Дэн Стидман был исключительно активен в защите интересов Джесси Мискелли.

Из фильма можно понять, что спустя несколько лет после судебных процессов родственники "невинно осужденных" уже явно ощущали благожелательное отношение журналистского сообщества и всевозможных групп поддержки. К тому времени общественность уже была "заряжена" соответствующим образом первым фильмом "Потерянный рай".

Другой момент связан с "запуском" в широкие массы очень важной для осужденной троицы версии. Выдумал её адвокат Стидман, пожалуй, самый умный, хитрый и дальновидный из всех защитников этой компании убийц. Стидман очень активно защищал Джесси Мискелли, вылезал на все возможные медийные площадки - прежде всего, на телевидении, но также "светился" в газетах и всевозможных юридических семинарах, конгрессах и т.п.

Он прекрасно понял, сколь убийственно для всей троицы преступников обнаружение "ножа выживальщика" на дне озера Лэйкшор. Эта находка расставляла по местам все наработки следствия, она объясняла очень многое. Ведь разные свидетели независимо друг от друга утверждали, что у Эколза и Болдуина имелись мощные ножи - совсем не кухонные! - но при обыске ножей-то не оказалось! А почему? А потому, что подозреваемые побеспокоились насчёт уничтожения улик! Тем более, что странная рана на лице одного из убитых мальчиков отлично соответствовала торцевой части найденного в озере ножа... Находка всё расставляла по своим местам и достоверно объясняла многие детали. Стидман понимал, что этот аргумент надо как-то убрать. Он попытался это сделать следующим образом.

Кадры из фильма "Потерянный рай 2": члены одной из групп поддержки Дамиена Эколза предлагают футболки с тематикой, посвященной "невинным жертвам" полицейского произвола.

По версии Денниса Стидмана никакого "ножа выживания" у убийц не было. Подозрительный же след выше и ниже левой брови Криса Байерса оставлен... зубами убийцы! Убийца в ярости укусил мальчика таким вот странным образом. Не надо смеяться - это только начало, дальше стало лишь интереснее. Стидман заказал одонтологическую экспертизу, которая получила доступ к соответствующим медицинским документам осужденных и доказала, что след в области левой брови убитого не мог быть оставлен кем-то из них. Тогда адвокат Стидман затребовал допуск к медицинским документам Джона Марка Байерса и узнал, что тот в марте-апреле 1997 г. удалил ВСЕ зубы. Бинго! Попадание в десятку! Это было даже лучше того, что Деннис Стидман надеялся узнать. Джон Байерс буквально подарил себя адвокату, и Стидман использовал полученную информацию на все 100%-ов.

Кадры из фильма "Потерянный рай 2": члены группы поддержки Дамиена Эколза из Калифорнии общаются в чате со своим кумиром.

