Траектории семейных отношений

Когда серийные браки станут более обычными, мы нач­нем характеризовать людей не по их семейному статусу на данный момент, а по их семейной карьере или «траекто­рии». Она будет формироваться решениями, принимаемы­ми человеком в некоторые жизненно важные поворотные моменты.

У большинства людей первый такой поворот будет про­исходить в юности, при вступлении в «пробный брак». Уже теперь в Соединенных Штатах и Европе молодежь участву­ет в массовом эксперименте с такими браками, устраивая формальные свадьбы или обходясь без них. В самых солид­ных и степенных американских университетах начинают закрывать глаза на совместное проживание студентов. По­ложительно к пробному браку относятся даже некоторые религиозные философы. Так, известно, что теолог Зигфрид Кайл из Марбургского университета настаивает на том, что он называет «ознакомительным пред-браком». В Канаде священник Жак Лазу публично предложил ввести «испыта­тельный брак» на срок от трех до 18 месяцев¹³.

В прошлом социальное давление и недостаток средств сводили эксперименты с пробными браками до минимума. В будущем эти ограничения исчезнут. Пробный брак ста­нет первым шагом серийной брачной «траектории» и его сделают миллионы людей.

Вторым решительным поворотом в жизни людей буду­щего станет окончание пробного брака. В этот момент се­мейная пара может либо решиться оформить свои отношения и сделать следующий совместный шаг, либо разойтись и искать новых партнеров. В обоих случаях перед ними будет стоять несколько возможных решений: остать­ся бездетными, завести своего ребенка, одного или несколь­ких, взять детей на воспитание или «купить». Они смогут растить детей сами или отдать их профессиональным роди­телям. Эти решения они будут принимать, как правило, вскоре после своего двадцатилетия — в этом возрасте мно­гие молодые люди будут уже состоять во втором браке.

Третий знаменательный поворот семейной карьеры на­ступит, как и в наши дни, тогда, когда дети окончательно покинут родительский кров. Это поворот мучительный для многих, особенно для женщин, ибо в отсутствие де­тей они лишатся смысла жизни. Даже сейчас после ухода детей из семьи следуют разводы, если родителям не уда­ется приспособиться к травмирующей ломке привычного обихода.

Для самых консервативных семей завтрашнего дня, для тех, кто станет воспитывать собственных детей традицион­но, этот момент по-прежнему окажется болезненным. Од­нако наступать он будет раньше. Уже сегодня молодежь уходит из дома раньше, чем предыдущее поколение. Завтра она, возможно, станет покидать родителей в еще более юном возрасте. Множество юношей 15-16 лет станут уходить из дома, чтобы вступить в пробный брак либо зачем-то еще. Поэтому можно предвидеть, что для миллионов людей важ­ный переломный момент семейной карьеры будет насту­пать в 35—40 лет. Во время этого перелома многие решат вступить в третий брак.

Третий брак может оказаться самым продолжительным и ровным отрезком их семейной жизни — примерно от со­рока лет до смерти одного из супругов. Фактически этот союз может оказаться и единственным «настоящим» бра­ком, основой для единственных в жизни этих людей истин­но прочных семейных отношений. Два зрелых человека, предположительно с совпадающими интересами и взаимо­дополняющими психологическими запросами, находящих­ся на сравнимом уровне личного развития, смогут с неплохой статистической вероятностью предполагать, что их союз окажется прочным.

Не все эти браки продлятся до самой смерти, ибо семью будет ожидать четвертый кризис. Он наступит — как часто бывает в наше время, — когда оба супруга или один из них оставят работу. Новая ситуация резко изменит повседнев­ную жизнь и создаст в семье сильнейшую напряженность. Некоторые пары вступят на стезю «пенсионерской семьи»

и с этого момента займутся воспитанием детей. Такое ре­шение может заполнить вакуум, в котором ныне оказыва­ется так много семейных пар, закончивших трудовую жизнь. (Сегодня многие женщины поступают на работу, вырастив детей; завтра будет иначе: сначала отработают свое, потом займутся детьми.) Другие пары будут справляться с пенси­онным кризисом другими способами, совместно создавая новый образ жизни, находя новые интересы и занятия. Но еще кто-то посчитает такую реорганизацию слишком тяже­лой, попросту разрубит семейные узы и присоединится к «подвешенным» — к подвижному резерву временных холо­стяков.

Без сомнения, найдутся счастливчики, которые благо­даря умению ладить с людьми и высокому интеллекту су­меют добиться успеха в длительном моногамном браке. Некоторым удастся, как и сегодня, сохранить единствен­ный брак, взаимную любовь и привязанность на всю жизнь. Но другие не сумеют сделать даже последовательные браки сколько-нибудь продолжительными. Поэтому кто-то попы­тается на последнем этапе создать семью с двумя или даже тремя партнерами. С учетом всех обстоятельств, среднее число браков на душу населения будет возрастать медлен­но, но неуклонно.

