Государство и право Древнего мира и Средних веков
Государство и право Древнего мира и Средних веков
Тема 1 Законы Хаммурапи
(4 часа)
План семинарского занятия
1. Источники и характерные черты Законов Хаммурапи.
2. Социальная структура и правовое положение основных групп населения Древнего Вавилона.
3. Правовое регулирование имущественных отношений по Законам Хаммурапи.
4. Правовое регулирование брачно-семейных отношений.
5. Преступления и наказания.
6. Суд и процесс.
Цель семинарского занятия
Целью занятия является изучение одного из уникальных памятников права — судебника царя Хаммурапи середины XVIII в. до н. э., занявшего одно из центральных мест в социо-нормативной культуре шумеро-вавилонской цивилизации Древней Месопотамии.
Изучение этого памятника права, вошедшего в историческую литературу под названием Законов Хаммурапи(далее — ЗХ), дает возможность студенту выявить специфику социальной структуры древневавилонского общества и тем самым разобраться в сложном вопросе его типологии, в особенностях государственного строя и политического режима Древнего Вавилона как одного из первых восточных государств, сложившегося в форме империи в ходе длительной эволюции на базе многочисленных предшествующих ему протогосударств.
Изучение этого памятника даст возможность студенту не только познакомиться с основными принципами и институтами правовой системы Древнего Вавилона, но и выявить относительно высокий уровень развития правовой мысли, нашедшей отражение в таких понятиях ЗХ, как справедливость, важность правопорядка, следования закону против «губительной смуты», «притеснения слабых» и пр.
При всей апологетичности преамбулы и эпилога ЗХ, возвеличивающих Хаммурапи как «заботливого князя», «пастыря людей», «сокрушившего четыре части света» и пр., нельзя не увидеть в отдельных положениях этого правового документа действительного стремления к установлению правопорядка, предотвращению обострения социальных противоречий, угрожающих самому существованию вавилонского общества и государства.
Древневавилонское царство, достигшее своего социально-экономического и политического расцвета при царе Хаммурапи (1792—1750 гг. до н. э.), явилось одним из первых государств, империей, включившей в свой состав огромные территории от Персидского залива до Сирии, своеобразной вершиной древневосточной цивилизации Двуречья. Его идеологией стал культ единого высшего бога, «царя над богами» Мардука — единая в своей основе система ценностей, определившая принципиальные черты культуры этой цивилизации, в том числе и социо-нормативной, правовой.
Вавилон как сложившееся восточное государство характеризуется рядом особенностей и черт. Это и создание государственных административно-территориальных основ — административных областей и округов с постоянной столицей — городом Вавилоном («фундамент» которого, как указывается в эпилоге ЗХ, прочно установлен «точно небеса и земля»), и расширение объема внутренних функций вавилонского государства, его царя и административно-бюрократического аппарата (особой категории так называемых царских людей), и формирование постоянной армии и судов, а также сильной материальной базы, государственной казны и пр. Хаммурапи выступает уже не служителем общины, правителем города, получившим в Шумере землю в кормление как должностное лицо, а «лучшим царем» (ашаг-кур), «скопившим богатство и изобилие», одаривающим другие города, поднимающим храмы и т. д.
Не последнюю роль играла и смена традиционных идеологических стереотипов, установок о назначении царской власти, об оправдании ее легитимности. Если, например, правитель Уммы Лугальзагеси (2373—2349 гг. до н. э.) связывал свою власть с тем, что в святилищах Шумера в качестве энси (правителя) страна его избрала, то Хаммурапи ссылается уже на свою богоизбранность, полновластие как «царя царей».
Характерная для Вавилона общегосударственная идеология стала формироваться в Двуречье только на рубеже III—II тыс. до н. э. До этого каждый город был фактически отдельным государством, объединявшимся с другими во время тяжких бедствий или для решения важных, в основном военно-политических, задач, когда требовалось избрать военного вождя и пр.
В исторической литературе существуют различные точки зрения на то, были ли ЗХ действующим судебником или только декларацией, призванной возвеличить царя, укрепить легитимность его обширных полномочий как «защитника бедных, сирот и вдов» и т. п.
О том, что это был действующий судебник, свидетельствует относительная полнота его норм по сравнению с предшествующими законами, прямое отражение в этих нормах проводимой в Вавилоне государственной политики, касалась ли она ограничений ростовщического процента, долгового рабства или установления ставок вознаграждения за наемный труд, аренду земли и др.
