Спутники мяса: голод, истощение природных ресурсов и загрязнение окружающей среды

Тем, кто решил навсегда отказаться от употребления мяса в пищу, немаловажно знать, что, не причиняя больше страданий животным, они будут получать при этом все необходимые питательные ингредиенты, избавив одновременно свои организмы от всех тех ядов и токсинов, которые в изобилии содержатся в мясе. Помимо этого, многие люди, в особенности те, кому не чужда забота о благосостоянии общества и положении с экологией окружающей среды, найдут в вегетарианстве ещё один немаловажный положительный момент: решение проблемы мирового голода и истощения естественных ресурсов планеты.

Экономисты и эксперты по вопросам сельского хозяйства едины в своём мнении, что нехватка запасов продовольствия в мире вызвана, отчасти, низкой эффективностью мясного животноводства, с точки зрения коэффициента получаемого пищевого протеина на единицу используемой сельскохозяйственной площади. Растительные культуры способны принести куда больше протеина на гектар посева, нежели продукты животноводства. Так один гектар земли, засеянной зерновыми, принесёт в пять раз больше протеина, нежели тот же гектар, используемый под кормовые культуры в животноводстве. Гектар, засеянный бобовыми, принесёт в десять раз больше протеина. Несмотря на всю убедительность этих цифр, более половины всех посевных площадей в США заняты под кормовые культуры. В соответствии с данными, приведёнными в докладе Соединённые Штаты и мировые ресурсы, если бы все вышеупомянутые площади использовались под растительные культуры, непосредственно идущие в пищу человеку, то, в калорийном измерении, это привело бы к четырёхкратному увеличению объёма получаемых пищевых продуктов.102В то же самое время, по оценкам Агентства ООН по вопросам продовольствия и сельского хозяйства (FAO) более полутора миллиардов человек на Земле страдают от систематического недоедания, при том что около 500 миллионов из них находятся на грани голода.

По данным Департамента сельского хозяйства США 91 процент урожая кукурузы, 77 процентов соевых, 64 процента ячменя, 88 процентов овса и 99 процентов сорго, собранных в США в 1970-е годы, были отправлены на корм мясному скоту. Более того, животные на фермах вынуждены теперь поедать высокопротеиновые комбикорма из рыбы; половина всего годового улова рыбы за 1968 год пошла на корм скоту. Наконец, интенсивное использование сельскохозяйственных земель для удовлетворения всё возрастающего спроса на продукты мясного животноводства приводит к истощению почвы и снижению качества сельхозпродуктов (в особенности зерновых), идущих непосредственно на стол человеку.

Столь же печальна статистика, говорящая о потерях растительного протеина в процессе его переработки в животный протеин при откорме мясных пород животных. В среднем животному требуется восемь килограммов растительного протеина для выработки одного килограмма животного протеина, при этом наивысший аналогичный коэффициент у коров — двадцать один к одному.103Франсис Лаппэ, эксперт по вопросам сельского хозяйства и проблемам голода из Института проблем питания и развития, утверждает, что в результате такого расточительного использования растительных ресурсов, ежегодно около 118 миллионов тонн растительного протеина становятся недоступными человеку — количество, эквивалентное 90 процентам годового протеинового дефицита в мире!104В этой связи более чем убедительно звучат слова генерального директора вышеупомянутого Агентства ООН по вопросам продовольствия и сельского хозяйства (FAO) господина Боэрма: “Если мы действительно хотим увидеть перемены к лучшему в положении с питанием беднейшей части планеты, мы должны направить все свои усилия на увеличение потребления людьми растительного протеина”.105

Поставленный перед фактами этой впечатляющей статистики, кое-кто попытается возразить: “Но Соединённые Штаты производят такое количество зерновых и иных сельскохозяйственных культур, что мы вполне можем позволить себе иметь мясные продукты в избытке и при этом ещё иметь и существенный излишек зерна на экспорт”. Оставив в стороне тех многочисленных американцев, которые не получают полноценного питания, давайте посмотрим, каков эффект столь широко рекламируемого американского излишка сельхозпродукции, идущего на экспорт. Половина всего американского экспорта сельхозпродукции оседает в желудках коров, овец, свиней, кур и других мясных пород животных, которые в свою очередь значительно уменьшают его протеиновую ценность, перерабатывая его в животный протеин, доступный лишь ограниченному кругу и без того сытых и обеспеченных жителей планеты, способных за него платить. Ещё более печален тот факт, что высокий процент мяса, потребляемого в США, принадлежит животным, откормленным на кормах, выросших в других, зачастую беднейших, странах мира. США является крупнейшим импортёром мяса в мире, покупая более сорока процентов всей говядины в мировом торговом обороте.106Так, в 1973 году наша страна импортировала два миллиарда фунтов (около 900 миллионов килограммов) мяса, которые хоть и составляют лишь семь процентов от объёмов всего мяса, потребляемого в США, являются тем не менее весьма существенным фактором для большинства стран-экспортёров, несущих на себе основное бремя утраты потенциального протеина.

