Сообщество как тематический парк

«Селебрейшн» подает себя как сообщество, построенное на принципах архитектуры, здоровья, образования, общности и технологии. Однако один из этих принципов явно подавляет все остальные. «Селебрейшн» – сообщество, соблазненное посулами технологии.

Встречи жителей проводятся по компьютерной сети. В городке, который выставляет напоказ свои традиционные парадные подъезды с удобными лавочками (похожими на деревянные, но на самом деле изготовленными из волокнистого пластика, на котором никто не хочет сидеть), интра-нет также имеет свой парадный фасад. Это бюллетень объявлений общины как «источник связи жителей друг с другом». Община навязчиво предлагает кабельные линии – «настоящие произведения технологического искусства», включая «импульсный заказ оплачиваемых телепередач», «селективное интерактивное телевизионное обучение», «живое, на натуральном материале, программирование через двустороннюю сеть», «программирование знаний по телевизионной сети». Есть, кроме того, местный телевизионный канал общины «Селебрейшн», который распространяет в эфире программы о местных событиях, таких как Парад Гордости или сериал, посвященный основанию «Селебрейшн», заседания школьного консультативного совета, а также выпускные вечера в школе, первенства школы по баскетболу и игры лиги малышей. Значимые события общины люди больше наблюдают на экранах, чем в спортивных залах, в поле или в церкви.

«Селебрейшн» являет собой пример жизни в Отравленной Технологией Зоне. Кольца «ява», которые носят [67] дети, представляют собой пример слепой веры плановиков «Диснея» и жителей городка в технологию. Эти кольца, как обручальные кольца монахинь, символизирующие их обручение с Христом, символизируют преклонение жителей города перед технологией.

Мало найдется в Америке общин, где бы с такой силой проявлялось неумение отличать истину от имитации, как в «Селебрейшн». Дело в том, что город построен великими мастерами имитации. «Дисней», который создал фасад идеализированной общины, становится в оборонительную позицию, когда речь заходит о подлинности. «Селебрейшн» – это населенный пункт будущего, настоящий, реальный город», – говорится в рекламных буклетах общины. Жительница городка Келли Рисли также считает необходимым подчеркивать истинность города. «У людей здесь, как и в других местах, есть свои горести и радости. Это настоящая жизнь в реальном мире». Однако посетители парка «Дисней» смотрят на городок, как на еще один аттракцион, похожий на сафари в Царстве Животных. Жители и среда их обитания становятся предметами наблюдения и осмотра так же, как лев на скале или гиппопотам в болоте. Магазины и лавки Главной улицы служат той же цели, что и торговые точки в «Диснейленде». Ненавязчивая музыка заполняет город из таких же скрытых динамиков, как и те, что расположены в стратегических точках «Дисней-уорлда». «Селебрейшн» задуман как исторический стопроцентный американский город, но на деле это обычное расширение тематических парков, прячущихся за старомодными фасадами общины. В действительности «Дисней» продает высокотехнологичное домовладение.

Расширение времени

Высокотехнологичные дома, школы и населенные пункты сильно влияют на наш образ жизни и внушают нам веру в то, что мы можем достигнуть гораздо больше [68] го за более короткие отрезки времени, но при этом будят в нас ностальгические ощущения, что раньше было все-таки лучше.

Мало найдется деловых людей, которые сколотили себе крупный капитал на эксплуатации тревожного чувства времени, чем Марта Стюарт. За последние пятнадцать лет ей удалось построить целую империю вокруг особых и порой противоречивых ощущений и понятий о времени. Каждая фотография, сделанная для ее журнала «Искусство жизни», буквально насыщена этим чувством естественного хода времени. Основные сюжеты фотографий – выветренная скала, поношенная одежда, только что посаженное дерево. Каждый образ отражает время дня и время года – вот от дуновения первого теплого ветерка раскрылись почки, вот свекла, только что, на восходе солнца, выкопанная из грядки. Все, что исполнено душевности, чувства и красоты, появляется лишь в результате внимательного ухода, терпения и труда. Пока потребительская технология обещает сберечь наш труд и наше время, эстетика Стюарт увлекает нас совершенно противоположными чувствами. Те вещи, которые мы больше всего ценим в жизни, получаются в результате прилежного труда и требуют времени для своего изготовления.

«Прежде чем кроить ткань, мы вымыли пол на кухне и застелили его простынями, чтобы не испачкать девственно белую тонкую кисею, – так вспоминает Стюарт те дни, когда ей было девятнадцать лет, и она вместе с матерью шила свое подвенечное платье. – Мама наточила ножницы, чтобы они хорошо резали и не рвали ткань. Мы специально купили новые булавки из нержавеющей стали, чтобы на платье не осталось бурых пятен. Мы тщательно сметывали каждый шов, потом прошивали его и проглаживали. Все шло очень хорошо, но медленно. Мелкие изящные швы, ровные ряды мельчайших пуговичных петель и тончайший кант на талии. Я до сих пор удивляюсь, насколько долговечным оказалось это платье». [69]

Слова и образы журнала Стюарт побуждают читателей оставлять больше времени для занятий, которые обогащают душу. Она на уровне подсознания, интуитивно, напоминает им (читателям) о том, что было, и пытается пробудить стремление к более размеренной и спокойной жизни. В эпоху, когда предварительно вымытый салат латук пакуется в вакуумный пластиковый пакет, и это называют «самым важным достижением в торговле пищевыми продуктами за последние пять лет», журнал «Искусство жизни» предлагает буквально следующее: «Для того чтобы приготовить собственный экстракт, положите один ломтик ванильного боба в сосуд с тремя четвертями чашки водки, герметично запечатайте его и поставьте в темное прохладное место на шесть месяцев».

«Искусство жизни» – бренд, который ценит время и труд. Такова же и вся линия производства продуктов, принадлежащая Стюарт. Так же как «Селебрейшн», Стюарт маскирует свои призывы подлинной стопроцентной американской эстетикой, но по сути своей этот бизнес тоже представляет собой образец высокой технологии.