Часть девятая. Via dolorosa 7 страница

И куда же я задевал томик Тининых стихов?

Глава 17

Проект первого города-Пирамиды был разработан давно, и теперь пришло время вдохнуть в него жизнь. Где строить? Это были недели мучений. Сначала (если верить легенде) Бог создал свой Эдем где-то в Атлантическом океане. Говорят, Атлантида была чудесной. Если верить Платону, что-то Ему не понравилось и Он смел ее с лица Земли своей справедливой ладошкой в небытие, как сметают со стола остатки пиршества. Затем была гора Арарат с Ноем и его ковчегом (кстати, новый потоп Нострадамус предрекал в августе 1999 года, когда сошлись в крест все планеты. Что-то там не срослось), а затем было Междуречье — плодородный полумесяц от Иудеи до Персидского залива, где-то в устье Тигра и Евфрата. Дождевые тучи цеплялись здесь за вершины гор и, чтобы напоить плодородием землю, беспрерывно лили дожди. Золотое место для зачатия цивилизации! Кстати, Тина… Мне кажется…

— Что?..

— Мне кажется… Да нет-нет…

— Что? — спрашивает Лена.

— Да нет, ничего…

Так и случилось, здесь она и была зачата,

— Тина, что ли? — спрашивает Лена.

— Ага, говорю я, — Тина! Какая Тина?! Цивилизация!.. И мы до сих пор живем в ней. Но когда все это было? Прошли тысячелетия! Времена изменились, и мы изменились вместе с ними. Tempora mutantur et nos mutamur in illis (Времена меняются и мы меняемся вместе с ними, — лат.). Зачем нам вершины гор, зачем нам дожди? К тому же на поверку и эта цивилизация оказалась никчемной: снова войны, непонимание, неслыханная роскошь и беспримерная бедность… Снова удручающая разница и рознь. Бог еще раз доверился человеку, и человек в очередной раз не оправдал Его доверия. История повторяется с невероятной дотошностью: нас ждет новый потоп. Содом и Гоморра уже затаились и ждут своего часа. Собственно, Страшный суд уже начался, и только слепой этого не замечает… Спасение — в новом Плодоносном Зачатии. Это понятно? Нужен новый виток истории. Это понятно?

— Как день, — говорит Лена.

Прислушиваясь к голосу здравого смысла и учитывая свидетельства научных отчетов и изысканий, мы споро кинулись искать новое благословенное место для своей Пирамиды. Там, где не ступала нога человека. Был собран, обработан и проанализирован огромный материал. Мы слушали доклад целой армии специалистов. Компьютеры, что называется, просто дымились. По нашему желанию из памяти машин извлекалась любая справка. На стеллажах, на окнах на полу лежали груды книг и журналов, свежих и старых газет. Отчеты научных обществ были досконально проштудированы…

— А что говорит наш космический мониторинг? — спросил Жора.

Команда Ивана Голоднова тотчас представила снимки спутниковой фотосъемки. Мы смотрели, слушали, спрашивали, спрашивали…

— Ты нам скажи, — спросил Жора, когда Иван закончил доклад, — ты хотел бы жить там, куда собрался закинуть нас? Это же край Земли!..

Иван, ухмыльнувшись, достал сигарету, нарочито долго искал зажигалку и, наконец, усевшись в кресло и прикурив, произнес:

— Я, может быть, и искал для себя.

Он выдохнул дым и добавил:

— Имея в руках такой метод прощупывания качества жизни, грешно было бы не применить его для устройства собственной старости.

— Не рано ли печешься о старости? — спросил Стас.

Мы обшарили каждую пядь Земли, каждый закоулочек. Все забытые Богом участки были изучены и хорошенько зачищены. А как же! Ведь нужно было начинать жизнь с чистого листа! Как тогда в Междуречье! И Тина бы…

Да, вполне! Если бы она была с нами…

— При чём тут она?

— У неё глаза, как у Ашшурбанипала!

— Рест, ты в своём уме?