Каким ещё образом спрос на мясо, ведущий к потере растительного протеина, вносит свою лепту в проблему голода в мире? Давайте посмотрим на ситуацию с продовольствием в наиболее неблагополучные странах, опираясь на работу Франсиса Лаппэ и Джозефа Коллинза Первым делом — еда:

“В Центральной Америке и Доминиканской Республике от трети до половины всего производимого мяса экспортируется за рубеж, в основном в США. Алан Берг из Брукингс Инститьюшн в своём исследовании по проблемам мирового питания пишет, что большая часть мяса из стран Центральной Америки “попадает не в животы латиноамериканцев, а в гамбургеры ресторанов быстрого питания в США”. (стр.289)

“Лучшие земли в Колумбии зачастую используются под пастбища, а большая часть урожая зерновых, заметно возросшего в последнее время в результате “зеленой революции” 60-х, скармливается скоту. (стр. 166) Также, в Колумбии заметный рост в птицеводческой промышленности (инициированный, в основном, одной гигантской американской пищевой корпорацией) вынудил многих фермеров перейти от посева традиционных культур, предназначенных в пищу людям (кукуруза и бобы), к более прибыльным сорго и сое, используемым исключительно как корма для птицы. В результате таких перемен возникла ситуация, при которой беднейшие слои общества лишились своей традиционной пищи — подорожавших и ставших дефицитными кукурузы и бобовых — и в то же самое время не могут позволить себе роскошь их так называемого заменителя — мяса птицы”. (стр. 293)

“В странах Северо-Западной Африки экспорт крупного рогатого скота в 1971 году (первом, в череде лет опустошающей засухи) составил более 200 миллионов фунтов (около 90 миллионов килограммов), что на 41 процент выше тех же показателей за 1968 год (стр. 89). В Мали, входящей в группу этих стран, посевные площади, занятые под арахис, в 1972 году более чем вдвое превысили аналогичные показатели за 1966 год. Куда пошёл весь этот арахис? На корм европейскому скоту”.107

“Несколько лет назад предприимчивые дельцы мясного бизнеса начали перебрасывать скот самолётами на Гаити для откорма на тамошних пастбищах и затем реэкспортировать на американский мясной рынок”.108

Посетив Гаити, Лаппэ и Коллинз пишут:

“Мы были особенно поражены зрелищем трущоб безземельных нищих, ютящихся вдоль границ огромных орошаемых плантаций, занятых под корма для тысяч свиней, чья участь — стать сосисками для “Чикаго Сервбест Фудс”. В то же самое время большинство населения Гаити вынуждено выкорчёвывать леса и распахивать некогда зеленеющие горные склоны, пытаясь вырастить хоть что-нибудь для себя”. (стр. 42)

Мясная промышленность также наносит непоправимый ущерб природе через так называемый “коммерческий выпас” и чрезмерное стравливание пастбищ. Хотя эксперты и признают, что традиционный кочевой выпас разнообразных пород скота не наносит существенного вреда окружающей среде и является допустимым способом использования маргинальных земель, так или иначе непригодных под посев, однако систематический загонный выпас животных одного вида может повлечь за собой необратимую порчу ценных земель сельскохозяйственного назначения, полностью оголяя их (повсеместное явление в США, вызывающее глубокую озабоченность экологов).

Лаппэ и Коллинз утверждают, что коммерческое животноводство в Африке, нацеленное в основном на экспорт говядины, “нависло смертельной угрозой над засушливыми полу-аридными землями Африки и их традиционными обитателями... Такое развитие коммерческого животноводства будет означать дорогостоящие вложения извне, влекущие серьёзные экологические риски, полное исчезновение многих видов животных и тотальную экономическую зависимость от столь капризного международного рынка говядины”.109Но ничто не способно остановить иностранных инвесторов в их желании урвать кусок от сочного пирога африканской природы. Книга Первым делом — еда рассказывает о планах некоторых европейских корпораций по открытию множества новых животноводческих ферм на дешёвых и плодородный пастбищах Кении, Судана и Эфиопии, которые отправят все завоевания “зелёной революции” на корм скоту, скоту, чей путь лежить на обеденный стол европейцев...

