Эта легенда поразительно подходит к Майя. Их предназначение заключалось в том, чтобы закодировать и сохранить свои знания, запечатлеть свою науку в камнях и надписях, а затем - уйти.

Цивилизация в той форме, в какой мы ее знаем - фабрика, производящая орудия уничтожения с небольшим цехом по выпуску средств повышенного комфорта, - неспособна принять предназначение и систему знаний Майя. Кроме того, существует еще одно соображение: поскольку система знаний и наука Майя была столь тесно связана с циклами времени, восприятием времени как творца качеств и условий космических, или галактических, периодов, то майянцы вполне могли предвидеть эпоху сгущения тьмы на горизонте и именно поэтому знали, когда им следует уйти. Оценивая состояние современного мира, можно ли сказать, что Майя ошибались?

Так рассуждал я в конце 70-х годов, перед тем как погрузиться в свой собственный ад, во мрак кризиса личности и алкогольной депрессии. Когда в 1981 году я выкарабкался из этого замкнутого круга и огляделся вокруг, оказалось, что глобальный кризис шестидесятых превратился в ряд локальных очагов болезни, которые стали привычными, само собой разумеющимися явлениями. Мои исследования привели меня к позиции синтеза, представления о Земле как о едином организме. И мои внутренние ощущения подсказывали мне, что яростный напор современной цивилизации довел нас до последней черты, и дальнейшими путями человечества могут стать либо спасительное божественное провидение, либо полное уничтожение. Открывшаяся ситуация означала для меня скачок в ту область территории разума, которая давно рассматривается традиционными культурными стандартами как сумеречная зона, или табу.

Впервые за последние десять лет я вернулся к визуальной форме выражения как к основному каналу восприятия того, что мне хотелось познать. Создав несколько коллажей и рисунков тушью на больших листах из золота или серебра - серию "Планетарное Искусство", - я почувствовал, что перешел к новой стадии, к фазе возрастающего созвучия с Землей. Наступило время серьезного отношения к понятию планетарного разума, или планетарного сознания. Научные исследования в области истории искусств и мои личные изыскания привели меня к глубокому убеждению не только в том, что Земля является живым организмом, но и в том, что как все целое определяет свои части, так и принципы существования всей планеты несут в себе информацию обо всех аспектах ее эволюции, включая тот процесс, который мы называем цивилизацией. Полнота взаимодействия между единой жизнью Земли и откликами отдельных личностей и групп на проявления этой жизни определяют "планетарное искусство".

1)В рамках этого грандиозного процесса я неясно различал Майянцев как навигаторов, составителей карт галактической синхронизации.

2)С другой стороны, египтяне, жившие за три тысячелетия до Майя и воздвигшие Великую Пирамиду, отвечали за якорную стоянку и правильный курс корабля Земли в океане галактической жизни.

Размышления и восприятие в рамках этого расширенного пути привели меня к ряду поразительных открытий, встреч и кажущихся совпадений. Осенью 1981 года, вскоре после моего знакомства и романа с Ллойдин Бэррис, танцовщицей и мечтательницей, я написал "научно-фантастический" очерк под названием "Хроники планеты искусств- вступление в Пятое Кольцо". Действие этого рассказа о "планетарном искусстве" разворачивается в будущем и описывается с точки зрения звездной системы Арктура. Основной целью этого неопубликованного рассказа было настоятельное стремление выработать создание, наблюдающее за событиями на нашей планете со стороны и способное увидеть взаимосвязь между беспорядочным содержанием ежедневных газет и ядерным терроризмом. Впоследствии я осознал, что попытка взгляда с такой отдаленной перспективы сыграла чрезвычайно существенную роль в углублении моего понимания загадки Майя. Что если система Майя представляет собой кодовую матрицу, согласованную с развивающейся в Галактике базой знаний и адаптирующую ее к особенностям нашей планеты?

