От­сутс­твие ад­ми­нис­тра­тив­ной цен­тра­лиза­ции 2 страница

Зах­ват влас­ти на­циз­мом и фа­шиз­мом, опус­то­шения, при­чинен­ные Вто­рой ми­ровой вой­ной, поч­ти на де­сяти­летие за­тор­мо­зили на­уч­ную жизнь в стра­нах кон­ти­нен­таль­ной Ев­ро­пы. Зна­читель­ная часть не­мец­ких уче­ных, за­нимав­шихся об­щес­твен­ны­ми на­ука­ми, пе­ресе­лилась в Со­еди­нен­ные Шта­ты, где они не толь­ко внес­ли по­силь­ный вклад в борь­бу, ко­торую ве­ла Аме­рика в го­ды вой­ны, но и обо­гати­ли сис­те­му аме­рикан­ско­го об­ра­зова­ния и ис­сле­дова­ний в об­ласти со­ци­оло­гии, пси­холо­гии и по­лити­чес­кой на­уки. В Но­вой шко­ле об­щес­твен­ных на­ук в Нью-Й­ор­ке из ев­ро­пей­ских «из­гнан­ни­ков» бы­ло сфор­ми­рова­но це­лое под­разде­ление для под­го­тов­ки ас­пи­ран­тов; в Аме­рике труд­но бы­ло най­ти выс­шее учеб­ное за­веде­ние, где бы на фа­куль­те­тах об­щес­твен­ных на­ук не пре­пода­вали эмиг­ри­ровав­шие из Ев­ро­пы про­фес­со­ра. Та­кие уче­ные, как Пол Ла­зар­сфелд, Курт Ле­вин, Воль­фганг Ке­лер, Ганс Шпей­ер, Карл Дойч, Ганс Мор­гентау Лео Ло­уен­таль, Лео Стросс, Франц Ной­манн, Ген­ри Эр­манн, От­то Кир­шмай­ер, Гер­берт Мар­ку­зе, внес­ли ве­сомый вклад как в соз­да­ние эф­фекта «по­веден­ческой ре­волю­ции» в Со­еди­нен­ных Шта­тах, так и в ее кри­тику. Та­ким об­ра­зом, по­лити­чес­кая на­ука, прив­не­сен­ная в Ев­ро­пу пос­ле Вто­рой ми­ровой вой­ны, в оп­ре­делен­ной сте­пени яви­лась раз­ви­ти­ем тех ее нап­равле­ний, ко­торые вос­хо­дили к ис­то­кам ев­ро­пей­ских тра­диций.

В пер­вые пос­ле­во­ен­ные де­сяти­летия пос­ле вос­ста­нов­ле­ния Ев­ро­пы, об­новле­ния ее ин­сти­тутов и обес­пе­чения их кад­ра­ми, все но­вое в об­щес­твен­ных на­уках бы­ло пре­иму­щес­твен­но аме­рикан­ско­го про­ис­хожде­ния. В аме­рикан­ских уни­вер­си­тетах и ис­сле­дова­тель­ских цен­трах раз­ме­жева­ние с пра­вовым и ис­то­ричес­ким прин­ци­пами при изу­чении пра­витель­ствен­ных ин­сти­тутов, по­лити­чес­ких пар­тий и элек­то­раль­ных про­цес­сов, групп ин­те­ресов, об­щес­твен­но­го мне­ния и средств мас­со­вой ин­форма­ции уже за­вер­ши­лось. По ана­логии с пла­ном Мар­шалла, нап­равлен­ным на вос­ста­нов­ле­ние раз­ру­шен­ной вой­ной ев­ро­пей­ской эко­номи­ки, уче­ные из Но­вого Све­та, ко­торых под­держи­вали аме­рикан­ские бла­гот­во­ритель­ные фон­ды, у­ез­жа­ли в Ев­ро­пу по­доб­но мис­си­оне­рам, стре­мив­шимся к об­новле­нию и обо­гаще­нию ев­ро­пей­ской на­уки с по­мощью раз­ра­ботан­ных в США эм­пи­ричес­ко­го и ко­личес­твен­но­го под­хо­дов. Де­сят­ки мо­лодых ев­ро­пей­ских уче­ных, ко­торым ока­зывал по­мощь Фонд Рок­фелле­ра и дру­гие бла­гот­во­ритель­ные ор­га­низа­ции, по­луча­ли сти­пен­дии и при­ез­жа­ли для про­дол­же­ния об­ра­зова­ния в Со­еди­нен­ные Шта­ты. Для учас­тия в ра­боте над аме­рикан­ски­ми прог­рамма­ми, осу­щест­вляв­ши­мися Ко­мите­том по срав­ни­тель­ной по­лито­логии (под­разде­лени­ем Ис­сле­дова­тель­ской ко­мис­сии по об­щес­твен­ным на­укам), Ми­чиган­ским цен­тром элек­то­раль­ных оп­ро­сов, про­ек­том Инг­лхар­та по по­лити­чес­ким цен­ностям, приг­ла­шали спе­ци­алис­тов из Ев­ро­пы, под­го­тав­ли­вали их и не­ред­ко ока­зыва­ли им ма­тери­аль­ную под­дер­жку.