Помимо проблем голода и нехватки продовольствия, мясное животноводство ложится тяжким бременем и на другие ресурсы планеты. Всем известно катастрофическое положение с водными ресурсами в некоторых регионах мира и то, что ситуация с водоснабжением ухудшается год от года. В своей книге Протеин: его химия и политика, доктор Аарон Альтшуль приводит данные затрат водных ресурсов при вегетарианском образе жизни (учитывая орошение полей, промывку и приготовление пищи) в пределах 300 галлонов (1140 литров) в день на человека. В то же самое время, для тех кто следует комплексной диете, включающей в себя помимо растительной пищи также мясо, яйца и молочные продукты, также влекущей расход водных ресурсов на откорм и забой скота, цифра эта достигает невероятных 2500 галлонов (9500 литров!) в день (аналогичный показатель для “лакто-ово-вегетарианцев” займёт среднюю позицию между этих двух крайних значений).110

Ещё одно проклятие мясного животноводства таится в том загрязнении окружающей среды, что берёт своё начало на мясных фермах. Доктор Гарольд Бернард, эксперт по вопросам сельского хозяйства Агентства по защите окружающей среды США, писал в статье в Ньюсуик за 8 ноября 1971 г., что концентрация жидких и твёрдых отходов в стоках от миллионов животных, содержащихся на 206 000 фермах в Соединённых Штатах “...в десятки, а порой и в сотни раз превышает аналогичные показатели для типовых стоков, содержащих отходы человеческой жизнедеятельности”. Далее автор пишет: “Когда столь насыщенные стоки попадают в реки и водоёмы (что на практике зачастую и происходит) это приводит к катастрофическим последствиям. Количество содержащегося в воде кислорода резко падает, тогда как содержание аммиака, нитратов, фосфатов и болезнетворных бактерий превышает все допустимые нормы”. Следует упомянуть и о стоках скотобоен. Исследование отходов мясозаготовительной промышленности в штате Омаха показало, что скотобойни ежедневно сбрасывают в канализацию (а оттуда в реку Миссури) более 100 000 фунтов (45 000 килограммов) жира, отходов разделки, смыва, содержимого кишок, рубца и фекалий из нижних отделов кишечника.111Было подсчитано, что вклад отходов животноводства в проблему зарязнения водоёмов в десять раз превышает все отходы человеческой жизнедеятельности и в три раза отходы промышленного производства вместе взятые.112

Проблема мирового голода исключительно сложна и многомерна, и все мы в той или иной мере, сознательно или бессознательно, прямо или косвенно вносим свою лепту в её экономические, социальные и политические составляющие. Однако всё вышесказанное не делает менее актуальным тот факт, что, до тех пор пока спрос на мясо будет стабильным, животные будут по-прежнему потреблять во много раз больше протеина, нежели производить, загрязнять окружающую среду своими отходами, истощать и отравлять бесценные водные ресурсы планеты. Отказ же от мясной пищи позволит нам многократно повысить продуктивность посевных площадей, решив проблему снабжения человека продуктами питания, минимизировать расход естественных ресурсов Земли и избежать нависшей экологической катастрофы.

4. Пища для размышления:

что знаменитые личности говорили об употреблении мяса и страданиях животных

Джереми Бентам (1748–1832, английский философ, экономист и правовед):

Придёт тот день, когда все представители животного мира обретут те неотъемлемые права, нарушить которые посмеет лишь власть тирании... В один прекрасный день мы осознаем наконец, что количество конечностей, качество меха или строение позвоночника не есть основания, достаточные для определения судьбы живого существа. Что же ещё может служить критерием для определения той черты, которую нам не дозволено переступать? Может это рассудок или осмысленная речь? Но тогда взрослая лошадь или собака — куда более разумное и коммуникабельное существо, нежели младенец, которому день, неделя или даже месяц отроду. Допустим даже, что реальность была бы прямо противоположной, но что это меняет в конце концов? Вопрос ведь не в том, могут ли они рассуждать? Могут ли они говорить? Но в том, способны ли они страдать? (“Принципы морали и законотворчества”)

Анни Безант (1847–1933, английский философ, гуманист и общественный деятель, активная участница освободительного движения в Индии):

Потребители мяса ответственны за всю ту боль и страдания, что проистекают из мясоедения и обусловлены самим фактом употребления живых существ в пищу. Не только ужасы скотобойни, но и предшествующие им пытки транспортировки, голод, жажда, нескончаемые муки страха, которые эти несчастные создания обречены сносить ради того, чтобы утолить гастрономические прихоти человека... вся эта боль ложится тяжким бременем на род человеческий, замедляя, тормозя его прогресс и развитие...

