Дерегулирование жизни: обреченные быть свободными

Три движущие силы: технологии, общественные институты и ценности – создали новый мир, не имеющий границ и основанный на знаниях. В таких условиях конкуренция становится всеобщей и личной одновременно. Теперь мы все конкурируем друг с другом. Джинн выпущен из бутылки, и обратно его не запихнуть. Даже и не приближайтесь к тем, кто пытается это сделать, и не старайтесь им помочь. Пути назад нет. Хотя многие и признают, что джинн отныне на свободе, однако немногие способны превратить это знание в действие.

Свобода обрушилась на нас. Общественные институты были созданы, чтобы обеспечивать определенность, но теперь ее нет. Слепая лояльность умерла. Мы больше не преданы каким бы то ни было организациям всю жизнь. Пожизненное членство не работает, будь то партия, личные связи, клуб по интересам, магазин, компания или страна. Мы неразборчивы в наших связях с организациями, поскольку имеем возможность выбора. Технологии раньше были связаны с автоматизацией; теперь же они направлены на создание сложных систем. Ценности ранее формировались вокруг структур и четких ожиданий. Теперь же они стали чем-то переменным.

Мы дерегулируем банковскую отрасль, телекоммуникации, авиаперевозки, энергетику и так далее. Мы дерегулируем технологии и мораль. Каждый из нас может перешагнуть любую границу – вплоть до перемены пола. В конечном итоге мы дерегулируем саму жизнь – нашу и наших детей. Люди нового поколения свободно выбирают, где жить, чем заниматься, кем работать, что изучать и какими быть. Они вольны стать гомосексуалистами, гетеросексуалами, садомазохистами или трансвеститами. Они могут выбирать, когда работать и сколько иметь детей (и иметь ли). У каждого есть право на выбор. Вот она, главная американская мечта – полная свобода.

Наслаждайтесь ею. Завтра мы проснемся и поймем, что обречены – обречены на свободу выбора. Спасения нет. Социальные институты не разделят с нами ответственность, так как сами находятся в сложном процессе трансформации. Нет больше церкви, местной общины, государства – никого, на кого мы привыкли полагаться. Нет запасных ценностей, которые могли бы заменить прежние. Технология способна создать возможности, повысить эффективность деятельности, но не сможет взять на себя нашу ответственность. Нам придется самим отвечать за свою свободу.

Итак, вместе с возможностью выбора приходит ответственность. Ответственность за наше собственное здоровье, образование, карьеру – за всю нашу жизнь. Чем больше возможностей, тем больше ответственности ложится на каждого из нас – в то время как на глазах исчезают учреждения, ценности и технологии, существовавшие еще вчера. Теперь решения будут приниматься в условиях возрастающей неопределенности.

Как справиться с хаосом

Вновь наступил хаос.[82]И это серьезная проблема: человечество плохо реагирует на неопределенность. Изменения ведут к смутам. Одним из вариантов развития является существенное сокращение степени свободы. Фашистские движения ХХ века возникли на фундаменте экономического беспорядка и нестабильности: люди жаждали сильных лидеров. В наше время неуверенность в будущем может привести человека в религиозную секту или политическую партию. Люди объединяются в группы, пытаясь абстрагироваться от проблем собственной ежедневной жизни. Тогда отступают тягостные мысли о подоходном налоге, офисной политике или состоянии кредитных карт. Вы, наверное, слышали, что у истинно верующих отсутствующий взгляд. Это так и есть: они выключаются из реальности. Проблема в том, что они уходят во что-то другое, иллюзорное, – а это в итоге может плохо повлиять на их душевное здоровье.

Пока одни спасаются от беспокойства, читая бесконечные мантры или слепо подчиняясь своим лидерам, другие просто переключают каналы своего телевизора, с облегчением убеждаясь, что все могло быть гораздо хуже. Это, к нашему великому сожалению, и объясняет рост популярности глупых передач, подобных шоу Джерри Спрингера. Шоу имеет успех, так как позволяет зрителям чувствовать себя нормальными. Даже шоу типа Dr. Phil[83]или Super Nannies[84]позволяют нам чувствовать себя нормальными. Мы смотрим телевизор, чтобы понять самих себя и еще раз удостовериться в том, что мы лучше (умнее, здоровее или богаче), чем эти уроды из ящика.

Человеку в принципе свойственно избегать неопределенности. Компании с этой целью приглашают бизнес-консультантов: раз мы сами не можем понять, что происходит, так давайте пригласим действительно толковых людей, знающих, что делать. Но их отчеты – не что иное, как успокоительное для руководителей корпораций.

