История жизни а-ю кхадро

Хвала Дорже Палдрон и Ваджрайогинй! Эта биография — всего лишь капля нектара из океана жизни А-ю Кхадро. Я, ее скромный ученик по имени Намкхай Нор-бу¹, буду рассказывать историю моей встречи с А-ю Кхадро, помня о ее присутствии.

В год железа-кролика (1951 год) я обучался в монастыре школы Сакья². Мне было тогда четырнадцать лет. Мой на­ставник Кенраб Одзер дважды передал мне полное учение Ваджрайогинй согласно линиям преемственности Норпа и Шар­па³ школы Сакья.

Однажды он сказал мне: "В провинции Таг-зи неподалеку от дома твоих родителей живет женщина, достигшая совер­шенства в практике, великая дакини по имени А-ю Кхадро. Ступай к ней и попроси посвящения в учение Ваджрайогинй".

В этом году он отпустил меня на летние каникулы меся­цем раньше положенного срока, чтобы я смог посетить А-ю Кхадро. Итак, я приехал домой и вместе со своей матерью Еше Чодрон и сестрой Сонам Пундзом стал готовиться к путешествию.

Наконец мы отправились и после трех дней пути прибыли в Дзонгца, где жила А-ю Кхадро. Она проживала в малень­ком, сложенном из камней домике, стоящем возле реки на травянистом горном склоне, к востоку от небольшого сакьяс-кого монастыря. Домик был совсем крошечный и к тому же без окон⁴. Вместе с ней жили два ее помощника: старик по имени Палден и пожилая монахиня Зангмо. Оба они также усиленно практиковали йогу и медитацию.

Когда мы впервые вошли в дом Кхадро, внутри горел только один масляный светильник. А-ю Кхадро к тому време­ни уже исполнилось 113 лет, но она не выглядела очень ста­рой. У нее были длинные, до колен, волосы. Концы волос были черные, а возле корней — с сильной сединой. Руки у нее были как у молодой женщины. Она носила темно-крас­ную одежду, а через левое плечо у нее был надет пояс для медитации. Во время своего прихода мы попросили ее дать нам учение, но она упорно твердила, что у нее недостаточно знаний, чтобы кого-то учить.

Когда я настойчиво попросил ее дать мне учение Вадж-райогини, она сказала: "Я простая старуха, как я могу давать тебе учение?"

И чем больше мы осыпали ее комплиментами, тем более замкнутой и равнодушной она становилась. Я был очень рас­строен и боялся, что мы здесь ничего не получим.

Ночь мы провели на берегу реки, а наутро, когда мы гото­вили завтрак, к нам пришла пожилая монахиня, Ани Зангмо. Она принесла масло, сыр и кислое молоко для моей матери и сестры, а мне сказала, что А-ю Кхадро приглашает меня к себе.

Я немедленно отправился к ее дому. На этот раз он был освещен многочисленными масляными светильниками. Когда я вошел, А-ю Кхадро дотронулась своим лбом до моего лба, что является знаком величайшего расположения. Она пред­ложила мне замечательный завтрак и сказала, что видела этой ночью очень благоприятный сон, в котором ей явился ее учитель Жамьянг Кенце Вангпо⁵ и велел ей передать мне его личный гонгтер (Объяснение термина "гонгтер" см. в главе "Принцип Дакини" во Введении.), учение Кхадро Сангва Кунду⁶. Это не было тем самым учением, о котором просил я. Но А-ю Кхадро получила его лично от Кенце и усиленно практи­ковала. Пока мы завтракали, она внимательно исследовала тибетский астрологический календарь, а затем сказала: "За­втра День дакини, тогда и начнем. Сегодня отправляйся в сакьяпинский монастырь, а мы тем временем подготовимся".

Мы отправились в монастырь и сделали подношения. Там были статуи Будд Трех Времен и полая внутри ступа из золо­ченой бронзы в пять локтей высотой, украшенная многочис­ленными драгоценными камнями. Эта ступа была сделана со­гласно инструкциям самой А-ю Кхадро.

На следующий день около одиннадцати часов Кхадро нача­ла давать нам посвящение Сангва Кунду. Начиная с этого дня, каждое утро она давала учение, включающее в себя практики, связанные с каналами и энергиями тонкого тела. Днем, закон­чив свою полуденную медитацию⁷, она давала нам дальнейшие объяснения практики Кхадро Сангва Кунду, а также практики Чод Мачиг Лабдрон, называемой Жинба Рангдрол⁸. Послед­нюю практику она выполняла в молодости много лет. В полу­чении посвящения участвовало пять человек: глава монастыря Кенпо Трагьял⁹, монахиня Янгки, моя мать, сестра и я сам. Домик, где жила Кхадро, был настолько маленьким, что все мы не могли там поместиться, и Янгки пришлось сидеть снару­жи возле двери. Кенпо помогал готовить алтарь и мандалы.