Та­кого ро­да од­носто­рон­няя за­виси­мость про­дол­жа­лась не­дол­го. Гу­мани­тар­ные тра­диции и шко­лы нас­толь­ко глу­боко уко­рени­лись в ев­ро­пей­ских на­ци­ональ­ных куль­ту­рах, что унич­то­жить их в пе­ри­од на­цист­ско­го гос­подс­тва ока­залось прос­то не­воз­можно. К 1960-м гг. бы­ли пол­ностью вос­ста­нов­ле­ны ста­рые уни­вер­си­теты и воз­никло мно­го но­вых учеб­ных и ис­сле­дова­тель­ских цен­тров. Ев­ро­пей­ские уче­ные вно­сили все бо­лее ве­сомый вклад в раз­ви­тие об­щес­твен­ных на­ук. Ко­митет по по­лити­чес­кой со­ци­оло­гии Меж­ду­народ­ной со­ци­оло­гичес­кой ас­со­ци­ации сос­то­ял в ос­новном из ев­ро­пей­ских уче­ных, хо­тя и объ­еди­нял на­уч­ные уси­лия кон­ти­нен­таль­ных и аме­рикан­ских спе­ци­алис­тов. Вли­яние его де­ятель­нос­ти на ди­нами­ку на­уч­ной мыс­ли в Ев­ро­пе во мно­гих от­но­шени­ях мож­но срав­нить с той ролью, ко­торую ра­нее иг­рал Аме­рикан­ский ко­митет по срав­ни­тель­ной по­лито­логии. Про­водив­ши­еся в Ев­ро­пе ком­па­ратив­ные ис­сле­дова­ния (в час­тнос­ти, осу­щест­вляв­ший­ся под ру­ководс­твом Да­ля, Лор­ви­на, Да­ал­де­ра и Рок­ка­на про­ект изу­чения де­мок­ра­тичес­ких ре­жимов не­боль­ших ев­ро­пей­ских го­сударств) по­мог­ли су­щес­твен­но по­высить про­фес­си­ональ­ный уро­вень спе­ци­алис­тов, пред­став­лявших ев­ро­пей­скую по­лити­чес­кую на­уку. Центр эм­пи­ричес­ких ис­сле­дова­ний при Ми­чиган­ском уни­вер­си­тете ока­зал за­мет­ное воз­дей­ствие на внед­ре­ние са­мых сов­ре­мен­ных ме­тодов элек­то­раль­ных ис­сле­дова­ний в Ев­ро­пе – в на­чале 1960-х гг. их на­чали про­водить в Ан­глии, а за­тем и в дру­гих ев­ро­пей­ских стра­нах. Пос­ле за­вер­ше­ния каж­до­го та­кого на­ци­ональ­но­го ис­сле­дова­ния в стра­не ос­та­вались под­го­тов­ленные кад­ры спе­ци­алис­тов, ко­торые дол­жны бы­ли и в даль­ней­шем за­нимать­ся элек­то­раль­ным ана­лизом.

В 1970 г. на средс­тва Фон­да Фор­да был об­ра­зован Ев­ро­пей­ский кон­сорци­ум по­лити­чес­ких ис­сле­дова­ний (ECPR), ста­вив­ший пе­ред со­бой при­мер­но та­кие же це­ли, как ко­мите­ты по по­лити­чес­кой на­уке Аме­рикан­ско­го со­вета по ис­сле­дова­ни­ям в об­ласти об­щес­твен­ных на­ук. Кон­сорци­ум вы­делял средс­тва на ор­га­низа­цию обу­чения по на­уч­но-ме­тодо­логи­чес­ким прог­раммам в об­щес­тво­веде­нии в лет­ней шко­ле (рас­по­ложен­ной в Эс­сек­ском уни­вер­си­тете), на соз­да­ние ла­бора­торий при не­кото­рых на­ци­ональ­ных цен­трах, где раз­ра­баты­вались раз­личные на­уч­ные проб­ле­мы, а так­же на ре­али­зацию сов­мес­тных ис­сле­дова­тель­ских про­ек­тов. При его со­дей­ствии был соз­дан Ар­хив осу­щест­влен­ных ис­сле­дова­ний и на­чало вы­ходить про­фес­си­ональ­ное пе­ри­оди­чес­кое из­да­ние The European Journal of Political Research. Кол­лектив­ны­ми чле­нами ECPR ста­новят­ся фа­куль­те­ты и на­уч­но-ис­сле­дова­тель­ские ор­га­низа­ции; в 1989 г. в его сос­тав вхо­дило 140 та­ких уч­режде­ний. В спра­воч­ни­ке 1985 г. о ев­ро­пей­ских уче­ных, за­нима­ющих­ся по­лити­чес­кой на­укой, бы­ло пе­речис­ле­но поч­ти 2,5 ты­сячи имен. Уро­вень раз­ви­тия по­лити­чес­кой на­уки в от­дель­ных ев­ро­пей­ских го­сударс­твах оп­ре­деля­ет­ся ко­личес­твом на­ци­ональ­ных на­уч­ных ор­га­низа­ций, яв­ля­ющих­ся чле­нами ECPR. Из 140 вхо­див­ших в Кон­сорци­ум в 1989 г. на­уч­ных ор­га­низа­ций 40 при­ходи­лось на Ве­ликоб­ри­танию, 21 – на Гер­ма­нию, 13 – на Ни­дер­ланды, 11 – на Ита­лию и 5 – на Фран­цию. Вли­яние аме­рикан­ской по­лити­чес­кой на­уки как на ев­ро­пей­скую, так и на ми­ровую в оп­ре­делен­ной сте­пени на­ходит от­ра­жение в по­каза­телях чис­леннос­ти за­рубеж­ных чле­нов Аме­рикан­ской ас­со­ци­ации по­лити­чес­ких на­ук и, со­от­ветс­твен­но, под­писчи­ков жур­на­ла American Political Science Review, в Ве­ликоб­ри­тании, Гер­ма­нии и Япо­нии их ко­личес­тво зна­читель­но пре­выша­ет 100 че­ловек в каж­дой стра­не; в Из­ра­иле, Юж­ной Ко­рее и Ни­дер­ландах – при­мер­но по 50; в Нор­ве­гии, Шве­ции и на Тай­ва­не – око­ло 30; во Фран­ции – 27.

К 1990-м гг. уче­ные, про­фес­си­ональ­но изу­ча­ющие раз­но­об­разные фун­кци­ональ­ные нап­равле­ния по­лити­чес­кой на­уки как дис­ципли­ны, име­ющей об­щепри­нятую кон­цепцию пред­ме­та ис­сле­дова­ния, и ор­га­низо­ван­ные в Меж­ду­народ­ную ас­со­ци­ацию по­лити­чес­ких на­ук и в раз­личные на­ци­ональ­ные и ре­ги­ональ­ные объ­еди­нения, проч­но ут­верди­лись в гло­баль­ном на­уч­ном зна­нии.