Строго говоря, весь фильм "Потерянный рай 2" посвящен подтверждению незамысловатого тезиса: Джон Байерс - сумасшедший, убийца, изверг и человек, одержимый религиозным фанатизмом. И дурачок Байерс фактически подыграл режиссёрам. Все его пафосные выступления, распевание псалмов и размахивания перед телекамерой "Библией" привели к тому, что американский обыватель понял: вот он - истинный сумасшедший, живодёр и убийца мальчишек! Жену убил, чтобы она не опровергла его alibi, и зубы через год вырвал, чтобы врачи-одонтологи не доказали совпадения отпечатка зубов с тем, что убийца оставил на трупе Криса.
На чисто эмоциональном уровне посыл режиссёров сработал - фильм производил сильное впечатление и, как казалось, расставлял всё по своим местам. Паззл сходился... так, по крайней мере, казалось зрителю.
При этом режиссёров телефильма можно с полным основанием сравнить с карточными фокусниками, показывающими зрителю одни карты, но ловко выбрасывавшими из поля зрения другие, меняющие восприятие ситуации. Например, полным молчанием обходился тот факт, что alibi Джона Байерса основывалось отнюдь не на показаниях Мелиссы, а на словах её старшего пасынка Райана Кларка. Райан являлся не родным сыном Байерса, ему было незачем покрывать чужого дядю. При этом Райан находился рядом с Джоном Байерсом от начала развития инцидента до его завершения - т.е., с того момента, как отчим забрал его из здания суда и до того, как они вернулись в дом, где к ним присоединилась Дайан Мур. Райан никогда ни единым словом не обмолвился о том, что ситуация во второй половине дня 5 мая 1993 г. развивалась иначе, нежели это описал Джон Байерс в официальных показаниях следственной группе.
Далее. Все попытки списать удаление зубов Джона на некий злой умысел просто смехотворны. Во-первых, весной 1997 г. - спустя почти 4 года со времени убийства детей в "Робин Гуд хиллс", - он просто не мог знать о том, что появятся какие-то подозрения, связанные с возможным укусом одной из жертв. Тогда подобных подозрений не существовало. Они не озвучивались ни в ходе судебных процессов над Мискелли, Эколзом и Болдуином, ни позже. Все выдумки про укус появились только в 1999 г., спустя два года после удаления зубов. Как Джон Байерс мог заглянуть в будущее и прозреть насчёт того, что зубы надо удалить, причём все?! Во-вторых, для удаления зубов существовали объективные медицинские показания. Джон занялся этой весьма болезненной процедурой вовсе не ради красивого прикуса. Предполагалось проведение серьёзной медицинской операции на мозге, а поскольку Джон имел плохие зубы, это могло дать самые серьёзные послеоперационные осложнения. Удалить зубы в его положении было дешевле, чем их лечить... Существовали медицинские документы на сей счёт, поэтому поставить Джону Байерсу в вину удаление зубов просто невозможно. В этом не было ничего подозрительного, такая операция в его положении была разумна и оправданна. Именно поэтому правоохранительные органы проигнорировали довольно грубый "наброс" как адвоката Стидмана, так и режиссёров НВО. Всем объективным юристам было очевидно, что налицо совпадение, игра случая, но никак не попытка сокрытия улик... В-третьих, совершенно безумным и даже бессовестным выглядело предположение Стидмана о том, что судмедэксперты во время проведения осмотров в мае 1993 г. тел убитых мальчиков, не сумели распознать укусы. Прежде всего, надо понимать, что укусы сильно отличаются по характеру травмирования как от ран, оставленных острыми предметами (колюще-режущие орудия, осколки стекла и пр.), так и рассечений, произведенных тупогранным или тупым орудием (камнем, молотком, ударом кулака, наконец). Простой осмотр места ранения с использованием увеличительного стекла в таких случаях всё расставляет по своим местам. Судмедэксперт не может спутать укус с ударом тупогранным предметом - это аксиома. Все попытки Стидмана провести "экспертизу" по фотографии и выдать её результаты за доказанный факт - это от лукавого, это несерьёзно. Мнение врача, осматривавшего рану своими глазами, перевешивает любое суждение эксперта, вынесенное на основании разглядывания фотоснимка.
Другими словами, заключение судмедэксперта Фрэнка Перетти, проводившего вскрытия тел убитых в "Робин Гуд хиллс" мальчиков, не может быть оспорено специалистами, поглядевшими на фотографии. Т.е., возражать, конечно, можно, бумага ведь всё стерпит, но ни один беспристрастный суд, ни одно экспертное сообщество такого рода "опровержения" всерьёз не примет. Чтобы утверждать, будто Перетти не распознал укус, требуется сначала доказать его профнепригодность, а оснований для этого нет. Их не существовало в 2000 г., когда выходил фильм "Paradise Lost 2", не появились они и позже.
В силу изложенных выше причин версию, предложенную адвокатом Стидманом в этом фильме, правильнее называть мистификацией, нежели версией. Но для возбуждения общественных страстей её вполне хватило - конспирологи жадно ухватились за брошенную кость и принялись вовсю её мусолить.

