Истоки формирующейся профессии
Первые сведения о существовании торговых отношений встречаются очень рано. Уже за три с половиною тысячелетия до н. э. первый царь Месопотамии из сумерийской династии завел торговые сношения с севером и с югом из своей столицы Сиртеллы. Тысячелетием позже можно уже констатировать довольно сложную систему обмена. До нас дошло огромное количество документов (клинообразных), о покупках земли, рабов, строений; мы знаем о существовании кредита, о размерах процентов (17 — 20 % годовых). Три отрасли производства особенно процветали в Месопотамии: выделка оружия, керамика и выделка тканей (вавилонские ковры и крашеные материи). Эти ткани в цветущую эпоху страны, начиная приблизительно с 2000 года до н. э., получают широкое распространение по всему Востоку, а несколько позднее проникают и в Европу. Торговые пути, удовлетворявшие в то же время и стратегическим целям, были проложены по всем направлениям: в Бактрию, в Мидию, в Персию, в Армению, в Индию, в Аравию, в Переднюю Азию. Халдейская монархия, благодаря своему географическому положению, служила посредницей между Востоком и Западом. Караваны доставляли туда продукты Аравии и восточной Африки (золото, курения), Индии (ткани, металлы и изделия из них, драгоценные камни). Оттуда они перевозились тоже на караванах в Финикию. Персидский залив у ассирийцев мало эксплуатировался в качестве торгового пути. Внутри страны торговля шла главным образом по двум великим рекам Месопотамии: Тигру и Евфрату.
Семитические народы также рано приняли участие в международной торговле. Караван измаильтян (приложение 1), шедший из Гилеада (Палестина) в Египет с разного рода куреньями (смола, трагакант, ладан, мастика), доставленными, по всей вероятности, из Аравии, купил Иосифа у братьев; несколько позднее последние отправились в Египет морем с грузом благоуханий, меда, орехов и миндаля, чтобы получить оттуда хлеб.
С финикиянами торговля вступает в новую фазу развития. Раньше она почти не выходила из рамок простого обмена продуктами между различными государствами и племенами Востока; теперь она становится всемирной и делается по преимуществу морской. Первоначально, впрочем, финикияне не отваживались пускаться в долгие морские путешествия; они посещали ближайшие места: Индию, Палестину, Аравию, Египет, Грецию — морем, Месопотамию, Армению — сухим путём. Особенно тесные торговые связи существовали у финикиян с евреями. В обмен на местные (строевой лес, плоды и металлы) и привозные (слоновая кость, драгоценности, стекло и прочее) продукты финикияне получали из Палестины зерно, масло, вино и всякого рода сырье. Из Сирии они получали вино и тонкую шерсть, которую окрашивали своей знаменитой пурпуровой краской и развозили по всему миру, из Каппадокии — лошадей, с Кавказа — мулов.
Все предметы торговли обменивались одни на другие и финикияне получали громадные барыши. Эти барыши ещё во много раз увеличились, когда финикийские купцы стали заезжать дальше на запад по Средиземному морю. Осторожно пробираясь берегом, они достигли Испании, где основали колонию (нынешний Кадис). Серебро из рудников Пиренейского полуострова обменивалось на продукты Востока; оттуда вывозили масло, воск, вино, хлеб, шерсть, свинец и пр. Геркулесовы столпы не остановили финикийских купцов; они добрались до Балтийского моря, всюду завязывая торговые отношения; и вывозили из селений Европы рыбу, кожи, янтарь, олово. Лет за 1000 до н. э. финикийская торговля находилась в полном расцвете. Строго сохраняя тайну своих западных плаваний, они нераздельно царили на море от Индии до Ютландии, доставляя Западу произведения Востока и наоборот. Но упадок этой торговли наступил так же быстро, как и расцвет. Внутренние неурядицы и вражеские нашествия исчерпали силы маленького народа; его торговой монополии наступил конец, но одна из его колоний, Карфаген, впоследствии сделалась великой торговой державой.
Торговля у древних персов получила громадный толчок благодаря деятельности Дария Гистаспа. Он закончил строительство канала Рамзеса и Нехо, произвел денежную реформу для облегчения обмена, покрыл своё громадное государство целою сетью дорог и промежуточных станций, которые столько же служили военным, сколько и торговым целям, исследовал течение Инда и берега омывавших его державу морей. Промышленность достигла цветущего состояния; персидские материи и ковры, мозаичные и эмалевые изделия, мебель из драгоценного дерева не имели соперников. Продукты Индии развозились караванами по всему государству; арабы были посредниками в отношениях с югом, греческие колонии малоазиатского прибережья, подвластные персам — с западом и севером. И здесь упадок наступил вскоре после расцвета; потеря западного побережья Малой Азии была его первым моментом.
