков и старых друзей.

Графиня де Круа, золотоволосая и голубоглазая красавица из Лотарингии, урожденная Шарлотта де Креси, превосходила своего супруга и красотой, что не удивительно, и умом, что бывает реже. Не имея никаких богатств, кроме ума и красоты, не имея поддержки даже от родственников, она вела свою игру, отстаивая свои интересы. Что может сделать женщина в шестнадцатом веке? Очень много, если она - Прекрасная Дама, а вокруг неё Благородные рыцари. На прекрасную Шарлотту обратили внимание все мужчины на турнире. Большая их часть ограничивалась взглядами исподтишка и глотанием слюны, а меньшая, состоявшая из лучших рыцарей турнира, рассыпалась в комплиментах, подносила подарки и дарила цветы. Но к концу первой недели состязаний её сердце еще не было отдано никому.

Самое почётное соревнование - конный турнир на копьях через барьер. Задача - попасть копьём в щит или в шлем соперника и или выбить рыцаря из седла или хотя бы преломить об него своё копьё. Не попасть в разрешённые места - позорно, более позорно только покалечить копьем коня под соперником. Когда-то давно рыцари выезжали на конные сшибки в обычных боевых доспехах, но уже к середине пятнадцатого века прогресс добрался и до турниров. В начале шестнадцатого века снаряжение для конного турнира уже не годилось ни для какого другого вида соревнования и тем более не годилось для настоящего боя. Тяжелый шлем с толстыми-толстыми стенками, жестко закрепленный на кирасе, массивная левая латная рука, которая обеспечивает максимальную защиту, но ограничивает движения настолько, что левой рукой можно только держать поводья, упрощённая защита бедер на самый крайний случай и легкий наспинник кирасы, не рассчитанный на удары в спину.

Поединок на копьях через барьер - не единственный вид единоборств, в котором могли померяться силами участники турнира, но, пожалуй, самый престижный. Поэтому совершенствовалось и специализировалось снаряжение, появлялись всё новые и новые разновидности правил. Строгие герольды не допускали к соревнованиям участников в чем попало, поэтому небогатым рыцарям приходилось влезать в долги для того, чтобы их доспехи соответствовали всем требованиям "технической комиссии" ¹.

Взлетали в воздух щиты, ломались копья, вылетали из седел все более достойные поединщики. Зрители неистовствовали. Фаворит турнира - рыцарь в флэтроке ² в бело-голубую баварскую клетку. Старый, многократно покрытый славой герб был известен всем герольдам и почти всем участникам и благородным зрителям, но зрители из простого народа, даже те, кто не пропускает ни одного турнира в окрестностях и знает в лицо всех знаменитых бойцов и их коней, ломали головы, кто же этот рыцарь. Одна, вторая, третья, десятая победа и ни одного поражения. В последнем бою противник фаворита - наследный принц. У принца лучший конь и лучшие доспехи, которые можно купить за деньги, его учителя - первые рыцари королевства, но сегодня удача не улыбнулась Его Высочеству.

Первое, что должен был сделать победитель, это обратить всеобщее внимание на прекрасную даму, которую он хотел бы видеть королевой турнира. Никакие писаные правила, а правил к тому времени было написано немало, не регламентировали романтические отношения, оставляя простор для фантазии. Герольд ещё не объявил результаты, а Антуан уже успел отдать шлем, оруженосцу, взять у него заранее заготовленный букет красных и белых роз и подъехать к трибуне для особо важных гостей. Кому вручит этот чудесный букет победитель, молодой Антуан Бурмайер из Баварии? Это загадка только для простолюдинов, а всё благородное общество знает, что букет достанется самой неприступной из Прекрасных Дам - Шарлотте де Круа.

Зрители аплодировали, старые рыцари, сдержанно улыбаясь, вспоминали свою юность, молодые рыцари, выбитые из седла, завидовали чёрной завистью.

Граф де Круа не улыбался победителю и не аплодировал, он не любил немцев вообще и баварцев в частности. Он вообще никого не любил, даже свою молодую жену. Впрочем, она тоже смотрела на него без особой приязни, а чаще и вовсе демонстративно отворачивалась в другую сторону. Вот и сейчас Шарлотта с милой улыбкой приняла букет и в ответ отдала победителю платок, который он тут же повязал вокруг руки.