Раз­дел II Ис­то­рия по­лити­чес­кой мыс­ли

По­лити­чес­кая мысль Древ­не­го ми­ра раз­ви­валась по двум ос­новным нап­равле­ни­ям.

На Древ­нем Вос­то­ке в пер­вых го­сударс­твах Ин­дии, Ки­тая, Егип­та и Ме­сопо­тамии по­лити­чес­кие уче­ния пош­ли по пу­ти апо­логе­тики еди­нолич­ной, цен­тра­лизо­ван­ной, дес­по­тич­ной влас­ти. Это час­то объ­яс­ня­ет­ся тем, что пер­вые го­сударс­тва Вос­то­ка, воз­ни­кав­шие, как пра­вило, на бе­регах пол­но­вод­ных, при­нося­щих пло­дород­ный ил рек, об­ра­зовы­вались из пот­ребнос­ти в ор­га­низа­ции боль­ших масс лю­дей, раз­де­ления фи­зичес­ко­го (ра­бота на по­лях), уп­равлен­ческо­го (над­смотрщи­ки, чи­нов­ни­ки) тру­да и во­ен­но­го де­ла. Это ве­ло к раз­де­лению лю­дей на вар­ны (Ин­дия), соз­да­нию об­ра­за иде­аль­но­го уп­равля­юще­го, бла­город­но­го му­жа (Ки­тай), воз­ве­личи­вания или да­же обо­жест­вле­ния пра­вите­ля (Еги­пет, Ки­тай, Ва­вилон и др.).

По­лити­чес­кая мысль Древ­ней Гре­ции и Ри­ма раз­ви­валась иным пу­тем. По мно­гим при­чинам: ге­ог­ра­фичес­ким, эко­номи­чес­ким, куль­тур­ным (от­сутс­твие боль­ших, раз­ли­ва­ющих­ся рек, но бли­зость мо­ря и воз­можность раз­ви­вать тор­говлю, дру­гие свя­зи, вы­водить из­лишнее на­селе­ние в ко­лонии, уме­лое ис­поль­зо­вание дос­ти­жений сво­их и со­седей для ус­ко­рен­но­го раз­ви­тия на­ук и ис­кусств) она пош­ла по пу­ти по­ис­ка иде­аль­ной или луч­шей фор­мы прав­ле­ния, кри­тичес­ко­го ана­лиза или апо­логе­тики де­мок­ра­тии и рес­публи­ки, оп­равда­ния не­об­хо­димос­ти им­пе­ратор­ской фор­мы прав­ле­ния при фор­маль­ном сох­ра­нении рес­публи­кан­ских ин­сти­тутов в боль­ших и свер­хболь­ших го­сударс­твах.

По­лити­чес­кие уче­ния Древ­ней Гре­ции и Ри­ма

Пла­тон (428 или 427–348 или 347 до н. э.)

...

Пла­тон – ве­ликий древ­негре­чес­кий фи­лософ, внес­ший боль­шой вклад в раз­ра­бот­ку по­лити­чес­ких те­орий. По­лити­ка, по мне­нию Пла­тона, не­раз­рывно свя­зана с эти­кой, а сле­дова­тель­но, и об­щес­твен­ная мо­раль сов­ме­щена с по­лити­чес­кой де­ятель­ностью, но пос­ледняя не­из­бежно ве­дет к на­руше­нию нравс­твен­ных норм и дег­ра­дации го­сударс­тва. На­илуч­шим го­сударс­твен­ным ус­трой­ством Пла­тон счи­тал иде­аль­ное го­сударс­тво, об­раз ко­торо­го су­щес­тву­ет в дру­гом, не­зем­ном, иде­аль­ном ми­ре. За­дачей фи­лосо­фов-пра­вите­лей и яв­ля­ет­ся «при­поми­нание» это­го об­ра­за (идеи), ко­торую их ду­ши до зем­но­го воп­ло­щения наб­лю­дали в ми­ре идей. Ре­аль­но су­щес­тву­ющие го­сударс­тва (фор­мы прав­ле­ния) Пла­тон под­разде­лял на пра­виль­ные (спра­вед­ли­вые): мо­нар­хия, арис­токра­тия и неп­ра­виль­ные: ти­мок­ра­тия (власть во­ен­ных), оли­гар­хия (власть бо­гачей), де­мок­ра­тия (власть на­род­ных ни­зов) и ти­рания (власть узур­па­тора). При этом де­мок­ра­тичес­кий про­цесс и де­мок­ра­тичес­кие про­цеду­ры (вы­боры, кол­ле­ги­аль­ность ру­ководс­тва, прав­ле­ние за­конов, а не лю­дей) при­сущи всем пра­виль­ным фор­мам прав­ле­ния. Худ­шим прав­ле­ни­ем Пла­тон счи­тал ти­ранию.

Го­сударс­тво [4]

Кни­га седь­мая

Спра­вед­ли­вость вос­пи­тыва­ет­ся в че­лове­ке с детс­тва.

<…> ког­да влас­ти­теля­ми в го­сударс­тве ста­нут под­линные фи­лосо­фы, бу­дет ли их нес­коль­ко или хо­тя бы один, ны­неш­ни­ми по­чес­тя­ми они пре­неб­ре­гут, счи­тая их низ­менны­ми и ни­чего не сто­ящи­ми, и бу­дут вы­соко це­нить по­рядоч­ность и ту честь, что с нею свя­зана, но са­мым ве­ликим и не­об­хо­димым бу­дут счи­тать спра­вед­ли­вость; слу­жа ей и ум­но­жая ее, ус­тро­ят они свое го­сударс­тво.

– Но КЭ.К имен­но?

