Глаза. Жжение от яркого света

Автор: nagiko nagiko, 23.04.2009

Глаза. От яркого света боль, жжение в глазах. Не могу их открыть. Ничего не вижу. Пытаюсь попасть к врачу.

Хищник – девочка, отель, ярость, свет

Автор: Ольга lyly, 19.09.2009

***

Я возвращаюсь в отель, я там работаю (?). На мне светлые джинсы и белый реглан. Я хочу подойти к зеркалу, и посмотреть как это смотрится. Я думаю, что сейчас зайду в комнату, где спят люди и там найду зеркало на стене. Когда я захожу в комнату… я вижу, что кто‑то не спит, а сидит на стуле посреди комнаты. Это девочка, с непропорционально большой головой, тонкими длинными ногами. Она одета в серое байковое полупальто, до попы. Я не ожидал ее увидеть, направляюсь к ней. Она очень быстро вскакивает и как будто паря бежит из комнаты. Я не задумываясь бросаюсь за ней, бежа точно так же. Мы пробегаем несколько комнат в мгоновение, пока она не скрывается в абсолютно не освещаемом углу последней. Точнее, угол как бы покрыт мраком. Я кидаюсь туда, провожу рукой наугад… рука ничего не находит, но когда я провел рукой, девочка хватает меня за руку, и я понимаю что это ловушка! Она выманила меня в этот угол. Тьма рассеивается вокруг нее, и я вижу, что она двумя руками держит мою руку, в ее облике торжество. У нее рот на всю ширину головы, голова круглая, зубы маленькие. Я понимаю, что она питается мясом, человечиной. Она тянет руку к себе, однако не может дотянуться до нее головой, как будто что‑то держит ее. Она рычит, я напрягаю руку не отдавая ее. При этом мне не страшно, но меня наполняет ярость. Все происходит в мгновение, в следующее я как бы осознанно вытаскиваю себя изо сна.

В полудреме ото сна мне не страшно, я как будто контроллирую все свои эмоции, в том числе страх. Мне приходит мысль, что нужно продолжить сон, ко мне приходит ярость, и я начинаю рвать в куски эту девочку. Она бесплотна, но материальна. От нее отлетает назад голова, с каждым действием как‑бы высвобождается свет.

Назад, в светлое прошлое

Автор: Ольга lioness, 24.09.2009

Мы с моим любимым человеком Антошей отправляемся по делам в Москву. Сделав свои дела и погуляв, мы спускаемся в переход метро, чтобы возвратиться обратно.

В следующий момент мы обнаруживаем себя в моем родном городе, идущими по скверу в направлении моего дома. Мы доходим до кинотеатра, в который я ходила еще девочкой, и все бы ничего… если бы не одна странность – дорога до нашего дома от того места, в которое мы ездили, обычно занимает полтора часа, а мы эту дорогу даже не заметили. Мы шутим: уж не телепортация ли это?

Странные вещи на нашем пути продолжаются. За зданием кинотеатра должна была бы находиться моя школа – но на ее месте одни развалины. Вокруг вместо привычных домов деревенские хибары. Моего дома тоже нет. Ощущение такое, как будто мы отсутствовали не полдня, а много лет, за которые произошло столько событий, что местность необратимо изменилась. За школой находится крутой склон, ведущий к реке (эта топографическая неточность во сне меня не удивляет) и церковь. Слава богу, хоть что‑то привычное в пейзаже! Мы с Антошей идем к храму, надеемся, что там все прояснится.

Во дворе храма мы видим входящих и выходящих людей, все они выглядят непривычно неблагочинными, скорее похожими на туристов. На многих детях пионерские галстуки, на девочках – старомодные нейлоновые ленты в косичках. Сторожиха на входе во двор спрашивает нас, есть ли у нас разрешение на проход в церковь от парткома, и объясняет, что на месте здания для служителей культа сейчас музей. Пропуска у нас нет, и мы, растерянные, уходим обратно.

Идти нам некуда. Вокруг абсолютно непонятная реальность. Непонятно: то ли мы заплутали во времени и попали в прошлое, то ли в будушее, то ли вообще в параллельную вселенную. Ясно одно: этот мир – не наш.

Антоша предлагает нам поехать к нему домой, в Москву. Я возражаю: во‑первых, непонятно, есть ли его район, во‑вторых, неизвестно, что мы увидим на месте его дома, а в‑третьих, даже если дом стоит на своем месте и все нормально, неизвестно, что за люди живут там, может, они про Антошу и слыхом не слыхивали.

У нас остается одна надежда вернуться в свой мир – попасть в то место, где предположительно началась путаница – поэтому мы все‑таки едем в Москву, в тот район, где мы гуляли, и с которого все началось.

В следующий момент мы входим в метро. К людям мы боимся обращаться с вопросами вроде какой сейчас год, в каком городе и стране мы находимся, так как одновременно боимся проблем, и боимся услышать от них, что на дворе 2009 год, место действия Москва, Россия. Что мы будем делать, а главное – что думать в этом случае, я не знаю. По дороге к эскалатору я поднимаю пакет с одноразовой посудой. «Будет из чего чай в поле попить, когда ночью на улице ночевать останемся!» – горько шучу я. На эскалаторе я рассеянно перебираю упаковку и читаю сведения о производителе: «Психиатрическая больница №…» «Как ни печально, но в нашем положении это единственное место, где нас не прогонят, а наоборот обогреют, и даже, возможно, выслушают наши бредни», – говорю я Антоше.