В мире бизнеса есть масса моделей, методологий и предположений. Но все они лишь транквилизаторы для менеджеров, гарантирующие тем снижение обеспокоенности. Менеджеры – наименее склонный к революциям тип людей – создали себе собственных мессий и религиозные секты, возглавляемые гуру менеджмента. Популярные аббревиатуры позволяют руководителям компаний спокойно спать по ночам, пока их сотрудники месяцами занимаются бессмысленной реорганизацией. Попробуйте TQM,[85]а теперь BPR,[86]после чего примитесь за JIT.[87]

Усилия по снижению неопределенности – ритуал корпоративной жизни. Приходя на новую работу, вы проводите день или два на ознакомительных тренингах, где вам рассказывают, как себя вести. Хотя все это облекается в приятную форму и говорится на корпоративном языке, но, по сути, вас «строят».

Мы же считаем, что оптимальным решением будет не уничтожать многосложность, а принять ее. Конечно, сложность страшит, но и захватывает. Необходимо мужество, чтобы встретиться с ней лицом к лицу.

Это поможет вам сохранить душевное здоровье. В конце концов, признав роль неопределенности в своей жизни, вы почувствуете себя спокойнее. И наоборот, пытаясь с ней бороться, вы впадете в депрессию и будете чувствовать себя подавленным. Когда все в мире меняется, единственное, что остается неизменным, – это сам человек. Вы можете надеяться на себя, только когда имеете четкое представление о себе.

Не так давно наши роли были предопределены. Церковь, семья или корпорация давали нам сценарий для игры. Но этого больше нет. Для того чтобы преуспеть в театре импровизаций, вы должны задавать себе вопросы. Вы должны знать себя и свои цели. Это MBO[88]для каждого из нас. Самопознание – единственный способ создать хорошую жизнь. Это ставит перед руководителями новые задачи: создавать неопределенность, бросать вызов. Настоящие лидеры не контролируют людей, а освобождают, предоставляя им свободу действий.

Фанки-деревня

The more the merrier.

Чем больше, тем веселее.

Пословица

Мы такие маленькие в этом мире. Посмотрите на звездное небо и попробуйте сосчитать звезды. Взгляните в иллюминатор самолета и попытайтесь сосчитать огоньки внизу. Мы песчинки, нас захлестывают моря выбора и потоки изменений. Вокруг столько всего. Но мы продолжаем просить еще и еще.

К примеру, сначала мы прыгаем на тарзанке с дерева. Потом хотим проделать то же самое, но с обрыва. Потом – спрыгнув с вертолета. Потом – еще и раздевшись догола. Под конец мы хотим спрыгнуть над обрывом с вертолета голыми и при этом насвистывая любимую песню Нила Даймонда.[89]

Пришло время большего. Больше выбора. Больше потребления. Больше развлечений. Больше страхов. Больше неуверенности. Больше конкуренции. Больше возможностей. Наступила эпоха избытка.

Это шок. Вспомните репортажи из ГУМа – крупнейшего московского универмага, – которые европейцы могли видеть по телевизору в 1980-е. Полки были практически пусты, что вызывало недоуменные смешки у жителей Запада. Здоровенный мужик стоял у прилавка, и перед ним была лишь бутылка крепкого «горючего». Одинокая московская домохозяйка, глядя на пустыню вокруг себя, мечтала посреди мира ограничений о мире достатка.

Но это было тогда. А сейчас у нас есть Saks Fif h Avenue, eBay, Printemps, Amazon.com, Gallerie Lafayette, Harrods и Zara. Даже в Москве удручающе голые полки сменились великолепным изобилием: шампанское, икра, канапе и куча всяких безделушек. На элитном горнолыжном курорте в Куршавеле можно встретить русских, которые прибывают на заснеженный аэродром на личных самолетах и просаживают немыслимые деньги в ресторанах. Поприветствуем канапе-капитализм! Хотите провести выходные на источниках в Карловых Варах в Чехии? Бронируйте поездку за несколько месяцев: массажные столы заняты русскими дамами, желающими убрать лишние килограммы – результаты поедания канапе.

Общество изобилия

В Норвегии – стране с населением 4,6 миллиона человек – вы можете выбирать из 200 различных газет, 100 еженедельных журналов и примерно 20 телевизионных каналов. В Швеции (население 9 миллионов) количество сортов пива увеличилось за десять лет с 50 до 350. На американском рынке ежегодно появляется свыше 1700 наименований книг по бизнесу. В прошлом году крупнейшими звукозаписывающими компаниями США было выпущено 30 000 музыкальных альбомов. Там же ежегодно запускается свыше 20 000 наименований бакалейных товаров (в 1981 году эта цифра составляла примерно 2700). Чтобы поспевать за изменениями, компания Procter & Gamble содержит в штате свыше 7000 ученых – больше, чем в Гарварде, Беркли и Массачусетском технологическом институте, вместе взятых.[90]

В Интернете можно насчитать более 10 миллионов блогов, и каждый день появляется 40 000 новых.