– Всех, ко­му в го­роде боль­ше де­сяти лет, они отош­лют в де­рев­ню, а ос­таль­ных де­тей, ог­ра­див их от воз­дей­ствия сов­ре­мен­ных нра­вов, свой­ствен­ных ро­дите­лям, вос­пи­та­ют на свой лад, в тех за­конах, ко­торые мы ра­зоб­ра­ли рань­ше. Та­ким-то вот об­ра­зом все­го лег­че и ско­рее ус­та­новит­ся тот го­сударс­твен­ный строй, о ко­тором мы го­вори­ли, го­сударс­тво рас­цве­тет, а на­род, у ко­торо­го оно воз­никнет, для се­бя из­вле­чет ве­ликую поль­зу. <…>

Кни­га вось­мая

<…> в об­разцо­во ус­тро­ен­ном го­сударс­тве же­ны дол­жны быть об­щи­ми, де­ти – то­же, да и все их вос­пи­тание бу­дет об­щим; точ­но так же об­щи­ми бу­дут во­ен­ные и мир­ные за­нятия, а ца­рями на­до всем этим дол­жны быть на­ибо­лее от­ли­чив­ши­еся в фи­лосо­фии и в во­ен­ном де­ле.

– Да, мы в этом сог­ла­сились.

– И до­гово­рились нас­чет то­го, что как толь­ко бу­дут наз­на­чены пра­вите­ли, они возь­мут сво­их во­инов и рас­се­лят их по тем жи­лищам, о ко­торых мы упо­мина­ли ра­нее; ни у ко­го не бу­дет ни­чего собс­твен­но­го, но все у всех об­щее. Кро­ме жи­лищ, мы уже го­вори­ли, ес­ли ты пом­нишь, ка­кое у них там бу­дет иму­щес­тво.

– Пом­ню, мы дер­жа­лись взгля­да, что ник­то не дол­жен ни­чего при­об­ре­тать, как это все де­ла­ют те­перь. За ох­ра­ну на­ши стра­жи, под­ви­за­ющи­еся в во­ен­ном де­ле, бу­дут по­лучать от ос­таль­ных граж­дан воз­награж­де­ние в ви­де за­паса про­доволь­ствия на год, а обя­зан­ностью их бу­дет за­ботить­ся обо всем го­сударс­тве.

– Ты пра­виль­но го­воришь. Раз с этим у нас по­кон­че­но, то, что­бы про­дол­жить наш преж­ний путь, да­вай при­пом­ним, о чем у нас бы­ла речь пе­ред тем, как мы ук­ло­нились в сто­рону.

– Нет­рудно при­пом­нить. Ты за­кон­чил свое рас­сужде­ние об ус­трой­стве го­сударс­тва при­мер­но те­ми же сло­вами, что и сей­час: а имен­но, что ты счи­та­ешь хо­рошим рас­смот­ренное на­ми тог­да го­сударс­тво и со­от­ветс­тву­юще­го ему че­лове­ка, хо­тя мог бы ука­зать на го­сударс­тво еще бо­лее прек­расное и со­от­ветс­твен­но на та­кого че­лове­ка. Раз по­доб­ное го­сударс­твен­ное ус­трой­ство пра­виль­но, ска­зал ты, все ос­таль­ные по­роч­ны.

[Че­тыре ви­да го­сударс­твен­но­го ус­трой­ства]

<…> – А мне и в са­мом де­ле не тер­пится ус­лы­шать, о ка­ких это че­тырех ви­дах го­сударс­твен­но­го ус­трой­ства ты го­ворил.

– Ус­лы­шишь, это нет­рудно. Я го­ворю как раз о тех ви­дах, ко­торые поль­зу­ют­ся из­вес­тностью. Боль­шинс­тво одоб­ря­ет крит­ско-ла­кеде­мон­ское ус­трой­ство. [5] На вто­ром мес­те, ме­нее одоб­ря­емая, сто­ит оли­гар­хия: это го­сударс­твен­ное ус­трой­ство, пре­ис­полнен­ное мно­жес­тва зол. Из нее воз­ни­ка­ет от­личная от нее де­мок­ра­тия. Прос­лавлен­ная ти­рания от­лична от них всех – это чет­вертое и край­нее за­боле­вание го­сударс­тва.

Арис­то­тель (384–322 до н. э.)

...

Ве­ликий древ­негре­чес­кий фи­лософ. Ос­новные по­лито­логи­чес­кие со­чине­ния: «По­лити­ка», «Афин­ская по­лития», «Ни­кома­хова эти­ка». В от­ли­чие от Пла­тона Арис­то­тель выд­ви­нул те­орию ес­тес­твен­но­го про­ис­хожде­ния го­сударс­тва, ко­торое, по­доб­но жи­вому ор­га­низ­му, об­ра­зу­ет­ся из ес­тес­твен­но­го стрем­ле­ния лю­дей («по­лити­чес­ких осо­бей») к об­ще­му бла­гу, объ­еди­няя семьи в се­ления, а се­ления в еди­ный по­лис. По­это­му го­сударс­тво не нуж­да­ет­ся в ра­дикаль­ной ис­кусс­твен­ной тран­сфор­ма­ции в со­от­ветс­твии с по­тус­то­рон­ним об­разцом (как у Пла­тона), пред­по­лага­ющим из­ме­нение при­роды че­лове­ка. Из ре­аль­ных форм прав­ле­ния на­илуч­шей Арис­то­тель счи­тал по­литию, со­чета­ющую по­ложи­тель­ные чер­ты оли­гар­хии и де­мок­ра­тии.