На следующий день - другая забава. Бой на булавах. Рыцари поделились на две примерно равные партии (о, сколько было интриг!) и устроили общее сражение, используя вместо боевого оружия тяжелые деревянные дубинки. Снова специальные доспехи, которые, как и прочее снаряжение, использовавшееся для того, чтобы благородным сэрам померяться силами, не убив и не покалечив друг друга, защищают соперников настолько хорошо, насколько это возможно при известном уровне техники.

На этот раз Антуан предпочел оказаться на одной стороне с тем самым принцем, которого он выбил из седла на конном турнире. Королевские особы злопамятны, даже если дело касается культурного досуга. Впрочем, на другой стороне тоже весьма почтенные джентльмены, требующие к себе особого уважения. В те времена безопасность во время турниров обеспечивалась не столько правилами и герольдами, сколько взаимным уважением участников. Именно поэтому бои, выглядевшие такими опасными, очень редко приводили к серьёзным травмам. Но бойцам от этого не было легче. Сильнейшие удары, которые противники не рисковали наносить по принцам и герцогам, доставались их свите, рыцарям вроде Бурмайера. Антуана не подвели ни конь, ни доспехи, хотя соратники валились на землю один за другим. Вскоре он остался в числе последних, удержавшихся в седлах.

Оруженосцы сбежались поднимать рыцарей и ловить лошадей, а победители разъехались к трибунам, где их ждали дамы. На руке Антуана развевался вчерашний платочек Шарлотты.

Граф де Круа, почтенный джентльмен средней упитанности, последние десять, а то и двадцать лет не надевавший доспехов, снова наблюдал сцену обмена подарками и любезностями, сурово нахмурив брови. На его лице - смешанные чувства, с одной стороны, приятно, когда твою жену считают самой прекрасной, с другой стороны, неизбежно появляется ревность, когда твоей жене дарит цветочки один из лучших бойцов турнира, да ещё и такой красавец.

Сегодня букет Антуана содержал письмо на "языке цветов". Цветочки такой-то и такой-то говорили "Я Вас люблю. Прошу о встрече". Шарлотта ожидала письма из цветов и знала и просьбу и свой ответ заранее. Ответ - один цветок. "Позже".

Пеший бой. Третья перемена доспеха ³ ! А вы что думали, дорогие читатели, рыцарские турниры - удовольствие не для бедных. Снова наш фаворит, уже в третьем за турнир доспехе, но с тем же повязанным вокруг руки платочком, вооруженный длинным эстоком ⁴ и маленьким баклером ⁵ , проявив заметное превосходство не просто в умении попасть мечом в противника, а в высоком искусстве фехтования, мастерски нанес решающий удар ещё одному достойному противнику - хорошо владеющему оружием рыцарю почти на голову выше. Оба бойца ещё на ногах, но герольд бросил жезл ⁶, увидев, что из-под золоченого армета ⁷ высокого рыцаря по латному ожерелью широкой полосой потекла кровь. Оказывается, один из быстрых, еле заметных большинству зрителей колющих ударов, попал в уязвимое место на забрале и, хотя и не нанес серьезных повреждений, но оставил заметную рану на щеке. Как бы ни хотел раненый боец продолжить поединок, у лекаря так и не получилось остановить кровь. Герольд объявляет о победе клетчатого. Баварец откидывает забрало и подходит к противнику: "Не огорчайтесь, дорогой друг, мы ещё обязательно встретимся".

Та же просьба на языке цветов. Снова суровый взгляд старого графа. Снова тот же ответ. "Позже".

Дворец. Окончание турнира. Бал. Чудесный танец ниссарда. Та самая дама, тот самый рыцарь. Дама восхитительна. Кавалер на редкость хорош. Короткий диалог, который не услышали даже соседние пары.

- Когда?

- Сегодня.

- Где?

- У меня.

- Муж?

- Вернется утром. Я его не интересую.

Где-то внизу еще продолжался пир, благородные кавалеры и дамы танцевали и веселились. Граф де Круа вместо бала торговался с ростовщиками. Принц удалился со своей возлюбленной, подав пример молодёжи. Сплетники поглядывали по сторонам, любопытствуя, кто с кем проведет ночь. Антуан задержался в компании первых рыцарей, а Шарлотта осторожно удалилась с середины бала, не подавая повода для подозрений.

- Гертруда!

Служанка появилась быстрее, чем обычно. Стройная девушка вылезла из-за портьеры с тряпкой в руках.