Месяц спустя она дала посвящение в цикл учения Янг-ти¹⁰, одного из важнейших учений раздела Дзогчен, относящегося к классу Упадеша и включающего в себя выполнение практики в условиях полной темноты¹¹. Передача этого учения заняла пять дней. После этого она стала давать посвящение в цикл учений Лонгчен Ньингтиг¹². В десятый день седьмого месяца она дала посвящение в практику Ваджрайогини в традиции Шарпа, которое я просил в самом начале, прибавив к нему собственный обширный комментарий. Эта передача связана с учением Нала Пема Дундруба под названием Кха Кьяб Рангд­рол¹³. Затем она дала собственный гонгтер дакини Сингхамук-хи¹⁴, и передача этого посвящения продолжалась до десятого дня текущего месяца. В конце мы получили наставления по практике Белой Тары для достижения долголетия. Я пробыл у нее недолго, всего около двух месяцев. За это время она дала восемь различных учений и все время была необыкновенно добра к нам. А мы испытывали чувство величайшей благодар­ности за дарованные нам драгоценные учения.

Кенпо, бывший одним из ее главных учеников, сказал нам, что он тоже время от времени получает у нее различные посвящения, но количество и глубина учении, данных нам, были чем-то необычным. Как правило, она не дает так много учений и еще никогда не давала столько за такое короткое время. Кенпо выразил даже опасение, что это может означать ее ско­рый уход. Но Палден, пожилой человек, живший вместе с Кхадро, сказал, что за несколько месяцев до нашего прибы­тия она видела сон, указывающий на то, что вскоре ей при­дется давать посвящения в некоторые учения, и они начали к этому готовиться. Так что оказывалось, что у нее были при­чины так поступать.

Иногда после дневных занятий Кхадро по моей просьбе рассказывала мне о своей жизни. Я записал все эти рассказы с ее слов, поскольку имел нехарактерную для тибетцев при­вычку записывать интересные для меня сведения. По этим заметкам я и составил эту биографию.

Например, я спрашивал Кхадро о ее семье и детских го­дах, и вот что она мне рассказала:

"Я родилась зимой в год кабана-земли (1839), в День дакини. В это время в нашем доме находился йогин, живший на соседней горе, Тогден¹⁵ Ранриг. Он дал мне имя Дечен Кхадро, что значит "Дакини Великого Блаженства.

Люди рассказывали о благоприятных знаках, сопутство­вавших моему рождению. Я родилась в провинции Тагзи, в селении Дзонг-Транг, в семействе А-ту Таханг. Когда-то это была очень богатая семья, но к моменту моего рождения они не были ни слишком богатыми, ни слишком бедными. Имя моего отца было Дамдин Гон, но все называли его Арта. Мать мою звали Цоки, или Атцо. У нас в семье было три сына и четыре дочери. Мои братья были торговцами, а се­стры занимались хозяйством и ухаживали за домашними жи­вотными. Поскольку я была самой младшей и самой слабой из всех, меня отправляли пасти коз и давали наихудшую одеж­ду. Такова история моего рождения и детства".

А вот рассказ Кхадро о том, как она встретила своего учителя и стала практиковать медитацию:

"Моя тетя по имени Дронки была очень сильным практи­ком тантры и жила на горе в пещере, расположенной непода­леку от той, в которой жил Тогден Ранриг. С раннего детст­ва она интересовалась практикой медитации, и я тоже имела большую тягу к учению. Я отправилась к ней в Драг-ка Янг Дзонг, когда мне было семь лет, и прожила там до 1856 года. В это время мне исполнилось уже восемнадцать. Я помогала моей тете: носила для нее воду и разжигала огонь. Кроме того, я помогала ученику Тогдена, Кунсанг Лонгъянгу, а он учил меня и своего внука читать и писать. Читать я научи­лась быстро, поскольку ученики Тогдена решили дважды про­честь целиком весь Ганжур¹⁶ для продления жизни учителя, и я принимала в этом участие. Когда мне было тринадцать лет, я получила посвящение в практику и учение Лонгсель Дорже Ньингпо¹⁷. Мне также дали объяснение метода практики, и я изо всех сил старалась выполнять все инструкции; хотя я и не понимала тогда сути учения, вера моя была велика.

Однажды туда пришел человек по имени Апо Ценга, что­бы получить учение. Он принадлежал к богатому роду Гара Цонг из области Нья-Ши, Эта семья дружила с моей тетей. Мои родители тоже пришли получить посвящение, но их мысли были далеки от учения; они были больше озабочены моим будущим. После церемонии я была против моей воли помол­влена с сыном Апо Ценга. Я совершенно не понимала, что все это значит, но чувствовала, что предстоящие изменения мо­гут помешать моей практике. Моя тетя делала все, что могла, чтобы помешать этому, но мои родители стремились к богат­ствам семейства Гара Цонг. Единственное, чего ей удалось добиться, так это отсрочки свадьбы на несколько лет по при­чине моей молодости.