Факт существования отношений между финикиянами и греками в микенскую эпоху можно считать, по-видимому, установленным. Финикияне привозили восточные товары, увозили сырье. Благосостояние прибрежных обитателей возрастало, потребности увеличивались; туземная промышленность стала подражать заморским изделиям. Восточное влияние распространялось главным образом по восточным берегам Эллады, по пяти заливам: Лаконскому, Аргивскому, Сароническому, Евбейскому и Пагасейскому; культурным центром был Аргос.
Главной отраслью промышленности в микенскую эпоху была металлическая. Металлов, добываемых из местных рудников, как в Элладе, так и на островах и на малоазиатском берегу, не хватало; финикияне привозили медь и олово. Металлы сделались наиболее ценным объектом торговли и внутри страны, где мерилом ценности был скот. В VIII веке до н. э. начинается мореплавание и у греков, но влияние финикиян не падает. Восточный импорт держится: финикийские корабли привозят серебряные сосуды из Сидона, металлические брони из Кипра, полотняные хитоны, стекло, слоновую кость; с Востока же греки получали некоторых домашних животных и растения. Из Фракии в Элладу ввозились кубки, мечи; очень оживленные отношения существовали между малоазиатскими греками и их соседями — лидийцами, ликийцами, карийцами.
Настоящий торговый подъём в Греции начинается вместе с колонизацией. Эллины постепенно заселяют чуть не все побережье Средиземного моря, берега Эвксинского Понта и Пропонтиды, острова Эгейского Архипелага, открываются торговые сношения со скифами, с фракийцами, с туземными племенами Малой Азии и Кавказа, с ливийцами, с обитателями Италии, южной Франции, Испании. В середине VII века до н. э. сюда присоединяется Египет. Аттика доставляла масло и серебро, Беотия — хлеб, острова — вино, Кифера — пурпур, Лакония — железо. Импорт состоял, главным образом, из всевозможного сырья и рабов; но Восток и Этрурия ввозили в Грецию и продукты своей промышленности. Главным предметом ввоза был хлеб, которого даже в Аттике хватало лишь в обрез.
Скот и драгоценности, как мерила ценности, сначала уступили место слиткам меди и железа, а затем благородным металлам, по весовым единицам; наконец, из Лидии была заимствована монета. В VII веке до н. э. первое место в торговом отношении принадлежало Эгине; только Коринф мог соперничать с нею.
Соответственно промышленному развитию растет и торговля. В морской торговле значительность риска рано привела к образованию торговых компаний, простейшим видом которых был бодмерейный договор. Денежная ссуда под залог судна и груза оплачивалась дороже, чем простая денежная ссуда; в то время, как процент по первой достигал 30 %, по второй редко поднимался выше 18 %. Поход Александра Великого в Египет навел его на мысль, что торговля Индии гораздо удобнее может идти через Египет, чем старым путём. В устьях Нила появилась Александрия, которой её основатель предрек роль торговой посредницы между Востоком и Западом. При Птолемеях большой торговый флот в Красном море служил для отношений с Индией; по Нилу совершалась торговля с Эфиопией, откуда шла, главным образом, слоновая кость. С подчинением Риму торговая деятельность Александрии — как и Византии, другого порта, соединявшего Запад с Востоком, — значительно возросла.
В эпоху расцвета карфагенского могущества в Италии выросла Этрурия, также сыгравшая роль в истории торговли. Она заключила союз с Карфагеном; в 540 году до н. э. союзники разбили фокейских колонистов у Алалии (Корсика) и оттеснили их на материк (Массилия). Могущество Этрурии продолжалось недолго; после его падения греческие пираты сделались смелее, так что Риму с Карфагеном пришлось договариваться об их истреблении. Несколько времени спустя возвышение Рима покончило и с греками, и с этрусками, и с карфагенянами.