Эта политика основывалась на определенной общности интересов вавилонских правителей и подавляющего большинства населения Вавилона — свободных землевладельцев-общинников, что и являлось основой их относительного благосостояния, государственной стабильности, так высоко ценимой в вавилонском обществе «гармонии».
О стремлении Хаммурапи создать эффективно действующий судебник говорят и огромные усилия по подбору, обобщению, отработке многочисленных обычаев, приданию им строгой деловой формы. Об этом, в частности, свидетельствуют и те расхождения, в том числе терминологические, положений ЗХ с обыденной правовой практикой, которые отразились в текстах договоров, в многочисленных дошедших до нас клинописных табличках — деловых документах.
Преступления и наказания
Общее понимание преступления в отличие от частного правонарушения лишь складывалось в Вавилоне и трактовалось как опасное деяние, направленное против Царя, храмов (что, как правило, отягощало наказание) либо против личности, собственности, семьи человека и т. д. В^ конкретных нормах ЗХ о правонарушениях нашли отражение, правда не всегда последовательное, некоторые общие принципы уголовного права, такие как
форма вины (ст. 206, 207), соучастие (ст. 16, 109), обстоятельства, отягчающие наказания (ст. 25), и др. При этом признавались и объективное вменение, и коллективная ответственность (ст. 23, 230).
Как отражались эти принципы в казуистических статьях ЗХ, студент может выяснить при анализе вышеназванных статей. Студенту необходимо также выявить характер наказаний по ЗХ, проследить их зависимость от сословно-классовой принадлежности преступника и потерпевшего, тяжести содеянного в религиозно-нравственных представлениях вавилонян. В общем списке применения самого тяжкого наказания — смертной казни — в ЗХ числятся 30 преступлений: клевета (ст. 1—2), лжесвидетельство (ст. 3, 11), недоносительство о преступном сговоре (ст. 109) и пр. Эти статьи, как и широко применяемая в качестве доказательства клятва «перед богом и свидетелями», которая могла освободить обвиняемого от ответственности (ст. 20, 227 и др.), должника от долга (ст. 103, 107 и пр.), — яркое свидетельство всемерного порицания нарушенного доверия, обмана, лжи и того, сколь высоко ценилась в Вавилоне верность слову. Лжец (в широкой трактовке) — это и клеветник, и жрица, нарушившая религиозные запреты (ст. ПО), и шинкарка, обманувшая посетителей (ст. 109), и тамкар, требующий от своего агента вернуть несуществующий долг, и человек, заставивший цирюльника обманом сбрить рабский знак у чужого раба (ст. 227). Наряду со смертной казнью в форме утопления, сожжения, сажания на кол к лжецам широко применялись и членовредительские наказания, в том числе по принципу талиона (простого и символического), а также обращение в рабство, штрафы (композиция), изгнание из общины и пр.
Соответствующее подтверждение этому студент может найти в ЗХ самостоятельно. Среди основных преступлений против личности, известных ЗХ, следует выделить, применительно к современной классификации преступлений, умышленные и неумышленные убийства, например участие жены в убийстве своего мужа
(ст. 153); доведение до смерти голодом должника в доме кредитора (ст. 115); членовредительство, оскорбление словом или действием (ст. 127 и пр.).
В ряду имущественных преступлений необходимо отметить кражу (ст. 6—10), в том числе малолетних детей (ст. 14) и особенно рабов (ст. 15, 19); грабеж, за который отвечал головой не только грабитель, но и, если он не был схвачен, градоправитель и поселение, «на земле которых было совершено ограбление» (ст. 22—24). При этом учитывались отягчающие вину обстоятельства при краже царского и храмового имущества (ст. 6), краже со взломом (ст. 21), на пожаре (ст. 25) и пр.
Среди имущественных правонарушений следует также отметить повреждения чужого имущества (ст. 35—55), мошенничество и др.
