Соучастие в преступлении. Прикосновенность к преступлению

Вопрос о соучастии и ответственности соучастников вызывал споры в науке и по-разному решался в законодательстве. Во французском кодексе участники преступления разделялись на виновников (совершителей, исполнителей) и соучастников, относя к ним подстрекателей и пособников. Подстрекатели и пособники по французскому кодексу подлежали тому же наказанию, что и исполнители преступления (ст. 59). Этому же правилу следовало и английское право. Однако к ним всё же не применялась смертная казнь. Немецкие кодексы устанавливали меньшую наказуемость пособников (§ 49 Германского кодекса). Большинство кодексов устанавливали равную наказуемость, как для подстрекателя, так и для исполнителя, ибо деятельность их представляется равно необходимой для достижения преступного результата (§ 48 Германского кодекса).

Французский кодекс устанавливал: «Соучастники преступления или проступка подлежат тому же наказанию, что и виновники этого преступления или проступка, за исключением случаев, когда закон постановляет иное» (ст. 59). Например, таким исключением являлся добровольный выход из банды: «Не подлежат никакому наказанию те, которые, участвуя в таких бандах, но не являясь начальниками в них и не исполняя никаких обязанностей и никакой должности, удалились по первому требованию гражданских или военных властей или были захвачены вне мест мятежного сборища без оказания сопротивления и без оружия. В этих случаях они караются лишь за совершённые ими лично отдельные преступления» (ст. 100). Согласно статье 265 всякое сообщество злоумышленников, направленное против личности или собственности, являлось преступлением против общественного спокойствия. В статье 266 указывалось на формальный состав участия в преступных сообществах - бандах: «Это преступление существует в силу одного лишь факта организации банд, либо сношений между ними и их главарями или начальниками, либо соглашения об отчёте или о распределении или дележе плодов добытого злодеяниями».

Французский кодекс выделял среди соучастников подстрекателей и пособников (ст. 60). Подстрекателями признавались те, которые подарками, обещаниями, угрозами, злоупотреблением влияния или власти, преступными кознями или ухищрениями подстрекнули к этому деянию или дали наставления как его совершить. Пособниками признавались те, которые доставили оружие, орудия либо иное какое средство, послужившее для совершения деяния, зная, что они для этого предназначались, заведомо помогали или содействовали виновнику или виновникам деяния в действиях, его подготовляющих, облегчающих или осуществляющих. Следовательно, водитель автомобиля, который доставил грабителей в банк и помог им скрыться после ограбления, несёт как пособник уголовную ответственность наравне с самими грабителями, которые вошли в банк и ограбили его, при этом застрелив директора банка.

Относительно такого вида прикосновенности, как укрывательство французский кодекс остался на старой точке зрения. Он за укрывательство таких тяжких преступлений, как разбой, всякого рода насилия, направленные против безопасности государства, общественного спокойствия, частных лиц и имущества, назначал наказание как за соучастие, включая в список этих наказаний смертную казнь и пожизненные каторжные работы. Причём даже родство не погашало виновности укрывательства (ст. 61-62). «Однако в отношении укрывателей, указанных в предыдущей статье, смертная казнь, пожизненные каторжные работы или депортация, когда они могут быть назначены, применяются только тогда, когда будет доказано, что во время укрывательства они (укрыватели) знали об отягчающих обстоятельствах, с которыми закон связывает такого рода наказания. В противном случае они подвергаются только наказанию в виде срочных каторжных работ» (ст. 63). Этому же правилу следовало и английское право.

В науке и законодательстве постепенно утвердился иной взгляд на прикосновенность как на самостоятельное преступление, а не как соучастие. Германский кодекс впервые установил, что заранее не обещанное укрывательство преступника, следов преступления либо предметов, добытых преступным путем, влечёт ответственность лишь в случаях, специально предусмотренных особенной частью кодекса. Укрывательство стало признаваться действием неизмеримо менее преступным, чем совершение преступления. Степень виновности укрывательства должна была зависеть от субъективной стороны, то есть, совершено ли оно корыстно или бескорыстно. Супруг и близкие родственники лица, совершившего преступление, не подлежали уголовной ответственности за заранее не обещанное укрывательство. По отношению к укрывательству выделялось как особо наказуемое укрывательство по ремеслу укрывательство похищенных вещей (§ 258-262).

Недонесение о достоверно известном готовящемся или совершенном преступлении влекло уголовную ответственность лишь в случаях, специально предусмотренных особенной частью кодекса. Не подлежали уголовной ответственности за недонесение супруг и близкие родственники лица, совершившего преступление. Это объясняется тем, что конституционное государство не налагает на граждан правовой обязанности помогать своим ближним и спасать их от опасностей. С другой стороны, по господствующим в обществе понятиям доносительство считается постыдным делом.

Необходимая оборона

Уголовные законы с XVI в. и до начала XIX в. излишне стесняли право на необходимую оборону. Эти стеснительные нормы в дальнейшем наукой и законодательством были признаны нерациональными и несправедливыми. Например, устанавливалось, что право на необходимую оборону принадлежит каждому лицу независимо от возможности избежать нападения бегством либо обратиться за помощью к другим лицам или органам власти.

Французский кодекс не содержал общих постановлений о необходимой обороне. а упоминал о ней лишь в особенной части. В двух статьях кодекс устанавливал несколько случаев необходимой обороны. «Нет ни преступления, ни проступка, если лишение жизни, нанесение ран и ударов было вызвано наличной необходимостью прибегнуть к законной обороне самого себя или другого» (ст. 328). «К случаям необходимости прибегнуть к обороне относятся следующие два случая: 1) если лишение жизни было совершено, а раны или удары нанесены при отражении ночью попытки перелезть или взломать ограду, стену или попытки проникнуть в дом, жилое помещение или их пристройки; 2) если деяние произошло при защите себя от учиняющих кражу с насилием или разграбление» (ст. 329). Эти постановления кодекса были явно недостаточны, та как умалчивали о многом (например, о превышении обороны), перечисляли лишь некоторые случаи обороны и устанавливали неоправданные ограничения обороны против имущественных преступлений.

В Германском кодексе в общей части содержалось понятие необходимой обороны: «Необходимой обороной почитается такая защита, которая является необходимой для отражения от себя или других лиц наличного, противозаконного нападения. Превышение пределов необходимой обороны ненаказуемо, если виновник преступил пределы защиты находясь в состоянии замешательства, страха или испуга» (§ 53). Германский кодекс, таким образом, допускал оборону для защиты всякого блага: жизни, здоровья, свободы, имущества, жилища, целомудрия, чести и достоинства.