Промышленным центром, способным конкурировать с Востоком и Карфагеном, Рим не сделался; только торговля в крупных размерах могла стать для него настоящим источником богатства. Пунические войны, сокрушившие Карфаген, и поход в Грецию, покончивший с Коринфом, доставили римскому купечеству возможность пустить в оборот свои капиталы. Первым шагом после римского завоевания было обыкновенно введение римской денежной системы. Серебряные монеты вошли в обиход с III века до н. э., а золото (преимущественно в слитках) — во время пунических войн. Портовые пошлины сделались важной финансовой статьей. К кругу стран, с которыми римляне находились в отношениях, присоединились страны Востока. Но и теперь, как до конца своих дней, Рим исключительно ввозил, выплачивая за заморские продукты тем золотом, которое набиралось в покоренных странах государством и откупщиками.
Империя доставила миру успокоение, которое прежде всего отозвалось на упорядочении и урегулировании торговли. Таможенные преграды не стесняли больше торговлю, дороги были безопасны от разбойников, моря не кишели пиратами. Из учреждений времен империи заслуживают внимания horrea — государственные склады, главным образом зернохранилища, куда поступал африканский и египетский хлеб. Второе место среди предметов ввоза занимало мясо. Из-за границы привозились в Рим целые стада; молочные продукты шли из Галлии и Британии. Разнообразнейшие сорта рыб потреблялись как в свежем, так и в соленом и маринованном виде. Овощи и фрукты также в огромном количестве приходили из-за границы; Карфаген и Кордова славились артишоками, Германия — спаржей, Египет — чечевицею; яблоки шли из Африки, Сирии и Нумидии, сливы — из Сирии и Армении, вишни — с Понта, персики — из Персии, абрикосы — из Армении, гранаты — из Карфагена. Вина Италия производила вообще много, но и его в эпоху империи не хватало; вино привозилось из Греции, Малой Азии, островов, позднее из Галлии и Ретии. Масло, в огромном количестве потреблявшееся в банях, доставлялось из Африки. Крупным объектом торговли была и соль. Для римских домов и вилл издалека привозилась мебель из ценного дерева, изукрашенные серебром софы, мрамор, драгоценные статуи. Финикия, Африка и Сирия доставляли пурпурные материи, Китай — шелк и шелковые ткани; выделанные кожи шли из Финикии, Вавилонии, Парфии, сандалии — из Ликии (знаменитая фабрика в Патаре), бронза и медь — из Греции и Этрурии, мечи, кинжалы, панцири — из Испании.
В I—III веках Римская империя представляла из себя величайшую область свободной торговли, какую только знает история. Единство монеты, меры и веса, свободное плавание всех повсюду, цветущее состояние промышленности в Испании, Малой Азии, Сирии, Египте, Северной Италии, отчасти Греции, высокий уровень земледелия в Африке и на прибрежье Чёрного моря — все это способствовало процветанию торговли. Случайное открытие Цейлона при Клавдии указало новый путь в Индию. Но это благосостояние продолжалось недолго. При Диоклетиане наступил страшный экономический кризис, от которого римская торговля уже не смогла оправиться. Напрасно императоры старались поправить дело, установляя тесную опеку над всеми сферами хозяйственной жизни, регламентируя земледелие, ремесла, торговлю. Все было напрасно, так как государство преследовало не народно-хозяйственные, а фискальные цели. Международные отношения все сокращались, а потом появились варвары, и страшный упадок культуры закончил собою историю Римской империи.
Денежный крах конца III века для восточной половины империи оказался менее гибельным, чем для западной. Как только брожение, вызванное варварами, более или менее улеглось или пронеслось на Запад, восточная империя снова стала устраиваться, военный престиж её воскрес, отношения с Востоком стали возобновляться. Со времен Юстиниана (527—565) Византия становится посредницей между Востоком и Западом и сохраняет свою роль до тех пор, пока буржуазия итальянских и южнофранцузских городов не отбила у неё этого положения. В средние века Левант был главной целью европейской торговли. То, что позднее стало в изобилии получаться из Америки, — например, хлопок и сахар — теперь шло из Сирии, Малой Азии, Кипра; индийские куренья и пряности тоже могли быть добыты только на Востоке; шелк производился сначала только в Китае.