Ряд статей можно отнести к преступлениям против семьи и нравственности: кровосмешение (ст. 154—157), неверность жены, ее распутное поведение (ст. 129, 141, 143), подмена чужого ребенка (ст. 194 и др.). Применение современных критериев для классификации этих преступлений может быть только условным. Так, ст. 129—132 об измене жены мужу, о ее изнасиловании и т. п. исходят не столько из преступности действий против самой женщины или против ее чести и достоинства, сколько из посылки нанесения вреда мужу, сходного с нанесением вреда его имуществу. Отсюда и возможность освобождения неверной жены в силу прощения ее мужем и т. д. (ст. 129). В этом же контексте следует рассматривать и ст. 127, 132—134 о последствиях обвинения жены в неверности, действительной или мнимой, в частности безнаказанность мужа, ложно обвинившего жену в неверности (ст. 131).
Суд и процесс
Судебный процесс носил обвинительный характер. Четких различий между уголовным и гражданским судопроизводством не проводилось (ст. 9, 10 и др.). Добывать доказательства обязаны были не только обвинитель и обвиняемый, но и община в случае совершения преступления на ее территории (ст. 26). К отдельным видам доказательств относились свидетельские показания (особенно если они сопровождались клятвой), документы с печатью, испытания водой — ордалии и пр. Клятва часто имела решающее значение для освобождения от ответственности (ст. 103), ее нарушение каралось смертью.
Документ, письменный счет были необходимой частью ряда сделок в силу закона (ст. 105 и др.). Человек, оказавшийся несостоятельным в предоставлении суду показаний свидетелей по ряду преступлений, объявлялся лжецом, подлежащим смерти (ст. 11).
Судебное дело считалось судьей законченным после вынесения решения и его записи на глиняной табличке, которую он не мог изменить под угрозой огромного штрафа и потери судейского кресла (ст. 5).
Смертная казнь и членовредительские наказания приводились в исполнение немедленно. Эти и другие черты суда и процесса в Древнем Вавилоне студент может выявить с помощью анализа соответствующих статей ЗХ.
Тема 2
Дхармашастра Ману (Законы Ману) и Артхашастра Каутильи
(4 часа)
План семинарского занятия
1. Специфический характер и место Законов Ману и Артхашастры Каутильи в правовой системе Древней Индии.
2. Правовое положение основных групп древнеиндийского общества, отраженное в этих памятниках права.
3. Правовое регулирование имущественных отношений по Законам Ману и Артхашастре.
4. Брачно-семейное право.
5. Преступления и наказания.
6. Суд и процесс.
Цель семинарского занятия
Целью данного занятия является изучение источников, принципов, институтов права Древней Индии на основе ее историко-правовых памятников — Законов Ману (II в.до н. э. — II в. н. э.)и Артхашастры Каутильи(I в.до н. э. — I в. н. э.)[2].
Сравнительный анализ правовых норм ЗМ — наиболее известной из дхармашастр, сборников религиозно-нравственных и правовых предписаний, и АК — трактата об искусстве политики и управления государством служит более глубокому пониманию особенностей государственно-правового развития одной из немногих переживших века великих восточных цивилизаций, занимающей и в настоящее время особое место в мировом цивилизационном процессе. Период со II в. до н. э. по Vb. h. э. рассматривается как классическая эпоха древнеиндийской цивилизации. Это время становления наиболее характерных черт ее социальной организации, устойчивой кастовой системы, традиционной культуры.
В Индии на сегодняшний день продолжают сосуществовать и тесно взаимодействовать две сферы общественных отношений — докапиталистическая (с ее крайней религиозностью, ритуализмом, общинно-коллективистскими, кастовыми началами) и современная — капиталистическая («вестернизированная», «рационализированная»), каждая со своей системой ценностей, норм права и морали. Причем в сфере регулирования сохранившихся традиционных общественных отношений (главным образом в индийской деревне) ведущая роль и ныне отводится не правовым, а религиозно-этическим нормам, предписывающим каждому индусу неукоснительно следовать своей дхарме, религиозному долгу, тому диктуемому обычаем жизненному порядку, который принят в его местности, деревне, касте, большой семье.