Большинство людей, вероятно, будут идти в русле этой тенденции, заключая один «общепринятый» временный брак за другим. Но когда в обществе широко распространятся эксперименты с семьей, все больше смелых и отчаянных людей начнут делать вылазки в менее принятых направле­ниях, возможно, экспериментируя с коммуной или воспи­тывая детей в одиночку. В конечном итоге сложатся разнообразные брачные траектории, по которым двинутся люди, появятся расширенный выбор схем жизни и беско­нечные возможности для новых опытов. Некоторые схемы станут более приемлемыми для большинства. Однако вре­менные браки будут стандартной, возможно, доминирую­щей формой семейной жизни будущего.

ПЛАТА ЗА СВОБОДУ

Мир, в котором брак есть состояние скорее временное, чем постоянное, в котором внутрисемейные связи разнооб­разны и экзотичны, в котором гомосексуальные пары могут быть приемными родителями, а пенсионеры растят младен­цев, — такой мир весьма отличается от нашего. Сегодня считается, что все мальчики и девочки найдут себе супру­гов на всю жизнь. В мире будущего одиночество перестанет считаться чем-то неправильным. Супруги не будут вынуж­дены оставаться вместе, как сегодня, не будут сохранять брак, который уже распался. Процедура развода станет легкой при условии, что дети будут надлежащим образом обеспечены. Фактически само учреждение профессионального родительства может поднять мощную освободительную волну разво­дов, поскольку людям станет легче выполнять свои родительские обязанности, не оставаясь в оковах ненавист­ного брака. Когда исчезнет сильнейшее внешнее давление, вместе будут жить лишь те, кто хочет, кого брак действи­тельно удовлетворяет, короче говоря, люди, любящие друг друга.

Похоже, что при такой более свободной и разнообраз­ной системе семейных отношений участятся браки между разновозрастными людьми. Все больше пожилых мужчин станут жениться на юных девушках и наоборот. В расчет будет приниматься не возраст, а значащие для обоих цен­ности, интересы и, превыше всего, уровень личного разви­тия. Говоря иначе, людей станет интересовать не год рождения, а положение партнера.

В сверхиндустриальном обществе дети будут расти в постоянно расширяющемся круге детворы, который можно назвать «полусестрами-и-братьями», — внутри целого кла­на мальчиков и девочек, произведенных на свет их родите­лями в разных браках. Было бы очень любопытно посмотреть, что произойдет дальше с такими «агрегатны­ми» семьями. Отношения «полуродичей» могут стать таки­ми, как отношения нынешних кузенов. Возможно, они будут

при нужде помогать друг другу в профессиональном смыс­ле. Но они также создадут новые проблемы для общества, например: разрешать ли им жениться между собой?

Несомненно, в целом отношения между ребенком и се­мьей станут драматически напряженнее. Семья — может быть, за исключением коммунальных групп — утратит то малое, что осталось от ее способности передавать свои цен­ности молодому поколению. Это будет и дальше ускорять ход перемен и отягощать сопутствующие им проблемы.

Однако сквозь все изменения просвечивает — и даже уменьшает их значимость — нечто более важное и куда бо­лее тонкое. В людских делах есть скрытая цикличность, которая до сей поры была одной из ключевых сил, стабили­зирующих общество. Это семейный цикл.

Мы начинаем жизненный путь детьми, взрослеем, ос­тавляем родительское гнездо; затем даем жизнь своим де­тям, которые в свою очередь вырастают, уходят, и цикл запускается снова. Он крутится так давно, так самопроиз­вольно, с такой неизменной повторяемостью, что люди при­нимают его как данность. Он — часть общей картины человеческой жизни. Задолго до достижения половой зре­лости дети уже знают роль, которую им предстоит сыграть, чтобы поддержать ход великого цикла. Эта предсказуемая последовательность семейных событий дает всем людям, во всех социальных стратах, ощущение преемственности, ука­зывает им место в общем потоке времени. Семейный цикл был одним из постоянных хранителей здравого начала в человеческом бытии.

В наши дни этот цикл ускоряется. Мы раньше взросле­ем, раньше оставляем родительский дом, вступаем в брак, рожаем детей. Разница в возрасте между детьми становится все меньше, и период родительских обязанностей сокраща­ется. Доктор Бернис Нойгартен (Чикагский университет) пишет: «Общая тенденция — ускорение ритма событий на протяжении большей части семейного цикла».