Выгодное торговое положение Византии обусловливалось прежде всего географическими условиями. Только с Китаем она не могла торговать непосредственно; китайцы морем не ездили дальше Цейлона, а караваны их доходили только до Туркестана. В дальнейшем движении к Византии китайский шелк неминуемо должен был пройти через Персию. Юстиниан тщетно старался организовать доставку его морем в Эфиопию, чтобы избежать враждебной Персии. Индийские товары на туземных или персидских кораблях также доставлялись на берега Персидского залива, но торговля с Индией шла и непосредственно, через греческую гавань на Красном море, Клисму (около нынешнего Суэца). С Эфиопией торговля, крайне выгодная (куренья, драгоценные камни, слоновая кость), шла частью через Александрию, частью морем; жители Эфиопии занимались также перевозкой греческих купцов в Индию и транзитом индийских товаров. Под конец Юстинианова царствования миссионеры похитили у Востока тайну производства шелка. При Юстине II в Византийской империи существовала уже шелковая промышленность, сосредоточившаяся преимущественно в Сирии. Сирийцы стали искать рынки и на Западе. В меровингскую эпоху мы их встречаем не только в Нарбонне и Бордо, но даже в Орлеане и Туре; их корабли привозили не только шелк, но и вино, выделанные кожи, дорогие материи для украшения храмов. За сирийскими купцами последовали египетские, с местными произведениями (папирус и прочее). В Италии, пока она принадлежала Византии, восточных купцов было ещё больше. В Германии их встречали только в романизованных областях — по Рейну и Дунаю.
Во второй половине VII века наиболее промышленная часть Византийской империи попала в руки арабов. Арабам и до Магомета не была чужда торговая деятельность. В первое время после принятия ислама эта деятельность сильно ослабела, но когда полудикие кочевники сделались обладателями цветущих провинций, когда при Аббасидах появилась невиданная дотоле роскошь, старые коммерческие инстинкты проснулись с новою силою. Аббасидские халифы энергично поддерживали торговлю, прокладывали дороги, поощряли купцов. Наряду с Дамаском, через который проходили караваны из Малой Азии в Аравию и Египет и наоборот, явились два ещё более благоприятных для торговли центра: Бассора, господствующая над Персидским заливом, и Багдад, при слиянии Евфратского канала с Тигром; через Евфрат шли отношения с Малой Азией, Сирией, Аравией и Египтом, а центральная Азия соединялась с Багдадом караванным путём, шедшим через Бухару и Персию.
Торговые отношения Леванта с западом поддерживались главным образом византийцами. Потребность в восточных товарах делалась все сильнее по мере того, как развивалась роскошь в восточной империи и выяснялась необходимость в восточных лекарствах. Торговые отношения, заглохшие было после арабского завоевания, возобновляются в IX веке, несмотря на приказы императоров не водиться с неверными. В Антиохии, Трапезунде, Александрии греческие купцы получали от арабских необходимые им продукты. Из этих трех пунктов товары через Средиземное и Чёрное море и частью сухим путём через Малую Азию приходили в Константинополь, Фессалоники и Херсонес.
В северном направлении торговля шла двумя путями: восточным, через арабов, и западным — через византийцев. Арабские купцы по Каспийскому морю доходили до устьев Волги и затем вверх по реке достигали столицы волжских болгар. Болгары ко времени прибытия арабских купцов скопляли у себя меха, оплачивая их арабскими же деньгами. Скандинавские купцы частью сами появлялись на Волге, частью привозили свои товары (меха, перья, китовый ус, ворвань, вероятно — шерсть) в Новгород, где обменивали их на арабские деньги. Таким образом между отдаленным югом и крайним севером установились правильные сношения; юг почти исключительно покупал, ибо в его товарах полудикие северяне почти не нуждались.
Западный (великий греческий) торговый путь шел из Чёрного моря вверх по Днепру, затем сушей до Ловати через озеро Ильмень, Волхов, Ладожское озеро и Неву — в Балтийское море. Он проходил через два главных торговых центра Руси: Киев и Новгород. Славяне вывозили в Царьград меха, мед, воск, рабов. Этим же путём преимущественно пользовались варяги. Западный путь держался гораздо дольше, чем восточный. Те товары, которые арабские купцы привозили на Волгу, а славяне — в Киев и Новгород, потреблялись главным образом в Германии, которая в обмен посылала меха, янтарь и пр. Славянские купцы и сами заезжали в Германию. Были торговые пути в юго-восточную Германию, но торговля там была очень незначительна. Благодаря скандинавским и немецким купцам, левантская торговля заходила даже в Англию.
Торговые отношения Франции с Востоком увеличились при Карле Великом, благодаря упорядочению администрации и установлению дипломатических сношений с аббасидским двором; но при преемниках Карла, из-за норманнских набегов и сарацинских пиратов, они почти совершенно прекратились, и левантские товары попадали во Францию чуть ли не исключительно через руки итальянских купцов. Италия уже теперь, как и после крестовых походов, играла первенствующую роль в торговле Европы с Левантом. Из её городов первое место по размеру торговли в эту эпоху занимали Амальфи на юге и Венеция на севере.
