ВОПРОС 2. Относится ли к компетенции арбитражного суда

рассмотрение заявления о выдаче исполнительного листа на

принудительное исполнение решения третейского суда (об

оспаривании решения третейского суда), которым произведено

солидарное взыскание долга с организации и гражданина, не

являющегося индивидуальным предпринимателем, если в

поданном в арбитражный суд заявлении содержится просьба о

выдаче исполнительного листа (оспаривании решения третейского

суда) только в отношении организации?

ОТВЕТ. В соответствии с ч. 2 ст. 27 АПК РФ дело может быть

рассмотрено арбитражным судом с участием гражданина, не имеющего

статуса индивидуального предпринимателя, в том случае, когда это

прямо предусмотрено АПК РФ или иным федеральным законом.

Статья 31 АПК РФ называет дела об оспаривании решений

третейских судов и о выдаче исполнительных листов на принудительное

исполнение решений третейских судов в качестве одной из категорий

дел, разрешаемых арбитражными судами, но не упоминает о

возможности рассмотрения этих дел с участием граждан, не имеющих

статуса индивидуального предпринимателя.

Подобное упоминание также отсутствует в гл. 30 АПК РФ,

устанавливающей правила рассмотрения арбитражными судами дел

данной категории, которые ст. 33 АПК РФ не отнесены к специальной

компетенции арбитражных судов.

Следовательно, рассмотрение дел об оспаривании решений

третейских судов и о выдаче исполнительных листов на принудительное

исполнение решений третейских судов не входит в компетенцию

арбитражного суда, если решение третейского суда состоялось в

отношении гражданина, который не имеет статуса индивидуального

предпринимателя.

Изложенное касается в том числе тех случаев, когда третейским

судом было принято решение по требованию об исполнении

солидарного обязательства, предъявленному в третейский суд

одновременно к должнику-организации и к гражданину, поскольку

возможность раздельного предъявления таких требований в

арбитражный суд положениями гл. 30 АПК РФ не предусмотрена, а в

силу ч. 4 ст. 22 ГПК РФ при невозможности разделения связанных

между собой требований, разрешение одного из которых отнесено к

компетенции суда общей юрисдикции, дело подлежит рассмотрению в

суде общей юрисдикции.

ВОПРОС 3: Как следует поступить суду, рассматривающему

Заявление о выдаче исполнительного листа на принудительное

Исполнение решения третейского суда, если в отношении одного из

Должников, являвшегося стороной третейского разбирательства, в

Том числе, должника по обязательству, обеспеченному

Поручительством, возбуждено дело о банкротстве и введена

Процедура наблюдения?

ОТВЕТ. В соответствии с положениями абзаца второго п. 1 ст. 63

Федерального закона от 26 октября 2002 г. No 127-ФЗ

«О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве) с

даты вынесения арбитражным судом определения о введении

наблюдения требования кредиторов по денежным обязательствам и об

уплате обязательных платежей, за исключением текущих платежей,

могут быть предъявлены к должнику только с соблюдением

установленного Законом о банкротстве порядка предъявления

требований к должнику.

При этом с указанной даты по ходатайству кредитора

приостанавливается производство по делам, связанным с взысканием с

должника денежных средств (абзац третий п. 1 ст. 63 Закона о

банкротстве).

Приведенные положения Закона о банкротстве применяются и в

отношении требований (дел) о выдаче исполнительных листов на

принудительное исполнение решений третейских судов, поскольку

разрешение таких требований государственным судом направлено на

осуществление принудительного взыскания долга.

Следовательно, введение процедуры наблюдения в отношении

одного из должников, участвовавшего в качестве ответчика в

третейском разбирательстве, не препятствует продолжению

рассмотрения государственным судом заявления о выдаче

исполнительного листа, принятого к производству до введения этой

процедуры, но может выступать основанием для приостановления

производства по делу при наличии соответствующего ходатайства

заявителя.

