Так что же было в сооружениях?
Вернемся к вопросу о том, что же именно находилось в сооружениях. В самой части сведущие люди это тщательно скрывали. Мы только знали, что примерно один раз в полгода в порт Бургаса приходил наш транспорт. Из части что-то увозили, и привозили новое. Дело происходило по ночам, однако, судя по реву моторов, груз весил тонны. Уже много позже я узнал, что речь шла, скорее всего, о гаубичных снарядах с ядерными боеголовками, небольшого радиуса действия.
Стоит четко оговорить: я вовсе не утверждаю, что в сооружениях на нашей базе было именно ядерное оружие. Речь о другом: руководители Болгарии и СССР не раз заявляли об отсутствии на территории Болгарии советских воинских частей. А эти части, с переодетыми в болгарскую форму советскими солдатами и офицерами, существовали. Причем – по меньшей мере, три советских воинских части. О том, что наших военных баз было в Болгарии именно три, проговорились сами офицеры нашей части, когда запугивали часовых рассказами о том, как на одной из таких баз турки украли часового… По некоторым сведениям, все три базы были расформированы только в 1988 году, когда Тодор Живков и Михаил Горбачев не продлили 30-летний договор о дружбе и сотрудничестве.
Место дислокации нашей части могу назвать лишь приблизительно – часах в полутора езды от Пловдива. Дело в том, что перед самым «дембелем» некоторых солдат поощряли выездом за пределы базы. Несколько автобусов с солдатиками, одетыми по-граждански, выезжали в Пловдив. Автобусы расставлялись в разных точках города, и мы, после строгого инструктажа «тройками» (два солдата и один офицер) имели возможность побродить по городу несколько часов. Впечатления оказались просто шокирующими: после 1,5 лет нахождения за колючей проволокой ты вдруг видел стариков, молоденьких девушек, вообще совершенно другой мир.
Военком обрадовался, узнав, что его призывник «служил на Кубе»
Так получилось, что на «дембель» я из своего призыва уехал первым. Нужно было поступать на журфак МГУ, и командование смилостивилось – как раз в Одессу отправлялось два офицера за новым пополнением солдат. Уезжали мы поздно вечером, но провожать вышла, несмотря на уже прозвучавший «отбой», вся часть.
Ночью вырулили прямо на железнодорожный перрон какого-то городка, сели в поезд, и утром уже мчались на машине к военному аэродрому, прямо к самолету, возле которого стоял трап – ждали только нас. Почти треть самолета была забита чемоданами, баулами, дубленками и прочими вещами. Сопровождавшие меня офицеры попросили, если что, вписать в мою декларацию кое-какие из их вещей. Прилетели в Одессу, и – прямиком в гостиницу. Здесь нас уже ждал номер, в котором офицеры извлекли из привезенной ими с собой картонной коробки мою «парадку» советского воина, аккуратно сложили в коробку снятый с меня гражданский костюм, дали офицерский бушлат и 10 «дембельских» рублей. Офицеры также записали мне на бумаге номер телефона в Одессе, на котором сидит человек, который при надобности может послать как можно дальше любой прицепившийся ко мне военный патруль.
Вышли на улицу. Я спрашиваю: « Все?..» «Все. Спасибо за службу». И мы разошлись в разные стороны.
Подполковник в военкомате Пятигорска, откуда я призывался, долго не хотел ставить меня на учет. «Полевая почта, а где именно?!.. Секрет?!.. Какие могут быть секреты от меня, подполковника!.. Вон отсюда!». Выйдя за дверь, я на минуту задумался, и тут же вернулся. «Да, товарищ подполковник, от вас секретов не должно быть. Я служил на Кубе, только очень прошу никому об этом не говорить». «Ну вот, а ты кочевряжился, сказал бы сразу», – расцвел офицер и лично повел меня в учетный стол, где все оформили без очереди.
Много лет я ждал хоть какого-то упоминания о базах в Болгарии. Даже когда началась гласность, и были названы прежде секретные места «локальных» войн, в которых участвовали советские «консультанты», вообще – различные страны, в которых служили наши военные, слово «Болгария» не звучало нигде и никогда.