Но если индустриальная эра с ее ускоренным ритмом жизни укорачивает семейный цикл, то сверхиндустриализм уже сейчас грозит разбить его вдребезги. С учетом реали-

зуемых фантазий специалистов по деторождению; с учетом экзотических опытов с семьей, производимых новаторскими меньшинствами, возможного развития таких институций, как профессиональное родительство, на фоне усиливающегося движения к временным и се­рийным бракам можно предсказать, что цикл не просто за­крутится еще стремительней. Нет, мы введем нечто непостоянное, неопределенное, непредсказуемое, словом, новое в то, что было таким же размеренным и обычным, как смена времен года.

Когда «мать» сможет сократить процесс деторождения до короткого визита в магазин, торгующий эмбрионами, когда пересадка эмбрионов из матки в матку уничтожит даже древнюю уверенность в том, что ребенка вынашивают де­вять месяцев, тогда дети начнут расти в таком мире, где семейный цикл, в прежние времена ровный и неколеби­мый, станет рваным и аритмичным. Так из обломков старо­го распорядка жизни будет удален еще один ключевой стабилизирующий фактор, еще одна опора душевного здо­ровья.

Вне сомнения, пути развития, очерченные на предыду­щих страницах, отнюдь не неизбежны. В нашей власти на­метить грядущие перемены. Мы можем выбрать либо то, либо другое будущее. Однако нам не дано сохранить про­шлое. В семейных отношениях, как и в экономике, науке, технике и социальных отношениях, мы будем вынуждены иметь дело с новациями.

Сверхиндустриальная Революция освободит людей от варварства, вызванного тесной, сравнительно безальтерна­тивной системой семейных отношений прошлого времени и нынешнего дня. Революция предложит каждому человеку неведомый доселе уровень свободы. Но за эту свободу она настоятельно потребует непомерную плату.

Очутившись в будущем, миллионы рядовых мужчин и женщин столкнутся с набором волнующих возможностей, настолько незнакомых и неизведанных, что прошлый опыт почти не сумеет помочь в них разобраться. В своих семей-

ныхотношениях, равно как и во всех жизненных коллизи­ях, им придется справляться не только с быстротечностью событий, но и с проблемой нового бытия.

Таким образом, во всех серьезных и всех маловажных действиях, в самых широких и гласных конфликтах и са­мых частных, личностных событиях будет нарушено равно­весие между рутинным и необычным, предвидимым и непредсказуемым, известным и непознанным. Коэффици­ент новизны будет возрастать.

Следуя по жизненному пути в такой незнакомой и быс­тро меняющейся обстановке, мы будем вынуждены выби­рать из великого множества возможностей. Третья, главная характеристика близкого будущего — многообразие; к нему мы и должны теперь обратиться. Ибо окончательное слия­ние указанных трех факторов — быстротечности, новаций и многообразия — формирует период исторического кри­зиса приспособленности к жизни, являющегося темой этой книги — шока будущего.

¹ Ландберг цит. по: [163], с. 295.

² Замечания Вулфа — из его интервью автору.

³ О досуге как факторе, скрепляющем семью, см.: [183], с. 7.

⁴ Вайтцен цитируется по статье The Programmed Child in Mademoiselle, January 1966, c. 70—71.

⁵ Об экспериментах с «мультимышами» сообщалось в The New York Times, May 30, 1968.

⁶ Маргарет Мид писала о бездетности в работе The Life Cycle and its Variations: The Division of Roles в [132], с. 872.

⁷ О романах Скиннера и Риммера см.: [125], [126], [328].

⁸ Деятельность Экуменического института описана в The New York Times, November 9, 1968,

⁹ «Закон о сексуальных правонарушениях» в Англии принят 27 июля 1967.

¹⁰ Нелсона Фута цитирует Рубен Хилл: The American Family Today в [109], с. 93-94.

¹¹ Чернокожая сотрудница Движения за гражданские права цит. по статье Элизабет Сазерленд ...Because He was Black and I was White by Elizabeth Sutherland // Mademoiselle, April, 1967, c. 244.

¹² Статья из шведского журнала Svensk Damtidning, November 9, 1965 — четвертая в серии из пяти статей, озаглавленная «Женщина-85».

¹³ Цитаты из Кайла (Keil) и Лазу (Lazure) приводятся в статье Trial by Marriage в Time, April 14, 1967, с. 112.

¹⁴ Нойгартен (Neugarten) цитируется по ее неопубликованной работе The Changing Age-Status System. О раннем деторождении также см.: [121], с. 68 и [118], с. 33.

ЧАСТЬ 4. МНОГООБРАЗИЕ