При отсутствии такого ходатайства и удовлетворении судом

заявления о выдаче исполнительного листа участвующие в деле о

банкротстве кредиторы, уполномоченный орган и арбитражный

управляющий не лишены права обжаловать указанный судебный акт в

установленном процессуальным законодательством порядке, если он

принят о правах и обязанностях этих лиц в деле о банкротстве.

В том случае, когда требование о выдаче исполнительного листа на

принудительное исполнение решения третейского суда было

предъявлено в государственный суд после введения процедуры

наблюдения в отношении должника, поданное заявление подлежит

оставлению арбитражным судом без рассмотрения в отношении этого

должника на основании п. 4 ч. 1 ст. 148 АПК РФ (для судов общей

юрисдикции – производство по делу прекращается в соответствующей

части на основании абзаца второго ст. 220 ГПК РФ), а кредитор вправе

заявить имеющееся требование в ином судебном порядке на основании

ст. 71 Закона о банкротстве.

Данный подход применяется и в случае, если требование кредитора

предъявлено одновременно к должнику по основному обязательству и к

его поручителям, отвечающим в соответствии с п. 1 ст. 363 ГК РФ

солидарно с таким должником. Поскольку предъявление требований в

отношении должника по основному обязательству в рамках дела о

банкротстве не прекращает обязательств поручителей, суд продолжает

рассмотрение заявления о выдаче исполнительного листа на

принудительное исполнение решения третейского суда в отношении

поручителей.

ВОПРОС 4. Относится ли требование об оспаривании отказа

органа государственной власти или местного самоуправления в

изменении вида разрешенного использования земельного участка, а

также иные требования, связанные с применением норм земельного

и градостроительного законодательства, предъявление которых не

направлено на установление рыночной стоимости объекта

недвижимости или на изменение кадастровой стоимости объекта

недвижимости в связи с выявлением недостоверных сведений об

объекте, к требованиям об оспаривании результатов определения

кадастровой стоимости?

ОТВЕТ. В соответствии со ст. 3 Федерального закона от 4 июня

2014 г. No 143-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные

акты Российской Федерации в связи с изменением подведомственности

некоторых категорий дел, рассматриваемых судами общей юрисдикции

и арбитражными судами» (далее – Федеральный закон No 143-ФЗ) в чч. 1

и 5 ст. 24.19 Федерального закона от 29 июля 1998 г. No 135-ФЗ

«Об оценочной деятельности в Российской Федерации» внесены

изменения, направленные на исключение дел об оспаривании

результатов определения кадастровой оценки из компетенции

арбитражных судов.

Федеральный закон No 143-ФЗ установил также родовую

подсудность указанных споров, дополнив ч. 1 ст. 26 ГПК РФ п. 8 о

рассмотрении дел об оспаривании результатов определения кадастровой

оценки верховным судом республики, краевым, областным судом, судом

города федерального значения, судом автономной области и судом

автономного округа по первой инстанции.

Согласно п. 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской

Федерации от 30 июня 2015 г. No 28 «О некоторых вопросах,

возникающих при рассмотрении судами дел об оспаривании результатов

определения кадастровой стоимости объектов недвижимости» (далее –

постановление No 28) результаты определения кадастровой стоимости

объекта недвижимости могут быть оспорены заявителем, а после

15 сентября 2015 г. – административным истцом в судебном порядке

посредством предъявления следующих требований:

– об установлении в отношении объекта недвижимости его

рыночной стоимости;

– об изменении кадастровой стоимости в связи с выявлением

недостоверных сведений об объекте оценки, использованных при

определении его кадастровой стоимости, в том числе об исправлении

технической и (или) кадастровой ошибки;

– об оспаривании решения или действия (бездействия) Комиссии.

Рассмотрение первых двух названных требований осуществляется в

соответствии с правилами гл. 25 КАС РФ, последнего – по правилам гл.