- Я здесь, Ваша светлость!

- Что у нас новенького?

- Всё как обычно. Приносили вино, две бутылки были отравлены. Я их подписала "яд" и убрала подальше, вдруг пригодятся. Приходил симпатичный молодой человек с острым кинжалом. Сначала пытался меня напугать, потом предлагал денег, потом соблазнил меня, взял ключи от Вашей комнаты и спрятался за эту самую занавеску.

- Ту, что с дыркой?

- Да, это Карл застрелил его из арбалета. А я теперь отмываю кровь с пола.

- У меня сейчас будет гость. Поставь на пятно стол или коврик положи. Позаботься о том, чтобы здесь не было никого лишнего. И не вздумай уходить. Вдруг нам что-нибудь понадобится.

- Гость? Наконец-то! Я Вам давно уже говорю. Ваш муж совсем про Вас забыл, а ведь Вы женщина в самом расцвете сил.

- Прекрати. Скверная девчонка, у тебя одно на уме. Мы будет разговаривать о делах.

- Опять о делах! - Гертруда всплеснула руками, - Весь турнир сплошные беседы о делах и хоть бы раз кто-нибудь остался на ночь. Ваша светлость, Вы совсем забыли, для чего нужны мужчины! А какие это были мужчины! - Гертруда мечтательно закатила глаза, - и с кем у Вас дела сегодня?

- С Антуаном Бурмайером.

- Как Вам повезло! Он такой красивый, такой сильный!

- Да, Гертруда. Еще он умеет куртуазно ухаживать и хорошо танцует.

- Не упустите его, Ваша светлость.

- Замолчи. Сама разберусь.

Через некоторое время появился и долгожданный гость.

- Любимая моя Шарлотта, я у твоих ног. Если ты не ответишь взаимностью на мою любовь, я умру.

- Нет, Антуан, не умирай. Тебе надо пережить моего мужа, тогда я с удовольствием отвечу тебе такой взаимностью, о которой ты и не мечтал. Я же приличная женщина, не склонная к супружеским изменам!

- Любимая, неужели ты не помнишь "Правил Изысканной Любви" ⁸ ? Брак не является освобождением от любовных приключений.

- Отлично помню. "Легкое достижение любви снижает её ценность: трудности достижения делают её драгоценной", "То, что любовник берет против воли своей любимой, не дает наслаждения".

Антуан на самом деле не был влюблён. Но он не был и профессиональным покорителем сердец. Последнее время у него ни один турнир не обходился без скоротечного романа с одной из первых красавиц. Замужние женщины по понятным причинам имели не меньший успех, чем девицы на выдание. Над рогатым мужем общество только посмеется и предоставит ему самому возможность защищать честь своей жены, но разгневанный отец может рассчитывать на правосудие и сочуствие сильных мира сего. И вот теперь, после стольких успехов, очередная первая красавица ведёт с ним какую-то свою игру. Какую?

- В жизни не поверю, что твой муж добросовестно исполняет супружеский долг.

- И правильно сделаешь, если не поверишь. Он давно забыл про супружеский долг наравне с десятком разных других долгов. И я не спешу ему об этом напоминать, хотя у него до сих пор нет наследника.

- Что мне до твоего мужа, Шарлотта? Мне нужна ты, а про него я и знать ничего не хочу.

- А придется узнать, дорогой Антуан. Моя жизнь в опасности. Родственники мужа хотят получить его наследство, а на пути к наследству им сначала надо убрать меня, а только потом его. Если ты защитишь меня, то я буду твоей.

- Клянусь, я буду твоим рыцарем и буду защищать тебя, пока смерть не разлучит нас, любимая!

- Нет, Антуан, такая клятва меня не устраивает. Сегодня ты получишь меня, а завтра моя смерть разлучит нас и освободит тебя от всех обязательств. Каждый день, пока не умрет старый граф, я в опасности.

- Я рыцарь, а не убийца! Я убью его только если мы встретимся на поле битвы.

- Тогда уходи. Если Бог позволит мне пережить мужа, мне все равно понадобится защита. Молись, чтобы никто другой не занял завтра место рядом с богатой вдовой, которой ты отказался помочь сегодня.

- Помочь? Убить мужа - значит помочь? За кого ты меня принимаешь?

- Всё. Уходи.