Будда Шакьямуни113(563–483 гг. до н.э.):

Во имя идеалов добра и чистоты Бодхисаттве надлежит воздерживаться от употребления в пищу плоти умерщвленных животных, рождённых от семени, крови и тому подобного. Во избежание устрашения животных и освобождения их от оков ужаса, Бодхисаттва, стремящийся к обретению сострадания, да не вкушает плоти живых существ... (Ланкаватара-Сутра)

Леонардо да Винчи (1452–1519, итальянский живописец, скульптор, архитектор, инженер-изобретатель и учёный):

Воистину человек — царь зверей, ибо какой ещё зверь сравнится с ним в жестокости. Мы живём за счёт убийства других: мы — ходячие могилы!

(“Романс Леонардо да Винчи”, Д.С. Мережковский)

С ранних лет я избегал есть мясо и верю, что настанет время, когда люди, подобные мне, будуть смотреть на убийство животного так, как они теперь смотрят на убийство человека. (“Записки да Винчи”)

Диоген(412?–323? гг. до н.э.; греческий философ):

Мы можем с таким же успехом поедать человеческую плоть, как мы делаем это с мясом животных.

Ралф Уолдо Эмерсон(1803–1883, американский эссеист, философ и поэт):

Вы только что отобедали; и как бы тщательно ни была скрыта скотобойня от вашего нечаянного взора, сколько долгих миль ни разделяло бы вас — соучастие налицо.

Мохандас Ганди (1869–1948, лидер и идеолог индийского национально-освободительного движения, видный общественный и политический деятель):

Показателем величия нации и уровня нравственности в обществе может служить то, как её представители обращаются с животными.

Я не рассматриваю плоть умерщвленных животных как необходимую для нас пищу. Напротив, я убеждён в том, что для человека неприемлемо употреблять мясо в пищу. Мы заблуждаемся в своих попытках копировать низших животных, на деле превосходя их в развитии.

Единственный способ жить — это давать жить другим.

Защита коров для меня является одним из самых замечательных явлений во всей человеческой эволюции, так как это выводит человека за рамки особей своего вида. Корова для меня символизирует весь животный мир. Человек, через корову, призван понять своё единство со всем живым... Корова — это песнь жалости... Защита коров символизирует защиту всех немых тварей господних... Мольба стоящих ниже нас на ступенях эволюции бессловесна, и в этом её сила.

Иисус(3 г. до н.э.–36 г. н.э.):

И плоть умерщвленных тварей в теле его станет его собственной могилой. Ибо говорю я вам истинно, тот кто убивает — убивает себя, поедающий плоть убиенную — вкушает от тела смерти.

(Эссинское евангелие мира)

Франц Кафка (1883–1924, известный австрийско-чешский писатель):

Теперь я могу смотреть на вас спокойно; я вас больше не ем.

(так сказал писатель, любуясь рыбами в аквариуме)

Джон Харви Келлог (1852–1943, американский хирург, основатель госпиталя Батл Крик Санаториум):

Плоть не является оптимальным продуктом питания для человека и исторически не входила в рацион наших предков. Мясо — вторичный, производный продукт, ибо первоначально вся пища поставляется растительным миром. В мясе и животных продуктах нет ничего полезного или незаменимого для человеческого организма, чего нельзя было бы найти в растительной пище. Мёртвая корова или овца, лежащая на лугу, называется падалью. Тот же самый труп, приукрашенный и подвешенный в мясной лавке, проходит по разряду деликатесов! Тщательное микроскопическое исследование покажет лишь минимальные различия между мертвечиной под забором и мясной тушей в лавке (или же полное отсутствие таковых). Обе кишат болезнетворными бактериями и источают гнилостный запах.

Морис Метерлинк (1862–1949, бельгийский драматург, эссеист и поэт):

Если только однажды человек осознает возможность обходиться без животной пищи, это будет означать не только фундаментальную экономическую революцию, но и заметный прогресс в морали и нравственности общества.

