Глава 3. БПК «Адмирал Чабаненко».

Я научился понемногу шагать со всеми,

Рядом, в ногу.

По пустякам не волноваться и правилам повиноваться.

Встают, встаю, садятся, сядут,

Стозначный помню номер свой.

Лояльно благодарен аду за звёздный рай над головой…

Г. Иванов

Девяностые. Удивительное время. Дальний запад России.

Новый флот и новые люди. Новый корабль, ставший родным…

Годы.

Города: Калининград – Балтийск - Санкт-Петербург - Североморск.

Эксперимент.

По субботам, сразу после большой приборки, на кораблях военно-морского флота начинается помывка личного состава. Заблуждаются те, кто считает этот процесс чем-то простым и обыденным. Это совсем не так… Помывке предшествует телесный осмотр. Больше трёх сотен голых мужиков поочередно, построенные по боевым частям и службам, под руководством своих начальников, прибывают в корабельную амбулаторию. Там они попадают в руки корабельной комиссии, в составе: заместителя командира по воспитательной работе, начальника медицинской службы и дежурного по кораблю, которая проверяет их на наличие синяков, телесных повреждений, следов от инъекций и прочих негативных сторон пребывания в закрытом обществе. Так что мамы могут спать спокойно, там, где существует организация и порядок, любые факты «годковщины» вскрываются сразу.

Поверьте, режиссеры массовок фильма «Каллигула» и деятели порноиндустрии рыдали бы от зависти и рвали бы на себе волосы, созерцая такую «массовку»! Не буду уподобляться упомянутым выше деятелям, но, спустя полтора часа работы по «изучению» повреждения кожных покровов, начинаешь думать, что на свете нет ничего безобразнее обнажённого мужского тела…….

В один из июньских дней 1997 года, после возвращения БПК «Адмирал Чабаненко» с моря, в качестве дежурного по кораблю, я занимался «изучением» анатомических особенностей личного состава. Наш зам, Григоренко Анатолий Владимирович, мероприятие проводил очень весело и органично. Вообще, он представлял редкий для своей должности тип человека, который был способен любое незаметное мероприятие превратить в шоу и сам умудрялся им наслаждаться. Да и что можно ещё было ожидать от человека, у которого в один и тот же день родились дочка и внучка! Индустрия развлечений отдыхала. Веселуха кончилась, когда в амбулаторию, под командованием капитана 3 ранга Хайдукова, начала протискиваться боевая часть два.

- Анатолий Владимирович, у нас проблемы…..

- Вижу, проблема то, на полрожи...

Переминаясь с ноги на ногу и подтягивая трусы, пытаясь закрыть ими подозрительно круглый и ровный синяк, занимающий правую половину лица, перед замом встал старший матрос Прошкин.

- Что, сынок, обижают? - с улыбкой, не обещающей ничего хорошего, протянул Григоренко...

- Так, это, того, я сам, тащ……Тревога виновата.

- Тревога, говоришь, а вот сейчас тебе доктор, без всякой тревоги такую клизму вставит, и имя этой тревоги мы узнаем… Хайдуков, у тебя в боевой части матросов бьют? Хорошо, вот сфотографирую вас рядышком и маме его отправлю... Пусть знает, кто за её сынка отвечает.

После этого начался монолог, в котором часто упомянались Прошкин, Хайдуков, все их родственники и многое такое, о чём герои пламенной речи даже не догадывались, в том числе, и о своём происхождении. До кучи досталось и мне. Очевидно устав, зам решил выслушать пострадавшего. Со слов Прошкина, травма была получена следующим образом...

В связи с тем, что в кубрики личного состава были заселены рабочие судостроительного завода «Янтарь», осуществляющие сдачу корабля, матросы ночевали на боевых постах, т.е., непосредственно там, где обслуживали своё вооружение и материальную часть. Со слов матроса, он спал в углу своего поста, на постеленной на палубу телогрейке (что делать, в период постройки корабля бывает и такое). По учебной тревоге, вскакивая, он забыл о закреплённом практически над головой, на переборке, огнетушителе ОУ-5, имеющем аккуратное овальное дно, и практически напоролся на него лицом. Хайдуков кивал головой и говорил, что так и есть, он проверял.

Но Анатолия Владимировича Григоренко просто так провести не удавалось никому.

- Брешете, по глазам вижу, что брешите! Я вас выведу на чистую воду.

- Док, продолжай осмотр, Прошкин, одевайся и пулей сюда, а Вы, господин командир БЧ-2, продемонстрируйте мне, как огнетушители бьют матросов. И горе Вам, если соврали.

Через пятнадцать минут мы уже стояли вчетвером на посту Прошкина. В углу валялась телогрейка, над ней висел ОУ-5! Зам снял огнетушитель и приложил его донышко к синяку.

- Хм, тут не соврали, били тебя огнетушителем. Ложись, милай, показывай.

Прошкин лёг.

-А теперь вставай, только медленно. Матрос начал подниматься и его лицо состыковалось с огнетушителем. Что-то похожее на понимание мелькнуло в глазах Зама.

- Это не эксперимент, ложись-ка на другой бок.

Пока Прошкин перекладывался, мы выслушали лекцию о нашей никчёмности и бесполезности в жизни; как всегда, узнали о себе много нового и успели подивиться, почему до сих пор не осваиваем лесные просторы нашей необъятной Родины, в одном из многочисленных исправительных учреждений усиленного режима, где нам самое место, потому что ещё со времени службы на «Макарова» мы ведём себя подозрительно, пьянствуем и «недостаточно любим Родину»... Пока продолжалась эта увлекательная лекция, лежащий Прошкин сделал то, что каждый нормальный матрос сделал бы на его месте: он уснул. Увидев это, Григоренко пришёл в ярость, пнул его ногой и заорал : «Тревога!!!». Для того, чтобы описать дальнейшее, надо обладать талантами Гоголя, Спилберга или, на худой конец, Стивена Кинга. Услышав команду, Прошкин, не успев проснуться, рванул наверх. Эксперимент вошёл в решающую фазу. Стыковка левой, неповреждённой части лица и донышка огнетушителя произошла стремительно. Глядя на стремительно оплывавшую физиономию Прошкина, приобретающую гармоничную симметрию, Зам только и смог сказать:

- Тебе так гораздо лучше. Теперь верю. Хайдуков, расследование проводить не надо. Кстати, почему вы до сих пор торчите здесь, у вас боевая часть моется и без присмотра? Опять мне с вашими синяками придётся разбираться! По распорядку дня.

Осмотр продолжался. Было выявлено ещё несколько синяков, но больше экспериментов не было. В действия вступали новые способы добычи информации, заслуживающие отдельного повествования. На отдельно взятом военном корабле продолжалась борьба с неуставными взаимоотношениями. А боевую часть два ещё долго звали экспериментальной……