Помню, там, у Великой стены,

где мои племена-шатуны

разжигали огромный костёр,

извивался под бубен шаман.

Ночь к костру приходила сама…

Словно кокон внутри покрывал…

Горько плакал монах за стеной.

Он-то знал,

что случится со мной…

Этого ещё не случилось, думаю я, это ещё только должно случиться!

Я — в своём уме!

— Рест, ты слышишь меня?

— Вот какими были наши планы, — говорю я, — вот как широко мы мечтали… Все, что нам предлагали машины было отвергнуто. Все места припылились, оказались исхожены и засижены, как стекла витрин у плохого хозяина. Печь споров была раскалена до красна, доходило до драчек… Когда пыль баталий улеглась, кто-то предложил строить Пирамиду на обжитой земле — в Ватикане, в Монте-Карло (как и договорились с принцем Альбертом), в Лихтенштейне, на островах Японии, в Австралии, в Швеции или в Швейцарии, даже в Америке… Почему нет?

— Рай в отдельно взятой стране? Это же чистой воды ленинизм!

— Ну да! Ленин хоть и лысый, но как-никак гений.

— Что если мы переберемся в Гренландию?

— Я бы предпочел Шпицберген, — сказал Юра, — вечная мерзлота, сто тридцать метров над уровнем моря… Там, кстати, уже готов Ноев ковчег — хранилище для семян. Четыре миллиона образцов со всего света! Если вдруг случится очередной потоп, новый мир начнется отсюда.

— Это же почти на Северном полюсе!— воскликнула Юля.

— Вот-вот! Самый нуль! Я говорил с Кери Фаулером — он согласен. Да и Грета Эвлен и Пер Сефланд не против.

— Кто такие? — спросила Нева.

— Правительство и губернатор, — сказал Юра.

— Жуть! — сказал Жора, — край земли. Да и холод собачий! Хотя полюс как раз нам очень подойдет. И Северный и особенно Южный. Ну, вы знаете эту историю с Аненербе, с подземной Новой Швабией, с американскими эсминцами, пытавшимися проникнуть в царство этой Швабии… И с тарелками, атаковавшими американцев… Там есть даже своё Солнце!

— Или на остров Пасхи, — сказала Юля, — там теплынь…

— Мне больше нравится остров Рапа, — сказала Тамара, — воистину край земли: до ближайшего острова Раиваваэ аж шестьсот километров, а до Таити — целая тысяча! Там прекрасная крепость — Моронго-Ута, уже расчищена Туром Хейердалом для строительства нашей Пирамиды. Или остров сокровищ Стивенсона! Кусок камня, рядом Карибы… Чем не будущий рай?!

— Или Израиль, начнем с Иерусалима! Все-таки Город Мира!

— Я бы со-оветовал всем Алькатрас, — сказал Вит. — Остров пуст уже более тридцати лет. Че-ем не чистый лист?

Интересно, что бы выбрала Тина! Какой остров оказался бы ей по душе?

— Откуда ты знаешь её глаза? — не унимается Лена.

— Ты бы видела!..

«Он-то знал, что случится…».

Мы же были — как слепые котята…

Глава 18

Мы искали, примеряли на себя разные страны, как перчатки.

Вдруг разразились пожаром свободы руины и развалины Украины!.. Сам Бог велел начинать страну с чистого листа! Мы отправили туда гонцов новой жизни. Их не слышали!

— Да кто вы такие?!

Мы пытались рассказать свои принципы. «Вы с ума сошли: какая совесть, какая обратная связь?!».

И мы убедились еще раз: «Нет пророка в своем отечестве». Жора тогда, помню, сказал: «Этой стране нужен другой народ».

Проектов было множество, и конкурс был жесток, в конце концов его выиграли французы. Но нам не все нравилось, что они предлагали. Зачем, скажем, нам их Эйфелева башня без единой заклепки? Хотя проект Лувра в виде пирамиды нам подходил…

— Возьмите, в конце концов, какой-нибудь ну совсем необитаемый остров, — робко бросила в пламя спора свое предложение Инна, — я согласна быть Пятницей…

Утром в июне мы взяли огромный глобус…

Рассыпанные желтым пшеном на голубой карте мирового океана острова, острова… Каролинские или Соломоновы, или Филиппины, или Кука, или Фиджи, или…

— Мне нравятся Принцевы острова в Мраморном море, — сказала Пенелопа, — правда, с турками я не смогла бы жить долго…

— Что так?