Шарлотта тяжко вздохнула. Опять неудача. Хотя нечего было и надеяться, что лучшие бойцы достаточно быстро соображают и за пределами ристалища. Что поделаешь, придется закинуть побольше крючков, может на какой-нибудь из них и клюнет подходящая рыба.

Антуан был просто в ярости, но сохранил дружелюбную улыбку, расставаясь с очень хитрой красавицей. Неужели в первый раз придется отступить? Нет уж, рано или поздно Шарлотта перестанет изображать из себя несчастную жертву судьбы, каковой наверняка не является, и упадет в его объятия. А сегодня ночь любви достанется другой, и пусть её светлость графиня де Круа спит одна. Или со своим старым глупым мужем, невелика разница.

Не успел победитель турнира сделать и пары шагов от закрывшейся за ним двери, как ему на глаза попалась скромно одетая девушка. Когда Антуан интересовался, кто такая графиня де Круа и её окружение, ему сказали, что эту маленькую стройную блондинку с голубыми глазами зовут Гертруда и она является для графини де Круа не просто служанкой, а доверенным лицом и хранительницей всех тайн.

- Добрый вечер, Ваша светлость! - поприветствовала девушка рыцаря.

Его светлость, не желая спорить с какой-то служанкой на тему, добрый ли вечер на самом деле, молча кивнул и чуть было не прошел мимо, но что-то необычное привлекло внимание. Искорки в голубых глазах. И любопытный изучающий взгляд. И платье, соскользнувшее с правого плеча.

"А может быть, проживут эту ночь без меня все эти двуличные графини и герцогини" - подумал Антуан, глядя Гертруде в глаза и сбрасывая платье заодно и с её левого плеча.

Соблазнительница ответила самой эффективной из своих приглашающих улыбок и поцеловала руку, лежавшую у нее на плече.

3 Глава. "Дай нам Бог сто лет войны..."

"Дай нам Бог сто лет войны и ни одного сражения", как говорили в шестнадцатом веке.

Самое интересное на войне - это когда противник еще где-то за горизонтом, а жалование уже платят. А еще веселее, когда армия уже встала лагерем в каком-нибудь живописном месте и ждет, когда враги соизволят самолично пожаловать в гости. А враги, понятное дело, не торопятся. На войне вообще никто не торопится, кроме швейцарцев, но они-то, дикий народ, никакого комфорта не признают и даже обозом себя не стесняют.

Лагерь ландскнехтов это для своего времени чудо по уровню организации. Еще не во всех армиях великих империй солдаты умели держать строй, а здесь даже шатры поставлены ровными рядами, строго по чину. Рыцарские - побольше, поярче с гербами и с флагами, офицерские поменьше, со своими украшениями, солдатские и вовсе простые. А чей это шатёр, такой чистенький, полосатенький, прямо не шатёр, а конфетка? Только герба на нем для полной красоты не хватает. Это господина профоса ⁹ шатёр. Звонких талеров у него полно, а титула нет. А ему и не надо, он и так важная птица.

В шатре настоящая мебель из морёного дуба: сундуки окованные, стол на изогнутых ножках, кресла с резными спинками, даже настоящая двуспальная кровать. На полу медвежья шкура. На кровати шёлковые простыни и огромное тёплое одеяло. Под одеялом спит, разлегшись по диагонали, Марта - жена профоса. Законная супруга, а не какая-нибудь обозная девка. А мужа под одеялом уже нет, он с утра пораньше к интенданту с ревизией отправился. Мужа и вечером допоздна не было, он на нарушителей воинской дисциплины охотился. Тяжело быть женой трудоголика.

- Доброе утро, фрау Марта! - это девушка из полевого кабака завтрак принесла. Кувшинчик сливок, сыр, горячие булочки.

Марта села на краю кровати и потянулась. Девушка посмотрела на нее с завистью и любопытством. Мало кто в лагере в такие годы, а Марта разменяла уже четвертый десяток, мог похвастаться такой фигурой и таким здоровьем. Талия тонкая, грудь объемная, высокая, кожа светлая, нежная, волосы густые, тяжелые. Если к чему придраться, так это, во-первых, к тому, что волосы рыжие, а сейчас модно волосы выбеливать всякими не к обеду помянутыми натуральными средствами ¹⁰ , и во-вторых, к росту. Пять футов девять дюймов - многовато для женщины. Большинство мужчин в лагере были ниже, а женщины так и почти все смотрели на Марту снизу вверх.