Понятие дхармы многогранно, оно несет в себе элементы и религиозного, и морального, и правового содержания. В Индии вообще нет понятия, четко соответствующего западному представлению о религии как таковой. Индологи исходят из того, что ближайшим эквивалентом здесь можно считать саму дхарму (что означает «закон», «порядок») как космическое и нравственное явление, включающее в себя следование неким нормативным предписаниям: ритуальным, культовым, морально-правовым
Центральной идеей индуизма, принятой еще в древности в качестве одной из главных основ мировоззрения всеми течениями индийской мысли, является учение о карме — вере в перевоплощение человека в зависимости от поступков, совершенных им за все прошлые жизни, и накопленных или растраченных заслуг в исполнении дхармы в земной жизни, в возможность полного освобождения человеческой души (Атманы), ее выхода из суетного, бестолкового круга перерождений (Сансары) и достижения слияния с мировым духом Абсолютом (Брахманом), т. е. с высшим божеством, управляющим миром, в том числе и этико-религиозными требованиями, предъявляемыми к человеку. В древнеиндийской ведической литературе карма в узком смысле этого слова имеет значение обряда, в широком смысле — деяния. С течением времени под кармой стало подразумеваться деяние, предписываемое человеку его дхармой, различной для каждой варны и ашрамы.
Брачно-семейное право
Основной ячейкой древнеиндийского общества была семья, обычно семья большая, «неразделенная», включающая несколько поколений родственников по мужской линии с их женами и потомством. Эта семья, во главе которой стоял старший мужчина, управляющий ее делами, носила патриархальный характер. Дочери, выходящие замуж, переходили в другую семью. Они в этом случае не имели никаких прав на семейное имущество. Лучшая доля при разделе семейного имущества принадлежала старшему брату, на которого возлагалась обязанность продолжения рода, культа предков.
Брачно-семейным и наследственным отношениям, «вечной дхарме мужа и жены», посвящено в шастрах большое количество положений: в ЗМ — в основном в гл. III и IX, в АК — в гл. 3—7 кн. III. Объяснить это можно прежде всего тем, что варно-кастовая традиционная структура индийского общества в древности (а в значительной мере и в настоящее время) строилась на брачных, кастовых эндогамных, родовых экзогамных ограничениях и требованиях гипергамных браков, в которых муж, а не жена должен обладать более высоким ритуальным статусом, ибо дети наследовали ритуальный статус своего отца, который влиял не только на их социальное положение, но и на положение среди других каст и подкаст той или иной местности, социальной группы, к которой они принадлежали. В шастрах межварновые браки порицались, строго запрещались браки с женщинами низших варн (правило «пратиломы»), но допускались браки, когда муж принадлежал к более высокой варне, чем жена (правило «ануломы») (ЗМ. III. 12-15 и др.).
Свидетельства особо важной роли традиции в сфере брачно-семейного права студент может выявить при анализе большого количества положений шастр, например о восьми разрешенных формах брака, свойственных конкретной варне (ЗМ. III. 21; АК. III. 2 (2—9), о формах зависимости женщин от отца, мужа или сына
(ЗМ. V. 147—155), об ограничении ее имущественных прав и пр. Главным назначением жены считалось рождение и воспитание детей, прежде всего сыновей, на которых возлагалась обязанность принесения жертвоприношения предкам. Жена в ряде случаев в шастрах приравнивалась к животным, рабам. Многие статьи шастр требуют строгого послушания жены мужу, который в воспитательных целях мог ее безнаказанно оскорблять и бить (АК. III. 3 (2). В ряде случаев, однако, общие правила приходили в противоречие с другими, явно древнейшими положениями шастр, возвышающими женщину-мать, отводящими ей достойное место в семье (ЗМ. II. 145; III. 57; 60 и др.).
Трудности в поисках престижного жениха и святая обязанность отца выдать дочь замуж служили почвой для распространения браков несовершеннолетних, признания действительными браков с невменяемым, тяжело больным (прокаженным) мужчиной (АК. III. 2 (46-47).
Брак в дхармашастрах признавался священным и нерасторжимым для женщин. Были запрещены вторичные браки вдов (ЗМ. IX. 71)[6]. Жена не освобождалась от мужа ни в случае ее продажи или оставления мужем, ни даже в случае его смерти, что предопределяло особое почитание традицией женщин, совершавших обряд самосожжения «сати» после смерти своего мужа[7]. Жена должна была почитать мужа даже «распутного, чуждого добродетели» (ЗМ. V. 151; 154). Оставление жены (развод) было относительно свободным для мужа, особенно если жена была «порочна»: бесплодна, груба с мужем, страдала тяжкой болезнью и пр. В качестве альтернативной меры муж мог привести в дом другую жену. Сравнивая соответствующие нормы брачно-семейного права ЗМ и АК, студент может отметить их более «либеральный» характер в АК. Здесь допускался не только уход жены от мужа при определенных обстоятельствах, например оставление ее без средств к существованию в силу его длительного отсутствия и пр., но и развод по взаимному согласию, когда она «ненавидит мужа» (АК. III. 2 (48); 3 (15); 4 (1, 24, 25, 28, 37). В АК допускались и вторичные браки вдов (III. 2 (21), были упорядочены в определенной мере браки несовершеннолетних (III. 3 (1).
