Приметы улучшения погоды и прекращения дождей

Для планериста очень важно знать, когда погода пойдет на улучшение, когда после затянувшихся дождей или прохождения се­рии холодных фронтов можно будет рассчитывать на парящую по­году, готовиться к тренировочным, а может и рекордным полетам. Первые признаки улучшения погоды при затянувшемся ненастье следующие:

во время дождя ветер довольно резко ослабевает и меняет на­правление;

сплошной покров темных дождевых облаков начинает светлеть либо распадаться на отдельные облачные слои, либо переходит в темно-серый сплошной покров в виде облачных валов. Просветы между валами постепенно светлеют, валы разрываются, между ни­ми появляется синее небо;

после дождя наступает резкое и устойчивое похолодание и новое повышение температуры наступает не сразу, а через много часов. Это свидетельствует о том, что холодный фронт с сопровождаю­щими его ливнями уже прошел, и над данной местностью распро­страняется холодная воздушная масса. Через сутки можно ожидать хорошие условия для полетов на дальность и до намеченного пунк­та по ветру.

В каждой местности есть свои специфические приметы погоды, и планеристам их не мешает знать. Это может помочь ориентировать-

ся в ходе погоды и ее ближайших переменах. Естественно, хорошую метеоконсультацию специалистов-синоп­тиков не заменят никакие народные приметы. Но когда вы окаже-*тесь на площадке и придется ночевать, приметы могут приводиться. Иногда и одна какая-нибудь из примет (например, солнце за тучу садится — к дождю) оказывается довольно точной, но для верно­сти следует всегда пользоваться не одной, а комплексом примет. Это позволит более точно составлять прогноз погоды и принимать решение, к какому виду полетов на завтра следует готовиться.

В полете же, когда земные приметы становятся непригодными, лучшим средством для прогнозирования развития погоды на бли­жайшие часы являются облака. Об этом мы частично уже расска­зывали в предыдущих разделах. Сейчас только повторим для луч­шего запоминания, что понижение нижней кромки облачности по маршруту — верный признак начавшегося ухудшения погоды. По­явление перистой облачности с «крючками» и «коготками» — также безошибочная примета скорого ослабления потоков вследствие при­ближения теплого фронта. Растекание кучевой облачности по слою инверсии тоже приводит к ослаблению термической деятельности из-за плохого прогрева затененной облаками земли. Перемена на­правления ветра и его силы — сигнал о том, что близится смена погоды.

Знакомство с народными приметами погоды и постоянное вни­мание к ней на земле и в воздухе поможет принимать своевремен­ные и правильные решения для обеспечения безопасности полета и преодоления возникающих трудностей тактического и штурманско­го характера.

БАРОГРАФ И БАРОГРАММЫ

В соответствии с полетными документами ни один взлет на пла­нере не должен проходить без барографа —объективного и точно фиксирующего высоту «свидетеля» полета. Нормативные и рекорд­ные полеты по правилам ФАЙ вообще не фиксируются без баро­граммы, являющейся основным документом, удостоверяющим вы­полнение полета.

Поэтому каждому планеристу с первых полетов неооходимо от­носится к барографу с особой заботой и вниманием. И как только спортсмен начинает проявлять к прибору небрежность, тут же на­ступает расплата.

В конце 50-х годов два наших планериста Михаил Веретенников и Борис Старостин были командированы в Болгарию для изучения волновых потоков возникающих зимой над горой Витоша вблизи Софии. Через несколько дней после приезда над Витошей появи­лись чечевицеобразные облака, свидетельствующие о наличии мощ­ной волны.

Старостин взлетел на буксире за самолетом, отцепился на грео-не волны и быстро приноровился к парению против сильного ветра. На высоте 4000 м он надел кислородную маску и с удовлетворени­ем констатировал, что планер устойчиво поднимается по 5—6 м/с. Через полчаса Старостин был на высоте около 10 км. На такую вы­соту еще не поднимался ни один советский планерист. Кислород кончался. Старостин стал снижаться. На аэродроме болгарские

друзья его бурно приветствовали с успешным началом освоения волновых потоков и новым рекордом высоты. Но радость оказалась преждевременной: когда проверили барограф, то увидели, что до­стигнутая высота полета не зафиксирована. Выяснилось, что Ста­ростин в спешке не заменил летнюю смазку прибора на более жид­кую зимнюю. На высоте в 5 км смазка от сильного мороза загустела настолько, что стрелка барографа перестала двигаться. Так не был утвержден всесоюзный рекорд.