22 КАС РФ.

В п. 5 постановления No 28 указано, что в целях соблюдения правил

подсудности и подведомственности дел требования об оспаривании

результатов определения кадастровой стоимости не подлежат

совместному рассмотрению с иными требованиями.

Требования, связанные с применением норм земельного и

градостроительного законодательства, предъявление которых не

направлено на установление рыночной стоимости объекта

недвижимости или на изменение кадастровой стоимости объекта

недвижимости в связи с выявлением недостоверных сведений об

объекте, требованиями об оспаривании результатов кадастровой

стоимости не являются.

К таким требованиям, в частности, относятся требования об

оспаривании решения органа государственной власти или местного

самоуправления об изменении или отказе в изменении вида

разрешенного использования земельного участка, об оспаривании

решений, действий (бездействия) органа кадастрового учета, а также

требования, вытекающие из межевых споров, и др.

То обстоятельство, что орган, осуществляющий функции по

государственной кадастровой оценке, определяет кадастровую

стоимость объекта недвижимости при изменении вида разрешенного

использования или уточнении площади объекта, не является основанием

для квалификации перечисленных выше требований как требований об

оспаривании результатов определения кадастровой стоимости.

Указанные требования рассматриваются судом общей юрисдикции

или арбитражным судом в соответствии с их компетенцией и

разрешаются ими по правилам искового производства (подраздел II

раздела II ГПК РФ, раздел II АПК РФ) либо по правилам гл. 22 КАС РФ

или гл. 24 АПК РФ.

Вопросы применения Кодекса Российской Федерации об

административных правонарушениях

ВОПРОС 5. Какие обязанности судья вправе возложить на

лицо, признанное больным наркоманией либо потребляющим

наркотические средства или психотропные вещества без назначения

врача либо новые потенциально опасные психоактивные вещества,

при назначении административного наказания за совершение

административного правонарушения в области законодательства о

наркотических средствах, психотропных веществах и об их

прекурсорах?

ОТВЕТ. Частью 21

ст. 4.1 КоАП РФ судья наделяется правом

возложения на лицо, признанное больным наркоманией либо

потребляющим наркотические средства или психотропные вещества без

назначения врача либо новые потенциально опасные психоактивные

вещества, обязанность пройти диагностику, профилактические

мероприятия, лечение от наркомании и (или) медицинскую и (или)

социальную реабилитацию.

Согласно ст. 24.1 КоАП РФ задачами производства по делам об

административных правонарушениях являются всестороннее, полное,

объективное и своевременное выяснение обстоятельств каждого дела,

разрешение его в соответствии с законом, обеспечение исполнения

вынесенного постановления, а также выявление причин и условий,

способствовавших совершению административных правонарушений.

При этом судьи оценивают доказательства по своему внутреннему

убеждению, основанному на всестороннем, полном и объективном

исследовании всех обстоятельств дела в их совокупности. Никакие

доказательства не могут иметь заранее установленную силу (ст. 26.11

КоАП РФ).

На основании изложенного судья, разрешая дело об

административном правонарушении, в зависимости от обстоятельств

дела и исследованных доказательств принимает решение о

необходимости возложения на лицо как совокупности соответствующих

обязанностей, включая диагностику, профилактические мероприятия,

лечение от наркомании, так и альтернативных обязательств в виде

медицинской и (или) социальной реабилитации.

ВОПРОС 6. Образует ли объективную сторону состава

административного правонарушения, предусмотренного ст. 6.91

КоАП РФ, повторное уклонение от прохождения диагностики,

профилактических мероприятий, лечения от наркомании и (или)

медицинской и (или) социальной реабилитации лица, на которое

судом возложена обязанность пройти диагностику,

профилактические мероприятия, лечение от наркомании и (или)

медицинскую и (или) социальную реабилитацию в связи с

потреблением наркотических средств или психотропных веществ

без назначения врача либо новых потенциально опасных

психоактивных веществ?