Тем более, что информация, всплывавшая время от времени в связи с убийством в "Робин Гуд хиллс", давала конспирологам обильную пищу для всевозможных умопостроений.
Понятно, что ожидания общественности, добивавшейся освобождения "невинно осужденных" Эколза, Болдуина и Мискелли, были связаны прежде всего с проведением новых экспертиз улик, добытых в ходе следствия 1993 г. Определенные резоны в такого рода ожиданиях имелись - 1990-2000-е гг. явились временем революционных усовершенствований судебно-медицинских и криминалистических технологий. Если в начале последнего десятилетия ХХ века даже группу крови подозреваемого не всегда можно было установить по обнаруженной на месте преступления сперме, то уже через полтора-два десятилетия стала возможной безошибочной идентификация человека по единственному волосу с фолликулой или незаметному потожировому следу руки на ткани. Криминалистические технологии без преувеличения стали фантастическими. Поэтому имелся полный резон подвергнуть добытые ранее улики изучению с помощью усовершенствованной техники и новых методик.
В феврале 2001 г. адвокаты Дамиена Эколза вышли в Верховный суд с новой инициативой - они подали ходатайство о вынесении судебного приказа, согласно процедуре "Coram Nobis". В отличие от аппеляции на основании статьи 37, данная поцедура предусматривает безусловную отмену решения нижестоящего суда вышестоящим по причине обнаружения фундаментальной (т.е., неустранимой) ошибки, допущенной нижестоящим судом. Адвокаты исходили из того, что окружной суд проводил рассмотрение дела по существу без предварительного установления вменяемости Дамиена Эколза, не рассмотрел вопрос о правильности использования психоактивных лекарственных препаратов при лечении Эколза во время процесса и, наконец, не прояснил вопрос о непредоставлении суду доказательств, могущих оказаться оправдательными для осужденного. Под таковыми доказательствами понимались результаты молекулярно-генетических экспертиз, не обнаруживших совпадения ДНК Эколза с биологическим материалом, выявленным на месте преступления (такие экспертизы проводились и, поскольку они не дали результата, то обвинительный акт упоминаний о них не содержал. С формальной стороны, кстати, это сделано совершенно правильно, поскольку обвинительный акт - это не рассказ о преступлении вообще и не любительский очерк Ракитина, а собрание значимых улик, доказывающих виновность подсудимого.
В принципе, новое ходатайство защиты во всём напоминало содержание апеляции на основании статьи 37, главный аргумент сводился к тому, что Эколз являлся шизофреником, а окружной суд на это не обратил внимания. Тезис, кстати, довольно спорный, поскольку наличие душевного заболевания не является смягчающим вину обстоятельством (хотя оно и может избавить обвиняемого от уголовного преследования).
Чтобы не возвращаться к этой истории в дальнейщем, сразу укажем, что Верховный суд штата отказался применять процедуру "Coram Nobis" к решению окружного суда.
9 марта 2001 г. адвокаты Джейсона Болдуина заявили ходатайство в Верховный суд штата о выдаче судебного приказа по сохранении всех улик, добытых следствием, с целью назначения в последующем их повторного судебно-медицинского исследования. Почти через год - 2 февраля 2002 г. - это ходатайство было удовлетворено. Вопрос о назначении необходимых исследований при этом не рассматривался - ввиду дороговизны и большой продолжительности такого рода процедур их согласование упиралось в значительные бюрократические проволочки. Проще говоря, такие экспертизы требовали значительного финансирования, а такого рода проблемы нигде быстро не решаются. Тем не менее, дело вроде бы сдвинулось с мёртвой точки, и адвокаты осужденных попытались использовать ситуацию в своих интересах. В июле 2002 г. защита Эколза подала в Верховный суд штата прошение о назначении молекулярно-генетических экспертиз имеющихся улик, а через два месяца добавила к нему новое, в котором просила остановить всякое движение дела в суде до получения ответа на предыдущее ходатайство. В сентябре движение дела было остановлено на 60 суток, по истечении которых последовало новое продление - на этот раз уже на 90 дней. В феврале 2003 г. было объявлено о новом продлении моратория на рассмотрение дела на 90 суток. 28 мая 2003 г. истекли и эти 90 дней. Верховный суд штата Арканзас явно не знал, как действовать далее - смысла назначать генетические экспертизы не было ни малейшего (понятно почему - обвинение руководствовалось отнюдь не их результатами), но и отказывать в их проведении тоже было вряд ли правильно.