Люди назовут вас сумасшедшим.

Он говорит: «Жизнь постоянно превосходит самое се­бя». Это же правило относится к воле. Воля тоже должна превзойти самое себя. Воля тоже должна исчезнуть в без­молвии - лишь тогда лев превращается в ребенка.

Многие удивлялись: как лев может стать ребенком? Они кажутся противоположными полюсами. Но такие вопросы возникают лишь у тех, кто не понимает диалектику жизни. Только лев может стать ребенком, ибо нужна необычайная смелость, чтобы быть невинным в этом хитром мире - тре­буется смелость льва. Трус не может довериться этому об­манчивому миру, это под силу только льву; а ребенок не­винен, доверчив.

Это один из секретов жизни: если вы можете быть не­винным и доверчивым, вас очень трудно обмануть. Сама ваша невинность, доверчивость мешает обманщику.

Может быть, вы замечали... Я много раз видел это, по­скольку почти двадцать лет ездил по стране, ожидал поезд на платформе. Если вы хотите пойти в туалет или выпить чашку чая, вы до странности доверяете абсолютно не­знакомому человеку, сидящему рядом с вами на скамейке, и говорите ему: «Посмотрите, пожалуйста, за моим бага­жом, я скоро приду». Вас никогда не удивляло, что вы не знаете этого человека? Он может унести все ваши чемода­ны.

Но этого никогда не случается, ни один незнакомец не обманул вас. Должно быть, за этим стоит какое-то могу­щественное правило. Ваше доверие становится барьером. Вы доверились ему, теперь он должен доказать, что досто­ин доверия - хотя он чужой и совершенно ничего не нужно доказывать; он может просто сбежать с вашим багажом, и вы никогда больше его не увидите. Он может быть вором, преступником. Вы не знаете, кто он. Но почти все люди доверяют незнакомцам на вокзалах: «Пожалуйста, посмот­рите за моими вещами, я сейчас». И я ни разу не слышал, чтобы кто-то жаловался, что его доверием воспользова­лись.

Доверие создает вокруг вас определенную энергию, об­ладающую собственной защитной аурой. Невинность ме­шает людям обмануть вас. Человека, который обманывает сам, обмануть легче; легче провести человека, который сам плут. Но того, кто доверяет, кто невинен и готов быть об­манутым и использованным, никогда не используют и не обманывают.

Энергия невинности сама по себе - сильная защита. До­верие подобно щиту. Однако мир назовет вас сумасшед­шим.

Прочь уводил я вас от этих басен, когда учил: «Воля - это созидательница».

Стала ли она уже для себя самой избавительницей и вестницей радости? Предала ли забвению дух мщения и скрежет зубовный?

Пока воля не превзойдет самое себя, она не может за­быть прошлого. А если вы не можете забыть прошлое, вы в его цепях. Последняя функция воли - превзойти себя, выйти за свои пределы.

В этом Заратустра и Гаутама Будда согласны. Они шли разными путями - Будда называет это состояние «отсутствием желаний», а Заратустра называет это «отсутствием воли».

Вы пришли домой. Нечего желать, нечего хотеть. Вы достигли исполнения, актуализации своего потенциала. В вашу жизнь пришли цветы.

... Так говорил Заратустра.

НОЧНАЯ ПЕСНЬ

Апреля 1987 года

Возлюбленный Ошо,

НОЧНАЯ ПЕСНЬ

Вот и ночь: громче голос бьющих ключей. И душа моя - бьющий ключ.

Вот и ночь: просыпаются песни влюбленных. И душа моя — песнь влюбленного.

Что-то неутоленное, неутолимое есть во мне: оно хочет говорить. Жажда любви оживает во мне и гово­рит языком ее.

Я - свет: о, если бы стал я ночью! Но в том и оди­ночество мое, что опоясан я светом. ... В сиянии соб­ственных лучей живу я и поглощаю пламя, от меня исходящее.

Мне неведома радость берущего; и не раз думал я:

Стократ блаженнее крадущий, нежели дающий.

В том бедность моя, что вовек не устанет дарить рука моя; в том ревность моя, что вижу я взоры, жаждущих и тьму, просветленную желанием ...

Куда исчезли слезы очей моих? Где мягкость сердца моего? О, одиночество всех дарящих! О, молчание посы­лающих свет!

Многие солнца кружатся в пустоте про­странства: всему темному говорят они светом сво­им. Для меня же они немы. ...

Вот и ночь: быть бы мне светом! И жаждой Ноч­ного! И одиночеством!

Вот и ночь: словно родник, бьет из меня желание говорить.

Вот и ночь: громче голос бьющих ключей. И душа моя — бьющий ключ.

Вот и ночь: лишь теперь просыпаются песни влюбленных. И душа моя - песнь влюбленного.

Так пел Заратустра.

Из известных просветленных Заратустра больше всех поэт, певец, танцор. Даже его проза поэтич­на, даже его слезы - чистая радость, даже его молчание говорит, и говорит о том, о чем нельзя сказать. Все его движения, все его жесты - это движения танцора, полные такого грации, исполненные такой красоты, что в долгой истории человечества его не с кем сравнить. Он не верит в Бога, но говорит: «Я могу поверить в Бога, если он способен танцевать». Он верит в танец жизни, он верит в песню, которую поет вся вселенная.

Он абсолютно другой, чем все эти люди, которых вы привыкли считать святыми, мудрецами, божьими послан­никами, пророками, мессиями. Он слишком человечен, чтобы претендовать на всю эту чепуху, и слишком гордит­ся званием человека, чтобы быть пророком или мессией.

Он настолько исполнен как человек, что даже Богу не­чего дать ему. Он переполнен любовью, переполнен жела­нием поделиться, переполнен мечтами, грандиознейшими мечтами - мечтами о том, что люди преобразятся и станут сверхлюдьми, превзойдут все животное в человеке, трансцендируют все посредственное и уродливое, достигнут вы­сот чистого сознания, блаженства, экстаза и творчества.

Подобные люди - величайшая редкость. Каждое его слово так красиво, что даже двадцать пять столетий не смогли отнять их свежести, их оригинальности. У него не оказалось ни одного преемника, он до сих пор остается одинок в этой необычайной чистоте и экстазе, и быть мо­жет, навсегда останется без товарища - так он высок; у Эвереста не может быть товарищей.

Наши рекомендации