По­лити­ка [6]

Кни­га третья

Го­сударс­твен­ное ус­трой­ство оз­на­ча­ет то же, что и по­рядок го­сударс­твен­но­го уп­равле­ния, пос­леднее же оли­цет­во­ря­ет­ся вер­ховной властью в го­сударс­тве, и вер­ховная власть неп­ре­мен­но на­ходит­ся в ру­ках ли­бо од­но­го, ли­бо нем­но­гих, ли­бо боль­шинс­тва. И ког­да один ли че­ловек, или нем­но­гие, или боль­шинс­тво пра­вят, ру­ково­дясь об­щес­твен­ной поль­зой, ес­тес­твен­но, та­кие ви­ды го­сударс­твен­но­го ус­трой­ства яв­ля­ют­ся пра­виль­ны­ми, а те, при ко­торых име­ют­ся в ви­ду вы­годы ли­бо од­но­го ли­ца, ли­бо нем­но­гих, ли­бо боль­шинс­тва, яв­ля­ют­ся от­кло­нени­ями. Ведь нуж­но приз­нать од­но из двух: ли­бо лю­ди, учас­тву­ющие в го­сударс­твен­ном об­ще­нии, не граж­да­не, ли­бо они все дол­жны быть при­час­тны к об­щей поль­зе. Мо­нар­хи­чес­кое прав­ле­ние, име­ющее в ви­ду об­щую поль­зу, мы обык­но­вен­но на­зыва­ем цар­ской властью; власть нем­но­гих, но бо­лее чем од­но­го, – арис­токра­ти­ей (или по­тому, что пра­вят луч­шие, или по­тому, что име­ет­ся в ви­ду выс­шее бла­го го­сударс­тва и тех, кто в не­го вхо­дит); а ког­да ра­ди об­щей поль­зы пра­вит боль­шинс­тво, тог­да мы упот­ребля­ем обоз­на­чение, об­щее для всех ви­дов го­сударс­твен­но­го ус­трой­ства, – по­лития. И та­кое раз­гра­ниче­ние ока­зыва­ет­ся ло­гичес­ки пра­виль­ным: один че­ловек или нем­но­гие мо­гут вы­делять­ся сво­ей доб­ро­детелью, но пре­ус­петь во вся­кой доб­ро­дете­ли для боль­шинс­тва – де­ло уже труд­ное, хо­тя лег­че все­го – в во­ен­ной доб­лести, так как пос­ледняя встре­ча­ет­ся имен­но в на­род­ной мас­се. Вот по­чему в та­кой по­литии вер­ховная власть сос­ре­дото­чива­ет­ся в ру­ках во­инов, ко­торые во­ору­жа­ют­ся на собс­твен­ный счет. От­кло­нения от ука­зан­ных ус­трой­ств сле­ду­ющие: от цар­ской влас­ти – ти­рания, от арис­токра­тии – оли­гар­хия, от по­литии – де­мок­ра­тия. Ти­рания – мо­нар­хи­чес­кая власть, име­ющая в ви­ду вы­годы од­но­го пра­вите­ля; оли­гар­хия блю­дет вы­годы сос­то­ятель­ных граж­дан; де­мок­ра­тия – вы­годы не­иму­щих; об­щей же поль­зы ни од­на из них в ви­ду не име­ет. <…>

Ти­рания, как мы ска­зали, есть дес­по­тичес­кая мо­нар­хия в об­ласти по­лити­чес­ко­го об­ще­ния…<…>

…Оли­гар­хия – та­кой вид го­сударс­твен­но­го ус­трой­ства, при ко­тором дол­жнос­ти за­нима­ют лю­ди сос­то­ятель­ные, по ко­личес­тву сво­ему нем­но­гочис­ленные; де­мок­ра­тия – тот вид, при ко­тором дол­жнос­ти в ру­ках не­иму­щих, по ко­личес­тву сво­ему мно­гочис­ленных. По­луча­ет­ся дру­гое зат­рудне­ние: как мы обоз­на­чим толь­ко что ука­зан­ные ви­ды го­сударс­твен­но­го ус­трой­ства – тот, при ко­тором вер­ховная власть сос­ре­дото­чена в ру­ках сос­то­ятель­но­го боль­шинс­тва, и тот, при ко­тором она на­ходит­ся в ру­ках не­иму­щего мень­шинс­тва, ес­ли ни­како­го ино­го го­сударс­твен­но­го ус­трой­ства, кро­ме ука­зан­ных, не су­щес­тву­ет? Итак, из при­веден­ных со­об­ра­жений, по-ви­димо­му, вы­тека­ет сле­ду­ющее: тот приз­нак, что вер­ховная власть на­ходит­ся ли­бо в ру­ках мень­шинс­тва, ли­бо в ру­ках боль­шинс­тва, есть приз­нак слу­чай­ный и при оп­ре­деле­нии то­го, что та­кое оли­гар­хия, и при оп­ре­деле­нии то­го, что та­кое де­мок­ра­тия, так как пов­се­мес­тно сос­то­ятель­ных бы­ва­ет мень­шинс­тво, а не­иму­щих боль­шинс­тво; зна­чит, этот приз­нак не мо­жет слу­жить ос­но­вой ука­зан­ных вы­ше раз­ли­чий. То, чем раз­ли­ча­ют­ся де­мок­ра­тия и оли­гар­хия, есть бед­ность и бо­гатс­тво; вот по­чему там, где власть ос­но­вана – без­различ­но, у мень­шинс­тва или боль­шинс­тва – на бо­гатс­тве, мы име­ем де­ло с оли­гар­хи­ей, а где пра­вят не­иму­щие, там пе­ред на­ми де­мок­ра­тия. А тот приз­нак, что в пер­вом слу­чае мы име­ем де­ло с мень­шинс­твом, а во вто­ром – с боль­шинс­твом, пов­то­ряю, есть приз­нак слу­чай­ный. Сос­то­ятель­ны­ми яв­ля­ют­ся нем­но­гие, а сво­бодой поль­зу­ют­ся все граж­да­не; на этом же и дру­гие ос­но­выва­ют свои при­тяза­ния на власть в го­сударс­тве. <…>