Преступления и наказания
При перечислении поводов судебного разбирательства составители ЗМ от договоров переходят к конкретным деликтам — преступлениям. Само понятие преступления в шастрах окончательно не сформировалось, четкой границы между деликтом и преступлением не проводилось ни в ЗМ, ни в АК, где, например, нормы о продаже чужой веши и невозвращении долга даны в логической связи и трактовались как причинение ущерба, наказуемого штрафом. Характерной чертой деликта-преступления была его близость понятию греха, в положениях ЗМ они по большей части совпадали. В основе их разграничения лежал не характер совершенного деяния, а наказание за него (ЗМ. IX. 235): в первом случае — штраф, телесные наказания, изгнание из страны и даже смертная казнь, во втором — искупление.
Особого внимания при рассмотрении преступлений заслуживают свидетельства понимания составителями шастр общих институтов, принципов, касающихся всех составов преступлений: соучастия, рецидива, форм вины (умысла и неосторожности), обстоятельств, смягчающих и отягчающих наказание, и пр. Здесь студенту предоставляется широкое поле деятельности для выявления тех статей, которые ныне относятся к общей части уголовного права (в частности, АК. III. 4 (7—8); 18 (10) и др.; ЗМ. VIII. 349-350; 378; IX. 277; 278; 280). Необходимо подчеркнуть, что при вынесении наказаний шастрами учитывалась прежде всего варновая принадлежность обвиняемого и потерпевшего, а также пол, возраст, родственная связь сторон, степень сознательности, мотивы и обстановка совершения преступления. Общим правилом было то, что высокий варновый статус смягчал наказание преступника, при одном характерном исключении в отношении вора-брахмана, на которого налагался значительно больший штраф, чем на шудру (ЗМ. VIII. 337—338). Особо наказывались преступления, затрагивающие имущество царя или храма (ЗМ. IX. 280).
Отдельные виды преступлений следует для большей ясности анализировать по наиболее распространенной ныне схеме (в зависимости от объекта посягательства): преступления против государства, личности, собственности, семьи, брака и пр. В шастрах эта последовательность не соблюдается. В АК, например, гл. 17 «О грабеже» предшествует гл. 18 «Оскорбление словом» и гл. 19 «Оскорбление действием». В отношении ЗМ вообще трудно говорить о какой-либо последовательности в расположении уголовно-правовых норм и сколько-нибудь полном перечне преступлений против правителя, правящего режима, религии, должностных преступлений. Немногие указания на них содержатся в АК (III. 10 (2); 18 (12) и др.) и ЗМ (IX. 231-232; 258). Большая группа норм, входящих в общее понятие «насилие», касается преступлений против личности: убийство, нанесение телесных повреждений, оскорбление словом или действием. Убийство убийцы было общим правилом, распространяющимся даже на брахмана, для которого высшей мерой наказания за другие преступления было изгнание из касты. Телесные повреждения относились к оскорблениям действием (АК. III. 19 (12). Телесная неприкосновенность, достоинство людей расценивались в зависимости от их варновой принадлежности (ЗМ. VIII. 267-270; 276).
Общим из первых указанных в ЗМ грехов и преступлений считалась измена жены мужу, которая рассматривалась- не столько как посягательство на личность, сколько как посягательство на чужую собственность (отца, мужа и пр.) (см., в частности, ЗМ. IX. 33; 48 и др.).
Анализ соответствующих статей АК и ЗМ даст студенту представление о нечеткости границ между преступлениями против личности, собственности, семьи и нравственности. Имущество человека рассматривалось в неразрывном единстве с его личностью, являясь как бы его продолжением. В имущественном плане трактовалось и положение женщины. Отсюда проводимая в шастрах связь между прелюбодеянием и потравой поля.