Джон Стюарт Милль (1806–1873, английский философ и экономист):

Отдавая себе отчёт в том, что страдания, испытываемые животными при существующем положении вещей, несоизмеримо больше, нежели удовольствия, получаемые в результате человеком, стоит ли нам признать таковую практику моральной или аморальной? И если люди, безуспешно пытаясь поднять голову из трясины эгоизма и себялюбия, в один голос не ответят “Аморально”, пусть тогда нравственная составляющая принципа утилитарности будет забыта навеки.

Мишель де Монтень (1533–1592, французский философ-гуманист, эссеист):

Что до меня, то я никогда не мог без содрогания смотреть на то, как невинные и беззащитные животные, не несущие в себе какой либо угрозы и не причинившие нам никакого вреда, безжалостно преследуются и уничтожаются человеком.

В своём описании Золотого Века под Сатурном Платон, помимо прочего, живописует такие качества рода человеческого, как способность общения с миром животных. Исследуя и познавая оный, человек знает все его подлинные качества и ему ведомы существующие различия среди его представителей. Посредством этого человек обретает совершенное знание и благоразумие, живя счастливо в мире и гармонии, о которых мы можем только мечтать. Нужны ли нам иные, ещё более веские доводы, чтобы осудить людское безрассудство в обращении с братьями нашими меньшими?

(“Апология Раймонда Себонда”)

Овидий(43 г. до н.э. – 17? г. н.э., римский поэт):

О смертные! Страшитесь осквернять,

Свои тела сей пищей нечестивой,

Взгляните — ваши нивы злаками полны,

И ветви древ под тяжестью плодов склонились,

Даны вам овощи и травы, что вкусны,

Когда искусной приготовлены рукою,

Богата гроздью виноградная лоза,

И мёд дарит душистый клевер,

Воистину, Природа-мать щедра,

Даря нам этих лакомств изобилье,

У ней есть всё для вашего стола,

Всё.. чтоб избежать убийства и кровопролитья.

Плутарх(46?–120? гг. н.э., греческий историк и биограф, наиболее известен своим трудом Сравнительные жизнеописания)

Я, со своей стороны, недоумеваю, какими должны быть чувства, состояние души или рассудка первого человека, когда он, совершив убийство животного, поднёс к своим губам окровавленную плоть жертвы? Как может он, расставив перед гостями на столе угощения из жутковатых трупов и мертвечины, давать имена “мяса” и “съестного” тому, что ещё вчера ходило, мычало, блеяло, смотрело вокруг? Как может зрение его сносить картину пролитой крови невинно убиенных, ободранные и изувеченные тела? Как обоняние его сносит этот страшных запах смерти и как все эти ужасы не испортят ему аппетит, когда он жуёт плоть, исполненную болью, смакуя кровь смертельной раны.

Но как объяснить тот факт, что это безумие прожорливости и алчности толкает вас на грех кровопролития, когда кругом в избытке ресурсов, чтобы обеспечить нам безбедное существование? Что заставляет вас клеветать на Землю как неспособную обеспечить нас всем необходимым?... Как вам не стыдно ставить на одну ступень продукт земледелия с растерзанной жертвой бойни? Воистину среди вас заведено звать змей, леопардов и львов дикими зверями, тогда как сами вы покрыты кровью и ни в чём им не уступаете. То, что они убивают — их единственная пища, но то, что убиваете вы — для вас лишь прихоть, лакомство.

Однако мы едим не львов и волков в порядке возмездия и отмщения, мы оставляем их с миром. Мы ловим невинных и беззащитных, лишённых смертоносного жала или острых клыков и безжалостно убиваем их.

Но если вы убеждены, что рождены с такой предрасположенностью к плотской пище, как принято среди людей считать, то почему вы тогда сами не убиваете то, что потом пойдёт вам в пищу? Будьте последовательны и сделайте всё сами, без тесаков, дубин и топоров — как волки, медведи или львы делают это, убивая и поедая свою жертву. Загрызите быка своими собственными зубами, перегрызите горло кабану, разорвите ягнёнка или кролика на части, и пожирайте их, набросившись на ещё живых, как то делают хищники. Но если вы предпочитаете постоять в стороне, пока жертва ваша не умрёт, и терпеть не можете собственноручно отправлять кого-либо на тот свет, почему же тогда вопреки законам Природы вы продолжаете поедаеть живых существ?