ОТВЕТ. Статьей 6.91 КоАП РФ предусмотрена административная

ответственность за уклонение от прохождения диагностики,

профилактических мероприятий, лечения от наркомании и (или)

медицинской и (или) социальной реабилитации лицом, на которое судом

возложена обязанность пройти диагностику, профилактические

мероприятия, лечение от наркомании и (или) медицинскую и (или)

социальную реабилитацию в связи с потреблением наркотических

средств или психотропных веществ без назначения врача либо новых

потенциально опасных психоактивных веществ. При этом лицо

считается уклоняющимся от прохождения диагностики,

профилактических мероприятий, лечения от наркомании и (или)

медицинской и (или) социальной реабилитации, если оно не посещает

или самовольно покинуло медицинскую организацию или учреждение

социальной реабилитации либо не выполнило более двух раз

предписания лечащего врача.

Объективная сторона названного административного

правонарушения характеризуется уклонением лица от прохождения

диагностики, профилактических мероприятий, лечения от наркомании и

(или) медицинской и (или) социальной реабилитации.

Как разъяснено в п. 19 постановления Пленума Верховного Суда

Российской Федерации от 24 марта 2005 г. No 5 «О некоторых вопросах,

возникающих у судов при применении Кодекса Российской Федерации

об административных правонарушениях», административное

правонарушение считается оконченным с момента, когда в результате

действия (бездействия) лица имеются все предусмотренные законом

признаки состава административного правонарушения.

Противоправное деяние, ответственность за которое предусмотрена

ст. 6.91 КоАП РФ, может являться длящимся в зависимости от

объективной стороны соответствующего деяния.

Так, длящимся правонарушением признается непосещение лицом,

на которое судом возложена соответствующая обязанность,

медицинской организации или учреждения социальной реабилитации.

Длящимся правонарушением также является самовольное

оставление лицом, привлеченным к административной ответственности,

медицинской организации или учреждения социальной реабилитации,

поскольку такое деяние влечет непосещение лицом соответствующей

организации или учреждения.

В указанных случаях лицо, привлеченное к административной

ответственности за уклонение от прохождения диагностики,

профилактических мероприятий, лечения от наркомании и (или)

медицинской и (или) социальной реабилитации в связи с потреблением

наркотических средств или психотропных веществ без назначения врача

либо новых потенциально опасных психоактивных веществ, может быть

привлечено к административной ответственности неоднократно в

течение всего периода исполнения возложенной судом обязанности.

Определяя начало течения срока давности для правонарушения,

связанного с невыполнением более двух раз предписания лечащего

врача, следует учитывать содержание такого предписания. Так,

нарушение предписания лечащего врача о необходимости посещать

медицинское учреждение одновременно связано с непосещением лицом

соответствующей организации или учреждения и в связи с этим является

длящимся.

В подобных ситуациях лицо может быть привлечено к

административной ответственности неоднократно в течение всего

периода исполнения возложенной судом обязанности.

ВОПРОС 7. Образует ли объективную сторону состава

административного правонарушения, предусмотренного ст. 6.91

КоАП РФ, уклонение осужденного от обязанности пройти лечение

от наркомании и медицинскую и (или) социальную реабилитацию?

Является ли составление должностным лицом уголовно-

исполнительной инспекции протокола о соответствующем

административном правонарушении основанием для его

возвращения в связи с тем, что такой протокол составлен

неправомочным лицом?

ОТВЕТ. Согласно ч. 1 ст. 721 Уголовного кодекса Российской

Федерации при назначении лицу, признанному больным наркоманией,

основного наказания в виде штрафа, лишения права занимать

определенные должности или заниматься определенной деятельностью,

обязательных работ, исправительных работ или ограничения свободы

суд может возложить на осужденного обязанность пройти лечение от

наркомании и медицинскую и (или) социальную реабилитацию.

