Моральные принципы научного сообщества
В современных условиях существует два основных взгляда на науку, ученого и научное сообщество. В рамках первого подхода наука, а следовательно и ученый, рассматриваются в качестве подсистемы общества, которая задает темп общественного развития. Такое представление о науке возникло в эпоху модерна. Научное знание стало восприниматься как наступление «светлого царства», оттесняющего силы тьмы и сокращающего человеческое невежество. Такой образ требовал особой роли для «творцов науки». В подобной схеме научное знание воплощало социальный универсализм и противостояло групповым интересам. В результате такого взгляда было сформировано представление о людях науки как носителях высших моральных норм, общечеловеческих ценностей (такой точки зрения придерживались Ч. Сноу, К. Норрис, М. Полани, Г. Башляр, Н. А. Бердяев).
Во втором подходе наука рассматривается в качестве одной из субкультур общества, как некая «малая» нормативно-ценностная подсистема единой «большой» ценностно-нормативной системы общества (Т. Кун, К. Поппер, Р. Мертон, Х. Ленк – приверженцы данного взгляда). С такой позиции, этика ученого воспринималась как составная часть общегосударственной морали. В рамках такого подхода сложилось представление, что именно социум в целом определяет меру и характер ответственности ученого-исследователя как перед обществом и человечеством, так и перед научным сообществом. Данный подход закреплял представление об ученом как специфической «машине по производству знаний», который не очень нуждается в каких-то специфических этических нормах.
Но в условиях трансформаций и разрушения морально-нравственных систем научная среда становится ареной столкновения групповых интересов, насаждения культов тех или иных ученых, создания «клик». В такой ситуации этические проблемы каждый должен решать самостоятельно.
Несмотря на серьезные расхождения, в рамках и первого, и второго подходов предпринимались попытки создания универсального этического кодекса, который должен был регулировать деятельность людей науки. Еще в XIX в. Л. Фейербах попытался создать универсальный этический кодекс на основе христианского Декалога. Ученый предложил руководствоваться человеку науки такими десятью заповедями: «1) ученый – мужественный борец за истину, но сам он обладает миролюбивым характером; 2) ученый должен быть уступчивым, т. к. для него важнее учиться, чем всегда оказываться правым; 3) ученый идет своим путем, углубляясь в свой предмет, не глядя ни направо, ни налево; 4) ученый не знает большего наслаждения, чем работать и быть деятельным; 5) ученый прост и доступен, бесконечно далек от гордости, самомнения; 6) у ученого нет времени для дурных, недоверчивых мыслей; 7) ученый не гонится за мирскими почестями и богатством, он находит счастье в науке; 8) честность является основной добродетелью ученого; 9) ученый – объективный человек; 10) ученый – это свободный от самого себя человек» [3, с. 227– 232].
Несмотря на то, что эти десять заповедей были составлены более 150 лет назад, в них зафиксировано общее представление об этике ученого.
Действительно, профессиональная деятельность современного ученого требует готовности и умения отстаивать истину от влияния общественных сил или отдельных лиц, которые препятствуют ее достижению. Наличие и развитость данного умения становятся очень важными в современном обществе, где происходит рост бюрократических тенденций в организации научной деятельности (в академиях, университетах, научных институтах).
Очевидно, что открытое столкновение мнений, беспрепятственное обсуждение спорных проблем, атмосфера свободы высказываний, существование различных взглядов на проблему – непременные условия успешного развития науки.
Какие же особенности организации науки призваны обеспечить свободу поиска, его объективность и эффективность? Можно выделить три фактора.
1. Полицентричность означает свободу научного поиска, определяемого не из единого центра, а из множества научных «точек» сообщества. Совершенно особое значение имеет международный характер науки, гарантирующий ей свободу от одностороннего давления политики, религии, конъюнктуры, узко потребительского подхода. Полицентричность в поддержке и публикации исследований и международный характер науки дают возможность разработки любого серьезного научного направления и любой идеи, делают невозможным административное подавление научных направлений и твердо гарантируют права меньшинства в науке.
2. Принцип цикличности означает, что для науки факты начинают существовать лишь после их независимого воспроизведения. Причем воспроизведение не носит, как правило, характера преднамеренной проверки добросовестности автора. Просто чтобы идти дальше, надо сначала воспроизвести уже полученные результаты, поскольку иначе их невозможно использовать в иной системе взглядов, в иных условиях и для других целей. В ходе многократных и разносторонних воспроизведений научных данных из них постепенно отсеивается исходный субъективизм, случайные и несущественные элементы; эти данные дополняются и уточняются и, в конце концов, входят как окончательные, полностью воспроизводимые в систему научных знаний.
3. Стимуляция лучшего подразумевает работу двух механизмов научной деятельности. Первый из них – автоматический – хорошая продуктивная идея, ценное и воспроизводимое наблюдение естественным образом привлекают внимание исследователей, и фронт работ в новом направлении сам собой расширяется за счет более актуальных работ. Второй механизм – организационный – финансирующие организации, опирающиеся на мнение компетентных специалистов, стимулируют наиболее активно работающих исследователей, в результате то или иное направление становится доминирующим в данной области науки.
Данные принципы способствуют формированию демократического стиля взаимодействия с людьми, умению адекватно воспринимать критику в свой адрес, готовности критически оценивать деятельность своих коллег, невзирая на их авторитет, статус.
Особое место в системе этических норм занимает терпимость. Научная терпимость предполагает широту взглядов, глубокое понимание принципов организации науки, подлинную заинтересованность в ее прогрессе; она требует от ученого преодоления личной ограниченности, личных симпатий и антипатий, а когда нужно – совершения поступков, даже противоречащих собственным интересам. То есть, если субъективизм в сфере исследования – явление нормальное и даже полезное, то предельная объективность и терпимость просто обязательны в научно-организационной деятельности.
Вместе с тем научная терпимость может быть плодотворной лишь в сочетании с абсолютно принципиальным, нетерпимым отношением к безграмотности и халтуре, к позерству, к проповедям «единственно правильных путей» в науке, т. е. ко всему неподлинному, противоречащему научной этике.
Этика предполагает сочетание научной добросовестности с личной честностью (так как не все положения, выводы, могут быть подвергнуты скорой и убедительной проверке), готовностью отказаться от собственных гипотез и предположений, когда выясняется их частичная или полная ошибочность. В то же время этика ученого осуждает пренебрежение фактами в угоду авторитетам, попытки создания в науке монополии той или иной школы или направления, гонения на инакомыслящих, подчинение интересов научной истины личным или групповым интересам.