А вот и муж, лёгок на помине. Высокий и статный, подходящая пара для Марты. Одет по последней ландскнехтской моде. Красный дублет, весь изрезанный, из-под дорогого пурпурного бархата выглядывает белейшая шёлковая подкладка. Пришнурованные к дублету штаны до колена с такими же разрезами, тонкие чулки в вертикальную красно-белую полоску. Тупорылые тапочки, состоящие из подошвы, пятки и маленького куска кожи на носке, едва закрывающего пальцы, держащиеся на ноге при помощи ремешка с пряжкой. И огромный красный бархатный берет, закрывающий половину лица. Точнее, место, где была половина лица, потому что левее носа лицо выглядит как сплошной ожог, а место, где положено быть левому глазу, скрывается под черной повязкой.

- Доброе утро, Марта!

- Доброе утро, Маркус!

- Покушала? Одевайся, пойдем поединок смотреть.

- Какой еще поединок? Лучше бы мне внимание уделил! Никакой супружеской жизни!

- Потом. Оберст ¹¹ просил присмотреться к Максимилиану из Нидерклаузица, сыну барона Фердинанда. Сегодня у Максимилиана поединок с ди Кассано и он поставил боевого коня против полного доспеха.

- Ди Кассано я видела, он скучный. Выигрывает только потому, что у него всегда доспехи лучше, чем у соперника. А Максимилиан это такой симпатичный молодой человек, который в первый день провел шесть боев подряд и все выиграл?

- Он самый. А тебя я вечером отшлепаю, чтобы поменьше на мужчин заглядывалась.

- Ладно-ладно, отшлепаешь и еще сделаешь всё, что захочешь. Лишь бы ты был со мной. Сейчас одеваюсь и идем.

Упомянутый Максимилиан на войне времени зря не терял. Пусть охоты нет никакой, звери разбежались, зато турниров конных и пеших сколько хочешь, вино рекой на выбор любое и девки поинтереснее крестьянок.

Здесь талант нашего героя раскрылся по-настоящему. Мало кто выдерживал пеший поединок против Макса с двуручным мечом. Хотя по традиции турнирный поединок требует равного оружия, но неофициально выходили противники и с поллэксом¹², и с двуручным мечом, меч-баклер, меч-павеза. Мало кто из них выдерживал больше трех минут. Сам Максимилиан ударов пропускал мало, а которые и пропускал, на те не очень-то реагировал. А уж побороть его в доспехах никто не мог. По сравнению с мастерством Антуана из предыдущей главы, уровень Макса весьма невелик. Но вот силы у него не в пример больше. А ещё он хорошо держит удары, поэтому может не утруждаться уворачиваться или парировать каждый удар, ограничиваясь принятием вражеского клинка вскользь на доспех.

Конечно, были бойцы и получше, но в молодежных забавах они не участвовали. За исключением одного.

Главная проблема - доспех часто чинить приходилось. Потому-то Макс и принял пари - поединок на поллэксах не на количество ударов, а до победы и подаренный отцом породистый жеребец против полного доспеха аугсбургской работы. Кони в шестнадцатом веке некрупные, непросто найти подходящего для всадника, который ростом хорошо выше среднего и неслабого телосложения. На таком рыцаре и доспех тяжелее доспеха для обычного человека. Так что всего через неделю после того, как старый барон подарил сыну боевого коня, появился герольд с вызовом и предложением условий. Противник - граф ди Кассано, тот самый высокий рыцарь со свежим шрамом на щеке, которого мы уже встречали в прошлой главе. Почему вдруг он? А почему нет? Центральная Европа не так уж велика, рыцарство - не самая многочисленная часть населения, а больших любителей пешего боя ещё меньше и все они регулярно встречаются друг с другом на предмет скрестить мечи или других видов средневекового досуга.

За пару часов до боя к Максимилиану подошёл высокий оберст ландскнехтов, телосложением напоминающий самого Макса, только на двадцать-тридцать лет старше и на двадцать-тридцать килограммов хороших мышц тяжелее. Точнее возраст определить сложно, как это часто бывает с мужчинами, ведущими здоровый образ жизни, обогащенный серьезными физическими нагрузками. Внимательный наблюдатель отметил бы указывающие на не первую молодость морщинки в уголках глаз, но в этом случае поправка на возраст означает, что оберст мог бы положить обоих участников грядущего поединка не двумя ударами седельного меча, а тремя-четырьмя.