А вот еще пример. В 1963 году известный американский плане­рист Пауль Байкл совершил полет на дальность (896 км), более чем на 20 км превысив существовавший до этого мировой рекорд. Однако/заходя на посадку, Байкл вдруг вспомнил, что забыл поло­жить в кабину барограф, который остался лежать в траве на аэро­дроме... Естественно, рекорд тоже не зафиксировали.

Подобных историй можно было бы рассказать много.

Планеристам, прежде всего, еще до начала летнего сезона необ­ходимо проверить барографы и оттарировать их в лаборатории. Та-рировочный график полагается хранить вместе с барографом в спе­циально оборудованном для этого шкафу. Барограф—очень тонкий прибор, и обращаться с ним следует осторожно, предохранять от ударов и падений. В планере барограф надо устанавливать так, чтобы во время полета он не подвергался тряске, толчкам.

На соревнованиях барограф закрепляют за спортсменом, кото­рый отвечает за его сохранность и наличие на борту. Поэтому, как правило, судейская коллегия никаких жалоб на плохую работу ба­рографа не принимает, и при отсутствии барограммы какого-либо упражнения независимо от результата пилот получает за него ноль очков.

В авиаспортклубах количество барографов сравнительно неве­лико.

Поэтому нет возможности закрепить за каждым спортсменом по барографу. Их обычно распределяют по планерам или выдают только спортсменам, отправляющимся в полет. Это приводит к не­которой обезличке, и нередко барографы приподносят пилотам са­мые неожиданные и, как правило, неприятные сюрпризы.

Поэтому, получив барограф, спортсмен обязан проверить его, убедиться в полной исправности и подготовить к полету. При про­верке обратите внимание на исправность часового механизма, убе­дитесь в том, что при включении он не заедает. Также снимите ба­рабан и проверьте правильность и надежность установки переда­точных шестеренок. Барабан барографа можно установить на три скорости: один оборот барабна — за 2, 4 и 6 часов. Но планеристы, как правило, пользуются только одной скоростью — 1 оборот за 6 часов, при которой барограмма получается с четко вычерченными пиками наборов и спусков и легко поддается расшифровке. Поэтому посмотрите положение шестеренок: самая маленькая шестеренка яа валике часового механизма должна вращать самую большую ше­стеренку на валике барабана. Нередко бывает так, что барограф исправен, работает хорошо, а барограмма не получается. Значит,

слабо закреплен барабан, и его валик проворачивается вхолостую.

В некоторых авиаспортклубах пользуются бароспидографами, которые пишут барограмму на чистой бумаге специальными черни­лами Необходимо помнить, что в соответствии с правилами ФАИ для оформления нормативных и рекордных результатов принима­ются барограммы, выполненные только на закопченной бумаге. Лучше всего бумагу коптить на обыкновенной лампе, заправленной керосином. Следите за тем, чтобы копоть ложилась равномерно и жирным слоем. И не пережигайте бумагу, в противном случае баро­грамма получается плохо заметной.

В соответствии со спортивным кодексом перед каждым полетом барограф должен быть осмотрен, оформлен и опломбирован спор­тивными комиссарами. На барограмму перед полетом наносят сле­дующие записи:

Барограф №.....

Р (давление) ....... ммбар

t (температура воздуха у земли) .......С

Завод барабана ....... (1 оборот-6 часов)

Тип планера ..... пилот . . . пассажир . . .

Способ старта ...... (самолет, лебедка, со склона)

Спорткомиссары: .......

Дата ........

После такой подготовки барографа его нормальная работа в по­лете будет обеспечена, если вы не забудете включить прибор за 5 минут до взлета. К сожалению, в спешке бывают и такие случаи. На соревнованиях можно видеть, как планер вдруг после отцепкч стремительно возвращается на посадку. И все знают - это пилот вспомнил, что барограф не включен.

Но у вас все в порядке, барограф работает отлично и стрелка пишет . Впрочем, что она там пишет — вы не знаете, так как ба­рограф обычно подвешивают на амортизаторах или за спинкой си­денья, или в багажнике, или в задней кабине «Бланика», если полет совершается в одноместном варианте.

После соревнований или выполнения рекордных полетов спорт­смены барограф сдают в судейскую коллегию или спорткомиссару. Самому его вскрывать запрещается. При отсутствии пломбы на ба­рографе полет не засчитывают, и планерист получает 0 очков Вот почему планеристы не доверяют барографы никому. Некоторые опытные спортсмены в ответственные полеты или для выполнения рекордных попыток берут с собой для страховки два барографа, что правилами не запрещено. Но оба барографа должны быть оформлены спортивными судьями как полагается.