При этом ответственность лица, признанного больным

наркоманией, за неисполнение указанных обязанностей установлена

Кодексом Российской Федерации об административных

правонарушениях. Так, уклонение от прохождения диагностики,

профилактических мероприятий, лечения от наркомании и (или)

медицинской и (или) социальной реабилитации лицом, на которое судом

возложены такие обязанности в связи с потреблением наркотических

средств или психотропных веществ без назначения врача либо новых

потенциально опасных психоактивных веществ, образует объективную

сторону состава административного правонарушения, предусмотренного

ст. 6.91 КоАП РФ.

Контроль за исполнением осужденным обязанности пройти лечение

от наркомании и медицинскую и (или) социальную реабилитацию

осуществляется уголовно-исполнительной инспекцией (ч. 2 ст. 721

Уголовного кодекса Российской Федерации). Уголовно-исполнительные

инспекции создаются как учреждения уголовно-исполнительной

системы и исполняют уголовные наказания в отношении лиц,

осужденных без изоляции от общества, а также меру пресечения в виде

домашнего ареста (постановление Правительства Российской

Федерации от 16 июня 1997 г. No 729 «Об утверждении Положения об

уголовно-исполнительных инспекциях и норматива их штатной

численности»).

Должностные лица уголовно-исполнительных инспекций при

выявлении фактов, указывающих на уклонение осужденного от

обязанности пройти лечение от наркомании и медицинскую и (или)

социальную реабилитацию, в рамках осуществления координации с

иными субъектами антинаркотической деятельности, предусмотренной

Стратегией государственной антинаркотической политики Российской

Федерации до 2020 года, утвержденной Указом Президента Российской

Федерации от 9 июня 2010 г. No 690, направляют сведения о таких

фактах должностному лицу, уполномоченному возбуждать дело об

административном правонарушении.

Согласно ч. 1 ст. 28.1, п. 83 ч. 2 ст. 28.3 КоАП РФ указанные

обстоятельства являются основанием для составления протокола об

административном правонарушении, предусмотренном ст. 6.91

данного

кодекса, должностным лицом органа по контролю за оборотом

наркотических средств и психотропных веществ.

В связи с этим в случае составления должностным лицом уголовно-

исполнительной инспекции протокола об административном

правонарушении, ответственность за которое предусмотрена ст. 6.91

КоАП РФ, судья, руководствуясь ч. 1 ст. 29.4 КоАП РФ, выносит

определение о возвращении протокола об административном

правонарушении и других материалов дела в связи с тем, что они

составлены неправомочным лицом.

ПРАКТИКА МЕЖДУНАРОДНЫХ ДОГОВОРНЫХ ОРГАНОВ

В силу пункта 10 постановления Пленума Верховного Суда

Российской Федерации от 10 октября 2003 г. No 5 «О применении

судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм

международного права и международных договоров Российской

Федерации» «толкование международного договора должно

осуществляться в соответствии с Венской конвенцией о праве

международных договоров от 23 мая 1969 г. (раздел 3; статьи 31 – 33).

Согласно пункту «b» части 3 статьи 31 Венской конвенции при

толковании международного договора наряду с его контекстом должна

учитываться последующая практика применения договора, которая

устанавливает соглашение участников относительно его толкования».

Практика международных (межгосударственных) органов,

контролирующих исполнение государствами международно-правовых

обязательств в сфере защиты прав и свобод человека, которые

предусматриваются в международном договоре, устанавливает

соглашение участников такого договора в отношении его применения.

В целях эффективной защиты прав и свобод человека судам

необходимо при рассмотрении административных, гражданских дел,

дел по разрешению экономических споров, уголовных и иных дел

учитывать правовые позиции, сформулированные

межгосударственными договорными органами.