— Чересчур темпераментны…

Мы искали… Тысячи зерен! Есть ли необитаемые? Может быть, есть безымянные? Машина просканировала и прошлась ковровой бомбардировкой поиска по всем территориям. Ответ был один: человек успел наследить везде. Ни квадратного метра, ни дюйма на этой Земле не осталось девственного. Рыло человечества рылось даже в недрах гор и глубинах вод.

— Что ж, крути, — сказал Жора, навесив свою могучую ладонь с растопыренными и шевелящимися, как клешни краба, пальцами над вращающимся экватором глобуса.

Наш виртуальный самолет-разведчик стал кружить то над водами Атлантики, то над водами Тихого океана, до тех пор, пока Жорина медвежья лапа с широко растопыренными пальцами и покрасневшими от прилива крови ногтями часам к четырем ночи не рухнула в воды Индийского океана. Все, кто стоял рядом с Жорой, отшатнулись от глобуса, а Юра рукавом своей толстовки даже смахнул с лица соленые брызги якобы выплеснувшейся из океана воды.

— Вот так и возникают цунами, — сказал он.

В напряженной тишине было слышно, как грозно шумит, спеша к берегу, вздыбившаяся волна.

— Здесь, — прорычал Жора и кашлянул.

Глобус, оглушенный ударом его руки, тотчас замер и, мне показалось, даже задрожал. Показалось: ось земли дала крен, а земля качнулась. Затем медвежья лапа сползла с него и ее пальцы, большие и толстые созидательные пальцы скульптора и кузнеца, я не мог отвести от них взгляда, стали медленно и мягко сжиматься в кулак. Это был самый большой и грозный кулак, какой мне довелось когда-нибудь видеть и тяжесть которого никто, я был в этом уверен, не взялся бы на себе испытать. Это было прекрасное зрелище — грозящий всему миру Жорин кулак! И мир (глобус) зашатался в испуге. Теперь и весь мир, и каждый из нас чувствовал власть этой крепкой руки и понимал, что она единолична, бесспорна и безоговорочна. Всем сразу стало понятно: поиск закончен. А с ним исчезли и все наши шатания. С пониманием этого тотчас пришло веселье.

— Я же не умею плавать.

— Где же наше шампанское?!

Когда Жора убрал руку с глобуса, кто-то робко ткнул указательным пальцем в синь Индийского океана и спросил:

— Здесь что ли?

— Угу, — буркнул Жора и упал в кресло.

Мы стояли и ждали: ведь конкретно не было произнесено ни слова.

— Жор, ты должен произнести это название, — сказала Тамара, — все пальцы указывают на тебя.

— Мьей, — сказал Жора, — я же сказал: Мьей! В конце концов, это не имеет никакого значения…

И мы снова окружили глобус. Почему Жора выбрал этот островок, я до сих пор не имею представления.

— Хорошо бы и у Тишки спросить, — заключил Жора, — думаю ей понравится.

— У какой ещё Тишки? — спросила Дженнифер.

Жора только улыбнулся. Мне тоже понравилось, как Жора назвал Тину — Тишка! Что-то родственное с тишиной. Знать бы нам, чем эта тишина в скором времени разразится!

— Мне тоже нравится, — говорит Лена, — Тишка! Что-то мохнатое и тёплое. Рыжее!..

Я киваю.

— Ах, боже мой, — восклицает Лена, — молоко!..

И спешит в кухню.

«Что-то мохнатое и тёплое»!

Надо же!