Изобилие не знает границ. У нашей дамы из ГУМа теперь есть возможность смотреть 50 каналов НТВ+ (первой и пока практически единственной системы спутникового телевидения в России) и знакомиться с содержанием четверти миллиарда домашних страничек в Интернете (хотя набором продуктов в супермаркетах она по-прежнему не очень довольна). Да здравствует выбор! Компания Seiko предлагает более 5000 моделей часов. За один только год Sony выпустила 5000 новых продуктов – по два новых продукта за каждый час работы! Видимо, именно так и нужно работать на рынке бытовой электроники, на котором средний жизненный цикл продукта составляет ныне всего три месяца. Однако рекорд Sony бьет компания Walt Disney: ее бывший руководитель Майкл Эйзнер заявил как-то, что его компания создает новый продукт – будь то фильм, книжка комиксов, компакт-диск или что-то еще – каждые пять минут!

Изобилие повсюду, и путь к нему ведет через телевидение. Телевизор, а не церковь, стал храмом наших дней. Борьба за души людей происходит в вечерние часы по будням, когда король американского вечернего телевидения Дэвид Леттерман борется с Джеем Лено за привлечение внимания среднестатистических Джона и Джейн – представителей американской телевизионной аудитории. Концепция проста: десять минут болтовни, потом реклама; потом опять десять минут болтовни – и опять реклама; болтовня – реклама. В течение дня средний американский зритель видит 247 рекламных роликов, а к 18 годам успевает просмотреть их не менее 350 000. А теперь появились еще и интернет-трансляции, полностью интерактивное телевидение. Выключите телевизор сейчас же! Все оцифровано, и в вашем жилище становится тесновато.

Точно так же лавинообразно распространяется и знание. Представьте себе 100 000 разработчиков программного обеспечения в Бангалоре – их число вот-вот превысит население Кремниевой долины. Прибавьте к этому все увеличивающееся число выпускников программ MBA и колледжей. Подумайте обо всех ученых мира. Не забудьте о высокообразованных солдатах, участвовавших в операции «Буря в пустыне». Да и K Club[Элитный гольф-клуб. Прим. ред. ] – это не просто спортивная секция.

Мир живет знаниями, продуктами и услугами, информацией. Однако «больше» чаще всего понимается как «больше того же». В обществе изобилия полным-полно неотличимых друг от друга компаний, нанимающих одинаковых людей с одинаковым образованием, занимающихся одинаковой работой, приходящих к одинаковым идеям, производящим одинаковую продукцию с одинаковыми ценами, гарантией и качеством. И хотя это не всегда очевидно, но все эти компании, сотрудники и предложения для клиентов конкурируют друг с другом. Это – караоке капитализма, в котором кто-то всегда хочет выхватить микрофон. Хорошо, если вы в этой ситуации – клиент; но если вы руководите компанией-производителем, то самое время молиться.

Рост общества изобилия основан на трех основных силах: неконтролируемом росте рынка; бездумном и бессмысленном перепроизводстве; технологических новшествах, облегчающих и удешевляющих общение. За всем этим мы вновь можем заметить влияние глобальных изменений на технологии, институты и систему ценностей.

Рыночная мания

Первый элемент, создающий общество изобилия, – это рост рынков. Существует огромное их количество для огромного количества товаров на большей, чем когда бы то ни было, территории. Дерегулирование и либерализация торговли освободили рыночные силы практически во всех областях человеческой деятельности. В начале XX века лишь 10–15 процентов населения Земли жило в условиях рыночной системы, в 1970-х – уже около 40, а сейчас можно говорить о 90 процентах или даже больше.

Правда, пока еще не все рынки являются глобальными. Возьмем, к примеру, рынок труда. Сейчас лишь 1,5 процента рабочей силы мира трудится за пределами своей страны.[91]В Евросоюзе (при населении в 462 миллиона человек и постоянном росте этой цифры) данный показатель составляет 2 процента. Капитал все еще перетекает свободнее, чем люди.

