Долго ли продолжалась эта ситуация?

До внедрения консолидированной информационной системы котировок в 1975 году. Теперь конкуренция гораздо сильнее, трейдеры в фирмах мно­го умнее. Еще одной переменой явилось существенное падение значимости розничных продавцов и покупателей. Рынок стал институциональным. Ча­стные трейдеры покупают акции через взаимные фонды. Брокерские фир­мы продают клиентам меньше акций, чем бумаг этих жутких взаимных фон­дов и прочих ужасных вещей, которые называются «финансовыми продуктами».

Но самая важная перемена — это, наверное, глобальное переключение на краткосрочные цели. Инвесторы всех типов перешли теперь в трейдеры. Фир­мы, которые раньше считались долгосрочными инвесторами, теперь смотрят на себя как на предприятия, цель которых — достичь максимального уровня при­были. Люди стали сильно сомневаться в своей способности прогнозировать дол­госрочные тенденции. В 1967 году обычном делом было появление бюллетеней какой-либо брокерской фирмы, в которых приводились расчетные показатели дохода на долю акций «McDonalds» вплоть до 2000 года. Их авторы считали, что могут оценить долгосрочные доходы, потому что развитие компаний было

¹ Глава 11 Закона о банкротствах, регулирует вопросы реорганизации неплатежеспособ­ных компаний под руководством старого менеджмента в попытке избежать полной ликвида­ции компании. — Прим. ред.

Майкл Стейнхардт 229

стабильным и предсказуемым. Они верили в Америку и устойчивый рост ее эко­номики. Сегодня акции не поддаются такому долгосроч'ному анализу.

Последствия несбывшихся долгосрочных аналитических прогнозов от­носительно ситуации в 1970-х и 1980-х годах отразились и на торговле. В 1950-е и 1960-е годы главными героями были долгосрочные инвесторы; се­годня побеждают хитрецы. Взять, к примеру, Голдсмита — апологета ценно­стей капитализма, разглагольствующего на тему «что я сделал для Goodyear». Что же он сделал? Он проработал там семь месяцев, сколотил восемь милли­ончиков для себя лично и, успешно шантажировав (greenmail)¹ компанию, ушел из ее руководства. Он рассуждает о том, что сделал для «Goodyear», потому что ему неуютно и нужно хоть как-то ассоциироваться с капиталис­тическим процессом. Он и ему подобные вынуждены охаивать управляющих, хотя сами в этом деле, как говорится, «не отличают пола от потолка». С кру­шением определенных законов люди получили разрешение делать то, что раньше запрещалось.

Какие законы вы имеете в виду?

Законы о передаче контрольных пакетов акций в новой трактовке Мини­стерства юстиции, определение того, что является монополией, а что — нет.

Что бы вы прежде всего посоветовали трейдерам-дилетантам?

Одна из привлекательных сторон этого бизнеса состоит в том, что в нем иногда может преуспеть и абсолютный невежда. К несчастью, это создает впе­чатление, что для успеха профессионализм не обязателен, а это — настоящая западня. Поэтому я бы посоветовал прежде всего усвоить, что это — остро­конкурентный бизнес: решая вопрос о покупке или продаже, вы вступаете в борьбу с людьми, которые этому занятию посвятили немалую часть своей жизни. Во многих случаях эти профессионалы выступают оппонентами в ва­ших сделках и, скорее всего, обыграют вас.

Не следует ли отсюда, что новичку обычно было бы лучше доверить свои деньги профессиональным управляющим?

¹ Форма вымогательства, когда лицо, пользуясь своим должностным положением, скупает достаточно большое количество акций компании, так что у ее руководства возникает опасе­ние, что компанию перекупят, после чего лицо продает компании скупленные акции по завы­шенной цене. — Прим. ред.

230 Майкл Стсйнхардт

Понятие «профессиональный управляющий» предполагает доверие, кото­рого лично я к среднему представителю этого бизнеса не испытываю. На мой взгляд, нужно иметь веские основания для того, чтобы рассчитывать на полу­чение значительно большей прибыли от вложений в акции, чем от других ин­вестиций. Если вы можете получить от инвестиций в казначейские облигации 9-10 процентов прибыли, а от инвестиций в казначейские векселя — 7-8 про­центов, то сколько же надо получать по акциям, чтобы скомпенсировать до­полнительный риск? Пожалуй, гораздо больше. Нужно определить, каким должен быть этот процент и есть ли реальный шанс его получить.