Венеция уже в IX веке имела постоянные отношения с Сирией и Египтом. Она вывозила на восток шерстяные материи, строевой лес из Далмации, оружие и рабов. Из Византии венецианцы привозили русские горностаевые меха, тирский пурпур и узорчатые материи. Венецианские галеры перевозили византийскую почту. Византийским императорам не нравилось, что венецианцы продавали сарацинам оружие и строевой лес, ибо как раз в это время велась энергичная борьба с мусульманами на море (критский поход Никифора Фоки). По настоянию Иоанна Цимисхия эта продажа была прекращена, но торговля с сарацинами не прекратилась. Дож Орсеоло (991—1009) добился у императоров Василия II и Константина таможенного тарифа, обеспечивавшего венецианских купцов от произвола византийских портовых чиновников. Ввозная пошлина была определена в 2 солида с корабля, вывозная — в 15 солидов, с тем условием, что венецианцы не будут привозить на своих кораблях товаров амальфитанцев, барийцев и евреев (992 год). Около 1000 года Орсеоло подчинил республике разбойничье население Далматинского побережья, что совершенно обезопасило путешествии в Византию. Особенно благоприятен для Венеции был диплом 1084 года, данный ей Алексеем Комнином в благодарность за помощь, оказанную ему Венецией в борьбе с Робертом Гвискаром. В силу этого диплома венецианцы получили право беспошлинной торговли во всех портовых городах, принадлежавших империи. Амальфи за право торговать в Византии был обложен пошлиною в пользу Венеции.
Рассеянные по всему миру, евреи находились в условиях очень благоприятных для развития крупных торговых отношений. Только им обязана Европа поддержкой торговых отношений между крайним Западом и крайним Востоком. Они в буквальном — по тогдашнему — смысле проходили мир из конца в конец. Пользовались они четырьмя путями. Первый сначала шел морем из какой-нибудь южнофранцузской или испанской гавани до Фарамы в Египте, потом по суше через Суэцкий перешеек до Колсума, оттуда Красным морем вдоль западного берега Аравии в Индийский океан. Другой морем приводил к устьям Оронта в Малой Азии, оттуда шел сушей через Антиохию и Алеппо к Евфрату, по Тигру в Персидский залив и Индийский океан; из Индийского океана была открытая морская дорога в Китай. Другие два пути были по преимуществу сухопутные: через Испанию и Гибралтарский пролив в Африку, по её северному побережью в Сирию, затем в Вавилонию и оттуда через южные провинции Персии в Индию и Китай — или по европейскому материку до столицы хазар (Итиль в устье Волги), а оттуда по Каспийскому морю через Транс-Оксанию (Бухара) и страну уйгуров в Китай.
Европейские торговцы привозили на Восток евнухов, рабов и рабынь, византийские шелка, меха, сабли, а увозили на Запад мускус, камфару, алоэ, корицу и т. п. продукты; по дороге они развозили и местные товары. Рассыпанные повсюду еврейские общины очень облегчали отдаленные путешествия. В Германии в раннюю эпоху такие общины были, кажется, только в Майнце и Вормсе, но во Франции их было очень много, даже в селах: у каждого феодала имелся свой еврей, которому за известные платежи предоставлялось исключительное право отдачи денег в рост. Торговля была главным занятием евреев, и при хорошо организованной агентуре, при постоянных отношениях с Амальфи и Венецией, с Испанией и Русью, они всегда могли скоро и аккуратно исполнить какой угодно заказ. Драгоценности всякого рода, дорогое оружие, лошади арабских кровей из Испании, русские меха, восточные благоухания, ковры, шелковые и бумажные ткани — все это феодальный барон мог достать довольно скоро у ближайшего еврея. Правильной торговли, однако, не было, ибо потреблялись все эти товары в минимальном количестве.
Английская торговля шерстью существовала со времен Альфреда Великого, а торговля металлами — ещё раньше. В англо-саксонскую эпоху велись отношения с Португалией, западным берегом Франции, Фландрией, Германией. Главной потребительницей английской шерсти была Фландрия.