Глава 19

Из центра океана все, кто был в нашей виртуальной лодке, потихоньку переплыли в Андаманское море и через каких-то полчаса мы уже гуляли по побережью Пхукета. Рядышком, через три пальца на карте, синими бусинками был рассыпан Мьей. Или Мергуи. Все сошлись на том, что лучшего места в мире, чем этот солнечный и вечнозеленый архипелаг просто не сыщешь.

— Вы что же не доверяете моему чутью, — удивился Жора, когда кто-то попытался оспорить его решение, — я же видел такой дивный сон…

— Может, все-таки Галлапагосы?.. Дарвин, помнится…

Этот робкий голосок был расстрелян в упор:

— Кто такой Дарвин?

Рассмеялись. И снова вспомнили о шампанском, о крабах…

Все устроились поудобней в креслах и теперь, поглощая прохладу пузырящейся, оживленно шипящей на нас, искрящейся пены, слушали рассказ знатоков и смотрели кадры о будущем рае.

— Без космической фотосъемки мы бы еще долго блуждали, — убеждал всех Иван, — а теперь мы во всеоружии, мы теперь на коне…

При этом зеленые глаза его хитро блестели.

— Может, нам всем перебраться в твой космос и там строить Пирамиду? — спросила у него Наталья.

— В моем доме места всем хватит — пожалуйста!..

Иван говорил так, будто был хозяином космоса.

— Между прочим, если хотите знать, — с видом знатока недалекого будущего произнес он, — мы со Стивом давно предлагаем найти новые дома для жизни не на островах Индийского или Тихого океанов, не в Атлантике или в Антарктиде, даже не в Монако или в вашем любимом безупречно строгом и правильном Ватикане, а там, — он лениво ткнул указательным пальцем правой руки в потолок, — в космосе…

— На Небе? — уточнила Наталья.

— Именно там, — сказал Иван, — в космосе.

Со своим другом, астрофизиком Стивеном Хоукингом, известным знатоком черных дыр, они уже давно пугают людей угрозой уничтожения Земли. На пресс-конференции в Гонконге, где мы втроем в очередной раз слушали эти угрозы, Стив заявил: «Мы не найдем ничего такого же хорошего, как Земля, если не отправимся в другую звездную систему. Если даже мы сами не уничтожим себя в ближайшие сто лет, мы должны заполучить космические колонии, которые должны существовать без поддержки людей».

Жоре не понравилась эта ученая спесь. В самом деле: жизнь на Земле находится под постоянно растущей угрозой уничтожения. Вдруг вспыхнет ядерная война! Ведь если ружье висит на стене (атомная бомба) оно обязательно когда-нибудь выстрелит. Никто не знает спасения и от глобального потепления, которое неуклонно шествует уже по планете. Все TV и газеты трубят об этом, но ничего существенным образом не предпринимается, чтобы хоть как-то этому воспрепятствовать. А то вдруг восстанет какой-нибудь вирус! СПИДа, гриппа или табачной мозаики… Вирус, скажем, птичьего гриппа еще ведь не побежден. Или чума вдруг вернётся! На все эти угрозы Жора только улыбнулся.

— Я давно вам говорю, — сказал он, — что жить вредно, так что спешите делать добро.

Жора всегда восхищался простором и светом, чистым воздухом и бесконечностью далей… Видимо, недавняя жизнь в затхлых каморках и вонючих полуподвалах хорошенько поднадоела ему. Однажды в Гонконге его поразил аэропорт: какое великолепное сочетание простоты и пространства! И сколько света! Целое море!.. Такой, сказал тогда Жора, должна быть и наша Пирамида!

— Так что всем советую в ближайшее время, — сказал Иван, — примерить скафандры, пройти тесты на психологическую совместимость, заниматься в тренажерном зале…

— Сам-то ты примерил уже? — спросила Наталья.

— Да! Шлем вот тесноват, — ответил Иван, — но я подстригусь.

— Слушай, — пристала к нему Наталья, — а что твой Волошин, ну, тот с вечной ухмылкой?.. Вячеслав или как там его?..

— Да пошёл он…

Иван даже сплюнул.

— Что?..

