Так завершился небывалый космический эксперимент – совместный полет кораблей двух стран, за которым с живым интересом и воодушевлением следил весь мир.

A. А. Леонов, дважды Герой Советского Союза, летчик-космонавт СССР B. Н. Кубасов, дважды Герой Советского Союза, летчик-космонавт СССР

СПАСИБО!

Этот день нам запомнится надолго. Наверное, навсегда.

Вскоре после майских праздников 1973 года нас обоих вызвали на заседание Совета «Интеркосмос» в Президиум Академии наук СССР, и мы услышали:

– Вы назначены в первый экипаж корабля «Союз» для совместного полета по программе ЭПАС. Готовьтесь отправиться 25 мая в Париж на встречу с американскими астронавтами. В июле намечена первая тренировка в Хьюстоне.

Мы понимали, что предстоит большая и трудная работа, которая будет отличаться от той, с которой мы до сих пор имели дело. Предстояло подробно изучить корабль «Аполлон», участвовать в отработке и испытаниях новых систем, освоить методику тренировок астронавтов, тренажеры, имитаторы. И, естественно, узнать тех, с кем придется работать в космосе. Будет ли здесь достигнута совместимость? Сумеем ли мы за те два года, которые предшествуют полету, изучить английский язык в такой степени, чтобы свободно понимать друг друга?

С такими мыслями мы отправились на встречу с нашими американскими коллегами в Париж на международную авиационно-космическую выставку.

Павильон, в котором находились макеты кораблей «Союз» и «Аполлон», состыкованные в космический комплекс, приковал внимание парижан и многочисленных гостей выставки. Именно там на глазах тысяч людей состоялась первая встреча космонавтов и астронавтов – участников программы ЭПАС.

Мы стояли возле макетов наших кораблей, отделенные от неистовой толпы журналистов и возбужденных посетителей выставки красным шнурком. Подолгу объясняли публике устройство кораблей, замысел полета, задачи программы.

– Верите ли вы в успех?

– Не сомневаемся.

– Но ведь вы ни разу не летали вместе?

Эта первая встреча оставила у нас приятное впечатление от астронавтов, и в дальнейшем, на протяжении всей нашей совместной работы на земле и в космосе, оно не изменилось.

Летом 1973 года начались совместные тренировки советских космонавтов и американских астронавтов. Главной задачей, кроме отработки отдельных элементов программы полета, было научиться понимать друг друга, что называется, с полуслова. К этому мы шли, занимаясь всесторонней технической подготовкой. Прежде всего, теоретической, потом – на тренажерах. Ведь на тренажере грамотно работать можно только тогда, когда разберешься в сути происходящих явлений и процессов. К тому же, на наш взгляд, именно эти совместные тренировки позволили нам быстрее и лучше понять партнеров.

Нам пришлось много дней работать с американским экипажем на различных тренажерах у нас и в США. Немало мы переняли друг у друга в профессиональном отношении, сдружились, и хотелось бы каждому из нас сказать несколько слов о своих коллегах.

А. Леонов: Командир экипажа «Аполлона» – Томас Стаффорд. Рослый, подтянутый. На открытом спокойном лице глубоко посаженные глаза, всегда немного грустные.

Удивительно выдержан, никогда не повышает голоса и даже когда сердится – внешне не заметно. С самого начала нашей работы мы непроизвольно стали звать его «дед Том», хотя он и старше нас лет на пять, не более. Наверное, здесь сыграли свою роль его рассудительность, степенность. Английский язык Тома Стаффорда оказался для меня особенно трудным; у него оклахомский выговор, и космонавты по этому поводу не раз шутили. Подчас невозможно уловить начала и конца в его фразах. Даже его собственная жена, как она признавалась, не всегда понимает его.

Уже после полета миссис Фей Стаффорд как-то спросила меня: «Как вы его понимаете. Я прожила с ним 20 лет, а иногда не понимаю, о чем он говорит». «Миссис Фей,– шутливо ответил я, – если бы вы провели с ним столько дней на комплексном тренажере, то, уверен, стали бы лучше понимать своего мужа».

Особое положение в отряде астронавтов занимает Дик Слейтон. Большой специалист по подготовке экипажей, он пользуется непоколебимым авторитетом среди людей космических профессий. Постоянно подтянут, корректен в обращении и очень немногословен.

Рассказывали, что Слейтон, когда представлял астронавтов для очередного полета, неизменно говорил лишь два слова: «Они готовы». Он с завидным упорством ежедневно отрабатывал операции, доводя свои движения до автоматизма, чтобы затем в космосе выполнять их безошибочно. Конечно, не случайно его назначили пилотом стыковочного модуля «Аполлона» в первом международном полете. Он справился со своим заданием блестяще.

В. Кубасов: Во время полета мне предстояло провести с Вэнсом Брандом больше времени, чем с другими членами экипажа «Аполлона». Поэтому и на земле мы подолгу тренировались вдвоем.

Он имеет богатый опыт работы с бортовыми системами космических кораблей. Много раз был дублером основных экипажей, был готов лететь сам, но впервые довелось вот только в этом совместном полете. У него удивительная способность чутко реагировать на ход событий и изменения в окружающей обстановке, что, несомненно, очень важно для астронавта. Он очень трудолюбив, мог подолгу «высиживать» в тренажерах и макетах кораблей, тщательно изучая работу систем.

«Союз-19» в космосе.

В отличие от других членов американского экипажа Вэнс Бранд – человек более живой по характеру, общительный. У него открытое лицо и обаятельная улыбка. За веселый нрав и склонность к шутке мы часто называли его по-своему: «Ваня». Русское имя Бранда, как нам показалось, понравилось не только окружающим, но и ему самому.

За время подготовки полета было проведено немало встреч различных групп технических специалистов и в Советском Союзе, и в США. И все ради одной – той, что должна была произойти в космосе, на орбите вокруг Земли.

Разумеется, мы постоянно следили за ходом работы специалистов, интересовались техническими решениями, которые предлагала та и другая сторона по проекту, участвовали в обсуждениях, высказывали свое мнение. Особенно много забот доставила нам бортовая документация. Свыше полутора тысяч страниц различных инструкций готовилось на борт. Они были собраны потом в 29 книг с русским и английским текстом. Инструкции постоянно уточнялись, а мы должны были согласовывать эти изменения – ведь по ним предстояло работать. Последние крупные изменения по бортовой документации «настигли» нас уже на космодроме, когда до старта оставалось меньше десяти дней. Из США прислали около 140 (!) новых страниц.

Несомненно, большую роль в нашей подготовке сыграли совместные тренировки с персоналом Центров управления. Все было как в реальном полете: и имитация стартов кораблей, и стыковка, и процедуры по проверке систем после стыковки.

Находясь в имитаторе корабля «Союз», мы переговаривались с американским экипажем, также находившемся в имитаторе «Аполлона» (но у себя в Хьюстоне), выполняли запланированные операции, докладывали друг другу о состоянии систем «кораблей», искали выходы из самых неожиданных нештатных ситуаций, которые создавали специалисты по тренировкам. Подобного рода имитации явились как бы генеральной репетицией перед решающим днем – стартом кораблей.

Мы были подготовлены хорошо не только для выполнения штатной программы полета, но и для многих сотен нештатных ситуаций, которые могли возникнуть. Так что во время полета, пожалуй, самым главным для нас было сохранять выдержку и спокойствие.