Ес­ли ко­неч­ной целью всех на­ук и ис­кусств яв­ля­ет­ся бла­го, то выс­шее бла­го есть пре­иму­щес­твен­ная цель са­мой глав­ной из всех на­ук и ис­кусств, имен­но по­лити­ки. Го­сударс­твен­ным бла­гом яв­ля­ет­ся спра­вед­ли­вость, т. е. то, что слу­жит об­щей поль­зе. По об­ще­му пред­став­ле­нию, спра­вед­ли­вость есть не­кое ра­венс­тво; это по­ложе­ние до из­вес­тной сте­пени сог­ласно с те­ми фи­лософ­ски­ми рас­сужде­ни­ями, в ко­торых ра­зоб­ра­ны эти­чес­кие воп­ро­сы. Ут­вер­жда­ют, что спра­вед­ли­вость есть неч­то име­ющее от­но­шение к лич­ности и что рав­ные дол­жны иметь рав­ное. Не сле­ду­ет, од­на­ко, ос­тавлять без разъ­яс­не­ния, в чем зак­лю­ча­ет­ся ра­венс­тво и в чем – не­равенс­тво; этот воп­рос пред­став­ля­ет труд­ность, к то­му же он при­над­ле­жит к об­ласти по­лити­чес­кой фи­лосо­фии. <…>

Кни­га чет­вертая

Ка­ким об­ра­зом воз­ни­ка­ет на­ряду с де­мок­ра­ти­ей и оли­гар­хи­ей так на­зыва­емая по­лития и ка­ково дол­жно быть ее ус­трой­ство… <…>

Вмес­те с тем ста­нут яс­ны­ми и от­ли­читель­ные приз­на­ки де­мок­ра­тии и оли­гар­хии. Преж­де все­го сле­ду­ет ус­та­новить раз­гра­ниче­ние этих ви­дов го­сударс­твен­но­го ус­трой­ства, а за­тем пос­ту­пить так, как пос­ту­па­ют со зна­ками гос­тепри­имс­тва, – взяв от каж­до­го из них по по­лови­не, сло­жить их вмес­те. <…>

Те­перь мы ска­зали о том, как дол­жна быть ус­тро­ена по­лития… <…> В каж­дом го­сударс­тве есть три час­ти: очень сос­то­ятель­ные, край­не не­иму­щие и третьи, сто­ящие пос­ре­дине меж­ду те­ми и дру­гими. Так как, по об­щепри­нято­му мне­нию, уме­рен­ность и се­реди­на – на­илуч­шее, то, оче­вид­но, и сред­ний дос­та­ток из всех благ все­го луч­ше. При на­личии его лег­че все­го по­вино­вать­ся до­водам ра­зума; нап­ро­тив, труд­но сле­довать этим до­водам че­лове­ку сверх­прек­расно­му свер­хсиль­но­му, сверх­знат­но­му, свер­хбо­гато­му или, на­обо­рот, че­лове­ку свер­хбед­но­му, сверх­сла­бому, свер­ху­нижен­но­му по сво­ему об­щес­твен­но­му по­ложе­нию. Лю­ди пер­во­го ти­па ста­новят­ся по пре­иму­щес­тву наг­ле­цами и круп­ны­ми мер­завца­ми. Лю­ди вто­рого ти­па час­то де­ла­ют­ся зло­де­ями и мел­ки­ми мер­завца­ми. А из прес­тупле­ний од­ни со­вер­ша­ют­ся из-за наг­лости, дру­гие – вследс­твие под­лости. Сверх то­го, лю­ди обо­их этих ти­пов не ук­ло­ня­ют­ся от влас­ти, но рев­нос­тно стре­мят­ся к ней, а ведь и то и дру­гое при­носит го­сударс­твам вред. Да­лее, лю­ди пер­во­го ти­па, имея из­бы­ток бла­гопо­лучия, си­лы, бо­гатс­тва дру­жес­ких свя­зей и то­му по­доб­ное, не же­ла­ют, да и не уме­ют под­чи­нять­ся. И это наб­лю­да­ет­ся уже до­ма, с дет­ско­го воз­раста: из­ба­лован­ные рос­кошью, в ко­торой они жи­вут, они не об­на­ружи­ва­ют при­выч­ки по­вино­вать­ся да­же в шко­лах. По­веде­ние лю­дей вто­рого ти­па из-за их край­ней не­обес­пе­чен­ности чрез­вы­чай­но уни­жен­ное. Та­ким об­ра­зом, од­ни не спо­соб­ны влас­тво­вать и уме­ют под­чи­нять­ся толь­ко той влас­ти, ко­торая про­яв­ля­ет­ся у гос­под над ра­бами; дру­гие же не спо­соб­ны под­чи­нять­ся ни­какой влас­ти, а влас­тво­вать уме­ют толь­ко так, как влас­тву­ют гос­по­да над ра­бами. По­луча­ет­ся го­сударс­тво, сос­то­ящее из ра­бов и гос­под, а не из сво­бод­ных лю­дей, го­сударс­тво, где од­ни ис­полне­ны за­вис­ти, дру­гие – през­ре­ния. А та­кого ро­да чувс­тва очень да­леки от чувс­тва друж­бы в по­лити­чес­ком об­ще­нии, ко­торое дол­жно зак­лю­чать в се­бе дру­жес­твен­ное на­чало. Упо­мяну­тые ми лю­ди не же­ла­ют да­же ид­ти по од­ной до­роге со сво­ими про­тив­ни­ками.