Когда мне было четырнадцать лет, мы с моей тетей и Тогде-ном Рангригом отправились повидать Жамьянга Кенце Ванг-по, Жамьянга Конгтрула и Чогьюр Лингпа, трех великих лам, которые собрались вместе для проведения церемонии освяще­ния одного важного места, называемого Дзонг Цо. Мы доби­рались туда семь дней, а по приезде встретили множество знаменитых учителей и получили много наставлений. Во вре­мя этой поездки мое желание практиковать учение сильно возросло, особенно после того, как на обратном пути мы остановились в Пема Ньингкье, чтобы увидеть великого Пема Ринпоче.' От него мы получили посвящение в учение Белой Тары. По возвращении Тогден и моя тетя ушли в длительный ритод. Я же приступила к выполнению предварительных прак­тик¹⁸ согласно циклу Лонгчен Ньингтиг по руководством Кун-санга Лонгъянга.

Когда мне было шестнадцать лет, в год дерева-тигра (1854) я вместе с моей тетей отправилась для встречи с Жамьянгом Кенце Вангпо, но по прибытии на место мы узнали, что он находится в очень строгом затворе. Мы попросили монаха, который носил ему пищу, передать Ринпоче, что приехали из Тогден Рангрига специально для встречи с ним.

Узнав, что мы приехали издалека, он согласился увидеть­ся с нами. Во время встречи он сказал, что предыдущей но­чью во сне получил знак, указывающий на то, что должен дать нам учение. Он решил дать нам посвящение в цикл уче­ний Пема Ньингтиг. При церемонии посвящения Кенце дал мне имя Цеванг Палдрон. Затем, в течение более месяца, каждый раз по окончании своей дневной медитации он давал нам учение. После этого я стала немного понимать смысл учения и после возвращения провела ритод по практике Бе­лой Тары.

Когда мне было девятнадцать лет, в год огня-змеи (1857) мои родители, а также братья и сестры решили, что мне пора выходить замуж. Они стали готовить свадьбу, и моя тетя очень опечалилась. Она чувствовала себя виноватой в том, что познакомила моих родителей с семейством Гара Цонг. Но, вопреки ее советам, они продолжали вести дело к свадь­бе. Тетя говорила им, что мне нужно разрешить поступать согласно моему желанию и что не следует отрывать меня от моей практики. Но родители настаивали на моем замужестве — не ради моего счастья, а из своего собственного расчета.

Свадьба состоялась в середине лета. Сам Тогден Рангриг при­шел, чтобы благословить нас. Казалось, все говорило о том, что мы будем счастливы.

Я прожила в семье Гара Цонг три года, и мой муж, Апо Вангдо, был очень добр и нежен со мной. Но внезапно я заболела и в течение двух лет становилась все слабее и сла­бее. Никто не мог определить, что это за болезнь. Иногда это было похоже на болезнь праны¹⁹, а временами у меня бывали судороги, как при эпилепсии; иногда же казалось, что бо­лезнь связана с расстройством системы кровообращения. Ко­роче говоря, ни один врач не мог не только помочь мне, но даже установить определенный диагноз. Не помогали ни ле­карства, ни ритуалы. Мне становилось все хуже и хуже, и наконец, почувствовав приближение смерти, я позвала Тогде-на Рангрига.

Он дал мне посвящение в практику долгой жизни и про­вел ритуал, предназначенный для возвращения жизненных сил, а также много других ритуалов. И он, и моя тетя гово­рили, что настоящая причина болезни состоит в том, что я вынуждена вести мирской образ жизни и оставаться домохо­зяйкой, хотя на самом деле мне хотелось совершенно иного. В один голос они сказали моему мужу и его родне, что мне следует позволить уйти и следовать велению своего сердца. Они также говорили им о знаках, сопровождавших мое рож­дение, и о моих встречах с Жамьянгом Кенце Вангпо. И наконец они сообщили, что замужество вошло в такое проти­воречие с моими истинными устремлениями, что это подорва­ло мои жизненные силы.

Мой муж был очень добрым человеком. Я сказала ему, что если он действительно понимает и любит меня, то должен последо­вать совету Тогдена и предоставить мне свободу. Он сказал, что, если семейная жизнь представляет для меня такую опас­ность, нам следует расстаться. Я сказала также, что буду очень рада, если он станет помогать мне в проведении ритода (практики в полном затворе), и что я надеюсь в дальнейшем стать для него духовной сестрой.

Не знаю, что повлияло: его согласие или ритуалы Тогде­на, но вскоре я начала выздоравливать. Как только я доста­точно окрепла, мой муж проводил меня туда, где находились пещеры Тогдена и моей тети. На полное восстановление сил после болезни ушло около года. Мой муж и его сестра все это время приносили мне еду и снабжали всем необходимым, став как бы моими покровителями. В течение этого года я получила передачу учения терма Гуру Чованга²⁰.