С самого начала, даже в обычных тренировочных полетах по­
старайтесь выработать у себя уважение к барографу, создающему
барограмму. Барограмма - это график полета, основной документ.
И он может о многом рассказать. Из раздела «Как готовиться к
тренировкам» вы знаете, что тщательный анализ барограмм по­
могает пилоту выявлять ошибки и промахи в полеге и помогает
запомнить надолго каждый полет. На некоторых аэродромах спортсмены после полета выбрасыза-

Рис. 77

ют барограммы. Напрасно! Барограмму нужно закрепить, высу­шить а затем на тыльной ее чистой стороне коротко описать полет и сопутствующую ему метеорологическую обстановку от взлета до посадки Время взлета, старта, прохождения поворотных пунктов, время финиша и посадки тоже следует прилагать к барограмме. Такая барограмма, даже если посмотрите ее через десять лет, на­помнит все подробности полета. Без описания метеообстановки в полете трудно ее прочитать. Мы уже рассказывали, как анализ ба­рограмм помог одному планеристу излечиться от выпаривания в слабеющих потоках под кромку облака. Пики его барограммы были не острые, как зубья пилы (признак набора высоты в наиболее сильных потоках), а сглаженные.

На рис 77 приводим маршрут и барограмму полета мастере спорта Тамары Загайновой. Вылетев в паре с Валерием Загаино-вым на планерах А-15 29 июля 1966 года из Орла, она пролетела до Волгограда 731,595 км и установила женский мировой рекорд дальности полета в намеченный пункт. Глядя на такую «плоскую» барограмму и не зная ничего о метеообстановке, что можно сказать о полете? Разве, что он проходил без спуска на малые высоты и длился довольно долго. Прочитав отчет спортсменов о полете, все становится ясно, а барограмма точно иллюстрирует рассказ:

«Утро 29 июля. Еще одна консультация у синоптиков. Метео­обстановка такова: центр циклона отодвинулся за сутки на несколь­ко сотен километров к северо-востоку, барический градиент умень­шился. Если накануне скорость ветра была 12—15 м/с, то утром в день вылета на высоте 1000—1500 м она равнялась всего 6 — 8 м/с Ожидалось постепенное ослабление силы ветра.

Несмотря на это, решили лететь. Ведь воздушная масса по всему
маршруту однородна и довольно неустойчива, что дает надежды
на хорошие восходящие потоки. В 8 часов утра были на аэродроме.
Еще раз осмотрели планеры, проверили оборудование, барографы,
радиостанции. И стали ждать.

В 10 часов начала формироваться облачность, За 10-15 минут
ее количество достигло 3—4 баллов. Включили барографы. Послед­
ние напутствия друзей...

В 10 часов 15 мин. взлетели. Еще на буксире заметили, что до высоты 600 м потоки слабые. Интересно, будут ли они усиливаться с высотой? Отцепку от самолетов произвели на высоте 900 м над аэродромом. Сцентрировали планеры в потоке. Подъем 1,5 м/с. Вы­паривали до 1100 м и отошли к ближайшему облаку в направлении маршрута. Здесь вариометр показал подъем 3 м/с. Для утра совсем неплохо!

Быстро выбрались под нижнюю кромку облака. Высота 1250м... Первые 100 км пролетели с путевой скоростью 105 км/ч. Переходы делали фронтом, с интервалом 200—300 м на скорости 140—150 км/ч. Подойдя под очередное облако, информировали друг друга о пока­заниях вариометра. Этим сокращалось время поиска более силь­ного потока и центрирования в нем. Под некоторыми облаками да­же не было необходимости останавливаться. Пролетая их на эконо­мической скорости, успевали набирать 150—200 м. Внимательно наблюдая за погодой, заметили, что выгоднее лететь с отходом от линии маршрута влево. Там формировались более мощные облака и вытягивались в цепочки. Гряды облаков позволяли пролетать без остановок до 30 км. Потеря высоты при этом составляла 300 — 400 м. Нижняя кромка облачности поднялась до 1500 м».

Теперь этот рассказ помогает расшифровать барограмму. Вытя­нутые, сглаженные линии барограммы вскоре после старта графи­чески подтверждают рассказ спортсменов и о повышении кромки облачности и о полете под грядами продолжительное время почти без потери высоты. Планеристы помнили о слабых потоках на ма­лой высоте и старались не снижаться. Глядя на барограмму, можно подумать, что так благополучно проходил весь полет. Но вот даль­нейший рассказ.