Значительное место в шастрах занимают имущественные преступления. Грабеж в шастрах рассматривается отдельно от кражи, караемой в зависимости от стоимости похищенного, варновой принадлежности преступника, обстановки совершения (ночью, с проломом и пр.) (ЗМ. IX. 276 и др.). Студенту следует составить перечень известных шастрам наказаний, свидетельствующих в ряде случаев о большей строгости их в ЗМ по сравнению с АК (ЗМ. VIII.323-324; АК. III.17 (9) и др.), и попытаться дать объяснение этому обстоятельству.
Суд и процесс
В Древней Индии существовали системы правосудия различных уровней: от царского до внутриобщинного и кастового. Индусская политико-религиозная концепция «богоугодного царя» (девараджи) предписывала царю выполнение важных государственных обязанностей, среди которых особое место занимала охрана подданных, а также осуществление правосудия с помощью опытных брахманов (ЗМ. VIII. 1;2).
Царский суд, который назывался «суд Брахмы», мог вершиться от имени царя «ученым брахманом», знатоком дхармы соответствующей касты, области, шрени (ремесленной корпорации), семьи. В шастрах всемерно подчеркивалась необходимость справедливого добродетельного царского суда. Дхарма царя предписывала ему покровительствовать вдовам, несовершеннолетним (ЗМ
VIII.27—29), при этом подробно оговаривалась его ответственность за нарушение правил правосудия, например присвоение краденого имущества (ЗМ. VIII.40), понуждение к началу или прекращению тяжбы (ЗМ. VIII.43) и др. Вкачестве истолкователя дхармы мог по желанию царя выступить и неученый брахман (видимо, в исключительных случаях в качестве знатока местных обычаев), но только не шудра.
Большинство дел, однако, рассматривалось общинными и кастовыми судами, особенно дела представителей низших шудрянских каст и внекастовых «неприкасаемых»[8].
Более стройную систему царских судов, призванных осуществлять правосудие в каждой административной единице из десяти деревень, рисует АК с ее судебно-процессуальными постановлениями (III. 1 (1). В этой же главе подробно рассматривается судопроизводство. Согласно АК правила обвинительно-состязательного по своему характеру процесса и по уголовным и по гражданским делам совпадали, предусматривая начало судопроизводства по заявлению истца, порядок выступлений сторон и пр. (АК. III.1 (17—30). Широко использовалось в суде поручительство. Ответчик был лишен при этом права выдвигать встречный иск (обвинение), кроме некоторых дел (АК. III.1 (18). Бегство истца и ответчика от суда означало признание вины и влекло, как и при добровольном публичном ее признании, вынесение обвинительного приговора (судебного решения). Публичность и состязательность признавались необходимыми условиями ведения дел в суде, что усиливалось наличием у истца права биться об заклад, который выплачивался проигравшей стороной в виде определенной суммы в пользу царя. ЗМ не исключали и самосуд (VIII. 50). Общие черты судебного процесса студент может выявить из анализа соответствующих положений и ЗМ, и АК.
В иерархии доказательств АК на первое место ставит «очевидность вещей», например когда преступник был пойман на месте совершения преступления; на втором месте — собственное признание вины в содеянном, честное рассмотрение показаний обеих сторон, подтверждаемых показаниями свидетелей, логикой и клятвами. С древнейших времен применялся «суд божий» — ордалии (ЗМ. VIII. 114; 115).
Какое место среди других доказательств занимали в шастрах свидетельские показания и кто мог выступать в качестве свидетеля, студент может выяснить на основе анализа целого ряда статей (ЗМ. VIII. 61—73; АК. III. 11 (25—33) и др.). В ЗМ особо рассматриваются правила судебного процесса, связанные с конкретными делами, с неуплатой долга, случаями насилия, воровства. Общие требования, предъявляемые к свидетелям, сопровождаются в шастрах характерными исключениями («как ими должна говорится правда»), предписаниями судье об отношении к свидетелям и др. Показательно, что в АК заметен некоторый отход от состязательного характера судебного процесса, о чем свидетельствуют положения о хранении в государственном архиве сведений о специальной «науке по поимке воров», о руководстве по организации пыток, применению наказаний, сопряженных с истязаниями (АК. IV. 11 (26). Шастры признавали в качестве доказательства также и те, что были добыты обманным путем. Важным доказательством в суде считалась клятва (ЗМ. VIII. 113). Следует обратить внимание на кару за лжесвидетельство, которое считалось тяжким преступлением (ЗМ. VIII. 111; 112). Анализ соответствующих статей даст студенту яркую картину судопроизводства в Древней Индии, основанного на варновом, кастовом и иных видах неравенства.
