Убедиться, что я настоящий 1 страница

Перевод: Kuromiya Ren

Это возвращение в мир головокружительных событий, действий и кораблей, что плывут по небу.

Никс, королева Прутьев, получила то, что хотела, - Синна Эль-Асима, сильнейшую Метку, какую она только видела. И хотя она привязала к себе его душу, его так легко подчинить нельзя. Если она хочет его, то должна сделать то, что причинит ей больше всего боли. Она должна отпустить его и дать то, чего он хочет. Мира.

Скованный связью с Никс, Синн строит мостик над пропастью между мирами правящих тиранов – Руками Таро и Великими семьями. Он не спешит доверять Никс, он борется за власть над своей душой. И ему нужно держать себя в руках, когда он имеет дело с матерью, главой Великих семей. Она не сдастся без боя. Никс согласится на ее условия, только если Синн согласится стать ее рыцарем. Но если он сдастся власти королевы, его мать не подпишет договор о перемирии.

Синн сделает то, чего женщины не предвидели. Он созовет в войну племена, что не имели голосов, чтобы поучаствовать в переговорах, чтобы справиться с тиранами. Им нужно доказать свою ценность в его Играх Мира. Влияние и власть Синна растут, и начинается новая битва.

Кто встанет у власти Лиги городов Синна? Сможет ли он защитить больше людей, будучи лидером Великих семей, или как рыцарь Прутьев?

Отцу.

Я всегда брала с тебя пример.

Кристе.

Ты видишь то, чего не вижу я.

Моим девочкам.

Не теряйте своего мнения.

Боритесь. Не упускайте шанс.

ПРОЛОГ:

«Орудия войны всегда работают. Люди у власти смотрят свысока, и многие из них видят войну единственным способом борьбы с тиранией». Кадар Мубарак Эль-Асим.

Руки Таро – мой злейший враг. Они угрожают всему, во что я верю. Они защищают мир, осторожно внедряя свои поучения, и под покровительством своей богини Таро они правят нами с огромной силой.

Лидеры из поколения моих родителей позволили им править не без причины. Они искали спасения от тех, кто были страшнее.

Стрелы были обществом политиков-манипуляторов и убийц. Их никто не видел. Стрелы не носили форму или знаки. Они двигались в тени, сливались с семьями, племенами и религиями. Никто не подобрался бы к власти без покровительства Стрелы.

Откуда о них знали? Я тоже задавался этим вопросом.

Человек забрал власть у Слушающих священников, и его назвали Стрелой. И три главных семьи оказались истреблены изнутри, они исчезли за ночь. Глаза матушки до сих пор наполняются ужасом, когда упоминаются эти дни. Никому нельзя было доверять. Никто не знал, кто эти Стрелы, чего они хотят, что будут делать дальше. Все просто знали, что Стрелы были сильными и работали в тайне ото всех.

Он долго у власти не продержался. Когда люди поддерживают тебя из тени, сложно всегда использовать их, чтобы оставаться на вершине.

Отец изучал Стрел. Даже тень можно увидеть, если есть свет. Вместе с мамой они выследили этих мощных убийц, вытащили из кроватей и уничтожили. Справедливость восторжествовала.

Они не говорили, как сделали это, как выглядели Стрелы. Говорили только, что мир был спасен.

А потом они объединили два племя и создали совет Семи Великих семей. Стрелы исчезли.

Но меня не покидали вопросы.

Как можно быть уверенными, что их нет, если мы не знали, кем они были? И если они не были уничтожены, то где они? Что делают? Что планируют?

Я молился небесам, чтобы мы и не узнали. У меня и без этого хватало проблем.

ГЛАВА 1:

Создание рыцаря

Очищение.

Так они это называли. Я слишком долго пробыл в мире снаружи.

Меня окружали элементы моей силы – огонь и лава. Каменные стены отрезали меня от света наших солнц.

Бессильный.

Я не мог управлять огнем в этой комнатке. Они подсыпали в мою воду наркотики. Я даже не мог поднять Метку с истекающего потом тела. И все по ее милости.

Дины, королевы Мечей.

Когда я спас Небесный город после того, как Никс сбросила его с неба. Дина предложила мне выход, способ спасти Семьи, отомстить за все Никс.

Не было тренировок, не было выхода.

Я должен был забыть. Связанный, голодный, обеспеченный лишь водой. Забыть прошлую жизнь с Семьями, забыть всех, кого любил, кого потерял. Помнить лишь любовь Рук. Они теперь были моей семьей.