— Слушай, это жалкое, жадное, жалостливое… Это мелкое, мелочное… Просто тюлька… Ну, знаешь…

Всегда весёлая рожица Ивана скривилась, как от кислого.

— Мы его не берем, — сказал Жора.

— Почему?

— Потому что дерьма в Пирамиду никто не пустит!

Глава 20

А пока мы были на Земле, и укромное место для рая искали в тихих заводях. Кто-то уже звонил по мобильному телефону, заказывая места в гостинице, кто-то в аэропорт, Вит выяснял подробности и торговался с властями о закупке трех островов. Он торговался за каждый цент, и за него нам не было стыдно.

Теперь все старательно искали внимания Жоры, лезли просто из кожи вон со своими предложениями.

— Представь себе, на острове Дезерташ недавно обнаружили консервные банки и пластиковые бутылки!

— А на Селваженше — даже использованные презервативы.

— Мадейра и Порту Санту для нас потеряны, — заявил Вит.— А вот захват и оккупация Селваженше и Дезерташа входит в ближайшие наши планы.

— Захват и оккупация, — возмутилась Юля, — как так можно?!

— Иначе — никак, — пояснил Вит, — на этот архипелаг вечной весны уже положили глаз богатые арабы и турки. Но я уже уговорил португальскую власть.

— На «Сашу да-Серра» мы играли там в гольф, в эвкалиптовой роще…

— Ты говорил — Монако.

— Принц Альберт согласился. Он просто дара речи лишился, когда Юля продемонстрировала ему свою «Геометрию совершенства».

— Юля или Аня? — спрашивает Лена.

— Да они вдвоём на него как наехали!

— И что принц, отбился?

— Подарил каждой по розе!

— Монако — страна такая маленькая, — заявила Дженнифер, — что требуется лупа, чтобы разглядеть ее на карте Европы

— Мал золотник, да-а ддорог, — пробурчал в полудреме Вит, не открывая глаз.

— А для Ватикана — нужен электронный микроскоп? — спросила Ната.

Этот карлик под завязку набит деньгами. И с Папой давно ведутся переговоры.

— Есть еще остров Гуам, — подсказала Рита, — в Тихом океане. Народ Гуама встретил Колумба. Там рядом кокосовый остров…

— Жжжжжор, — вдруг выдавил из себя Вит, — мы же за-абыли, как мы забыли?!

Он, лениво дремавший до этой минуты, с легкостью дикого зайца выпрыгнул из своего кресла и, подбежав к Жоре, схватил его за руку.

— Жор, мы же совсем за-абыли — наш Ха-а-ссан! Остров Калимантан! Я не видел в мире ничего пре-екрасней! В его дворце до двух тысяч залов и ко-омнат, ты же помнишь!?

— Помню, — сказал Жора и отцепил пальцы Вита от своего запястья.

Потом Жора рассказал о желании султана Брунея участвовать в нашем большом проекте строительства пирамиды в его стране. Мне понравилось, с каким энтузиазмом султан уцепился за эту идею. «Мои деньги — ваши деньги!». Это было откровение. Он прекрасно понимал, что мы не пришли к нему с мешками за его драгметаллами и камнями, а о строительстве на острове восьмого чуда света султан мечтал еще с тех пор, когда учился в королевской военно-воздушной академии. Почему не пирамиды? С посадочными площадками на самой вершине! На самом деле султан мечтал о строительстве самой красивой в Азии мечети, и Вит не скупился с обещаниями ее возвести.

— Мы построим ему мечеть и сделаем из его дворца лучшую в мире лабораторию! Он же нас приглашал, помнишь?.. Раха от те-ебя без ума. И Пенгиран гла-аз на тебя положила. Его жены в тебя просто вввтресканы. А какие у него при-ииинцессы! У тебя тоже глаза ра-азбегались, не так ли?

— Помню-помню, — сказал Жора и улыбнулся.

«Мои деньги — ваши деньги!» — это было, конечно, откровение. Мы и рассчитывали на деньги султана, и, оценивая свой капитал, конечно же, уже мысленно прикарманили и его восемьдесят миллиардов. Во всяком случае, он с легкостью выписывал нам чеки на огромные суммы, если знал, что его имя будет увековечено в нашей Пирамиде.