«...Прошло около четырех часов. Подлетая к Борисоглебску, за­метили, что восходящие потоки стали ослабевать. Облачность пе­реходит в слоисто-кучевую и слоистую. Нижняя кромка опустилась до 1100—1200 м. Здесь уже поток скороподъемностью 0,5 м/с — на­ходка. Резко уменьшилась путевая скорость. Осторожность и еще раз осторожность! Один из нас оставался в потоке, обозначая его местонахождение, другой отправлялся на поиски следующего. Так, прошло более часа, удалось пролететь всего 40—50 км. Хоть и жаль потерянное время, но мы достигли зоны мощных кучевых облаков. Планеры потянуло вверх со скоростью 3—4 м/с. Вновь полетели фронтом, проходя без единой спирали по 15—20 км...».

И вновь барограмма показывает полет почти без потерь высо­ты, а иногда и с небольшим набором. Наконец, последняя фаза полета, когда планеристы парили у последнего вечернего облачка.

«...Планеры поднимались все выше и выше, а облачко станови­лось прозрачнее и таяло, как кусок сахара в стакане воды. Едва мы успели набрать 1500 м, поток прекратился и «клочок» облака исчез.

Далеко на горизонте виднелся Волгоград. Используя отличное качество планера А-15, пошли на долет. Главное — выдержать наивыгоднейшую скорость и курс. В 19 часов 20 минут московского

времени (в 20 часов 20 минут — местного) наши А-15 приземлились в Волгоградском аэропорту. Полет длился 9 часов 05 минут».

На барограмме отлично виден продолжительный долет — поло­гое планирование к цели при максимальном аэродинамическом ка­честве.

Совсем другой вид имеет барограмма рекордного группового по­лета' Юрия Кузнецова и Анатолия Зайцева из Пахомово под Мо­сквой к Азовскому морю, совершенного на «Бланиках» в двухмест­ном варианте 3 июня 1967 года. За 8 часов 50 минут планеристы пролетели расстояние 921,954 км. Для Кузнецова успех этот увен­чался мировым рекордом дальности полета для двухместных пла­неров. А у Зайцева, который дал заявку на полет в намеченный пункт — село Степановку, несмотря на то что он вместе с Кузнецо­вым успешно достиг Степановки и произвел там посадку, никакого рекорда не получилось, потому что барограф (опять барограф!) не записал барограмму. Барограмма Юрия Кузнецова (рис. 78, а, б) вся в острых зубьях, порой с довольно большими ступенчатыми переходами под грядами — типичная барограмма скоростного по­лета в условиях отличной парящей погоды с мощными потоками и высокой кромкой облачности.

Вот некоторые выдержки из рассказа планеристов о своем поле­те, которые хорошо иллюстрирует барограмма.

«В 9 часов 50 минут взлетели. Ветер сильный, у земли большая турбулентность. Но уже на высоте 300 м наши аэропоезда попали в зону восходящих потоков под грядой облаков. Высота росла быстро. На 450—500 м мы отцепились от буксировщиков. Вариометр пока­зал подъем 2, затем 2,5 м/с. Выбрались под кромку — 1600 м. Взя­ли заданный курс — и вперед, вдоль восходящей гряды обла­ков...»

На барограмме отлично видно начало полета по маршруту. Сна­чала набор, потом переход к облачной гряде ее снижением дэ 1000 м, затем полет под облачными грядами с потерей высоты по 200—600 м. Все шло очень хорошо. Но мы говорили, что почти ни в одном полете не обходится без трудностей, и поэтому планери­стам никогда нельзя успокаиваться. Так случилось и в этом по­лете.

«...Перед Курском гряды стали разваливаться, облака редеть. Вскоре они пропали совсем. Погоду как «ножом обрезало». Сзади облаков полно, впереди — чистое небо. Что это, задавали мы себе вопрос, — поднялся уровень конденсации или вообще местные из­менения воздушной массы?

Наше положение осложнилось. Принимаем решение идти только вперед. Под последним облаком набрали 1800 м и полетели строго по курсу.

На высоте 1400 м встретили двухметровый термик и вскоре на­ши планеры снова на 1800 м. Настроение поднялось — здесь есть потоки, можно лететь дальше. Учитывая создавшуюся ситуацию, несколько изменили тактику. Раньше мы шли «крыло в крыло», чтобы легче было центрировать ядро восходящей зоны под гряда-

Рис. 78, б

Рис. 78, а

ми (ее положение наш опыт позволял определять безошибочно), теперь же интервал пришлось увеличить — термики в чистом небэ не видны, и очаги их зарождения по рельефу при таком ветре опре­делить тоже невозможно. «Прочесывая» полосу около 200—300 м, мы летели около часа, спускаясь до высоты 1300—1400 м и наби­рая ее в двух-трехметровых потоках».