- Позвольте представиться, Андреас фон Хансберг. Слышал, как Ваш отец ругался, решил посмотреть, с чего бы это он.

Макс с любопытством оглядел собеседника. Одет дорого, но неярко. Черный дублет, черный бархатный флэтрок с алыми полосами, черный объемный берет. Когда-то черный цвет считался уделом рыцарей-храмовников, дававших обет бедности, и крестьян, но изобретение красителей, дававших не темно-темно-коричневый и не темно-темно-серый, а насыщенный и устойчивый черный цвет, уже в начале шестнадцатого столетия сделало черный одним из привилегированных цветов в гардеробе высшего света. Поверх флэтрока на скромной перевязи устроился, как ни странно, короткий катцбальгер¹³. Вообще-то этот воин наверняка предпочитает поллэкс или седельный меч, но подобное оружие не предназначено для ношения с костюмом, а катцбальгер, кроме основной и декоративной функции оружия ещё и показывает окружающим, что его владелец имеет отношение к ландскнехтам.

Рыцаря в черном сопровождала свита: высокий офицер, одетый в типично ландскнехтский костюм с нетипично широким использованием шёлка и бархата и в надвинутом на левый глаз огромном красном берете, женщина в таком же берете и характерном платье кампфрау, шествовавшая справа от офицера, и скромно одетый человечек, в котором на первый взгляд была видна его невоенная сущность, а по запаху угадывалось, что это, скорее всего, доктор.

- Максимилиан фон Нидерклаузиц - в ответ представился Макс, - да, Вы же знаете. А отец вообще-то добрый, наверное, не верит, что я чему-то научился.

- Ему обидно, что Вы сделали ставку на этого жеребца почти сразу после того, как получили его в подарок. Зря не цените, большому человеку нужен конь под стать, иначе смешно получается, поверьте моему опыту. А итальянец силен. Конечно, до Антуана Бурмайера ему далеко, но я бы на Вашем месте не был так уверен.

- Итальянец как итальянец, видел я его. Он слишком активно защищается от колющего удара в лицо и левый наплечник у него очень большой и ограничивает движения. Не думаю, что смогу сколько-нибудь повредить его доспех, поэтому попытаюсь вымотать его и повалить.

- Даже не думайте. Выносливость у Вас может быть и выше, но Ваш доспех, не в обиду Вам будет сказано, против поллэкса в таких руках долго не выдержит. А насчет "повалить" тоже забудьте. Повалить человека борцовским приемом легко, когда он равного с Вами веса или легче. Когда на нем доспех, это не в пример сложнее. И Ваш доспех нисколько Вам в борьбе не помогает, даже наоборот. Лучше попытайтесь взять его на болевой прием, вроде того, которым Вы победили того парня из Кёльна позавчера.

- Можете обращаться ко мне на ты, учитывая разницу в возрасте и положении это будет более уместно. А итальянца теперь я точно повалю. Специально, если принято считать, что это так сложно. Сложные приемы - показатель мастерства, не так ли?

- Не совсем так. Попытайся, конечно, но если надумаешь насчет болевого, лучше лови его за правую руку. Ран не бойся, если ранят, постарайся не показывать вида, у меня здесь лучший врач в нашей армии.

Маленький спутник фон Хансберга смущенно заулыбался и закивал. Оберст продолжил.

- У меня и профос самый лучший.

Макс перевел взгляд на красно-белого офицера. Тот с чувством собственного достоинства ответил легким наклоном головы. Уж чего-чего, а собственного достоинства у него хватило бы на трех рыцарей и ещё бы осталось. Эта должность предполагает каждый день оценивать на глазок то, что Фемида аккуратно взвешивает на своих весах. Выше профоса - Бог, Император и оберст, но никто из них не обсуждает его решения, и солдаты это знают.

Жена профоса, как Макс определил женщину в платье кампфрау, производила не в пример более приятное впечатление. Почти новое платье из тонкой шерсти, на котором чередовались горизонтальные красные и белые полосы, было туго стянуто шнуровкой на животе и подчеркивало крутые бедра и тонкую талию. Портной предусмотрел шнуровку и выше живота, но не предусмотрел, что платье будет надевать женщина с такими формами, поэтому на груди края разреза не сходились. Зато красная полоса, проходившая от нижнего края немаленького прямоугольного декольте до талии, которая, как известно, у платьев первой четверти шестнадцатого века все ещё завышенная, была украшена рядом вертикальных разрезов, через которые открывался замечательный вид на высокую грудь, скрытую под полупрозрачной шёлковой нижней рубашкой.