Такое направление мыслей неотвратимо привело меня к работе о теории кодовых матриц - к книге "Земля Восходящая". Я начинал писать ее как труд о геомантии "гадании по Земле", и основой содержания книги было удивительное "совпадение", обнаруженное или, во всяком случае, развитое как научно-философская теория Мартином Шонбергером - тождественное соответствие 64 гексаграмм Ицзина и 64 кодонов, ключевых блоков ДНК, генетического кода. Одновременно я совершил свое собственное открытие, обнаружив, что каждый вертикальный и горизонтальный ряд "волшебной шахматной доски Бенджамина Франклина" дает в сумме число 260 - и это повергло меня в размышления о связи матрицы Священного Календаря Майя, Цолькина, состоящего из 260 ячеек, и Ицзина.

Результатом явилось неожиданное множество "карт", рисунков различных матриц, приведенных в "Земле Восходящей", а ключевой фигурой, связующей их, стала "конфигурация бинарного триплета", на которой основан Священный Календарь Майя.

Магический квадрат Франклина. Рисунок из книги "Земля восходящая"

Я полностью отдаю себе отчет в том, что карты "Земли Восходящей" выглядят как надписи на неведомом языке. Это совсем не удивительно, ибо я сам в полной мере постиг смысл этих карт лишь после опубликования этой книги в 1984 году. Очень медленно я осознал, что эти карты, подобно самой системе знаний Майя, возникли очень далеко от нашей планеты. До начала восьмидесятых меня никогда всерьез не занимала природа НЛО и внеземного разума. Но столкнувшись с явлением "контакта" и передачи информации в процессе создания "Земли Восходящей", я пришел к новому уровню представлений о возможном. Не стал ли научно-фантастический рассказ о наблюдении с Арктура, предшествовавший "Земле Восходящей", ключом как к происхождению материала последней книги, так и к разрешению загадки Майя?. Если так, то становится очевидным, что передача информации из различных точек Галактики не зависит от параметров пространства и времени, но подчиняется лишь принципу резонансной диффузии.

Мои размышления о жизни и разуме других миров были значительно обогащены в конце 1983 года, когда я познакомился с Полом Шеем из Стэнфордского научно-исследовательского института и Ричардом Хоуглэндом, автором научно-популярных книг, который ранее работал в НАСА. Хоуглэнд участвовал в проекте полета "Викинга" к Марсу за пробами грунта, который проводился в 1976 году. Он был одним из тех, кого не удовлетворила позиция НАСА по отношению к определенным явлениям, обнаруженным этой станцией на Марсе, наиболее примечательным из которых стало огромное "лицо", высеченное на вершине столовой горы. Разглядывая обработанные компьютером фотографии; с которыми работал Хоуглэнд, я испытал сильнейшее потрясение. Во мне всколыхнулось нечто вроде воспоминаний, хотя это ощущение было намного шире, глубже и навязчивее, чем обычная память. Первоначальное впечатление заключалось в том, что на Марсе существовала цивилизация - развитая жизнь, - которую постиг роковой и трагический конец. В этой мгновенной вспышке осознания, родившегося во мне, когда я смотрел на фотографии Марса, я почувствовал также, что память об этом событии все еще живет в поле сознания Земли.

В рождественское утро 1983 года я совершил потрясающее открытие. Мне хотелось рассказать домашним о "новостях с Марса", и, к своей радости, я обнаружил фотографию Марсианского Лица в книге "Новая Солнечная система", которую купил еще несколько лет назад, но до сих пор не удосужился прочесть. Обложка книги показалась мне смутно знакомой, и я открыл книгу со схожим оформлением - "Наложение: влияние первобытного творчества на современное искусство", написанную Люси Липпард. Эту книгу я купил в Лос-Анжелесе накануне знакомства с Хоуглэндом. Я наугад открыл ее, оказался на 144 странице, и меня подбросило от вида иллюстрации в левом верхнем углу: это было все то же навязчиво знакомое лицо, которое оказалось уменьшенным макетом грандиозного проекта, предложенного в 1947 году - за 29 лет до полета "Викинга" - японским мастером Исаму Ногучи, который назвал ее "Скульптурой, которую можно будет увидеть с Марса".

Если открытия НАСА позволяли предположить реальность существования жизни на других планетах, то нереализованный проект Ногучи, предполагаемые размеры которого совпадали с параметрами "Марсианского Лица", с поразительной ясностью убедил меня в реальности передачи информации по принципу резонансной диффузии, в процессе, который я называю радиогенезисом - в распространении информации по Вселенной посредством энергии света, или лучистой энергии.