Что же касается остального, в этом сумасшедшем мире есть рынки всего: биржевых товаров, капитала, человеческих органов, сексуальных удовольствий на любой вкус, любого оборудования и любых услуг. Есть рынки пари: ставки на спрэд,[92]привычные на фьючерсном[93]рынке, применяются к ставкам на итоги спортивных соревнований. Есть рынок алкоголя: голландский предприниматель применяет технологии рынка фьючерсов для определения цен на алкоголь в своих клубах. Есть рынки знаний и таланта, рынки услуг по украшению тела и рынки музейных ценностей…

Почувствуйте силу фанка. Если у вас есть желание и возможности, вы можете снять Версаль для корпоративной вечеринки. Всего за 70 000 долларов залы дворца станут на время вашими – и это через каких-то двести лет после Французской революции! Можно выбрать и еще более экзотичный вариант: один американский инвестиционный банк устроил вечеринку в Запретном городе в Китае. У всего есть своя цена. Лувр конкурирует с Абу-Даби. Рынки рулят миром.

Бездумное снабжение

Не так давно мир был большим. Индустриальный западный мир владел прогрессивными технологиями и знанием. Именно там находились признанные университеты, агрессивные компании и организации, создающие знания. Тогда еще не существовали совместные предприятия и стратегические альянсы, технология не позволяла упростить совместный труд, а мир не был перевернут новыми технологиями.

В этом мире спрос в целом превышал предложение. После Второй мировой войны, когда инфраструктура Европы и Азии была разрушена, существовал огромный спрос на рабочие места, товары и услуги. Это было золотое время для любой компании в любой отрасли. Работники и покупатели полностью зависели от фирм; кроме того, уровень технологических изменений и разброса предпочтений покупателей был не столь велик, как сейчас. Все происходило медленно. Это был мир массового производства, в котором рынки были лишь примерными и принимались как данность, а покупателям навязывалось мнение о том, чего они должны хотеть, – «любого цвета, при условии, что цвет черный».[94]Компании, отягощенные многими уровнями линейного управления и не особенно нуждавшиеся в расширении перспектив, плыли подобно супертанкерам на автопилоте.

Но скалы становились все ближе, а маяк погас. Шаг за шагом, на одном рынке за другим, в одной отрасли за другой предложение постепенно начало превышать спрос. Как заметили преподаватели Сумантра Гошал и Кристофер Бартлетт, «в 1990-х годах, в период слабого роста, излишки производственных мощностей являются нормой бизнеса: они составляют 40 процентов в автомобилестроении, 100 процентов в производстве химикатов, 50 процентов в производстве стали и 140 процентов в производстве компьютеров. Технологический прогресс и потребности потребителей заставляют производить меньшие партии с большим количеством вариаций». Снижение темпов роста постепенно, как удушливый запах, начинает проникать в экономику всех западных стран.

Компании, прежде работавшие на локальных рынках, теперь могут бороться (и уже борются) с конкурентами по всему миру. Новички запросто входят в традиционные отрасли. Вспомните, как Lenovo купила бизнес по производству компьютеров у IBM или как Dong Feng[95]начала свою экспансию в Европе. Теперь компаниям не нужно самим изготавливать то, что они планируют продавать: они могут просто перекупить это у кого-нибудь; в результате размываются барьеры для входа на рынок. Новые игроки или компании, ранее работавшие в других отраслях, могут внезапно выйти в ваш сегмент, скомбинировав по-новому предложения третьих фирм. Им больше не нужны крупные суммы капитала или дорогостоящие штатные специалисты. Невидимые конкуренты окружают вас со всех сторон. Рыночное предложение колеблется, и эти колебания не прекратятся.

Бесплатная связь

Пришло время дешевых коммуникаций. Раньше стоимость информации была для компаний тяжелым грузом: в 1930 году трехминутный разговор между Нью-Йорком и Лондоном стоил около 250 долларов (в ценах 1990 года). Через тридцать лет стоимость такого звонка составляла уже 50 долларов. Сейчас она приближается к нулю: именно столько стоят звонки между абонентами системы Skype. Аналогично стоимость отправки 40-страничного документа из Лос-Анджелеса в Вашингтон составляет 16 долларов при отправке через курьерскую службу FedEx, 9 долларов при отправке по факсу, 3 доллара при использовании обычной почты и всего 9 центов при отправке по электронной почте. Интернет позволяет снизить накладные расходы, связанные с заключением контрактов и контролем их исполнения. Майкл Делл совершенно справедливо считает, что лучше Интернета может быть только телепатия.

Никогда еще обмен информацией не был таким дешевым. То же можно сказать о поиске информации. Информационные технологии позволяют нам сканировать предложения на всем рынке вплоть до мирового. Вооруженные поисковыми машинами, мы больше не ограничены предложением, имеющимся по соседству. Просто используйте Google, и в потоке информации вы найдете лучшее предложение. Около 16 процентов покупателей автомобилей в США перед тем, как обратиться к дилеру, изучают рынок в Интернете. Интернет превращает поиск наиболее выгодной сделки в сущее удовольствие.