Посмотрите на барограмму, как она изменилась. Вот примерно в 12.10 планеристы набрали «под последним облаком» 1600 м, по­шли на переход, потеряли высоту до 1400 м, но нашли термик, каторый и выручил. Он значительно слабее ранее встречавшихся потоков, и это хорошо видно, потому что линия набора более по­логая. Начало полета с использованием термиков «неровное» — пе­реходы короткие, пики маленькие, планеристы стараются использо­вать малейшую возможность набора высоты и не терять ее. Но по мере продвижения вперед термики встречаются более сильные, пе­реходы становятся увереннее, значит, погода улучшается.

«...И действительно, на подходе к Белгороду стали появляться редкие облака. Приблизились к одному из них — тает, и поток сла­бый. Далеко в стороне увидели другое зарождающееся облако. Только к нему подошли — оно сразу же начало исчезать. Высота уже 1200 м. Решили не гоняться за разваливающимися облаками, а идти строго по курсу, в расчете, что в промежутках между вспыш­ками облаков должны быть термики. Так оно и оказалось. На высо­те 1000 м (на барограмме 14.07 — В. Г.) снова встретили поток около 3 м/с и снова стали хозяевами положения. 14 часов 20 минут. Точно под нами Волчанск. Набрали над ним 1900 м. Попутно, по сносу, определили скорость ветра, она равнялась 40 км/ч. Вскоре впереди начали обозначаться небольшие облачные гряды. И чем дальше летели на юг, тем более четкими становились они. Опять изменили тактику — уменьшили интервал между планерами, для набора высоты выбирали скороподъемность не менее 4 м/с. Кромка облачности постепенно поднималась. Местами набирали bbicotv

уже до 2300 м. Можно было выпари­вать еще выше на 200—300 м, но не было смысла — скороподъемность на­чинала падать.

Гряды становились плотными, обла­ка широкими, как нарисованными, правда, без вертикального развития. Стали делать переходы по 30—40 км, держа скоростьрибору 140— 160 км/ч. Снижались только до 1800 м. Путевая скорость составляла 115 км/ч, несмотря на то что скорость ветра с продвижением к югу упала. Его на­правление тоже несколько изменилось. Он стал подворачивать к западу. Мы, наоборот, уклонялись несколько к во­стоку, там погода была лучше, гряды намного мощнее. Это отклонение от маршрута должно было окупиться большей путевой скоростью. Ведь в таком полете путевая скорость—основ­ной показатель».

Приводим эти длинные выдержки из рассказов планеристов, потому что они не только объясняют барограммы, но и все то, о чем мы говорили на про­тяжении всей книги о технике и такти­ке полетов: как с переменой погоды или условий планеристы изменяют и тактику полета, подчиняя ее главной цели — неустанному продвижению впе­ред.

Под конец долгого путешествия Куз­нецова и Зайцева видно, как по мере приближения вечера, с 16.30, условия парения начинают ухудшаться, высота потоков постепенно снижается. Над Степановкой у планеристов было еще 1200 м высоты, но дальше — море. Куз­нецов намеревался пролететь через Крымский перешек к Симферополю, но с юга уже подходил теплый фронт, и погода портилась. Поэтому оба плане­риста совершили посадку в Степановке на берегу Азовского моря. Это было в 18.40. Обратите внимание, на баро­грамме полета место посадки на 100— 150 м ниже места взлета. Об этом мы тоже говорили, при посадках на пло-

щадку всегда надо ориентироваться не по показаниям высотомера, а по фактической высоте.

Итак, разбор барограмм очень много может дать каждому пило­ту при анализе как тренировочных, так и других полетов, особенно если по ходу каждого полета делать заметки об условиях и метео­обстановке, как мы это видим из приведенных выше отчетов.

При быстрых наборах высоты пики острые, при полете под об­лачными грядами они могут быть волнистыми или даже временами плоскими, как на барограмме Т. Загайновой. При слабых условиях пики пологие, смазанные. Многие планеристы считают, что опти­мальные скорости можно выдерживать и без калькулятора, если скороподъемность потока 2 м/с, то и на переходе нужно держать такую же скорость снижения.

Однако это не так. Расчеты показывают, что скорость снижения при выдерживании оптимальной скорости полета всегда будет на «Бланике» примерно на ^!/з меньше скороподъемности потока. А на планерах, имеющих большее аэродинамическое качество, она до­ходит даже и до ^!/2- Это же мы видим и на барограмме Кузнецова. Несмотря на большие скорости перехода, линия снижения всегда более пологая, чем линия набора высоты. И только при сильных нисходящих потоках она может быть такой же или даже круче, чем линия набора.