— А хотите, — однажды расщедрясь, сказал нам султан, — мы разберем пирамиду Хеопса и по камешкам перенесем ее к нам.

Мы смеялись от всей души! Он искренне все еще не понимал, о какой пирамиде идет речь.

— Или распилим на пирамидальные глыбы Тибет, Эверест или, если хотите, Арарат и возведем нашу пирамиду, — веселил нас Хассан.

Впечатление было такое, что он и на самом деле готов распилить Арарат.

— Мне нравится, как там по улицам столицы Бандар-Сери-Бегаване, — вспомнил Бен, — катают в золоченых «роллс-ройсах» молодоженов. И беснующаяся толпа орет что есть мочи: «Наша Маша краше английской Дианы!». А между прочим, — добавил он, — народ Брунея, их около трехсот тысяч, освобожден от уплаты налогов. Рай! Живи — не хочу! Представляете?..

Я представил себе, как жены султана обхаживали Жору, как он дарил каждой из них свою обаятельную улыбку. Представлял ли себе султан в полной мере, что это будет не каменная пирамида, как у египетских фараонов, где и для его крепкого смуглого тела в скором времени найдется уютное местечко для вечной жизни, не каменная, не золотая и даже не бриллиантовая пирамида, а всего лишь Пирамида Духа, этого я не знал.

— Я думал об этом, — сказал Жора, — у Хосе, конечно, условия идеальные, но на острове столько нефти, целый процент мировых запасов. Мир топчется там на каждом квадратном метре. Нам определенно такая толчея не нужна…

— Прекрасно, — сказал Вит, — мы и нефть приберем к ру-укам, и закроем остров. Обнесем его рвом и валом, и преколючей проволокой…

Вит шутил.

— С англичанами из компании «Шелла», присосавшейся к скважинам султана, я договорюсь, — убеждал нас Вит, — и фра-анцузов мы победим, уломаем…

Мы были в Париже, когда Елисейские поля в честь приезда султана были усеяны желто-белыми флагами с его инициалами. А сливки французских деловых кругов расстарались так, что стол султана был просто усыпан его любимыми блюдами: рыбное консоме, пирожки с лангустами, филе окуня, запеченное в картофеле…

— Французы — народ покла-адистый, мы купим их за-а гроши…

Было решено, что остров Калимантан и в частности султанат Борнео, будет одним из претендентов на строительство нашего базового лагеря. Если, конечно, победит в конкурсе.

Мы легко могли бы воспользоваться «Боингами» султана или его аэробусом «310» для доставки генетического материала куда-нибудь в океан, на наши острова. Или вертолетом. Предполагалось, что островов будет несколько в разных морях, в Индийском и Тихом океанах. Может быть, мы построим лаборатории и еще где-нибудь, скажем, в Средиземном или Адриатическом море, или на Кипре, или на Сицилии, Корсике, на худой конец — на Мадагаскаре или даже на Гренландии.

Много позже, когда Хосе уяснил для себя, о какой Пирамиде идет речь, он с присущими ему щедростью и энтузиазмом стал одним из самых напористых и даже дерзких участников реализации нашего проекта.

— Не хотите на А-алькатра-асе? — снова предложил Вит.

— А чем вам не нравится Индия, тот же Конарк, — сказала Юля, — ведь желание — основа Вселенной? А в Ауровиле ваша Пирамида, мне кажется, давно выстроена. Кто-нибудь из вас был в Ауровиле?

Мы стыдливо опустили глаза.

— Завтра же я вас туда свожу, — твердо сказала Юлия.

— Сегодня же! — улыбнулся Жора.