Никогда!

Песня Рук заполняла тесное пространство, отражаясь от серых стен, заглушая треск огня и бульканье лавы.

- Давным-давно, еще до Рук…

Я должен был забыть прекрасное чувство свободы.

- Тьма заливала все вокруг…

Забыть, как прекрасно видеть звезды и спящую планету Кельмар. Пылающий пояс астероидов и синее, зеленое, оранжевое и красное сияние.

- Слабых прочь, смелых вперед…

Забыть, как меня окружала Семья, как мы защищали небеса.

- Мы теперь будем твоей семьей…

Эль-Асим.

- Мы защитим, будем любить…

Забыть резню, устроенную Руками Таро, устроенную Никс, королевой Прутьев.

- Даже если ты всеми будешь забыт…

Забыть лица детей Умира, которых заставили смотреть, как сгорают их родители, родственники.

- В этом клянутся Руки Таро.

Забыть запах горящей плоти, когда Никс решила показать мне, что борьба приведет к страданиям тех, кто мне дорог.

- …беречь вас…

Знать, каково это, когда дети умирают, потому что ты отказался подчиниться.

- …согревать вас…

Я должен был забыть звук умирающей летаран, пытающейся спасти людей, живших в ее огромных щупальцах…

- …поднимать вас…

А Руки взрывали летаран, щупальца отлетали, падали в отравленный океан, люди кричали, и крики были оглушительными.

- …когда вы упали…

Я должен был забыть свою Семью.

- Других не нужно…

Эль-Асим.

- …любить и защищать вас…

Я должен был забыть любовь и верность им, любить только ее.

- Мы ваши спасители, защитники, расскажем правду…

Никс. Королеву Прутьев, хранительницу моей души.

- Идите к нам, любите нас, живите…

Я должен был принять свою новую личность.

- Идите к нам, любите нас, живите…

Синн Праймус, сын и рыцарь Дома Прутьев, мое сердце хотело быть с ней. Я должен был отринуть все причины ненавидеть ее, все мотивы сопротивляться связи, которую она поместила в мою душу. Я должен был преследовать ее, верить ей.

- Идите к нам, любите нас, живите…

Эта мысль разжигала мой гнев, мое желание справедливости.

Семьи отомстят. Эта чудовищная женщина не победит.

- Синн, - голос был похож на ледяной меч, вспоровший слова песни.

У меня едва хватало сил открыть глаза. Мои руки были прикованы к стенам, толстые веревки обвивали грудь, я висел в воздухе. Еще больше веревок обвивало ноги. Я несколько дней не двигался.

Каблуки ее простучали по камню медленным шагом.

- Неплохо справляешься.

Я стиснул зубы, голова упала, но не из-за моего желания. У меня не было сил ее держать.

Ее холодная рука обхватила мою щеку, поднимая мою голову, чтобы я посмотрел ей в жестокие глаза. Ее светлые волосы были собраны в строгую косу, а тело – заковано в форму из бледно-голубой кожи с серебряной окантовкой.

- Ты наша надежда, Синн.

Я пытался использовать гнев, чтобы сосредоточиться, но этого не хватало.

- Помни, кто ты.

Я никогда не буду Праймусом.

Ее глаза сверкнули.

- Хорошо. Ты был и всегда будешь Эль-Асимом.

Что? Разве это не должно заставить меня забыть?

- Да, - ее лицо смягчилось. – Ты здесь не для того, чтобы сломаться. Я не этого хочу.

Я едва дышал из-за пут. Если это не должно меня сломать, то для чего все это?

Ее пустая рука обхватила мою вторую щеку, длинные пальцы были ледяными.

- Чтобы усилить тебя, разжечь тебя. Только так можно разорвать связь с моей сестрой. Ты слишком сильный, нельзя отдавать тебя ей.

Я был согласен, но разве она считала, что это исцелит меня от деяний Никс? Чего она хочет? Сломать меня другим способом? Привязать мою душу к себе?

- Я должна знать, что могу тебе доверять в наших делах, Синн, - она покачала головой. – Если нам не удастся… - она закрыла глаза с приоткрытым ртом. – Если нам не удастся, в этом мире уже нельзя будет жить.