(“О Поедании Плоти”)

Александр Поуп (1688–1744, английский поэт)

Как роскоши развратный сон

Упадок и болезнь сменяет,

Так смерть в себе отмщение несёт,

И пролитая кровь к возмездию взывает.

Безумной ярости волна,

Сей кровью рождена от века,

Спустив на род людской напасть,

Свирепейшего зверя — Человека.

(“Эссе о Человеке”)

Порфирий(232–? н.э., греческий философ, автор ряда философских трактатов):

Тот, кто воздерживается от причинения вреда живому..., будет куда более осторожен, дабы не причинить вреда представителям своего вида. Тот же, кто любит собратьев своих, не несет ненависти к другим видам живых существ.

Отправлять животных на бойню и в котёл, участвуя тем самым в убийстве и не от гастрономической неизбежности, следуя естественным законам природы, а ради удовольствия и потакая демону обжорства, — чудовищная несправедливость.

Ну разве не абсурдно, видя как множество представителей рода человеческого живут лишь инстинктами, не обладая рассудком и интеллектом, видя и то, как многие из них превосходят в злобе, агрессии и зверствах своих самых лютых бестий, убивая детей и родителей своих, становясь тиранами и орудием тирании, (не абсурд ли это) воображать, что мы должны быть справедливыми по отношению к оным, и отбросить всякое понятие о справедливости по отношению к быку, который пашет наши поля, собаке, которая охраняет нас, к тем, кто даёт молоко нашему столу и одевает тела наши в свою шерсть? Не является ли такое положение вещей более чем абсурдным и нелогичным?

(“Отказ от животной пищи”)

Прасад Раджендра (1884–1963, первый президент Республики Индия):

Любой интегрированный взгляд на жизнь как единое целое неизбежно выявит взаимосвязь между тем, что индивид ест и тем, каково его отношение к окружающим. Путём дальнейшего размышления (не столь уж и фантастичного) мы придём к заключению, что единственным способом избежать водородной бомбы будет уход от того базового состояния ума, что породило эту бомбу, и единственным способом избежать этой ментальности будет являться развитие уважения ко всему живому, всем формам жизни, при любых обстоятельствах. И всё это — лишь ещё один синоним вегетарианства.

Генри С. Солт (1851–1939, английский гуманист и реформатор, друг Ганди и Шоу):

Если “Права” действительно существуют (а интуиция и практика бесспорно свидетельствуют именно об этом), было бы по меньшей мере несправедливо наделять правами лишь людей, отказывая в оных животным, ибо один и тот же принцип справедливости и сострадания применим в обоих случаях. “Боль есть боль, — говорит Хамфри Прайматт, — вне зависимости от того, испытывает её человек или животное”; и мучимое существо, будь то животное или человек, испытывая страдание, страдает от Зла. Зло влечёт мучения, которые незаслуженны и беспричинны, которые не есть наказание за содеянное, которые не послужат никакой благой цели и которые являются лишь проявлением силы и власти безнаказанно творить злодеяния. Причину этого надо искать в жестокости и несправедливости, присущих людям.

(“Права животных”)

Напротив, я считаю, что человек в процессе “гуманизации” не кулинарными школами, но школами философской мысли, откажется от варварской привычки поедания плоти умерщвленных животных и постепенно разовьёт чистую, простую, более гуманную и, стало быть, более цивилизованную диету.

Сегодняшние корабли по перевозке животных напоминают мне худший вариант кораблей работорговцев пятидесятилетней давности.... Существующая практика убийства животных в пищу человеку, в варварстве и жестокости своей, являет прямую противоположность тому, что я понимаю под “гуманностью диеты”.

Вы приглашаете красивую девушку на ужин и предлагаете ей... сэндвич с ветчиной! Старая пословица гласит, что глупо метать жемчуг перед свиньями. Что же нам остаётся сказать о той учтивости, которая мечет свиней перед жемчужиной?