При подготовке к новому летному сезону всегда очень полезно просмотреть свои старые барограммы, вспомнить и проанализиро­вать полеты, успехи и промахи, чтобы в новом сезоне устранить имевшиеся .недостатки.

Сохраняя барограммы полетов за несколько лет, легко убеди­тесь, сопоставляя их, как год от года росло ваше мастерство и крепла тактическая зрелость.

ДОЛЕТ

Заключительная часть всякого скоростного полета — долет. Ча­сто именно здесь, на финишной прямой, решаются судьбы нормати­вов, чемпионских медалей, рекордов и других достижений.

На соревнованиях и в тренировочных упражнениях можно ви­деть, как планерист за несколько километров от аэродрома начи­нает разгонять планер до максимальной скорости, стрелой проно­сится над финишной линией, делает боевой разворот и заходит на посадку. Неискушенным зрителям такой финиш нравится, и они восхищаются «мастерством», не подозревая, что стали свидетелями безграмотного долета. По неопытности они не обратили внимания на другого планериста, который летел не так быстро, не очень эффектно пересек финишную линию на метре высоты, тут же выпу­стил тормоза и посадил планер. Да, не броско, но очень грамотно. Сущность всякого долета заключается в том, чтобы с оптимальной для последнего потока скоростью прийти на финиш на минимальной высоте.

Например, рабочая высота потоков 2000 м и средняя их скоро­подъемность 2 м/с. Значит, на «Бланике» надо держать на долете в соответствии с чешской линейкой оптимальную скорость 120 км/ч. Вертикальная скорость снижения при этом будет 1,8 м/с. Следова­тельно, с высоты 2 км можно пропланировать 36 км, и поэтому рас­стояние до финиша от последнего потока, в котором набираете вы­соту для полета, должно быть равно именно 36 км. Это будет иде­альный расчет, который даст на долете максимальную среднюю скорость полета.

Если же, допустим, по каким-либо причинам в этом потоке на­брали только 1500 м высоты и решили идти на долет, тогда при­дется планировать уже не на оптимальной скорости перехода, а на меньшей, при которой аэродинамическое качество планера будет больше. По графику долетов или калькулятору определяете, что это скорость 90 км/ч. Как видим, разница *в скорости существенная, 30 км/ч. Если планерист на оптимальной скорости пройдет такое расстояние за 18 минут, то со скоростью 90 км/ч только за 24 мину­ты. Итак, за счет одного только долета сразу 6 минут проигрыша времени.

Но, может быть, это окупается тем, что планерист набрал высо­ты на 500 м меньше? Давайте подсчитаем. На набор этой высоты в потоке со скороподъемностью 2 м/с понадобится 250 секунд, т. е 4 минуты 10 секунд. Если учесть это время, то видим, что чистый выигрыш почти 2 минуты остается все-таки за планеристом, кото­рый совершил долет при оптимальных условиях.

Есть и другие варианты неграмотных долетов. Допустим, пос­ледний поток встретился не за 36 км от финиша, а за 18 км. Зна­чит, чтобы долететь с оптимальной скоростью нужно всего лишь 1000 м высоты. И на долет потратите 9 минут. Однако, допустим, если поток 2 м/с стабильный, то наберете 2000 м, чтобы финиширо­вать уверенно, со скоростью не 120 км/ч, а со значительно большей, и тем самым компенсируете потерю времени на набор этих 1000 м высоты и возможно даже обгоните планериста, который придет на долет с 1000 м со скоростью 120 км/ч.

Давайте подсчитаем. Для набора лишних 1000 м высоты в пото­ках со скороподъемностью 2 м/с нам потребуется 500 секунд, или 8 минут 20 секунд. Это значит, если бы вы ушли с высоты 1000 м со скоростью 120 км/ч, то сейчас были бы уже в 40 секундах от финиша. Следовательно, чтобы выиграть хотя бы 10 секунд, надо пройти 18 км за полминуты, т. е. развить скорость... 2160 км/ч, что, конечно, невозможно.

Этот вариант может показаться слишком утрированным. Но часто молодые спортсмены именно на долетах начинают мудрить, перестают верить расчетам, руководствуются интуицией и теряют драгоценные минуты и секунды.