- Мир… - о, небо! Это мой голос? Я сглотнул. Во рту все засохло. Последний раз, когда мне предлагали воду, я выплюнул ее, чтобы не попасть под действие их наркотиков. Мне нужно дотянуться до Метки, использовать лаву вокруг меня, чтобы разбить тюрьму.

- Да, Синн, - она склонила мою голову к своим губам и коснулась моего лба на долгий миг, а потом отпустила. – Мир останется. Не сомневаюсь. Но разве мы захотим в нем жить?

Я разглядывал ее. Что она делает? Пытается завоевать мою верность? Если в этом дело, то пытки – не лучший выбор. Я видел печаль в этих честных глазах со слезами.

Я моргнул, растерявшись. Можно ли верить ее эмоциям? Или это еще одна игра?

Она облизнула губы.

- Она… Никс стала хуже. Она совсем уже… - ноздри Дины раздувались, рот раскрылся. – Ее нужно остановить, - она посмотрела в мои глаза. – Синн Кадар Эль-Асим.

- Выпустите… - говорить пересохшим горлом было больно, - …меня.

Ее губы скривились.

- Пока нельзя. Ты еще не готов.

Я потянулся к лаве, к огню, пытаясь найти источник силы, использовать ее и освободиться.

Но ничего.

Я висел, связанный, а сил не оставалось.

- Пусть любовь Рук поднимет тебя и прогонит отчаяние.

Королева Дина выпрямилась, и стальная маска проступила на ее лице.

- Я кое-кого привела, - она повернулась к двери. Я ничего не видел.

Зашелестела ткань, звон маленьких колокольчиков отразился от каменных стен.

Дина снова посмотрела на меня.

- Это высшая жрица Айанна. Синн, ей можно доверять.

Я нахмурился. Серьезно? Как я могу им доверять?

Королева Мечей обхватила руками мое лицо, заглянула в глаза.

- Впусти ее, Синн Эль-Асим. Пусть она исцелит раны в твоем сердце. Пусть уберет скрытое оружие, пока Никс не использовала их против тебя.

Я попытался вырваться.

- Сделай это, Синн, и ты сможешь отомстить, - Дина отпустил. – Помягче с ним, Айанна. Он не знает доброты Рук.

Королева уже не заслоняла обзор, и я увидел жрицу. Она напомнила мне Оки, мою старшую сестру.

Круглое лицо Оки возникло перед глазами, ее карие глаза озорно блестели.

Любопытный палец коснулся этой мысли.

Я нахмурился. Это из-за наркотиков? Если да, то почему я впервые это ощутил. В моей голове был кто-то еще. Как такое возможно?

Перышко мысли, не принадлежащей мне, коснулось воспоминаний о моей сестре.

Я запретил видеть Оки, закрыл мысли и уставился на женщину перед собой.

Лиловые и синие шрамы покрывали все, кроме ее рук и глаз. А глаза были как у лани, окруженные длинными черными ресницами, брови были вскинуты вверх. И что значит высшая жрица?

Меня пронзило чужое чувство. Древнее знание, понимание жизни. Восприятие вещей, которыми я не управлял. Стремление держать все под контролем. Завораживающее чувство жизни и ее близость к смерти.

Смерть.

Меня заполнила вина. Она захватила всего меня.

«Почему?» - спросил чужой голос.

Сердце ответило раньше, чем я его остановил. Я выжил. Он должен был. Его смерть была по моей вине.

Еще один вопрос и любопытство. Кто?

Сердце и разум замерли. Мой отец.

Понимание заполнило меня, понимание, что жизнь означает смерть.

Я боролся. Я не хотел понимать. Я не хотел забывать, уменьшать боль, злость, гнев. Отец умер, защищая меня. Семья Эль-Асим нуждалась в нем, а не во мне или в моей сестре Заре, отказавшейся управлять ими. Им нужен был мой отец.

Чужой голос гудел в моем сердце, он вытянул эмоцию, что я хотел забыть: желание, смешанное с любовью, уважением и похотью.

Никс.

Я издал рычание. Мой ответ был: «Убить».

«Расплата», - ответил голос.

Мои глаза пылали, лицо жрицы расплывалось, а потом снова стало четким. Что она делает? Как она проникла в мое сердце, в мою душу?

Жрица не двигалась. Ее серебряные кольца и вышивка мерцали в свете огня. Огромные карие глаза смотрели на меня.

Я уже не чувствовал тепла, холод скользил по моей спине, ледяные пальцы обхватывали мои связанные руки. Я был бессильным. Я не мог защититься. Если она проникла в мое сознание, она могла отыскать мои секреты, технологии, открытые Семьями.