Вегетарианство — это диета будущего. Это столь же верно, как и то, что мясоедение принадлежит прошлому. В этом столь привычном и одновременно столь разительном контрасте — овощная лавка по соседству с мясной — жизнь преподносит нам неоценимый урок. С одной стороны мы можем видеть варварство и дикость в действии — обезглавленные туши, застывшие в жутковатом подобии живых существ, суставы, куски окровавленной плоти, внутренние органы с их тошнотворным запахом, пронзительный визг ножовки, рассекающей кость, глухие удары топора — весь этот несмолкаемый вопль протеста против ужасов мясоедения. И в пику этому пугающему зрелищу, тут же рядом можно видеть богатство россыпей золотых фруктов, достойное пера поэта, — пищи, абсолютно соответствующей физическому строению и врождённым инстинктам человека, пищи, способной с лихвой удовлетворить все мыслимые потребности человеческого организма. Видя этот разительный контраст и осознавая все те нелёгкие шаги, которые необходимо сделать, и те трудности, которые предстоит преодолеть, остаётся ли место сомнениям, что этот путь развития, который нам предстоит пройти от варварства к гуманности, явственно представлен здесь и сейчас перед нашим взором.

Эта логика мясной лавки есть прямая противоположность истинного почитания всего живого, ибо она подразумевает, что настоящий любитель животных — тот, чья кладовая полнее ими набита:

Тот молится лучше, кто лучше ест

Всех тварей больших и малых...

(игра слов и перефразировка куплета старинной песни)

Это философия волка, акулы, людоеда.

(“Гуманность диеты”)

Артур Шопенгауэр (1788–1860, немецкий философ)

Поскольку сострадание к животным столь неразрывно связано с положительными чертами человеческого характера, можно со всей уверенностью утверждать, что тот, кто жестоко обращается с животными, не может быть хорошим человеком.

Альберт Швейцер (1875–1965, известный врач-миссионер, внесший значительный вклад в развитие здравоохранения в Африке, теолог, музыкант, лауреат Нобелевской премии мира за 1952 г.):

Когда кокое-либо животное насильно принуждается служить человеку, страдания которые оно испытывает в результате этого являются нашей общей проблемой. Никто, коль скоро он в силах предотвратить это, не должен попустительствовать боли и страданию, за которые он не хочет нести ответственность. Никто не должен самоустраняться от проблемы, думая что это не его ума дело. Никто не должен уклоняться от бремени ответственности. До тех пор пока существует повальное жестокое обращение с животными, пока стоны голодных и мучимых жаждой существ доносятся незамеченными из железнодорожных вагонов, пока на скотобойнях царит жестокость и столько животных встречают ужасную смерть от неумелых рук на наших кухнях, до той поры пока животные вынуждены сносить неописуемые муки от бессердечных людей или служить объектом жестоких игр наших детей, до тех пор все мы виновны и вместе несём бремя ответственности за всё происходящее.

Добро — поддерживает и лелеет жизнь; Зло — уничтожает и препятствует ей.

Человека можно назвать духовным (нравственным) только тогда, когда он следует лежащему на нём долгу оберегать всё живое, что он в состоянии защитить, и когда он идёт своей дорогой, избегать, насколько это возможно, причинять вред живому. Такой человек не задаётся вопросом, насколько та или иная форма жизни заслуживает симпатии к себе или насколько она способна чуствовать. Для него священна жизнь как таковая. Он не сломает сосульку, что сверкает на солнце, не сорвёт лист с дерева, не тронет цветок и постарается не раздавить ни одно насекомое при ходьбе. Если он работает летним вечером при свете лампы, он скорее закроет окно и будет работать в духоте, нежели наблюдать как один за другим мотыльки падают на его стол с опалёнными крылями.

Тот факт, что животные, будучи немыми жертвами столь многих опытов, своей болью и мучениями сослужили великую службу страдающему человеку, подразумевает наличие некоей новой и уникальной связи, солидарности между нами и животным миром. Результатом этого является и новая, ложащаяся на всех нас ответственность творить добро всем живым существам, при всех обстоятельствах, настолько насколько это в наших силах. Когда я помогаю насекомому выбраться из беды, всё что я делаю — это лишь попытка искупить хоть часть той вины, что лежит на нас за все эти злодеяния против братьев наших меньших.

(“Цивилизация и Этика”)

Сенека(4? г. до н.э. – 65 г. н.э., римский философ, драматург и государственный деятель):

Принципы избежания животной пищи, сформулированные Пифагором, если они верны, учат чистоте и невинности; если они ложны, то по крайней мере они учат нас бережливости, да и велика ли будет ваша утрата, лишись вы жестокости? Я всего лишь пытаюсь лишить вас пищи львов и стервятников. Мы способны обрести наш здравый смысл лишь отделившись от толпы — ибо зачастую сам факт поощрения большинством может служить верным признаком порочности того или иного взгляда или образа действий. Спросите себя: “Что нравственно?”, а не “Что принято среди людей?” Будьте умеренны и сдержанны, добры и справедливы, навсегда отрекитесь от кровопролития.