Вскоре я увидела сон, указывающий на то, что земная жизнь Тогдена Рангрига близится к завершению. Когда я сказала ему об этом, он ответил: "Я уже передал тебе все учения, которые получил от Мотрул Чойинг Дорже, Мигьюр Намкхай Дорже и Ригзин Пема Дупа Цель".

Я попросила его дать мне посвящение в практику, кото­рая поможет продлить его жизнь; он дал мне такую практи­ку и прожил после этого еще три года. За это время я получила от него передачу учения Дзогчен, идущую от Гуру Ньянг Ролпы²¹, и много других учений. После этого под опытным руководством моей тети я приступила к выполне­нию многочисленных практик. В год железа-быка (1865), когда мне было двадцать семь лет, а Тогдену семьдесят семь, он заболел, и однажды утром мы обнаружили, что он поки­нул тело. Его тело сохраняло медитативную позу²² больше семи дней. Мы совершили многочисленные подношения, и многие люди приходили посмотреть на него. На седьмой день его тело уменьшилось до размеров восьмилетнего ребенка. Он все еще оставался в медитативной позе, и мы продолжали возносить молитвы.

Когда мы стали складывать погребальный костер и го­товить его тело к кремации, все вдруг услышали громкий шум, похожий на раскат грома. С неба посыпалось что-то странное: то ли дождь, то ли снег. Во время кремации мы все сидели вокруг костра, выполняя практику гуру-йоги из цикла учений Янг-ти. В конце этой практики выполняется длительное созерцание в состоянии внутреннего единения с учителем. Закончив созерцание, мы обнаружили, что моя тетя умерла. Ей было тогда шестьдесят два года. Она оста­валась в медитационной позе три дня. Мы соорудили над ней навес и оставались сидеть вокруг день и ночь, выпол­няя практику.

Все стали говорить то, чего никогда не говорили при ее жизни: что она была великой йогиней. Через три дня мы со­жгли ее тело на том же месте, где была устроена кремация тела Тогдена. Меня очень опечалила ее смерть. После смерти обоих моих наставников я почувствовала себя страшно одино­кой, хотя это и было хорошее напоминание о страдании и непостоянстве сансары. Много ночей люди слышали звуки, доносящиеся из пепла, оставшегося на месте погребального костра. Тогда же я решила провести трехгодичный ритод в пещере моей тети. Мне помогал один из учеников Тогдена, и моя практика в затворе была очень успешной²³.

Когда мне было тридцать лет, в год земли-дракона, Кун-санг Лонгъянг, я и еще одна монахиня, отправились странст­вовать, практикуя Чод. Мы решили посетить Нала Пему Дунд-руба, называемого также Чанг Чуб Лингпа, следуя указаниям Тогдена Рангрига.

По дороге мы посетили множество святых мест и монас­тырей, так что все путешествие заняло полтора месяца. При­быв в Адзом Гар, мы встретили там Адзома Другпа и его дядю Намкхая Дорже. Они сказали нам, что в скором време­ни ожидается прибытие Нала Пема Дундруба. Намкхай Дор­же давал посвящение в цикл учений Лонгде²⁴ Адзому Другпа и группе из тридцати своих учеников, и мы присоединились к ним для получения этого учения.

В начале шестого месяца прибыл Нала Пема Дундруб. Когда он давал великое посвящение Цогчен Дупа,²⁵ собра­лось около тысячи человек. Он дал также учение Гонпа Рангдрол²⁶, касающееся практики в момент смерти, и, нако­нец, свой собственный гонгтер Кха Къяб Рангдрол. После этого Намкхай Дорже и Адзом Другпа дали расширенное объяснение учения Дзогчен. Таким образом, мы получили не только посвящение, но и наставления о методах практи­ки.

Затем мои спутники Кунсанг Лонгъянг и монахиня реши­ли вернуться домой, а я вместе с некоторыми учениками Ад-зома Другпа отправилась посетить монастыри Дзогчен и Се­чен. Один из моих спутников, Лхаванг Гонпо, был очень опытным чодпа²⁷, и я многому у него научилась.

Когда мы добрались до монастыря Дзогчен, наступила зима, и с каждым днем становилось все холоднее и холоднее. Лхаванг Гонпо обу­чил меня практике развития внутреннего тепла и тому, как исполь­зовать для поддержания жизненных сил субстанции воздуха и ми­нералов²⁸. Благодаря его наставлениям я совершенно не страдала от жестоких зимних холодов. Этой зимой я обрела подругу, монахиню одного со мной возраста по имени Пема Янгки. Мы очень подружились и несколько лет после этого путеше­ствовали вместе.

В 1869 году, когда мне был тридцать один год, Лхаванг Гонпо, Пема Янгки и я вместе с настоятелем монастыря Дзог­чен по имени Жигме и десятью его учениками отправились, чтобы попытаться увидеть Дзонгсара Кенце Ринпоче.