В сфере административно-правовых отношений, а также в

сфере рассмотрения дел об административных правонарушениях

Практика международных договорных органов ООН

Комитет по ликвидации дискриминации

в отношении женщин1

Сообщение: И.В. против Дании. Сообщение No 51/2013. Решение

принято Комитетом по ликвидации дискриминации в отношении

женщин (далее – Комитет) 2 марта 2015 г.

Тема сообщения: недостаточная обоснованность.

Вопрос существа: депортация в Китай.

Правовые позиции Комитета: Комитет напоминает о своей

рекомендации No 28 общего порядка, касающейся основных

обязательств государств-участников по статье 2 Конвенции, в которой

он подтвердил, что обязательства государств-участников применяются

без дискриминации в отношении как граждан, так и неграждан, включая

беженцев, лиц, ищущих убежище, трудящихся-мигрантов и лиц без

гражданства, в пределах их территории или под фактическим контролем,

даже если они не находятся в пределах территории. Как указал Комитет,

1 Комитет по ликвидации дискриминации в отношении женщин (далее - Комитет)

действует на основании Факультативного протокола к Конвенции о ликвидации всех

форм дискриминации в отношении женщин 18 декабря 1979 г. Российская

Федерация является участником данного Протокола и Конвенции о ликвидации всех

форм дискриминации в отношении женщин (далее – Конвенция), а также признает

компетенцию Комитета на получение индивидуальных сообщений получать и

рассматривать сообщения лиц, находящихся под ее юрисдикцией, которые

утверждают, что они являются жертвами нарушения положений Конвенции.

государства-участники несут ответственность за все свои действия,

затрагивающие права человека, вне зависимости от того, находятся ли

затрагиваемые лица на их территориях (пункт 8.4 Решения).

Комитет напоминает, что в статье 1 Конвенции дискриминация в

отношении женщин определяется как любое различие, исключение или

ограничение по признаку пола, которое направлено на ослабление или

сводит на нет признание, пользование или осуществление женщинами

прав человека и основных свобод в политической, экономической,

социальной, культурной, гражданской или любой другой области.

Комитет далее ссылается на свою рекомендацию No 19 общего порядка,

в которой насилие в отношении женщин прямо квалифицируется как

дискриминация в отношении женщин и указывается, что гендерное

насилие представляет собой одну из форм дискриминации в отношении

женщин и включает действия, причиняющие ущерб или страдания

физического, психического или сексуального характера, угрозу таких

действий, принуждение и другие формы ущемления свободы. В

отношении аргумента государства-участника о том, что в отличие от

других договоров по правам человека в Конвенции прямо или косвенно

не затрагиваются вопросы высылки при наличии угрозы пыток или

других серьезных угроз жизни и личной неприкосновенности, Комитет

напоминает, что в той же рекомендации он определил, что такое

гендерное насилие затрудняет или сводит на нет осуществление

женщинами ряда прав человека и основных свобод, к числу которых,

среди прочих, относятся право на жизнь, право не подвергаться пыткам,

жестоким, бесчеловечным или унижающим достоинство видам

обращения или наказания, право на свободу и безопасность личности, а

также право на равную защиту в рамках закона (пункт 8.5 Решения).

Комитет далее отмечает, что согласно международным нормам в

области прав человека принцип невыдворения налагает на государства

обязанность воздерживаться от возвращения лиц в юрисдикцию, в

которой они могут подвергнуться серьезным нарушениям прав человека,

в частности произвольному лишению жизни или пыткам или другим

жестоким, бесчеловечным или унижающим достоинство видам

обращения или наказания. Принцип невыдворения также является

неотъемлемым элементом процедуры предоставления убежища и

системы международной защиты беженцев2

. Суть этого принципа

заключается в том, что государство не может заставить человека

вернуться на территорию, где он или она может подвергнуться

преследованиям, в том числе по гендерным признакам и мотивам.

2См. статью 33 (запрещение высылки беженцев или их принудительного

возвращения (выдворения) Конвенции 1951 года о статусе беженцев.