Го­сударс­тво бо­лее все­го стре­мит­ся к то­му, что­бы все в нем бы­ли рав­ны и оди­нако­вы, а это свой­ствен­но пре­иму­щес­твен­но лю­дям сред­ним. Та­ким об­ра­зом, ес­ли ис­хо­дить из ес­тес­твен­но­го, по на­шему ут­вер­жде­нию, сос­та­ва го­сударс­тва, не­из­бежно сле­ду­ет, что го­сударс­тво, сос­то­ящее из сред­них лю­дей, бу­дет иметь и на­илуч­ший го­сударс­твен­ный строй. Эти граж­да­не по пре­иму­щес­тву и ос­та­ют­ся в го­сударс­твах це­лыми и нев­ре­димы­ми. Они не стре­мят­ся к чу­жому доб­ру, как бед­ня­ки, а про­чие не по­сяга­ют на то, что этим при­над­ле­жит, по­доб­но то­му как бед­ня­ки стре­мят­ся к иму­щес­тву бо­гатых. <…>

Итак, яс­но, что на­илуч­шее го­сударс­твен­ное об­ще­ние – то, ко­торое дос­ти­га­ет­ся пос­редс­твом сред­них, и те го­сударс­тва име­ют хо­роший строй, где сред­ние пред­став­ле­ны в боль­шем ко­личес­тве, где они – в луч­шем слу­чае – силь­нее обе­их край­нос­тей или по край­ней ме­ре каж­дой из них в от­дель­нос­ти. Со­еди­нив­шись с той или дру­гой край­ностью, они обес­пе­чива­ют рав­но­весие и пре­пятс­тву­ют пе­реве­су про­тив­ни­ков. По­это­му ве­личай­шим бла­гопо­лучи­ем для го­сударс­тва яв­ля­ет­ся то, что­бы его граж­да­не об­ла­дали собс­твен­ностью сред­ней, но дос­та­точ­ной; а в тех слу­ча­ях, ког­да од­ни вла­де­ют слиш­ком мно­гим, дру­гие же ни­чего не име­ют, воз­ни­ка­ет ли­бо край­няя де­мок­ра­тия, ли­бо оли­гар­хия в чис­том ви­де, ли­бо ти­рания, имен­но под вли­яни­ем про­тиво­полож­ных край­нос­тей. <…>

Фу­кидид (ок. 460–400 до н. э.)

...

Фу­кидид – из­вес­тный древ­негре­чес­кий ис­то­рик и по­литик, ро­дил­ся в Афи­нах в арис­токра­тичес­кой семье. Учил­ся у луч­ших пе­даго­гов сво­его вре­мени: Анак­са­гора, Про­таго­ра, Гор­гия. Нес­мотря на при­над­лежность сво­их родс­твен­ни­ков к оли­гар­хи­чес­кой пар­тии, прим­кнул к де­мок­ра­тичес­кой груп­пи­ров­ке Пе­рик­ла. Был учас­тни­ком Пе­лопо­нес­ской вой­ны (431–404 гг. до н. э.) меж­ду Пе­лопо­нес­ским со­юзом во гла­ве со Спар­той и Афин­ским мор­ским со­юзом. В хо­де од­но­го из сра­жений (423 г. до н. э.) Фу­кидид, бу­дучи ко­ман­ду­ющим эс­кадрой ко­раб­лей, не смог вов­ре­мя ока­зать по­мощь со­юз­но­му фра­кий­ско­му по­лису Ам­фи­ополь, ко­торый пал под уда­рами спар­танцев. За это он был при­гово­рен к по­жиз­ненно­му из­гна­нию из Афин, в ко­торые смог вер­нуть­ся толь­ко че­рез двад­цать лет. В из­гна­нии Фу­кидид на­писал «Ис­то­рию», по­вес­тву­ющую о вой­не спар­танцев и афи­нян за ге­гемо­нию в Эл­ла­де. Он стал пер­вым из древ­негре­чес­ких ис­то­риков, ко­торый, от­ре­шив­шись от ми­фов (как пи­сали до не­го Го­мер и Ге­родот), пред­ста­вил ис­то­рию как цепь по­лити­чес­ких со­бытий и во­ен­ных стол­кно­вений, как по­лити­чес­кий про­цесс.

Ис­то­рия [7]

[Речь Пе­рик­ла]

Нач­ну преж­де все­го с пред­ков. Ведь и спра­вед­ли­вость, и прис­той­ность ве­лят нам в этих об­сто­ятель­ствах воз­дать дань их па­мяти. На­ши пред­ки всег­да не­из­менно оби­тали в этой стра­не и, пе­реда­вая ее от по­коле­ния к по­коле­нию, сво­ей доб­лестью сох­ра­нили ее сво­боду до на­шего вре­мени. И ес­ли они дос­той­ны хва­лы, то еще бо­лее дос­той­ны ее от­цы на­ши, ко­торые, ум­но­жив нас­ле­дие пред­ков сво­ими тру­дами, соз­да­ли столь ве­ликую дер­жа­ву, ка­кой мы вла­де­ем, и ос­та­вили ее нам, ны­не жи­вуще­му по­коле­нию. И еще боль­ше ук­ре­пили ее мо­гущес­тво мы са­ми, дос­тигшие ны­не зре­лого воз­раста. Мы сде­лали наш го­род со­вер­шенно са­мос­то­ятель­ным, снаб­див его всем не­об­хо­димым как на слу­чай вой­ны, так и в мир­ное вре­мя. Во­ен­ные под­ви­ги, ко­торые и мы и от­цы со­вер­ши­ли, за­во­евы­вая раз­личные зем­ли или стой­ко обо­роня­ясь в вой­нах с вар­ва­рами или эл­ли­нами, об­ще­из­вес­тны, и я не ста­ну о них рас­простра­нять­ся. Но преж­де чем на­чать хва­лу пав­шим, ко­торых мы здесь пог­ре­ба­ем, [8] хо­чу ска­зать о строе на­шего го­рода, о тех на­ших ус­та­нов­ле­ни­ях в об­ра­зе жиз­ни, ко­торые и при­вели его к ны­неш­не­му ве­личию. По­лагаю, что и се­год­ня умес­тно вспом­нить это, и всем соб­равшим­ся здесь граж­да­нам и чу­жезем­цам бу­дет по­лез­но об этом ус­лы­шать.