Я заставлял себя не думать, поднимал стены в сознании, чтобы ничего не отдать.

«Радио?» - возникла мысль с умеренным интересом.

«Нет», - снова и снова повторял я в голове. Я не мог отдать ей информацию. Нет, нет, нет, нет.

«Защитить?» - слово было наполнено всем, что я чувствовал к своей семье – любовью, уважением, смирением.

Да.

Видения заполнили сознание, видения и эмоции: ужас, недоверие, отчаяние, потеря… одиночество.

Отец горел заживо, но лицо его не двигалось, он смотрел на меня.

Потеря охватила меня. Вина.

Дети, которых Никс спасла, чтобы убить, потому что я отказался ей служить. Вина и недоверие превратились в отвращение.

Крик летаран, разлетающейся на куски, черно-синяя кровь растекалась в воде, тело медузы содрогалось от боли.

Невероятно. Ужасно. Вина.

Самолет лучшего друга в песке, его уже не видно. И его лицо помрачнело, ведь его гордость уже не взлетит.

Боль, оцепенение. Я был виноват. Виноват, что разрушил надежды лучшего друга.

Голос Кили по радио, испуганный, просящий не бросать ее.

Отчаяние, желание защитить ценного друга.

Отравленные волны красного цвета, убивающие все живое.

Ужас и понимание ответственности за это.

Лица выживших, не знающих, как теперь жить, что теперь с ними будет.

Вес ответственности, понимание ошибок, вина.

Я знал все эти воспоминания. Они были моими.

И вдруг видения изменились. Незнакомые люди стояли в клетках, их лица были в грязи, а в глазах виднелось отчаяние, понимание, что им не сбежать.

Это уже не мое воспоминание.

Ночь, Кельмар бледно-красным светом добавлял трагичности видению.

Клетка и все в ней горели. Заживо.

Грязь сыпалась с них кусками. Воздух не двигался. Я чувствовал запах соли. Мы были близко к океану, хоть я его и не видел. Я стоял на холме и видел клетку.

Сзади плакал ребенок. Я развернулся. Юная версия моей подруги Кили. Ее рыжие волосы были грязными, а земля на лице растекалась от слез. Она потянулась к клетке на вершине холма, она кричала из-за тех, кого сжигали заживо.

Желтое сияние окружило ее руку, холм рядом с клетками обрушился, упал на них, прутья затрещали под весом земли. Люди кричали. Дети плакали. Ночь была полна хаоса.

«Моя вина, - тихо сказал женский голос. – Моя вина».

Но было не только это. Она знала вину за разрушение невинных жизней. Она знала отвращение, ведь позволяла использовать себя для отвратительных деяний. Она знала состояние, когда была в самом низу. Она хотела исправить все, что наделала. Она была слабой. Она понимала гнев. Она чувствовала его в себе.

Гнев кипел, бурлил, рос, менялся, превращался.

Я смотрел на жрицу, но видел чужие воспоминания и эмоции, они были мне близки.

Она не отводила взгляд.

Видение изменилось. Над ними была королева Никс, она стояла на горе грязи на краю ямы. Ее золотая корона с шестеренками и тремя крутящимися фениксами мерцала в свете красной планеты. Она была спокойна, пока смотрела, как из земли вырываются руки, люди пытаются освободиться. Королева посмотрела на меня и кивнула.

Я ощутил вину за отнимание души.

Айанна моргнула, и воспоминание угасло. Она долго ничего не говорила.

Я знал. Она была верна не королевам и не семьям.

Она была верна людям.

Я тоже мог так бороться. Ни на чьей стороне.

- Как? – прохрипел я.

- Осторожно, - ее голос был тихим с ноткой радости.

Я дал этой мысли наполнить меня. Я мог сражаться не за Руки, не за Семьи, не за власть… а за свободную жизнь?

Да.

Она моргнула, вскинула взгляд больших карих глаз.

- Ты со мной, Синн?

Я долго думал. Руки и ноги болели, суставам не нравилось положение. Но в этих мыслях был смысл. Я кивнул. Ее глаза закрылись, она глубоко вдохнула.

- Хорошо, - кожаные путы ослабли. Я упал со стуком на холодный камень. – Мы закончили.

Я лежал на полу, но никак не мог призвать Метку. Почему так?

- Что-то не так?