Тема 3 Законы XII таблиц
(2 часа)
План семинарского занятия
1. История создания Законов XII таблиц, их общая характеристика.
2. Важнейшие нормы публичного права. Публичные деликты.
3. Правовое положение основных групп населения Древнего Рима по Законам XII таблиц.
4. Брачно-семейное право.
5. Вещное право.
6. Суд и судебный процесс.
Цель семинарского занятия
Основной целью данного занятия является изучение древнейшего памятника римского права — Законов XII таблиц. Сами римляне всегда считали именно Законы XII таблиц основой всего римского цивильного права. Известный западный теоретик права Р. Давид отмечал, что «римский гений создал юридическую систему, не имеющую прецедентов в мире». Система эта, воспринятая правом современной западной цивилизации, своим истоком, своей базой имела именно Законы XII таблиц. На протяжении многих веков эти Законы пользовались у римских юристов огромным авторитетом. Значительная часть всех произведений классических римских юристов представляла собой комментарий прежде всего к Законам XII таблиц.
Однако необходимо учитывать, что Законы эти создавались в архаический период, на базе норм и обычаев доклассового и раннеклассового общества, поэтому в
них наряду с нормами и принципами, ставшими основой римского классического права и даже современного европейского права, сохранялось большое число весьма архаических норм примитивного родового общества. Кроме того, следует помнить, что оригинальный текст Законов не сохранился. Он частично воссоздан усилиями западных юристов XVI—XIX вв.: собран «по кусочкам» в трудах самых разных античных авторов, очень часто цитировавших Законы XII таблиц. Поэтому в науке и по сей день ведутся споры о том, что содержал в себе оригинальный текст Законов, какова была их структура и насколько полно сохранившиеся отрывки представляют их утраченный текст.
Если сравнить общий объем дошедших до нас отрывков, включая прямые цитаты и пересказ их содержания древними юристами и антикварами, с некоторыми дошедшими до нас бронзовыми табличками других, более поздних законов II—I вв. до н. э., то приходится констатировать, что сегодня в нашем распоряжении находится едва ли более трети от общего объема Законов XII таблиц.
Брачно-семейное право
Из дошедших до нас положений Законов XII таблиц студент может прийти прежде всего к аргументированному выводу о патриархальном характере древнеримской семьи. К сожалению, до нас дошли далеко не все нормы Законов XII таблиц по семейному праву, однако такой важнейший институт архаического права, как отцовская власть, и некоторые нормы о власти мужа над Женой представлены в сохранившихся отрывках Законов достаточно полно. Для оценки характера отцовской власти (patria potestas) студенту необходимо изучить IV таблицу Законов, обратив внимание на две нормы, фиксирующие право отца над жизнью и смертью своего сына (IV. 1—2а) и его право продать своего сына в рабство (IV. 2Ь). Обе эти нормы были установлены еще первым римским царем Ромулом и впоследствии перенесены в Законы XII таблиц. Комментируя первую норму, Дионисий Галикарнасский поясняет, что за отцом сохранялось право признать или не признать рожденного своим законным сыном, а вплоть до трехлетнего возраста ребенок, имеющий врожденное уродство, мог быть выброшен или уничтожен отцом. Комментируя вторую норму, Дионисий Галикарнасский (Римские древности. II. 26—27), в частности, пишет: «Ромул передал отцу полную власть над сыном на протяжении всей его жизни и право бичевать его, держать в оковах на полевых работах и даже, если захочет, убить, даже если сын уже занимается государственными делами, если исполняет высшие должности, если добился наград на почетном государственном поприще. ...Он также позволил отцу продавать сына... и разрешил отцу обогащаться за счет сына вплоть до третьей его продажи... а после третьей продажи сын освобождался от отца». Таким образом, почти неограниченная власть над сыном сохранялась на протяжении всей жизни отца. Единственное ограничение — это запрет продавать женатого сына. Следует обратить внимание на то, что положение сына в имущественном отношении уподоблялось положению раба (XII. 2Ь), т. е. имущественной самостоятельности подвластный сын не имел и все, что он приобретал, поступало в отцовское имущество. В то же время статья о троекратной манципации уже в Законах XII таблиц использовалась как формальный способ освобождения сына из-под власти отца и приобретения им дальнейшей имущественной самостоятельности. Однако с освобождением он терял и права законного наследника.