Джорж Бернард Шоу (1856–1950, английский драматург и критик):

Почему вы призываете меня к ответственности за то лишь, что я предпочитаю есть скромно? Вам скорее следовало бы сделать это, разжирей я на обожжённых трупах животных.

Когда человек хочет убить тигра, он называет это спортом; когда тигр хочет убить человека, тот называет это кровожадностью.

Животные — мои друзья.... и я не ем моих друзей.

В моём завещаниии я высказал свою волю относительно организации моих похорон. Похоронная процессия будет состоять не из траурных экипажей, а из вереницы быков, овец, свиней, стаек птиц и маленького передвижного аквариума с рыбками. На всех присутствующих будут одеты белые шарфы в знак уважения к человеку, который канул в вечность и при жизни не поедал своих собратьев.

Задумайтесь о той невероятной энергии, что заключена в жёлуде! Вы зарываете его в землю, и он выстреливает могучим дубом. Закопайте овцу, и вы не получите ничего, кроме гниющего трупа. Если правительство будет принуждать своих граждан хоронить в животах бобы вместо овец, я отказываюсь отвечать за возможные последствия такого шага. Вегетарианец сегодня может легко обернуться большевиком завтра. Бык — вегетарианец, и если Джон Булл (англ. bull [булл] — бык, Джон Булл — эпитет рядового британца — прим. пер.) изберёт аналогичную диету, могут потребоваться все ресурсы государственной казны, чтобы вставить кольцо ему в нос.

(“Хендерсон, гуляка и пророк” — С. 33)

Перси Биш Шелли (1792–1822, английский поэт):

Лишь благодаря смягчению и приукрашиванию мертвой плоти в процессе кулинарной обработки, она становиться пригодной к пережёвыванию и усвоению, теряя вид кровавого месива, способного вызвать лишь тошнотворный страх и отвращение. Давайте попросим активных сторонников мясоедения провести эксперимент, как то нам рекомендует сделать Плутарх: разорвать зубами живую овцу и, погрузив голову в её внутренности, утолить жажду парной кровью... и ещё не оправившись от ужаса содеянного, пусть он прислушается к зову своей природы, который вопиет об обратном, и попробует сказать: “Природа создала меня таким, и это мой удел”. Тогда и только тогда будет он до конца последовательным человеком.

Герберт Шелтон (1895–, известный американский врач-натуропат):

Людоеды выходят на охоту, выслеживают и убивают свою жертву — другого человека, затем жарят и едят его, точь-в-точь как поступили бы они с любой иной дичью. Не существует ни единого факта, ни единого аргумента в оправдание мясоедения, которые нельзя было бы употребить и в оправдание каннибализма.

(“Совершенное питание”)

Айзек Башевис Зингер (1904–1991, писатель, Нобелевский лауреат):

...Воистину, при сотворении мира, Всевышнему пришлось притушить на время свет Сияния своего; известно, что не существует свободы выбора без страданий. Но поскольку животные не наделены свободой выбора, почему они-то должны страдать?

Рабиндранат Тагор (1861–1941, индийский бенгальский поэт, Нобелевский лауреат):

Мы в состоянии поглощать плоть лишь потому, что мы не думаем в этот момент о том, сколь жестоки и греховны деяния наши. Существует множество преступлений, которые являются таковыми лишь в контексте человеческого общества, преступлений, противоправность которых — лишь в отступлении от общепринятых норм, обычаев и традиций. Жестокость не относится к таковым. Это фундаментальный грех, зло, и к нему неприменимы споры или толкования. Если только мы не позволим нашему сердцу загрубеть, оно убережёт нас от жестокости, его зов всегда ясно слышен; и тем не менее, мы продолжаем творить жестокости снова и снова, делая это легко, радостно, все мы — сказать по правде. Тех же, кто не присоединятся к нам, мы спешим назвать странными чудаками не от мира сего... И, если даже после того как жалость всё же пробудилась в наших сердцах, мы предпочитаем глушить наши чувства, ради того лишь, чтобы не отстать от остальных в их охоте за всем живым, мы тем самым оскорбляем всё то доброе, что теплится у нас внутри. Я избрал для себя вегетарианский образ жизни.

Генри Дэвид Торо (1817–1862, американский писатель, мыслитель, натуралист):