Я уставился на нее, все еще лежа у ее ног.

- Нет.

Она отвернулась.

- Нет.

Дверь за ней закрылась.

Сердце говорило, что я принял правильное решение. Этот путь верный, но я знал, что будет сложно.

Стоящее всегда сложно. Мог ли я сделать то, что от меня требовалось?

ГЛАВА 2:

Доверие

Я не знал, сколько я спал. Помнил только Айанну. Она была во всех моих снах, но подробности я не мог вспомнить.

Я помнил, что меня приняли.

С того судьбоносного дня, когда погиб мой отец, а у меня появилась Метка, я многое потерял – дом, семью, друзей. Мое присутствие в Семье, пока мне позволяли вернуться, принесло бы опасность. Близкие смотрели на меня иначе. Я уже не был тем мальчиком. Теперь я был мужчиной, сильным, способным вызвать страх. Даже мой старший брат Рё смотрел на меня с опаской, хоть и хорошо это скрывал. Он был настороже в моем присутствии, как и Оки с Зарой.

И быть полностью принятым этой женщиной, жрицей, заглянувшей в глубины моего сердца, увидела все и не отвернулась, было подарком судьбы. Наши сердца были связаны так, как и я не ожидал. Это напоминало связь с Никс, но она была совсем другой. Жрица не хотела меня использовать, как и не боялась меня.

Она знала, что такое истинный страх, она знала разницу между теми, кто добился страха, и теми, кто добился отвращения к себе.

Я мирно спал.

А когда мои глаза открылись, в окно лился теплый свет. Кала, большое оранжевое солнце, взбиралось по небу. Тонкие занавески трепетали на ветру. Огромная комната пропахла солью и влажной землей. Мы были близко к земле.

Стены были сине-серебряными, как и кресла, столы и ковры. Все было цвета Мечей.

Ко мне приблизились тихие шаги.

Я моргнул, пытаясь прогнать сон. Но туман паутиной цеплялся за меня.

Мягкая рука коснулась моей ладони, тепло наполнило мое сердце.

Айанна? Я открыл глаза с улыбкой.

Вместо нее на меня смотрела Никс. На ее губах появилась теплая улыбка, но в глазах мерцал триумф.

Я отдернулся. Ноги запутались в одеялах. Движения еще были вялыми, я пытался вырваться из тумана. Я боролся с желанием обвить ее руками, с желанием задушить ее.

Плечи расслабились. Биение сердца замедлилось. Власть была моей.

Так просто? В прошлый раз в присутствии Никс мне пришлось всю силу воли направить против нее. Я нахмурился и посмотрел на Никс. Меня исцелили?

Никс помрачнела. Ее рубиновые губы сжались, а из темно-карих густо накрашенных глаз полились слезы.

Я ждал непреодолимое желание утешить ее, но его не было. Связь была разорвана?

Она прижала меня к себе.

Я сопротивлялся, но телу не хватало сил бороться с ней.

- Синн, - сказала она бархатным голосом. – Ты вернулся. Вернулся, - она долго держала меня, прижав мою голову к своей груди, скрытой за черной тканью. Рубиновый паук лежал в сантиметрах от моего лица, его бриллиантовые глаза смотрели на меня с маленькой черной головы.

Я свободен? И что с этим делать? Я хотел впиться в ее горло. Я хотел видеть, как жизнь медленно угасает в ее опасных глазах.

Руки застыли от мысли, что я причиню ей боль. Над правым ухом стучала мысль, что я хочу увидеть, как ее лицо будет краснеть, пока она будет задыхаться. В правом ухе звенело от мысли, что ее глаза выкатятся из орбит, а рука с бриллиантовыми когтями будет пытаться убрать мои руки с ее горла. Капли пота появились на лбу, мышцы шеи напряглись, и приступ головной боли теперь был у основания черепа.

Небо! Когда уже я избавлюсь от нее?

Она отстранилась и уложила меня на подушку.

Я смотрел на нее. Она изменилась. Морщины залегли под глазами. В длинных черных волосах виднелись проблески седины, в основном, вокруг ее затейливой короны. Шестеренки работали, крутя трех фениксов.

Но время лишь сделало ее прекраснее.

Как нечто такое ядовитое может быть таким красивым?

Нужно заткнуть этот голос, прогнать его. Я здесь не для нее. Я здесь ради своей Семьи, чтобы уберечь их. Что ни произошло со мной, пока я был не в себе, но я уже лучше управлял собой. Это было важно.