Долет — одна из важнейших завершающих стадий полета. Вы­полнять его без точного расчета недопустимо. Понятно, что чем больше скороподъемность последнего потока, тем больше оптималь­ная скорость перехода. Но длина проходимого при этом пути, за счет большей скорости вертикального снижения, уменьшается. Так, «Бланик» при скорости 150 км/ч пролетит с высоты 2000 м уже только 26 км. Следовательно, если будете набирать высоту на большем расстоянии от аэродрома и совершать долет на этой опти­мальной скорости, то до финиша не долетите, не хватит высоты. Что же делать?

Если до финиша больше нет потоков (допустим, заканчиваете полет на закате), сознательно уменьшите скорость и подберите по линейке или калькулятору долета такую скорость перехода, чтобы

определенно долететь до финиша. Это может быть досадная, но необходимая «жертва» времени, без которой не доберетесь до аэро­дрома.

Если для долета с данной высоты с оптимальной скоростью рас­стояния не хватает, но в направлении аэродрома еще есть хорошие облака, под которыми можно встретить такие же сильные потоки, то сократите расстояние до аэродрома, т. е. приближайтесь к нему с оптимальной скоростью, пока по пути не встретите поток такой же максимальной скороподъемности. Встретив поток, сразу опре­делите расстояние до аэродрома. Допустим, осталось лететь 15 км. Скороподъемность потока 3 м/с. Следовательно, скорость долета 135 км/ч. Чтобы достичь финиша, необходимо 1000 м высоты, у вас — 750 м. Значит, надо набрать еще 250 м высоты и не больше, ибо каждый набранный лишний метр ведет к ненужной потере вре­мени, которое прибавлением скорости не компенсируете.

Как видим, долет требует расчета при оперировании четырьмя взаимно связанными величинами: скороподъемностью последнего потока, зависимой от нее оптимальной скоростью долета, аэродина­мическим качеством планера, соответствующим данной скорости, и расстоянием до финиша.

Все расчеты, которые приведены, — это расчеты для идеаль­ных условий, т. е. для полного безветрия и отсутствия по пути нис­ходящих и восходящих потоков.

Но в полете таких условий практически не бывает. Наличие вет­ра требует внесения поправок в расчет относительной дальности полета, уменьшающих или увеличивающих ее. По пути к финишу, как 'правило, встречаются восходящие и нисходящие потоки, кото­рые для каждого дня различны, и их скорости могут достигать значительных величин. Если на долете будем встречать одни вос­ходящие потоки и не учитывать их, то придем на финиш с ненуж­ным запасом высоты и, следовательно, не используем всех возмож­ностей для повышения скорости и выигрыша времени. И, наоборот, если будем чаще попадать в нисходящие потоки, то потеряем преж­девременно высоту и не долетим до финиша. В этом случае неволь­но придется переходить на меньшую скорость полета, при которой аэродинамическое качество планера больше, но скорость полета меньше.

В воздухе, когда внимание занято пилотированием, ориентиров­кой, на расчеты остается мало времени. Но вы уже убедились, что летать «на авось» нельзя. Чтобы максимально упростить и облег­чить в полете расчеты, следует уметь свободно пользоваться линей­ками, графиками или калькуляторами долета. И хотя все они очень просты, но все же необходимо потренироваться в обращении с ними на земле и решить ряд задач для различных условий полета, напо­добие тех, которые мы привели выше.

Калькулятор Вачасова (рис. 79) особенно удобен тем, что все операции на нем предельно упрощены, а в основу всех расчетов взят 15-процентный запас высоты, гарантирующий долет при нисхо­дящих потоках. Учет составляющей ветра также производится ме-

Рис. 79

ханически — доворотом шкалы на соответствующую величину ско­рости попутного или встречного ветра. Что касается скоростей пере­хода, то по сравнению с чешской линейкой для «Бланика» они не­сколько занижены. Но пусть вас не смущает эта разница, так как линейка построена на основе расчетных данных, т. е. теоретических, а калькулятор Вачасова — на основе практической поляры. Ведь планеры, находящиеся в эксплуатации, всегда, как правило, имеют аэродинамическое качество меньше расчетного. Так, например, при скорости по прибору 115 км/ч снижение по вариометру не соответ­ствует вертикальной скорости снижения планера 1,62 м/с, которое приводится в линейке. Этому снижению соответствует обычно ско­рость 110 км/ч.

По линейке скорости 120 км/ч соответствует снижение 1,8 м/с, но фактически оно колеблется около 2,3 м/с.