По дороге мы посетили монастырь Деге Гончен, в котором находятся печатные доски Ганжура. Посещая по дороге раз­личные интересные места, мы медленно приближались к тому месту, где жил Дзонгсар. По прибытии в Таши Лхаце мы узнали, что Дзонгсар находится в Маршо в строгом ритоде. Поэтому Кенпо Жигме со своими учениками отправился по­сетить монастырь Кату Паял.

Мы же с Лхавангом Гонпо и Пема Янгки решили пойти в Маршо с намерением либо увидеться с Дзонгсаром Жамьян-гом Кенце Ринпоче, либо поселиться неподалеку от места его уединения. Всю дорогу мы питались подаянием, а когда при­были на место, то обнаружили, что Дзонгсар Кенце Ринпоче действительно находится в очень строгом затворе, так что даже не принимает посланий. Поэтому мы разбили лагерь на горе ниже того места, где он проводил ритод, и усиленно занялись собственной практикой.

Так прошло более месяца. Наконец однажды пришел мо­нах по имени Сонам Вангпо, чтобы посмотреть, чем мы зани­маемся. Мы рассказали ему о том, откуда мы пришли, и о нашем желании увидеть Кенце. Мы не знали тогда, что бла­годаря этому весть о нас дойдет до Дзонгсара Ринпоче.

Через несколько дней этот монах пришел снова и сказал, что Дзонгсар Жамьянг Кенце Ринпоче согласился увидеться с нами по окончании своей утренней медитации. Когда мы наконец радостно вошли в его комнату, он назвал меня Це-ванг Палдрон. Это было то самое имя, которое он дал мне при прошлой встрече. Ринпоче решил давать нам учение Кхадро Сангду в перерывах между периодами своих медитаций. Но мы не должны были никому говорить об этих посещениях, чтобы не создать препятствий.

Мы получили от него множество учений и при этом имели достаточно времени для собственной практики. Затем вместе с Ринпоче мы отправились в монастырь Дзонгсар и там вмес­те с несколькими сотнями монахов, монахинь и йогинов полу­чили учение Ньингтиг Ябши²⁹, что заняло больше трех меся­цев. Мне кажется, что именно в это время я начала в какой-то степени по-настоящему понимать учение Дзогчен.

Он также дал нам передачу учений в традиции школ Кама, Терма, Сарма и Ньингма³⁰, что заняло более трех месяцев. После этого мы почувствовали, что настала пора заняться практикой.

В 1870 году, когда мне и Пема Янгки было по тридцать два года, мы вместе с несколькими учениками Дзонгсара Кенце отправились в Ньяронг, чтобы увидеть Пема Дундруба. Мед­ленно продвигаясь, мы наконец прибыли в город, называемый Карко, в области Нар лонг, где Нала Пема Дундруб давал посвящение Лонгсал Дорже Ньингпо. Мы успели получить часть этой передачи, а также Янг-ти Нагпо. Там мы прожили более трех месяцев.

Затем вместе с Нала Пема Дундрубом мы отправились в Ньинг Лунг. Там он дал учение Кха Къяб Рангдрол. По окон­чании передачи он позвал к себе Пема Янгки и меня. Моей подруге он дал имя Озел Палкьи, "Победоносный Ясный Свет", а мне — Дорже Палдрон, "Победоносная Ваджра". Называя нас этими именами, он давал нам наставления, говоря: "От­правляйтесь практиковать на кладбища и в священные места. Следуйте методу практики Мачиг Лабдрон и преодолейте в себе жажду достижения и страх перед неудачей. Достигнув этого, вы обретете состояние истинного постижения. Во вре­мя путешествия вы встретитесь с двумя йогинами, и эта встреча будет очень важной для вас. С одним из них вы встретитесь в Цава, а с другим в Л ока, на юге Тибета. Если вам удастся встретить их, это, несомненно ^поможет вам в вашем разви­тии. Итак, идите и выполняйте практику, как я вам сказал".

Он подарил каждой из нас по барабанчику для выполне­ния практики Чод, и после получения некоторых дополни­тельных советов мы отправились в путь, как две нищенки. Единственным нашим имуществом были барабанчики для Чода и дорожные посохи.

Мы посетили монастыри Катог и Пеюл, а также множест­во священных мест и встретились со многими учителями. На­конец мы пришли в места моего детства, где находилась пе­щера Тогдена Рангрига. Мне было очень печально видеть царившее там запустение. Мы застали только двух старых учеников: Тогдена Пагпа, Кунсанга Лонгъянга, монахиню Чанг Чуб да еще одну неизвестную мне монахиню. Когда мы ска­зали, что направляемся в Центральный Тибет, Кунсанг Лон-гъянг решил идти вместе с нами. Поэтому нам пришлось за­держаться на две недели. Пока Кунсанг готовился к путешествию, мы вместе со старыми учениками Тогдена вы­полняли практики гуру-йоги, делали подношения пуджи и подношения хранителям учения и т.д.