Поначалу планировалось выбирать места потеплее, поуютнее, покомфортнее, места тихие, глухие, почти райские, не заплеванные нашей цивилизацией. А потом уж, потом, когда мы раскачаемся в полную силу… Это будет в конце концов сеть пирамид, расположенных в определенной последовательности на поверхности планеты, связанных между собой одной нитью и одной идеей, объединенных в единый апостольский конгломерат справедливости и добра. Там должны по идее прорасти ростки новой жизни, абсолютно новой, обустроенной так, что мир ахнет, весь этот серый, черствый прохудившийся мир просто ахнет. А базовые лагеря будут на материках, в Европе, в Азии, в Америке, в Африке… Австралию — большой зеленый континент-остров мы тоже не обходили стороной. А как же! И в Канберре, и в Сиднее уже трудились наши люди. Да, и Куба! Фидель пообещал нам сбрить бороду, если наши Пирамиды прорастут и приживутся на его острове Свободы. Свобода, сказал он, это и есть самая справедливая справедливость. Падкий на свободу, он не мог дождаться утра, и на следующий же день выступил по национальному телевидению с пропагандой новой программы жизни. Зря ли мы с оружием в руках, сказал он, забивали сваи социализма на нашей земле, зря ли мы косили наши тростниковые рощи…

— Федор хвалит свое болото, — сказал тогда Жора.

— А расскажи еще раз, — говорит Лена, — о том поселении в Швеции на каком-то острове, помнишь, ты говорил, что там Пирамида тоже пустила корни.

Речь шла о «Suderbyn EkoBo» открытом, экологическомпоселении, расположенном на красивейшем острове Готланд в Швеции.

— Население Visby, — говорю я, — главного города на Gotlang всего около двадцати тысяч человек…

И рассказываю историю посещения этого городка прошлым летом: основатели Ингрид и Роберт, три шведские девушки, одна датчанка, один англоговорящий сосед, две девушки-волнтера из Венесуэлы, одна из Испании, один швед, трое нас (Юля, Жора и я) и еще прикольная Аста!

— Прикольная?

— Аста, — говорю я, — милая псина!

— Что такое пермакультура? — спрашивает Лена.

— Такая организация пространства, — поясняю я, — основу которой составляют экологически целесообразные модели жизни.

— И твоя модель совершенствования жизни пришлась им по вкусу?

— В полной мере! Мы с Биллом Моллисоном легко нашли общий язык. Говоря коротко, пермакультура — такой способ жизни, когда люди сливаются с природой, получая от нее щедрые дары в ответ на нежную заботу о ней.

Словом, наша Ойкумена наконец-то пустила корни…

— Снова без Тины? — спрашивает Лена.

— Тина уже жила с нами… Правда, пока лишь в мечтах…

Глава 21

Иногда Юля просто восхищала меня: ее смелость и непредсказуемость… Однажды, я уже готов был проститься…

— Я с тобой!..

Я недоумевал: зачем она надевает плащ? Ночь на дворе! Ах, да! Мы же договорились! Что теперь, с того момента, когда мне пришлось самому выбираться из Валетты, когда меня едва не прихлопнули (спасибо Тине, по сути, спасшей тогда меня!), и я сожалел, что ее не было рядом (я сказал это просто так, шутки ради), мы тогда договорились, что она меня теперь одного никуда не отпустит.

— Я только губы подкрашу, — говорит Юля.

— Конечно-конечно…

Я думаю, как же мне удрать одному, и ловлю себя на мысли, что впервые должен прибегнуть к обману. Вполне может быть, что через какой-то час-полтора в меня снова будут стрелять. И я не могу позволить себе подвергать и ее жизнь опасности.

— Я жду тебя в машине, — говорю я, — захвати сигареты…

— Угу…

Ночь такая, что даже съежилась от холода. Мой «мерседес» срывается с места как угорелый, но за углом я резко торможу и, выйдя из машины, возвращаюсь, чтобы выглядывать из-за угла дома: я должен убедиться, что она вернется в номер и тут же позвонит мне. Зная ее, я только на это и рассчитываю. Расчет точен. Когда она звонит, я произношу одно только слово: «Прости». И выключаю телефон. Я найду потом нужные слова для объяснения. Никаких оправданий…

Еще три дня тому назад мне казалось, что все уже позади, что преследователи потеряли наш след, и теперь можно пожить какое-то время без оглядки. Юля даже пошутила на этот счет:

— Ты мастер заметать следы.