Слабое развитие торговых отношений объясняется господством натурального хозяйства. Население, рассеянное в селах, было замкнуто в обособленные хозяйственные группы, каждая из которых легко себя удовлетворяла. Все необходимое — хлеб, мясо, одежда, оружие — было дома; искать на стороне приходилось только предметы роскоши и церковные принадлежности. Существовали лишь слабые зародыши промышленности гончарной (на Юге Германии), оружейной и шерстяной; последняя всецело находилась в руках фризов, которые рано начали спускаться по Рейну, чтобы в обмен на свои материи получать из Верхней Германии хлеб и вина; в последующую эпоху (IX — Χ века) их поселения существовали в Майнце, Вормсе, Кельне, Страсбурге, Дуйсбурге. Вообще, торговля была очень затруднена, как вследствие общей необеспеченности и тревожного времени, так и незначительного её развития.
Эпоха крестовых походов (приложение 2) знаменует поворот в истории европейской торговли. Уже один факт знакомства европейских рыцарей с роскошью Византии и Востока должен был значительно усилить спрос на восточные товары; кроме того, явилась возможность обходить Византию. Если раньше амальфитанские и венецианские купцы заезжали в сирийские портовые города, то это было исключением: обычными рынками были Византия и частью города северной Африки. Благодаря крестовым походам отношения с левантскими портами сделались регулярны.
Воспользовались этим обстоятельством прежде всего три могущественных итальянских республики: Венеция, Генуя и Пиза. Обе соперницы Венеции только теперь получили возможность успешно конкурировать с нею: раньше они в тесном союзе вели упорную борьбу с сарацинами, которые владели Сицилией и Сардинией и своими кораблями затрудняли торговые отношения. В 1015—1016 годах сарацины были вытеснены из Сардинии; в 1070 году норманны завоевали Сицилию. Чтобы перевести на Восток шедших через Италию крестоносцев первого похода, нужны были корабли; их доставили Венеция, Генуя и Пиза, флоты которых и позже неоднократно участвовали в в военных действиях.
Все это, конечно, делалось не даром. Итальянцам первым всецело открылись левантские порты. Теперь им не было необходимости делиться своими прибылями с греческими купцами; караваны из Багдада и Дамаска подвозили в Сирию товары в каком угодно количестве, и их можно было получать гораздо дешевле, чем в Константинополе или Херсонесе. Иерусалимские короли и другие христианские князья предоставили генуэзцам, венецианцам и пизанцам полную свободу в торговых делах. Во всех приморских городах Леванта возникли итальянские колонии, причем генуэзцы и венецианцы захватили львиную долю в Сирии, а пизанцы — в Африке. Итальянские купцы предпринимали путешествия в глубину Азии и получали дорогие товары на месте. Это имело громадное значение, потому что торговля на Востоке в конце XI века была такая же оживленная, как и при Аббасидах. Она теперь сосредоточивалась, главным образом, у южных берегов Аравии и в Персидском заливе (Аден и остров Кейш или Киш). Отсюда предпринимались путешествия в Индию и Китай (Канфу), сюда привозили мускус, алоэ, алойное дерево, перец, кардамон, корицу, мускатные орехи, камфору; персидская сера вывозилась в Китай, китайский фарфор в Грецию, греческая парча в Индию, индийская сталь в Алеппо, стекло из Алеппо в Йемен.
Самой большой эмпорией Востока был Багдад, куда стекались произведения Персии, Центральной Азии и Китая (приложение 3). До нас не дошло сведений о том, достигали ли европейские купцы до Багдада; но в северной Месопотамии полвека (1098—1144) существовало эдесское графство, куда, вероятно, заезжали сирийские и армянские купцы. Главные транспорты шли через Алеппо в Антиохию, Лаодикею и Дамаск.
Иерусалимское королевство сделалось значительным торговым государством; здесь, в больших чем когда-либо размерах, происходил торговый обмен между Востоком и Западом. Важнейшим портом королевства была Акка (Сен-Жан д’Акра); за нею следовали Тир, Бейрут, Яффа и др. Даже Иерусалим был значительным караванным центром, ибо туда вели торговые пути из Аравии и Египта. Наконец, сами владения крестоносцев производили много продуктов, которые массами отправлялись в Европу; фрукты (апельсины, лимоны, смоква, миндаль) из Триполи и Тира, вино из ливанских виноградников, оливки, сахарный тростник, хлопок и шелк в сыром и обработанном виде, триполийские шелковые ткани, тирское стекло и проч. Итальянским и прочим европейским купцам (Барселона, Монпелье, Нарбонна, Марсель скоро пошли по следам Венеции, Генуи и Пизы, хотя и не могли сравняться с ними) открылся невиданный простор; их благосостояние стало быстро возрастать.