Когда мне было тридцать три года, в десятый день третьего месяца года железа-овцы (1871) мы сделали "огненное подно­шение" и отправились в сторону Центрального Тибета. Наши­ми спутниками оказались двадцать человек. Мы шли вместе около месяца, пока не пришли в область, называемую Цава.

Начиная с этого места мы пошли медленнее, прося по пути подаяния; так началось наше паломничество. Наконец мы поднялись на равнину Гурчен Танг. Найдя там большую стоянку скотоводов, мы попросили у них еды. Расположив­шись лагерем неподалеку от них, мы начали петь Чод. Вскоре к нам подошла молодая женщина. Когда она приблизилась, мы увидели, что она безутешно плачет.

Она сказала: "Какое счастье, что вы, чодпа, пришли сюда! Помогите мне! Позавчера моего мужа убили в соседнем уще­лье. Он до сих пор лежит в нашей палатке. В этих местах очень трудно найти настоящих практиков Чод. Прошу вас, помогите мне похоронить его".

Мы были в некоторой растерянности, поскольку никто из нас не знал достаточно хорошо погребальных обрядов, но она была в таком отчаянии, что мы согласились.

Мы спросили женщину: "Есть ли поблизости подходящее кладбище?"

Она ответила: "В южном направлении есть очень извест­ное кладбище. До него полдня пути. Есть и другие, поближе, но они меньше".

Мы решили отправиться на большое кладбище, и на сле­дующий же день пошли туда в сопровождении людей, несу­щих тело.

Приближаясь к кладбищу, мы услышали доносящиеся оттуда звуки барабана и колокольчика. Подойдя еще бли­же, мы услышали приятный голос человека, распевающего Чод. Посреди кладбища сидел молодой чодпа. У него была очень темная кожа, а волосы на голове закручены в боль­шой пучок наподобие тюрбана³¹. Он был одет в темно-крас­ное одеяние йогина и распевал текст подношения пуджи из практики Чод.

Я тут же вспомнила предсказание Нала Пема Дундруба о том, что в Цава нам предстоит встретить чодпа, который ока­жет нам помощь. Когда наша процессия с телом умершего до­шла до середины кладбища, чодпа перестал петь.

Он спросил: "Кто из вас Дорже Палдрон? Откуда вы при­шли и что вам здесь надо?"

Я ответила: "Дорже Палдрон — это я. А это мои друзья: Озел Палкьи (которую прежде звали Пема Янгки) и Кунсанг Лонгъянг. Мы ученики Нала Пема Дундруба и идем в Цент­ральный Тибет, а по пути выполняем практику Чод на клад­бищах, которые встречаются нам по пути. Нас попросили позаботиться о теле этого убитого, и мы принесли его сюда. А кто ты?"

Он ответил: "Я ученик Кенце Еше Дорже, зовут меня Семньи Дорже, а родился я в Кунгпо. У меня нет постоянно­го дома. Последние несколько дней я выполняю практику в этом месте. Недавно утром, перед самым пробуждением, мне в видении было сказано, что вскоре сюда должна прибыть женщина по имени Дорже Палдрон. Вот ты наконец и при­шла! Но не так-то просто поднести тело умершего духам. Если вы не знаете в точности, как это делается, давайте совершим обряд вместе".

Мы проводили соответствующие ритуалы семь дней, а род­ственники убитого приносили нам еду. Тогден Семньи Дорже дал нам учение Жинба Рангдрол Чод и присоединился к на­шей группе, так что нас стало четверо.

Мы неторопливо странствовали, питаясь подаянием. Иног­да мы останавливались на несколько дней в особо почитаемых местах для практики. Через несколько месяцев мы добрались до Дзаюла, что возле Ассама, а оттуда направились в Цари, где в области Чича находился храм Пагмо Лаканг. Год и три месяца мы странствовали по этим местам, то поднимаясь в горы, то спускаясь в долины. За это время мы посетили множество знаменитых мест.

Наконец, в шестой месяц года обезьяны (1872 год) Кун­сан Лонгъянг сильно заболел. Мы пригласили врачей и стали совершать специальные практики, но ему не становилось луч­ше, и к концу месяца он покинул тело. В это время ему было пятьдесят шесть лет. Когда мы выполняли ритуалы погребе­ния, появилось много знамений, например, огромная радуга, которую было видно на несколько миль вокруг и которая оставалась в небе все время совершения обряда. Люди, живу­щие в этих местах, были убеждены, что скончался великий махасиддха³². Они прониклись к нам глубоким почтением, и мы жили в этом месте больше трех месяцев, выполняя прак­тики для Кунсанга Лонгъянга.

После этого мы отправились в Джар, а оттуда в Лодраг, чтобы посетить находящиеся там священные места. Это места Марпы-переводчика, и здесь же совершал свои аскетические подвиги Миларепа³³.