В ушах гудело. Занавески хлопали на ветру. Стук в голове усилился.

Я заставил себя немного расслабиться, а головная боль прогоняла туман из головы.

- Никс.

Уголки ее полных губ поднялись, она прошептала:

- Синн.

Мой голос был хриплым, но я хоть мог говорить.

- Что ты здесь делаешь?

Она покачала головой, глядя на меня.

- Проверяю тебя, как и прошедшие несколько недель.

- Недель? – как это? Сколько они держали меня в той темнице? Она проверяла меня и там? Или я неделями лежал в этой кровати?

- Твои раны были сильнее, чем мы думали.

Раны. Я не… а потом я вспомнил. В меня стреляли, пока я пытался спасти Кили, давал ей шанс сбежать из Небесного города, что падал, но я исцелился до того, как меня поймали. Дина и Айанна ничего не говорили о ранах. Это значило только одно.

Она врала.

- Наши больницы не работают, - она пронзала меня взглядом. – Ведь ты и твои друзья разрушили источники энергии. Сломали мой город.

Я сузил глаза, не отводя взгляд. Я стиснул зубы, чтобы челюсть не тряслась. Я мог выстоять против этой женщины.

- Мы не ломали его, Никс. Это сделала ты.

Выражение ее лица смягчилось. Она погладила мою щеку пальцем с красным ногтем.

- Никто не поверит тебе. Ты пришел в наш город, чтобы разрушить его. В это поверят все королевы. Я люблю Небесный город и не стала бы подвергать его опасности.

- Но разрушила, - она была хитрой, но ее было легко видеть насквозь. Почему другие этого не видели? – Зачем? Чего ты хотела достигнуть?

Ее улыбка стала шире, она склонилась, и длинные черные волосы упали вокруг меня, ударив по носу ароматом цветов и мускуса. Ее корона с шестеренками тихо тикала.

- Уже достигла, Синн. В войне обвинят Семьи. Они падут на колени и будут просить у меня прощения.

Я приподнял голову, и слова коснулись ее губ. Сердце билось чаще. Она была так близко, было так легко накрыть эти губы своими… О небеса!

- Они никогда тебя не примут.

Она провела своим носом по моему.

Злость подступила к горлу, плечи напряглись.

- Мне не нужно их принятие.

Я приподнял голову еще выше и прошептал ей на ухо:

- Тебе нужна их любовь, а не страх. Но ты и ее не получишь.

Она отстранилась, карие глаза мерцали.

- О, я получу и то, и другое, - она погладила мою щеку. – Мой Праймус.

Я отдернулся.

Как я могу выстроить мир между Великими семьями и Руками Таро как рыцарь Никс, если я не могу сдержать реакцию на нее и это имя?

Никс соблазнительно моргнула.

- Ты проиграешь, Синн. Какой бы ни была игра, ты проиграешь.

Я упал на кровать без сил, сердце стало тяжелым камнем в груди. Бороться с ней, с собой, с ней… Все силы уходили на то, чтобы оставаться собой в ее присутствии, но было уже не так плохо, как недели назад. Теперь была надежда.

- Я должен попробовать.

Она убрала с моего лица темные волосу.

- Да, - она взглянула мне в глаза. – Должен, - она встала и развернулась. – Я хочу, чтобы мой рыцарь вернулся ко мне. Скажи моей сестре, что если она не вернет тебя за ночь, последствия ей не понравятся, - и Никс покинула комнату.

Я хотел порадоваться, что она ушла, но я ощущал лишь пустоту и хотел ее прикосновения.

Айанна появилась в поле зрения, заняв место Никс. Колокольчики позвякивали на ее шарфах. Она коснулась моей груди.

Напряжение и желание подчиниться исчезли с резким выдохом. Я смотрел в потолок с открытым ртом и дышал, возвращая спокойствие и себя.

- Она сильная женщина, - сказала жрица.

Я посмотрел на нее, хрупкую и маленькую, но тоже сильную. Сердце клялось, что знает ее, но сердце уже обманывали. И оно позволило связь с психопаткой.

Она отстранилась и уперлась руками в колени, опустив взгляд.

Комнату заполнило молчание, я смотрел на нее.

- Что она?

Айанна посмотрела на меня, хмурясь.

- Что ты имеешь в виду?

- Что она в твоей религии? Ведьма? Божество?

- Нет. Она женщина. У нас нет ведьм и божеств.