Для на­шего го­сударс­твен­но­го ус­трой­ства мы не взя­ли за об­ра­зец ни­каких чу­жезем­ных ус­та­нов­ле­ний. Нап­ро­тив, мы ско­рее са­ми яв­ля­ем при­мер дру­гим, не­жели в чем-ни­будь под­ра­жа­ем ко­му-ли­бо. И так как у нас го­родом уп­равля­ет не горсть лю­дей, а боль­шинс­тво на­рода, то наш го­сударс­твен­ный строй на­зыва­ет­ся на­родоп­равс­твом. В час­тных де­лах все поль­зу­ют­ся оди­нако­выми пра­вами по за­конам. Что же до дел го­сударс­твен­ных, то на по­чет­ные го­сударс­твен­ные дол­жнос­ти выд­ви­га­ют каж­до­го по дос­то­инс­тву, пос­коль­ку он чем-ни­будь от­ли­чил­ся не в си­лу при­над­лежнос­ти к оп­ре­делен­но­му сос­ло­вию, но из-за лич­ной доб­лести. Бед­ность и тем­ное про­ис­хожде­ние или низ­кое об­щес­твен­ное по­ложе­ние не ме­ша­ют че­лове­ку за­нять по­чет­ную дол­жность, ес­ли он спо­собен ока­зать ус­лу­ги го­сударс­тву. В на­шем го­сударс­тве мы жи­вем сво­бод­но и в пов­седнев­ной жиз­ни из­бе­га­ем вза­им­ных по­доз­ре­ний: мы не пи­та­ем неп­ри­яз­ни к со­седу, ес­ли он в сво­ем по­веде­нии сле­ду­ет лич­ным склон­ностям, и не вы­казы­ва­ем ему хо­тя и без­вред­ной, но тя­гос­тно вос­при­нима­емой до­сады. Тер­пи­мые в сво­их час­тных вза­имо­от­но­шени­ях, в об­щес­твен­ной жиз­ни не на­руша­ем за­конов, глав­ным об­ра­зом из ува­жения к ним, и по­вину­ем­ся влас­тям и за­конам, в осо­бен­ности ус­та­нов­ленным в за­щиту оби­жа­емых, а так­же за­конам не­писа­ным, на­руше­ние ко­торых все счи­та­ют пос­тыдным.

По­либий (ок. 201 – ок. 120 до н. э.)

...

По­либий – древ­негре­чес­кий ора­тор и ис­то­рик, ро­дил­ся в семье из­вес­тно­го по­лити­ка и во­ена­чаль­ни­ка в по­лисе Ма­гаполь в Юж­ной Ар­ка­дии (се­вер­ная часть Гре­ции). За­нимал­ся по­лити­чес­кой де­ятель­ностью в то вре­мя, ког­да Гре­ция ут­ра­тила не­зави­симость и ста­ла рим­ской про­вин­ци­ей (пос­ле бит­вы под Пид­ной в 168 г. до н. э.). В чис­ле нес­коль­ких со­тен на­ибо­лее вли­ятель­ных по­лити­ков и во­ена­чаль­ни­ков По­либий был ин­терни­рован в Рим, где фор­маль­но на по­ложе­нии ра­ба, а фак­ти­чес­ки как об­ра­зован­ный эк­сперт и со­вет­ник по­пал в ок­ру­жение Сци­пи­она Эми­ли­ана, бу­дуще­го по­беди­теля Кар­фа­гена.

Но на­ибо­лее все­го По­либий прос­ла­вил­ся сво­ей «Все­об­щей ис­то­ри­ей», в ко­торой не толь­ко опи­сал со­бытия как оче­видец, но и дал кар­ти­ну прев­ра­щения Ри­ма в ми­ровую дер­жа­ву. С по­лити­чес­кой точ­ки зре­ния, по его мне­нию, это­му спо­собс­тво­вала сме­шан­ная сис­те­ма прав­ле­ния, ког­да власть од­но­го (мо­нар­хию) осу­щест­вля­ют кон­су­лы, власть нем­но­гих (арис­токра­тию) – се­нат, а власть на­рода (де­мок­ра­тию) – на­род­ное соб­ра­ние.

Все­об­щая ис­то­рия в со­рока кни­гах [9]

<…> Раз­ли­ча­ют три фор­мы го­сударс­твен­но­го ус­трой­ства, из ко­торых од­на име­ну­ет­ся царс­твом, дру­гая – арис­токра­ти­ей, третья – де­мок­ра­ти­ей. Мне ка­жет­ся, вся­кий в пол­ном пра­ве спро­сить их, счи­та­ют ли они эти фор­мы во­об­ще единс­твен­ны­ми или же толь­ко на­илуч­ши­ми. Но и в том и в дру­гом слу­чае они, как я по­лагаю, заб­лужда­ют­ся, ибо не­сом­ненно со­вер­шенней­шей го­сударс­твен­ной фор­мой над­ле­жит приз­на­вать та­кую, в ко­торой со­еди­ня­ют­ся осо­бен­ности всех форм, по­име­нован­ных вы­ше. Под­твержда­ет­ся это не со­об­ра­жени­ями толь­ко, но и са­мым опы­том, ибо Ли­кург пер­вый пос­тро­ил го­сударс­тво ла­кеде­монян имен­но по та­кому спо­собу. Рав­ным об­ра­зом нель­зя счи­тать эти фор­мы и единс­твен­ны­ми. Ибо мы зна­ем нес­коль­ко мо­нар­хи­чес­ких и ти­рани­чес­ких го­сударств, ко­торые при всех сво­их от­ли­чи­ях от царс­тва пред­став­ля­ют­ся кое в чем и сход­ны­ми с ним. По этой же при­чине все са­модер­жцы, ес­ли толь­ко мож­но, прис­ва­ива­ют се­бе всуе наз­ва­ние ца­рей. Да­лее, су­щес­тву­ют весь­ма мно­гие оли­гар­хи­чес­кие го­сударс­тва, ко­торые при ка­жущем­ся сходс­тве с арис­токра­ти­ями силь­но, мож­но ска­зать, и раз­нятся от них. То же рас­сужде­ние при­мени­мо и к де­мок­ра­тии. <…>

Наши рекомендации