В десятый день десятого месяца мы прибыли в Пема Линг и сделали подношение пуджи. В Пема Линге есть большое озеро, вокруг которого жило много йогинов; среди них был и Гуру Чованг. Этой ночью мы решили разделиться и провес­ти каждый свою практику в разных местах, расположенных вокруг озера.

Пема Янгки отправилась в место, называемое Рона, и, придя туда, обнаружила жившего там йогина.

Йогин сказал ей: "Три месяца назад я был в Ралунге, где находятся монастыри школы Кагью, и в видении мне явилась Дорже Юдронма³⁴. Она дала мне бумажный свиток размером с палец. Я быстро развернул его и прочитал: "В десятый день десятого месяца иди и выполняй практику в месте, на­зываемом Рона".

Она поняла, что это и есть тот самый йогин, встречу с которым предсказал ей Нала Пема Дундруб. По окончании вечерней практики они вместе вернулись в главный храм, и нас опять стало четверо.

Имя йогина было Гарги Ванчуг, а также его называли Трульши Гарванг Ринпоче, и он являлся учеником известной женщины Миндролинг Жецун Ринпоче, держательницы уче­ния Дзогчен Терма Миндролинга. В Пема Линге у него было множество учеников, и многие из них просили передачу уче­ния Чод. Мы присоединились к ним и оставались там некото­рое время, слушая учение.

Наша остановка продлилась до десятого дня третьего ме­сяца. Все это время мы усиленно занимались практикой, сде­лав 100 000 подношений пуджи из практики Чод. В округе нашлось много людей, которые рады были оказать нам по­мощь едой и всем необходимым.

Хотя прежде мы собирались отправиться в Самье, с этого момента мы решили идти вместе с Трульши Гарвангом в За­падный Тибет, чтобы увидеть Ганга Ринпоче. Так, неторопли­во продвигаясь по Ярдро, где расположено огромное озеро, мы прибыли в Ралунг. Там мы пробыли больше месяца, пока он давал некоторым из своих учеников учение Ати Забдон³⁵ в традиции Миндролинга. Мы тоже были рады возможности получить это учение.

Затем мы прошли через Гьялце Шигацзе, Салу и Сакья, посетив многие знаменитые места провинции Цанг. Во всех этих местах мы совершали ритуалы очищения и выполняли практику Чод и наконец летом достигли Тингри, где прожи­вал Падампа Сангье. Сделав там небольшую остановку, мы двинулись по направлению к месту, называемому Ньялам, а затем с большими трудностями добрались до Непала. Там мы некоторое время жили возле пещеры Маратика, выполняя практику Белой Тары для обретения долголетия, а также Пема Ньингтиг³⁶ Жамьянга Кенце Вангпо.

Затем мы отправились в Катманду, где находится Великая Ступа³⁷, и другие важные места паломничества. Около меся­ца мы путешествовали по долине Катманду, выполняя прак­тики и совершая подношения, а следующий месяц посвятили практике Чод. После этого мы приобрели известность и мно­гие люди стали приглашать нас к себе домой для выполнения различных обрядов.

Трулши Гарванг Ринпоче сказал, что такая известность вре­дит практике. Поэтому мы ушли в Янглешо³⁸ и посетили храм Ваджрайогини³⁹ возле Парпинга"⁰. Следом за ним, если спус­каться вниз по реке, находится храм Дакшинкали⁴¹. Еще там есть знаменитый индуистский храм, и мы отправились на рас­положенное рядом с ним кладбище, которое оказалось пре­красным местом для проведения Чода. Но через несколько дней люди, живущие поблизости, стали причинять нам беспо­койство.

Поэтому мы вернулись в Янглешо, и там Тогден Семньи дал Тогдену Трулши посвящение в одну особую практику Вадж­ракилаи⁴². Мы выполняли эту практику несколько дней, пос­ле чего решили покинуть Непал.

Мы направились в Долпо и, пройдя через Пуранг, прибы­ли в Кьюнг-Лунг, где находилась пещера, в которой раньше жил Тогден Трулши. Мы остановились там, и в первый месяц нового года Трулши Ринпоче дал нам передачу учения Кхад­ро Ньингтиг⁴³. Мы получили очень сложную и разработан­ную версию этого учения и прожили там после этого три месяца. Это было замечательное время. По просьбе Трулши Ринпоче мы дали ему передачу Кхадро Сангду, которую по­лучили когда-то от Жамьянга Кенце Вангпо.

В начале пятого месяца Трулши Ринпоче повел нас на гору Кайлаши⁴⁴. Три года мы жили в различных пещерах и священных местах на склонах этой горы.

Затем Трулши Ринпоче и Пема Янгки решили остаться там, а мы с Тогденом Семньи отправились в Центральный Тибет.

Во второй месяц года огня-быка мы простились с нашими друзьями и неторопливо двинулись в сторону Map-юла, прак­тикуя Чод во всех подходящих для этого местах. По дороге мы сделали остановку в Джомо-Нагпа, где когда-то жил Та-ранатха, а также в других местах, подходящих для практики.