Я смотрел в потолок. Она не использовала магику. Нет мне прощения за то, что я попался в ее ловушку.

- В твоей религии нет божеств? Тогда что такое Таро?

Губы, едва заметные за розовой вуалью, закрывавшей нижнюю половину лица, приоткрылись:

- Таро – посланник. Он отвечает нам через карты.

- Послания от кого?

- От энергии жизни или отдельных духов.

- Но божеств нет?

- Нет.

Я сглотнул и снова посмотрел в потолок.

- И нет магики.

- У каждого из нас есть магика, Синн. Тем более, у тебя с твоей Меткой.

Молчание.

- И мы знаем только Никс, как человека, умудрившегося увеличить силу ее Метки. Когда она впервые пришла к нам, ее Метка была маленькой. Но со временем стала больше.

Я напрягся.

- Как?

- Мы не знаем.

Отлично. Метки не должны были расти. Они могли угасать с годами, но Метка, появившись, не менялась. Кроме моей. Я закрыл глаза. Почему? Почему я? Почему Никс?

- Не говори, что ты не ведьма. Ты как-то меня изменила.

Она спокойно выдержала мой взгляд.

- Я пытаюсь дать тебе силы выстоять против нее.

Сердце говорило, что она не врет. Ее глаза сияли, и я считал, что это честность, я хотел доверять ей. Опыт говорил, что меня обманывают.

- Кто ты?

Она моргнула.

- Высшая жрица Айанна.

- Я знаю твое имя, - я должен знать, могу ли доверять ей, как этого хочет моя душа. – Зачем ты здесь?

- Помочь тебе.

- Для чего?

Она открыла рот, бледная вуаль зацепилась за губы и снова распрямилась.

- Какие твои мотивы? Что ты надеешься обрести?

Она встала.

- Я приведу королеву Дину.

Я поймал ее за руку. Жар пробежал по моей руке, напоминая ощущения от использования Метки.

- Что за игру ты ведешь, жрица?

Она уставилась на мою руку.

- Нет никакой игры, Синн.

- Руки всегда замешаны в играх. Каменная комната? Эти пытки?

Она скривилась и попыталась выдернуть руку из моей хватки. Ей не удалось, и она вздохнула.

- Мне нужно было сломить твои стены. Ты очень силен.

- Ты хотела войти в мое сознание.

Она кивнула.

- Для того, что мне нужно? Да.

- И что ты сделала?

Она взглянула на меня большими карими глазами.

- Добыла информацию, Синн.

Я пытался понять, насколько все плохо.

Ее рука дрожала. Моя стала холодной.

- И что за информацию ты добыла?

- Я не рассказала королевам всего, - она быстро дышала. – Я даю информацию, что они просят.

Я стиснул челюсти.

- И что она запросила?

Жрица отстранилась и спрятала руки под складками лиловых и синих шарфов.

- Дорогая тебе информация все еще защищена. Ее я не рассказала.

Это мало о чем говорило. Я многим дорожил.

- Нам пришлось опоить тебя, - она сделала еще шаг назад. – Мы не понимали твою Метку, так что не знали, как к ней подготовиться. Но я уверена, что ты не ранишь нас ею.

Я облизнул губы, чувствуя прилив гнева.

- Откуда уверенность?

Она быстро моргала, пятясь.

- Я видела твои воспоминания, - прошептала она. – Твоя Метка все еще заблокирована средствами. Я пыталась сказать королеве Дине, что ты не опасен, но ей нужно самой увидеть доказательство. Тебе придется это сделать.

Я долго и с холодом смотрел на нее. Сердце снова меня обмануло. Эта женщина играла так же хорошо, как все женщины Рук.

Она дрожала, и колокольчики на шарфах позвякивали.

Я смогу доверять хоть кому-нибудь снова?

- Я тебя пугаю?

- Нет, - последовал мгновенный ответ.

Я вскинул брови.

- Вот как. А почему тогда ты дрожишь?

Она взглянула на меня.

- Я… - темные брови нахмурились. – Я боюсь будущего, что ты принесешь.

И тут я сел. Я хотел встать, но то, чем меня накачали, не давало мне столько сил. И от этого недоверие только росло.

- Что за будущее, жрица?

Вуаль дернулась. Я видел тень от приоткрытых губ, язык появился и исчез.

- Перемены, - она развернулась с шелестом шарфов и исчезла за большой дверью.