Гендерные формы преследования представляют собой преследование,

направленное против женщин как таковых или несоразмерно

затрагивающее женщин (пункт 8.6 Решения).

Комитет напоминает о том, что в соответствии с пунктом d)

статьи 2 Конвенции государства-участники должны воздерживаться от

совершения каких-либо дискриминационных актов или действий в

отношении женщин и гарантировать, что государственные органы и

учреждения будут действовать в соответствии с этим обязательством.

Эта обязанность действовать позитивно предполагает обязательство

государств-участников защищать женщин от реального, личного и

предсказуемого риска подвергнуться серьезным формам гендерного

насилия, независимо от того, наступят ли такие последствия за

территориальными границами высылающего государства-участника:

если государство-участник принимает решение в отношении лица под

его юрисдикцией, неизбежным и предсказуемым последствием которого

станет нарушение прав этого лица по Конвенции в другой юрисдикции,

то государство-участник само может стать нарушителем Конвенции.

Например, государство-участник само нарушит Конвенцию, если оно

вышлет обратно то или иное лицо в другое государство в ситуации,

когда можно было предвидеть, что это повлечет за собой серьезные акты

гендерного насилия. Возможность предвидения последствий означала

бы, что государство-участник допустило нарушение, даже несмотря на

то что последствия наступят только через некоторое время. Степень

серьезности гендерного насилия определяется обстоятельствами

каждого конкретного дела и оценивается Комитетом в индивидуальном

порядке исходя из существа дела при условии, что автор сообщения

представил на рассмотрение Комитета достоверные доводы,

достаточным образом обосновав свои утверждения3

(пункт 8.7

Решения).

Комитет напоминает о том, что в соответствии с недавно принятой

рекомендацией No 32 общего порядка по гендерным аспектам статуса

беженца, убежища, гражданства и безгражданства женщин, статьи 1–3,

пункта) статьи 5 и статья 15 Конвенции устанавливают обязательство

государств-участников обеспечивать, чтобы женщины не подвергались

дискриминации на протяжении всего процесса рассмотрения

ходатайства о предоставлении убежища с момента прибытия на границу.

Женщины, ищущие убежище, вправе рассчитывать на соблюдение их

прав в соответствии с Конвенцией; они имеют право на

3См. сообщение No 33/2011, М.Н.Н. против Дании, решение о неприемлемости,

принятое 15 июля 2013 г. (то есть после регистрации настоящего сообщения),

пункт 8.10.

недискриминационное и уважительное отношение и уважение их

достоинства на протяжении всей процедуры рассмотрения ходатайства о

предоставлении убежища (пункт 24). Комитет также напоминает о том,

что гендерный подход должен применяться на всех этапах процедуры

рассмотрения ходатайства о предоставлении убежища и что ищущим

убежище женщинам, в ходатайстве которых о предоставлении убежища

отказано, необходимо обеспечить достойное и недискриминационное

возвращение (пункты 24–25) (пункт 8.9 Решения).

Оценка Комитетом фактических обстоятельств дела: Комитет

принимает к сведению утверждение автора сообщения о том, что она

опасается гендерного насилия со стороны представителей

организованных преступных групп в случае возвращения в Китай и что

китайские органы власти не защитят ее от такого рода действий.

Комитет также отмечает, что органы власти государства-участника

признали несостоятельным ее заявление о том, что китайские органы

власти не захотят или не смогут защитить ее от нападений со стороны

гангстеров-ростовщиков, учитывая тот факт, что, находясь в Китае, она

никогда не пыталась обратиться за какой-либо защитой. Комитет

отмечает, что автор сообщения выражает несогласие с

фактологическими выводами органов власти государства-участника о

том, что она никогда не обращалась к китайским органам власти за

помощью и не представила какого-либо очевидного доказательства того,

что китайские органы власти были не в состоянии или не пожелали

защитить ее от представителей организованной преступности (пункт 8.8

Решения).