Жена также находилась под властью своего мужа, что следует из ст. 3 IV таблицы. Согласно этой статье и комментариям к ней греческого историка и философа II в. н. э. Плутарха (Ромул. 22) брак мог быть расторгнут только по воле мужа, имевшего право выгнать жену, если она была уличена в отравительстве, подмене детей или прелюбодеянии. Известно, что ее положение в браке сит тапи уподоблялось положению подвластной дочери. Ей, как и подвластному сыну или дочери, запрещено было распоряжаться своим имуществом (V. 1—2). Даже освободившись из-под власти мужа, она не могла самостоятельно распоряжаться своим имуществом, так как всякое отчуждение ею недвижимого имущества без согласия опекуна признавалось незаконным. Исключение делалось лишь для весталок, давших обет девственности и почти всю жизнь посвятивших служению государственному культу богини Весты. Дионисий Галикарнасский (II. 25. 4) писал, что еще Закон Ромула «вынуждал мужей владеть женами как необходимым и неотчуждаемым имуществом». В то же время уже в Законах XII таблиц существовало положение «о трех ночах» (VI. 5), позволявшее жене не переходить под власть мужа, оставаясь под опекой своего родителя. Кроме того, Закон Ромула запрещал продавать жену в рабство, а если муж прогонял жену без уважительной причины, он обязан был отдать ей часть своего имущества (Плутарх. Ромул. 22). Наконец, издревле мужчины должны были оказывать женщинам известное уважение. Так, еще в Законе Ромула было оговорено, что за нецензурную брань в присутствии женщины римлянин наказывался смертной казнью (Плутарх. Ромул. 20).
Вещное право
Вещное право изложено главным образом в V, VI и VII таблицах Законов, которые свидетельствуют прежде всего о постепенном утверждении принципов частной собственности. В V таблице содержится знаменитая норма о свободе завещаний (V. 3). Из Институций Гая(II. 101) известно, что в древнейшем Риме завещание утверждалось на народном собрании или в войске. Следовательно, норма Законов XII таблиц впервые разрешила отцу семейства самостоятельно определять наследников в завещании. В то же время контроль коллектива римского рода над распределением собственности по смерти хозяина еще отчасти сохранялся, о чем свидетельствует норма об очередности наследования при отсутствии завещания (V. 4; 5). Особое внимание следует обратить на архаичный принцип права наследования членов одного рода (V. 5; 7а). Однако утверждение частноправовых принципов прослеживается и здесь, так как Законы XII таблиц утверждают права кредиторов на наследство их должников (V. 9).
В VI таблице особого внимания заслуживают статьи о способах приобретения вещей посредством архаических пехит и mancipium, которые соотносятся с манципацией и судебной уступкой классического права (VI. 1; 6Ь). При этом пехит и mancipium понимаются как торжественные способы отчуждения манципируемых вещей с помощью особой формальной процедуры в присутствии пяти свидетелей или претора. Цицерон и Боеций в комментариях к этому закону пишут (Комментарии к «Топике» Цицерона. 3. 5. 28): «Отчуждение манципируемой вещи — это или передача ее другому лицу посредством nexum, или уступка в суде, с помощью которой это (отчуждение) может быть признано в гражданском праве... содержащемся в Законах XII Таблиц». Данные институты характерны тем, что устанавливали не только способы передачи собственности, но и обязательства. Так, Варрон отмечает (О латинском языке. 7. 105): «Nexum... Муций определяет как сделку посредством меди и весов с целью обязать». Нерасчлененность способов отчуждения собственности, договоров купли продажи и вообще обеспечения обязательств подтверждается также ст. 11 VII таблицы, где утверждается право собственности покупателя. Римский юрист Помпоний в комментариях к этой норме пишет, что «Закон XII таблиц словом «купля» охватывал всякое отчуждение вещи» (D.40.7.29.1). В VI таблице содержится норма об usucapio, т. е. о приобретении собственности по давности владения (VI. 3; VIII. 17). Эта норма означает, что если римский гражданин добросовестно владел никому не принадлежавшей вещью в течение года, то приобретал на нее законные права собственника. Его законным владен