В четвертый месяц мы остановились в Нганг-Чо, где жил великий мастер Дзогчена Гьюрме Пема Тензин¹¹⁵. Он давал учение Дзогчен Семде⁴⁶. Там мы прожили больше девяти ме­сяцев и получили полную передачу восемнадцати разделов этого учения, включая посвящения и разъяснения.

Однажды паломники, пришедшие из Кхама, сообщили нам, что несколько лет назад Нала Пема Дундруб ушел в радужном теле⁴⁷ и после этого его имя стало очень известно. Эта новость одновременно обрадовала и огорчила нас. В 1878 году, когда мне было сорок лет, мы с Тогденом Семньи отправились в Центральный Тибет. Мы прошли через Ушанг, где расположен знаменитый алтарь Синего Ваджрасадху, божества-хранителя учения Дзогчен. Наконец в четвертый месяц мы увидели Лха­су. Посетив много священных мест Лхасы и знаменитых лю­дей, мы отправились в близлежащие монастыри: Сера, Дре-пунг, Трайпа, Гаден, Кацал и Звалаканг, а потом пошли в Янгри, Дригунг и Тигром.

После этого мы вернулись в Лхасу, где я сильно заболела. Около двух месяцев я страдала от сильной лихорадки, кото­рая перешла затем в паралич. Врачу, который меня лечил, удалось уменьшить лихорадку, но паралич только усилился. Тогден Семньи стал выполнять специальную практику Чод против паралича, и наконец еще через два месяца мне стало лучше. Но на полное восстановление подвижности ушел еще месяц. В одиннадцатый месяц мы решили пойти в Самье на празднование Нового года. Там мы сделали много подноше­ний пуджи Ригзин Друпа⁴⁸.

В первый месяц мы пошли в Зуранг и посетили Гамалунг, место, освященное присутствием Падмасамбхавы, а также Во­нгъюл, а затем посетили Красный Дом на Медно-красной Горе и остановились на кладбище, расположенном неподале­ку. Когда-то в этом самом месте жила Мачиг Лабдрон. Там мы прожили три месяца, практикуя Чод.

После этого мы пошли в Цетанг и Традру, а оттуда отпра­вились в Ярлунг Шелра, еще одно место, благословленное Падмасамбхавой. Затем мы пошли в Церинг Джунг, где ког­да-то жил Жигмед Лингпа⁴⁹. Так мы продвигались около вось­ми месяцев, то поднимаясь в горы, то спускаясь в долины.

Когда мне было сорок два года, в 1880 году, во втором месяце, мы прибыли в Миндролинг. Там мы посетили Зуркар и Драянг Дзонг, а также ньингмапинский монастырь Дорже Дра и Цурпу, где находится резиденция Кармапа⁵⁰. Во время своего путешествия мы посетили много учителей и получили множество различных учений.

В четвертый месяц 1880 года мы прибыли в Паюл и посетили Ланг Тханг, одну из резиденций школы Кадампа⁵¹. Затем мы дошли до На Чу Ка и оттуда направились в Восточный Тибет.

На седьмой месяц мы прибыли в Кунгпо, где в области Кари находилось место, в котором Тогден Семньи проводил практику в уединении. В тех пещерах теперь жил другой йогин, а также монах и монахиня. Они были очень рады увидеть Тогдена Семньи. Там я прожила больше года, выполняя прак­тики Чода Жинба Рангдрол. Тогден Семньи дал мне учение Янсанг Тутиг, наиболее тайный из всех гонгтеров Дзогчена.

В год железа-змеи, (1881) я решила совершить путешест­вие* на родину и присоединилась к каравану купцов, направ­лявшихся в Китай.

Когда мы добрались до того места, где я жила в детстве и где меня выдали замуж, я распрощалась со своими попутчика­ми, совершила для них охранительные ритуалы и направилась к пещерам Тогдена Рангрига. По пути я расспрашивала живу­щих в этих местах людей, но никто из них ничего не знал об этом месте. Правда, некоторые наконец вспомнили, что много лет назад здесь жил йогин, который давно умер, а те, которые жили там после него, тоже умерли или ушли из тех мест.

Когда я пришла на место, все там было в полном запусте­нии. Деревянные двери и оконные рамы были выбиты и унесены местными жителями, и я даже не смогла определить, какая из пещер принадлежала Тогдену, а какая моей тете.

Я решила переночевать там. На следующий день я спусти­лась немного ниже и остановилась на кладбище, чтобы про­вести практику Чод. Наутро перед пробуждением я увидела во сне камень в Дзонгца, формой напоминающий яйцо, кото­рый находился внутри пещеры. Когда я вошла в пещеру, там была непроглядная тьма, но внезапно все вокруг осветилось ярким многоцветным сиянием, исходящим из камня. От этого сияния стены пещеры стали прозрачными, и я смогла видеть все, что находилось снаружи.