Комитет далее принимает к сведению заявление автора сообщения

о том, что она является жертвой гендерной дискриминации в отношении

права на доступ к правосудию, поскольку по сравнению с ищущими

убежище мужчинами большему числу ищущих убежище женщин

органы власти государства-участника отказывают в предоставлении

убежища по причине «явной необоснованности» ходатайства. Комитет

также принимает к сведению заявление автора о том, что ее содержание

в качестве жертвы гендерного насилия в датской тюрьме в течение

нескольких месяцев без возможности пройти лечение в связи с

полученной ею травмой представляет собой нарушение Конвенции

государством-участником и государство-участник обязано надлежащим

образом обеспечить принятие эффективных мер правовой защиты жертв

гендерного насилия, а также возможность получения ими медицинских

услуг и компенсации. ... Комитет отмечает, что автор сообщения,

представленная адвокатом, не проинформировала Комитет о своем

местонахождении, а также о том, была ли она депортирована в Китай. С

учетом этих обстоятельств и в связи с отсутствием в деле какой-либо

другой информации по данному вопросу Комитет считает, что автор

сообщения не представила достаточного обоснования для целей

приемлемости утверждения о том, что ее высылка из Дании в Китай

подвергнет ее реальному, личному и предсказуемому риску серьезной

формы гендерного насилия (пункты 8.8, 8.9 Решения).

Выводы Комитета: Комитет приходит к заключению, что

сообщение является неприемлемым по смыслу пункта 2 c) статьи 4

Факультативного протокола (пункт 8.9 Решения).

Сообщение: X. и Y. против Грузии. Сообщение No 24/2009. Мнение

принято Комитетом по ликвидации дискриминации в отношении

женщин (далее – Комитет) 13 июля 2015 г.

Правовые позиции Комитета: Комитет напоминает о том, что в

соответствии с пунктом 6 его Общей рекомендации No 19

дискриминация по смыслу статьи 1 Конвенции включает в себя насилие

в отношении женщин по признаку пола. Такая дискриминация не

ограничивается деяниями, совершаемыми правительством или от его

имени. Наоборот, в соответствии со статьей 2 (е) государства-участники

также могут нести ответственность за действия частных лиц, если они

не принимают надлежащих мер, для того чтобы не допустить насилия и

нарушения прав или осуществить расследования и вынести наказание за

насилие, а также за обеспечение компенсации (пункт 9) (пункт 9.3

Решения).

Оценка Комитетом фактических обстоятельств дела: Комитет

отмечает, что Х. подала несколько жалоб на насилие в отношении нее и

ее детей со стороны ее мужа в разные органы власти4

. Все ее жалобы в

полицию приводили к тому, что сотрудники полиции брали с ее супруга

письменное обязательство не совершать больше насилия в отношении

нее и ее детей, даже когда, по меньшей мере в одном случае, ей была

выдана медицинская справка о том, что в результате избиения со

стороны ее мужа ею получены поверхностные телесные повреждения.

Комитет отмечает, что, несмотря на неоднократные письменные

обязательства со стороны мужа, насилие в отношении авторов и других

детей продолжало иметь место, при этом компетентные органы не

принимали надлежащих мер, с тем чтобы его остановить. Рассмотрение

первоначальной жалобы Х. было прекращено после того, как она ее

забрала, и органы уголовного преследования приняли решение не

проводить расследование, несмотря на серьезный характер и тяжесть

обвинений. Все последующие жалобы Х. отклонялись, и органами

уголовного преследования принимались решения о том, что в действиях

1 из 125

1 из 125

практика апреля 2016

практика апреля 2016

Открыть

Распаковать

Открыть с помощью

Войти

практика апреля 2016

практика апреля 2016

Открыть

Распаковать

Открыть с помощью

Войти

практика апреля 2016. На экране.

практика апреля 2016. На экране.