Я бы согласился и с этим ее утверждением, как и со многими другими («ты знаешь, чего хочешь», «я не всегда понимаю, когда ты шутишь», наконец: «ты у меня большая умница!»), но я не могу не признать, что главная опасность еще впереди. Я знал это и сто лет назад и все же надеялся…

На что, собственно?!

Терять — вот ведь что страшно!

Чтобы не потерять ее, я набираю номер.

— Привет, — ее голос взволнован, — зачем ты отключил телефон?

— Я целую… Ваши… руки, — медленно, разделяя затяжными паузами слова, диктую я своему мобильнику, — завидуя… тому, кто… целует… все то, чего… не целую… я.

И жду. Тишина. Даже шуршания шин не слышно. Тишина длится как раз вот до этого баннера над головой, на котором я успеваю прочесть одно только слово: «Pardon…». Значит, никакой это не Гудзон, думаю я, и вдруг слышу:

— Так целуй!.. Целуй же!.. Ты где?..

Как можно такое терять?

— Кажется, это Авиньон, — говорю я.

Вот что меня вполне в ней устраивает: она ни разу не заикнулась о браке! Видимо, зная, что я не терплю заик.

— Нет, это не Авиньон — Амбуаз! Я же еду к Леонардо да Винчи!!!

Проходит неделя. Я вхожу и спрашиваю Юлю:

— Нет, ты можешь мне, наконец, сказать, за что ты меня так любишь?

— Не волнуйся ты так, — говорит Юля, — только за то, что ты — это ты.

— Но так ведь можно любить и…

— Конечно!..

— Было не до Тины? — спрашивает Лена.

— Было не до Тины, — говорю я.

Глава 22

Еще несколько дней мы потратили на обдумывание предложения Роберта: гора Арарат!

— Что если нам попытаться, — вдруг сказал Боб, — найти этот старый ковчег и подле него разместить нашу Пирамиду? Это было бы здорово! Феноменально! Ведь именно там, на этой самой горе и началось возрождение человечества после Великого потопа.

От этого факта нельзя было отмахнуться. Как известно, в Курдских горах Армении покоится древний ковчег Ксисутроса. Об этом писали древние историки еще в 275 году до н.э. С этого времени восхождения на священную гору были запрещены. Но кто может запретить светить солнцу? Любопытство людей всегда побеждало любые запреты, и чем строже был запрет, тем сильнее распалялись страсти по его удовлетворению. Весь мир искал останки Ноева ковчега на склонах горы и ждал новых сведений о возможном разрешении одной из самых волнующих тайн человечества: тот это ковчег или не тот?

— В этом есть сенс, — сказал Жора.— Ведь с тех пор, когда Ной пустился в свое плавание, на горе ничего не произошло. Определенно, это святейшее место на нашей планете во всей своей простоте и сложности. Хорошо бы все это пощупать.

— Вы все опять у-уходите в сторону, — возразил Вит, — у нас ясная и прямая до-орога, а вы все время сбиваетесь в бок, то на Гаити, то в Гималаи, то на А-арарат. Мало вам Ти-ибета и всей этой Ша-амбалы?.. Вернитесь в реальный мир.

— Что ты еще хотел нам сказать? — Жора посмотрел на Роба.

— Скажи мне кто я, — очень серьезно произнес Роб, — и я скажу тебе, кто ты.

Все рассмеялись. Я понимал Жору. Сенс состоял в том, чтобы в самом деле, как он сказал, прощупать дух Арарата, ее душу. Не зря ведь Бог зацепил за какой-то ее отрог или выступ ковчег Ноя, и именно здесь посеял зерна обновленного человечества.

— Этот выступ длиной в два футбольных поля, — сказал Тэн, — и высотой с «Титаник».

— Трудно себе представить стену воды высотой в пять километров, — сказала Юля, — это даже не потоп, а что-то смертельно страшное. Бедные люди, за что же им так досталось?