Сперва Киритцугу не понял, что он плачет. Его чувствами сейчас были не печаль или сожаление. Всё что он чувствовал так это пустоту, словно он был высушен до самого основания.

Пистолет в правой руке был очень тяжёлым, настолько тяжелым, что его нельзя было поднять. Однако он не смог его выбросить. Его пальцы застыли на курке и не могли пошевелиться.

Не боясь того, что пистолет может выстрелить от удара об пол, Киритцугу стал бешено трясти рукой, пытаясь избавиться от оружия. Но всё было бесполезно, пистолет словно был приклеен к руке.

В этот момент, кто-то грубо схватил его за руку, и легко вытащил из неё пистолет. Только тогда Киритцугу понял, что Наталья уже была рядом.

- Да ладно, барьер оказался вовсе не таким плотным, как ты сказал. Я легко сюда пробралась.

В её голосе звучали сердитые нотки, словно она его ругала.

- …Ты сердишься?

- Ты так думаешь? Я никогда не давала такое детям на потеху.

Бросив взгляд на пистолет, который она забрала у Киритцугу, она поставила его на предохранитель, и положила себе в карман.

- Однако тебе повезло, что ты успел во время.

На самом деле, если бы этого не произошло, Эмия Нориката обязательно сбежал с острова, залёг на дно и возобновил бы исследования Мёртвых Апостолов в неизвестном месте. И возможно трагедия, произошедшая на этом острове, повторилась бы.

Эта проблему нельзя было решить удачей. Его нужно было остановить.

- Была причина, по которой его следовало убить – у меня не было другого выхода.

- Я даже подвигла сына на то, чтобы он убил собственного отца. Какой я плохой человек, - уныло произнесла Наталья.

Услышав это, Киритцугу улыбнулся, всё ещё со следами слёз на своём лице.

- …Ты хорошая.

Некоторое время Наталья просто поражённо смотрела на его улыбку. Затем она вздохнула и взвалила труп Эмии Норикаты на плечо.

- Я заберу тебя с острова. Что будет потом – тебе решать. Хочешь взять что-нибудь с собой?

- Ничего.

* * *

Потом Киритцугу провёл последующие годы рядом с Натальей Камински.
Наталья воспитывала его не как беспризорного или приёмного ребёнка, но приказывала ему как своему наёмному работнику или слуге. Однако этого Киритцугу и желал.

Он учился у Натальи и тренировался, чтобы пойти по тому же жизненному пути, по которому шла Наталья – он хотел стать «охотником». Таков был выбранный путь, и он не собирался менять своего решения.

Киритцугу, который не был знаком с реалиями этого мира, вскоре стал очень осведомлён. Трагедия на острове Аримаго не была редкостью.

Такие трагедии постоянно повторялись в отдалённых уголках по всему земному шару.

Волшебники, которые намеренно несли зло в мир обычных людей, чтобы продолжать свои изыскания и две крупные организации, которые использовали любые методы для того, чтобы это зло скрыть – сражения между ними продолжали повторяться там, где не было полного контроля над ситуацией. И на этом Наталья делала деньги.

Уничтожения одного волшебника подобного Эмии Норикате, было недостаточно для того, чтобы предотвратить наступление подобных трагедий – можно было сказать, что Эмия Норитака был лишь каплей в море, настолько незначительной, что его можно было проигнорировать.
То, что он сделал тогда, убийство отца своими собственными руками… если он хочет, чтобы этот поступок был достойным и небессмысленным…
Значит, все подобные отцу волшебники должны быть уничтожены. Только тогда он сможет предотвратить наступление похожих трагедий.

Поэтому, охотясь и убивая волшебников-еретиков, таких же, как его отец, он открыл для себя единственный путь к спасению.

Охотники, выполняющие Приказ на Печать.

Гончие псы, которые охотятся на демонов, выходивших за пределы здравого смысла. Мальчик ступил на эту тропу смерти, не колеблясь ни секунды.

Наталья не принадлежала к какой-нибудь организации, она была наёмником, цель которой было получить награду. Её целями были запечатанные волшебники, которые обладали ценными результатами изысканий, но покинули Ассоциацию, чтобы продолжать свои исследования. В отличие от Святой Церкви, которая осуждала еретиков и убивала всех, Ассоциация была заинтересована в сохранении результатов изысканий.

Самым важным было заполучить магические метки, которые были запечатлены на телах волшебников. Магические метки создавались на протяжении поколений исследований, и с помощью них можно было добиться ещё больших результатов, если они переходили к преемникам.
После переговоров Натальи с Ассоциацией, часть метки Эмии Норикаты было дозволено унаследовать его сыну - Эмии Киритцугу. Хоть все важные части Ассоциация конфисковала и «фрагмент» метки не превышал и половины того, что должен был получить Киритцугу изначально, этого количества было достаточно для того чтобы он мог использовать способности волшебника. К тому же, Киритцугу не собирался преследовать умирающее желание отца и продолжать его магические изыскания.

Для Киритцугу волшебство было не целью жизни, но инструментом для достижения цели. К тому же, этот инструмент был одним из нескольких «инструментов», пользоваться которыми мальчик научился у охотницы.
Слежка, убийства, использование различных видов вооружений - у гончего пса был не один «коготь». Все виды знаний и умений, которыми ему нужно было овладеть для того чтобы выследить и поймать цель в любых ситуациях и условиях.

В каком-то смысле, история человечества это история убийств. Человечество потратило бесчисленное количество времени и мыслей, изучая «науку убивать», чтобы разобраться с «двуногими животными» которые выглядели также как они. Вот из чего Киритцугу создал своё тело.

Годы, наполненные кровью и запахом пороха, летели незаметно.
На лице Эмии Киритцугу, который уже в юности познал множество жестких битв, не осталось никаких признаков невинности. Внешне он выглядел как азиат, по виду которого было сложно сказать, сколько ему лет. В трёх различных паспортах, которые у него были, он значился уже взрослым, и он использовал их безо всяких проблем. Однако если судить только по его внешнему виду, хоть он и был невысокого роста, а волос на лице было немного, его угрюмый и холодный взгляд говорил о том, что он определённо не подросток.

Однажды…