В византийской империи итальянцы успешно конкурировали с местными купцами; первые три Комнина, особенно Мануил, всячески им благоприятствовали. Они стали отнимать рынки у византийцев, которым сильно вредил установившийся в Византии обычай чеканить низкопробную монету. Глухой ропот против западнической политики Комнинов перешел при Алексее II (1183 год) в открытую революцию, поднятую главным образом купцами и ремесленниками. Она сопровождалась избиением всех чужестранцев, большинство которых были итальянские купцы. Но византийская торговля от этого ничего не выиграла, а погром 1183 года сталя одним из поводов для завоевания Константинополя крестоносцами четвертого похода (1204 год). При дележе Венеция, достигшая теперь апогея своего могущества, захватила почти все острова — Крит, Корфу, Эвбею, — гавани Херсонес, Галиполи; в Константинополе она расширила свой квартал и приобрела такое влияние, что одно время была мысль перенести резиденцию дожа в столицу империи.
Венеция сделалась первой торговой державой в Греции. С пизанцами она в 1206 году заключила тесный союз; генуэзские купцы только в 1218 году добились statu quo ante. В 1247 году итальянцы появляются в Киеве, в 1260 году — в Крыму, около того же времени — в Азове; во владения иконийского султана они проникли очень рано; даже заклятый враг франков — никейский император Ласкарис — позволил венецианцам беспошлинно торговать у себя.
Возвращение Константинополя в руки византийцев (1261 год) принесло торговое преобладание Генуе, которая вскоре после того раздавила Пизу (1284 год) и победой при Курцоле нанесла сильный удар Венеции (1298 год). Основанная генуэзцами в Крыму Каффа подорвала торговлю венецианских черноморских колоний и заставила Венецию, особенно после разрушения Таны (Азова) монголами (1317 год), усилить свои отношения с сирийскими и египетскими портами.
Левантская торговля через Сирию все больше и больше процветала. Акка, завоеванная было Саладином, в 1191 году была взята обратно крестоносцами третьего похода и сделалась ещё более блестящим торговым центром. Наряду с венецианцами, генуэзцами и пизанцами там появились теперь купцы из Флоренции, Сиены, Пиаченцы, а также англичане, провансальцы (из Монпелье и Марселя), испанцы (из Барселоны). Кипр сделался при Лузиньянах значительной эмпорией; небольшая Киликийская Армения давала свободный проход купцам.
С сирийскими портами успешно конкурировала египетская Александрия. Товары, шедшие через Александрию, проходили водою все огромное пространство от Китая и Индии до Венеции, Марселя и Барселоны, за исключением небольшого клочка суши между Красным морем и Нилом. Это было дешевле, скорее и вернее. Склады Адена, с их громадными запасами восточных товаров, лежали близко от этого пути; египетские купцы встречались там с персидскими и индийскими. В Красном море торговали почти исключительно арабские купцы, у которых в Йемене был благоустроенный порт Зебид. Египетские купцы на африканском континенте высаживались в Айдабе (близ мыса Эльбеа), оттуда караванным путём добирались до Нила, а по Нилу до Александрии. Здесь собирались главным образом товары со всего Востока; здесь получали их европейские купцы. Александрию посещали не только купцы средиземноморских портов Западной Европы и византийцы, но, вероятно, и немцы, и даже русские. Первенствовали и тут Генуя, Пиза и Венеция. Христианским владетелям в Сирии это не нравилось; при заключении в 1156 году договора с Пизой, иерусалимский король Балдуин IV грозил, что если ливанские купцы будут продавать фатимидскому султану железо, строевой лес и смолу, то эти товары будут отниматься у них силою. И после падения Фатимидов отношения итальянцев с египетскими султанами не прекращались; в 1208 году Венеция заключила с Египтом договор. На пути между востоком и западом немалую роль играл остров Кипр.
С появлением монголов открылись новые пути, по которым западные купцы, умевшие ладить с татарами, проникали в самое сердце великой монгольской державы. Один вел из Малой Армении или из Трапезунда в Персию и через Багдад и Персидский залив морем в Китай, другой — из южной России через Центральную Азию в Китай. С открытием сообщения с Востоком через Чёрное море торговый оборот Запада ещё больше увеличился. Время от конца XIII до конца XIV века было эпохой наиболее оживленного обмена Европы и Азии. С XV века начинается упадок. Пути, которые в течение трех столетий обогащали Европу, стали забываться; на них появились османы. Открылись новые пути; другие нации забрали в свои руки наследие великих итальянских республик.