Если бы фрау была на полфута ниже, то Макс подумал бы, что она полная и не в его вкусе, но длинные ноги в дополнение к тонкой талии делали её высокой и стройной. С заметной задержкой подняв глаза от разрезов на платье, Максимилиан встретился взглядом с женщиной и отметил, что, судя по глазам, она заметно старше его, но такую милую улыбку он не видел ни у одной молоденькой девушки. На фоне весьма скромного платья несколько неуместно выглядел вышитый золотом кошелечек на поясе, а ещё более странно - толстая золотая цепь на шее и несколько увесистых золотых перстней на пальцах. Цепь наводила на мысль о морском флоте, и Макс чуть не рассмеялся, обнаружив, что лежащая на высокой груди кампфрау золотая штуковина, прикрепленная к этой цепи, формой и размерами очень напоминает якорь.

Марта улыбнулась ему в ответ. "Хороший парень. Говорят, у него до сих пор нет постоянной женщины. Повезёт кому-то",- подумала она.

- Фердинанд с сожалением отметил, что ты предпочитаешь воевать в пешем строю - продолжил беседу фон Хансберг - почему бы тебе не пойти в ландскнехты? У меня найдется для тебя подходящая должность. В ландскнехтах можно стать героем ничуть не хуже, чем в кавалерии.

- Да я, в общем, ещё не думал - ответил Макс, переводя взгляд на собеседника, - но предложение интересное. Если, конечно, отец не возражает.

Едва Максимилиан раскланялся и отправился облачаться в доспехи, оберст повернулся к своим спутникам.

- Что скажете? Густав?

Доктор начал доклад в характерном медицинском стиле, как будто о состоянии своего пациента.

- Молодой человек не вылезает с ристалища, но до сих пор находится в добром здравии. Я бы предположил, что он неплохо знаком с высоким искусством фехтования. Судя по следам помады на щеке и легкому покраснению глаз, полночи он... хм... не спал, но того, что осталось, ему хватило, чтобы выспаться. Я, конечно, не одобряю подобного несерьёзного отношения к грядущему поединку, но среди благородной части населения этого лагеря хорошим тоном считается засыпать с рассветом и просыпаться с полуднем. Например, сеньор ди Кассано придерживается именно такого расписания.

- Хорошо. Маркус?

Профос прищурил глаз, как будто прицеливался. Выдержав небольшую паузу, он неспешно изложил свои наблюдения.

- Прирожденный воин. Двигается очень легко, не устаёт, новые приемы схватывает на лету. Отец его недооценивает - дисциплину можно вбить в любого суслика, а фехтованию некоторые учатся годами и погибают в бою раньше, чем чему-нибудь выучатся.

Оберст кивнул и из вежливости обратился к Марте.

- Марта?

- Я вот боюсь, не натворил бы он чего. Не похоже, что он проводил вечера над книгами по военной науке.

- Будем учить. Соображать он должен нормально, фехтование требует не меньше ума, чем любое другое общение с людьми.

Незадолго до полудня на нехитром огороженном ристалище собрались зрители, благородные и не очень, герольд в гербовой накидке объявил начало боя.

Оба бойца были примерно одного роста и использовали почти одинаковое оружие. Равные стартовые условия - скорее правило, чем исключение для описанного времени. По взаимной договоренности рыцари могли использовать разное оружие или облегчать доспехи, но сегодня участников поединка вполне устраивают стандартные условия.

Доспехи участников поединка заметно отличались и по качеству и по внешнему виду. У молодого рыцаря старомодная миланская кираса со следами многочисленных ремонтов, такие уже лет десять, а то и все двадцать, как перестали делать. Шлем, вполне приличный немецкий салад, тоже давным-давно был снят с производства, а хорошее состояние этого экземпляра объяснялось тем, что он недавно был вытащен на свет божий из замкового арсенала, где спокойно лежал последние пару десятков лет. Латные руки в немецкой традиции, когда наплечники, налокотники и наручи соединяются невидимыми снаружи кожаными ремешками. Кисти защищались недавно купленными новыми латными рукавицами, состоящими из десятка узких шарнирно соединенных поперечных полос. Ножные латы были сделаны в миланском стиле, который кардинально не менялся уже лет семьдесят, хотя знающий человек без труда определил бы, что они относятся к тому же периоду, что и кираса.