Когда планеристы начали проверять, почему такие значительные расхождения теоретических данных с практическими, выяснилось следующее. На чешской линейке даны истинные скорости. Но в по­лете так много работы, что на пересчет приборной скорости в ис­тинную нет времени. А они не одинаковы. Истинные скорости всег­да больше, чем те, которые мы читаем по показаниям прибора. Так, например, на высоте 1000 м приборной скорости V_пр =110 км/ч соответствует истинная скорость V_ист =115 км/ч, V_пр = 130 км/ч —Vист = 137И Т. Д.

Чтобы облегчить планеристу расчеты, Вачасов вводит в свой калькулятор не истинные, а приборные скорости для средней высо­ты полета 1000 м, чем избавляет пилотов от довольно громоздкого перерасчета скоростей. Таким образом, по калькулятору долета Ва­часова исходят из практических данных, что всегда гарантирует

высоту долета. А те незначительные колебания скоростей между практическими и расчетными, порядка 5—8 км/ч, дают погрешность средней скорости полета не больше 1—2%, что практически не вли­яет на конечный результат.

Задача каждого спортсмена-планериста — овладеть долетом в совершенстве. Для этого совершенствование начинайте с трениро­вочных полетов. Их можно выполнять в любой день при хороших и слабых потоках, при низких и средних высотах, при облачности и используя термики. Предварительно рассчитав по калькулятору удаление от аэродрома и оптимальную скорость, выходите на исход­ный рубеж долета.

Существует два способа тренировки долета: с запасом высоты и без запаса, точно по расчетным данным. Как известно, всякий до-лет рассчитывается с определенным запасом высоты. Так, польский планерист Э. Макула для обычных условий предлагает иметь запас на нисходящие потоки и непредвиденные случаи 15% высоты от расчетной, что и учтено в калькуляторе Вачасова. Но сейчас речь идет о другом запасе. Например, по калькулятору рассчитали, вам хватит для долета на финиш 1000 м высоты. Но на исходный рубеж приходите не на 1000, а на 1200 м, чтобы на финиш прийти на вы­соте 200 м, которые останутся для правильного выполнения поса­дочного маневра.

После того как несколько раз слетаете на долет с таким запасом высоты и убедитесь, что расчеты правильны, нужно приступать к долетам без запаса высоты при посадке с прямой.

Некоторые планеристы на тренировках не предъявляют к себе излишнюю требовательность и летают с большим запасом высоты, оставляя долет без запаса на соревнования. Это неверно.

Любой точно рассчитанный долет требует от пилота огромного напряжения и выдержки. Особенно на второй стадии, когда высоты остается мало, а до финиша еще далеко. Здесь многие не выдержи­вают и перестают верить расчетам, становятся на малой высоте в спираль. А поскольку на малой высоте потоки, как правило, слабые, то на набор даже незначительной (и к тому же не нужной) высоты уходит много времени. Вот здесь-то такого пилота и обгоняют его более опытные товарищи. Чтобы этого не случилось, постоянно от­рабатывайте долеты с полной требовательностью к себе.

Поскольку на соревнованиях и в рекордных полетах погода бы­вает самой разнообразной, то и тренироваться следует в любую погоду. Начинайте с долетов в штиль. Убедившись в верности рас­четов и аэродинамическом качестве своего планера, переходите на долеты со встречным и попутным ветром.

Долеты со встречным ветром психологически на первый взгляд легче, потому что ветер укорачивает расстояние долета до аэродро­ма и он визируется под большим углом. Но когда начинаете долет и видите, что высота расходуется быстро, а путевая скорость мала, то, оказывается и здесь необходима выдержка, чтобы не соблаз­ниться первым встреченным потоком и не встать в спираль.

Долеты с попутным ветром выматывают нервы даже у закалеи-

ных ветеранов. Максимальное аэродинамическое качество совре­менных планеров-парителей находится в пределах 40—50. Даже на планере А-15 с высоты 1000 м можно при максимальном аэро­динамическом качестве долететь до аэродрома, находящегося за 35—'38 км. Обычно с такой высоты аэродром не виден из-за дымки или едва угадывается где-то на самом горизонте. Посмотрев на землю, кажется, что она совсем близко. И, конечно, не верится, что с этой высоты можно долететь до финиша. А теперь представьте, что сильный попутный ветер увеличивает расстояние долета с этой высоты до 50 км. Здесь уж и совсем необходимы железные нервы. Особенно, когда за 15 км до аэродрома остается всего 300 м высо­ты. В таком случае нужна отличная тренировка!

Не меньше выдержки и умения хорошо ориентироваться по кар­те требует долет при плохой видимости, когда аэродром не виден и на него надо прийти, руководствуясь только штурманскими расче­тами.

При высокой нижней кромке облаков в 2000—3000 м долеты можно начинать за 50—80 <