В XIII веке мировая торговля получила сильный толчок благодаря знаменитым шампанским ярмаркам во Франции (приложение 4). Их было шесть; они действовали почти без перерыва поочередно в Ланьи, Баре, Провене и Труа (в двух последних — по два раза). Для немецко-итальянской торговли ещё важнее оказалось открытие Сен-Готардского прохода.
Развитие торговых оборотов вызвало резкую перемену во взглядах на денежную прибыль. Феодальному хозяйству была незнакома торговая сделка, предполагающая прибыль. Каноническое право резко осуждало всякий процент; всякая денежная операция подводилась под понятие ростовщичества. Эти нормы были обязательны для христиан; поэтому все кредитные сделки находились в руках евреев. С расширением торговых оборотов возникли новые требования, к услугам которых явилось реципированное римское право. Болонские юристы провозгласили законность роста; формулу их, смягченную толкованиями позднейших глоссаторов, должна была признать и церковь. Кредитные операции флорентийских банкиров охватили собою всю Западную Европу. Наряду с крупными банкирскими домами функционировали банкиры, удовлетворявшие во Франции, Германии и Англии потребностям мелкого кредита. В связи со всеми этими условиями вырастает значение Ганзы, великого немецкого купеческого союза, возникшего в XIII веке в видах расширения и облегчения немецкой торговли за границей. Основой для неё послужили местные торговые гильдии, городские союзы и торговые дворы (ганзы) за границею. Из последних древнейший — стальной двор в Лондоне, основанный кельнцами в XII веке. Отдельные городские союзы постепенно стали объединяться в один общий, первое место в котором принадлежало Кельну на западе и Висби на востоке; но с конца XIII века стал выдвигаться Любек, и под его руководством создалась великая Ганза, сосредоточившая в своих руках торговлю в Северном и Балтийском морях, начиная от Новгорода и кончая Англией; сфера её деятельности заходила и дальше, до Португалии и Испании.
Завоевание турками восточных берегов Средиземного моря и черноморского побережья закрыло прежние пути в Индию. Необходимо было отыскать новый путь в страну пряностей, курений и жемчуга. До 1453 года экспедиции на юг от Гибралтарского пролива не были систематичны, хотя португальцы и сделали несколько открытий по северо-западному берегу Африки. Эпоха великих открытий начинается с 1475 года, когда португальцы добрались до экватора; затем следуют одно за другим открытие мыса Доброй Надежды Диасом (1487 год), открытие Америки Колумбом (1492 год), открытие морского пути в Индию Васко да Гамой (1498 год), постепенное открытие и колонизация различных частей Северной и Южной Америки, кругосветное путешествие Магеллана. Последствия всех этих открытий были громадны. Теперь торговля сделалась морской по преимуществу, потому что после Колумба не боялись удаляться от берегов и пускаться в открытое море. Явилась возможность доставлять индийские товары морем, без перегрузки, в европейские порты; отсюда удешевление товаров и падение торгового могущества Венеции. По словам современника, при получении известия об открытии Васко да Гамы, Венеция «окоченела от ужаса»; самые мудрые люди стали говорить, что это — величайшее несчастие, когда-либо постигавшее республику. Венеция упала на степень второстепенной морской державы. Удешевление индийских товаров имело ещё и другое последствие — увеличение их потребления, следовательно новое расширение торговых отношений, чему способствовал и наплыв драгоценных металлов из Америки. Из Америки же стали доставляться в Европу невиданные до тех пор товары: картофель, маис, табак, саго, какао, ваниль, кока, ананасы; привоз кофе (Мартиника), хлопка и сахара (Антильские острова) сильно поднялся. С другой стороны для европейской промышленности открылись новые рынки, куда она могла сбывать в обработанном виде то сырье, которое получала из новооткрытых стран. С усилением промышленности увеличивается приток ремесленников в города, и развивается техническое разделение труда; в цехах, опасающихся конкуренции, появляется незнакомая средним векам исключительность и классовая противоположность между мастерами и подмастерьями; начинается борьба рабочих с предпринимателями. Денежное хозяйство все больше и больше крепнет, благодаря американскому золоту и серебру; появляется крупный торговый капитал, зарождаются фабрики, увеличивается количество банков, усложняются формы кредита, появляются биржи, Цена денег падает, цены на товар вырастают, налоги увеличиваются.
Торговое первенство, после открытия Америки и морского пути в Индию, перешло от Италии прежде всего к тем странам, корабли которых первые пристали к берегам Индии и Америки — к Португалии и Испании. Торговля с Индией и другими странами Востока была