Другой боец был экипирован не в пример лучше. На нем тот же турнирный доспех от Миссалья, что был во время боя с Бурмайером, выполненный в характерно итальянском стиле, с элегантно закругленными контурами всех деталей и без единого острого угла. Кираса, что характерно для шестнадцатого века, была надета поверх латного ожерелья. Огромные наплечники, требующие немалого мастерства для подгонки таким образом, чтобы не стеснять движения, полностью закрывали проймы кирасы. В конструкцию наплечников входили и вертикальные пасгарды, защищающие шею от горизонтальных ударов. Шарнирные сегментные налокотники не оставляли уязвимых мест даже с внутренней стороны локтя. Тяжелые латные рукавицы имели необходимый минимум деталей и внушали уверенность в своей способности выдержать удар любым оружием. Латные ноги - проверенной миланской конструкции, но качество изготовления заметно выше, чем у противника.

Зато оружие у бойцов было почти одинаковое. Характерные особенности поллэкса (pollaxe) это головка (poll) в виде топора или молота с задним шипом или крюком. Почти всегда есть шип на верхушке оружия, а часто и шип на нижнем конце древка - подток. Помимо этого, древко оснащалось металлическими полосами, называемыми лангетами, спускавшимися от головки оружия вниз по сторонам древка, и предназначенными для защиты его от ударов. Отдельные образцы имели также рондели (металлические диски, насаженные на древко) для защиты кистей рук. По иллюстрациям можно предположить, что длина древка могла изменяться от 150 до 210 см. Специалист по фехтованию древковым оружием Пьетро Монте в 1509 году отдельно отмечал, что поллэкс должен быть на одну ладонь длиннее роста его обладателя.

Поллэкс создавался с целью повредить доспех или нанести оглушающие удары, если доспех нельзя пробить. Повреждение доспеха достигалось протыканием его с помощью верхнего шипа или шипа на задней стороне головки, дробящими ударами топора или молота. Эффективность этого оружия хорошо видна на иллюстрациях к учебнику Талхоффера, где результатом технически правильного удара полэксом по одоспешенному бойцу неизменно считается пробитый доспех и кровавая рана.

Если кто-то думает, что поллэкс - такая штуковина, которую надо тупо поднимать над головой и с силой опускать на противника, то он сильно ошибается. Фехтование древковым оружием в поединке требует не меньшего умения, чем фехтование мечом. Только стиль будет другой, большее значение по сравнению с клинковым фехтованием получают захваты оружия, а также появляются приемы с использованием зацепов противника топором или крюком на обухе.

Бой начался с очень активного и эффектного обмена ударами. Рыцари били друг друга с большого замаха и кололи верхним шипом и подтоком. Сразу обнаружилось, что сеньор Ди Кассано несравнимо сильнее привычной турнирной молодежи, у него за плечами десяток лет опыта и поединки с лучшими бойцами. К тому же, его доспех не только заметно красивее, но и заметно легче, чем старый отцовский, подогнанный под размеры Макса городским кузнецом. Зато на стороне юноши молодость и адреналин, которые иногда значат больше, чем всякие объективные преимущества.

Удары ударами, но взять защиту поллэксом можно ничуть не хуже, чем мечом. До цели дошло меньше четверти ударов и уколов. Доспех от Миссалья выглядит как новый, весь ущерб - пара скромных вмятин. Зато доспех Макса уже безнадежно испорчен - кираса пробита в двух местах, забрало перекошено, левая рукавица смята и не разгибается, левый набедренник пробит, и по ноге под доспехом течет кровь. Если бы герольд разглядел эту рану, он бы остановил бой, но кровь на красных чулках не бросается в глаза, а герольд собирается остановить бой после ещё одного удара в мятое забрало.

Ди Кассано, хотя его доспех и невредим, чувствует себя ничуть не лучше, чем его молодой противник. Всего один удар, пришедшийся сбоку в голову, стал причиной кровавого тумана в глазах, а мысль о том, как бы не наблевать в шлем и тем самым потерять лицо, стала важнее, чем мысль о побе