Это великая надежда Заратустры на человечество. Он называет ее «великим полднем».

Великий Полдень: человек на середине пути от животно­го к Сверхчеловеку празднует начало заката своего как наи­высшую надежду: ибо это есть путь к новому утру... к новому дню, к новому рождению, рождению сверхчелове­ка.

И тогда благословит себя гибнущий, идущий путем за­ката, ибо так переходит он к Сверхчеловеку; и солнце его познания будет стоять в зените.

«Умерли все боги: ныне хотим мы, чтобы жил Сверхче­ловек», - да будет это в Великий Полдень нашей последней волей!

Это не только его надежда. Это надежда всех великих мечтателей, всех великих провидцев, всех великих душ, способных видеть уродливую реальность человека и спо­собных рассмотреть также невероятно прекрасный потен­циал, скрытый в этой безобразной реальности; способных видеть животное и способных увидеть также и Бога, скры­того внутри вас.

Но люди начинают веровать.

Вера не помогла.

Теперь нужно действие, единственное действие - готов­ность умереть во всех своих уродливых качествах и ро­диться для ценностей истины, любви, сострадания, творчества. Прошлое управлялось Богом, который создал мир. Да будет наше будущее созданием Бога из нашего собственного сознания.

Это будет великий полдень, великий полдень из мечты Заратустры. Трудно предугадать, когда он наступит.

Но точно одно: он должен прийти, ибо человек не мо­жет вечно оставаться безобразным, всего лишь двоюрод­ным братом животных. Он должен достичь звезд. Он должен превзойти самого себя.

И лишь этот выход за пределы есть истинная религия.

... Так говорил Заратустра.

НА БЛАЖЕННЫХ ОСТРОВАХ

Апреля 1987 года

Возлюбленный Ошо,

НА БЛАЖЕННЫХ ОСТРОВАХ

Заратустра возвратился в горы, где много лет жил уединенной жизнью — пока однажды утром ему не приснился сон.

Преисполнившись новым решением, преисполнен­ный желанием поделиться со своими друзьями, Зара­тустра говорит: «Взгляните, какое изобилие вокруг нас! И находясь среди этого богатства, как славно смотреть в морские дали.

Некогда, глядя в даль моря, говорили «Бог»; ныне же учу я вас говорить «Сверхчеловек».

Бог - это некое предположение; но я не хочу, что­бы домыслы ваши простирались далее вашей сози­дающей воли.

Вы можете создать Бога? ~ Так не говорите тогда ни о каких богах! Но Сверхчеловека создать, возможно.

Быть может, это будете не вы сами, братья мои! Но переделать себя и стать отцами и предками Сверхчеловека — да будет это лучшим созданием ва­шим!

Бог - это предположение; но я хочу, чтобы пред­положения ваши были заключены в границах допу­стимого.

Вы можете представить Бога?

Но пусть воля к истине означает для вас, что все­му надлежит преобразоваться в человечески мысли­мое, человечески видимое и человечески ощущаемое! Собственные чувства ваши должны быть продуманы, до конца!

И то, что называете вы миром, должно быть, сперва еще создано вами: ваш разум и воображение, ваша воля и ваша любовь — вот что должно стать миром! И поистине, для блаженства вашего, о, про­светленные!

Но открою вам все сердце свое, друзья мои: если бы боги существовали, как бы вынес я, что я не Бог? Следовательно, никаких богов нет!

Вот какой вывод сделал я; и теперь он ведет меня.

Бог - это предположение: но кто испил бы всю му­ку этого вымысла и не умер? Неужели нужно отнять у творящего веру его, запретить орлу парить в гор­ных высях?..

Скверным и враждебным человеку называю я учение это о едином, цельном, неподвижном, сытом и непре­ходящем!..

Но о времени и становлении должны говорить вы­сочайшие символы: им надлежит восхвалять все пре­ходящее и быть оправданием ему!..

Все чувствующее страдает во мне, заключенное в темницу: но воля моя неизменно приходит ко мне как освободительница и вестник радости.

Воля освобождает: вот истинное учение о свободе и воле.

Так учит вас Заратустра.

Заратустра - кладезь оригинальных мыслей и не­обычных прозрений.

Бог всегда был создателем мира. Заратустра хочет показать, что сама эта идея - создатель мира - уничтожает нашу свободу. Мы становимся созданиями, а все созданное можно разрушить. Все это зависит от ка­призного Бога. Сама гипотеза, само предположение Бога настолько абсурдно, что невозможно представить: как че­ловечество могло прожить с этой идеей тысячи лет.

Гипотеза Бога создает больше проблем, чем разрешает. Она ничего не разрешает - а гипотезы нужны для разреше­ния проблем. Гипотеза Бога лишь создала целые джунгли проблем - все эти теологии, все эти религии, все эти храмы, церкви, синагоги. И все они основаны на совершенно ир­рациональной гипотезе - не просто иррациональной, но еще и невероятной.

Например, согласно христианству, Бог создал мир ров­но за четыре тысячи и четыре года до рождения Иисуса Христа. Как им удалось вычислить эту цифру - четыре ты­сячи и четыре года до Иисуса Христа - никому не ведомо, поскольку никаких свидетелей при этом быть не могло. Сама идея о наличии свидетелей означает, что мир уже был.

Бог должен создавать мир без всяких свидетелей. Тогда кто такой человек и какое он имеет право говорить об этой цифре - четыре тысячи и четыре года? На каком основа­нии? Христианство не дает никаких объяснений. Никакие объяснения невозможны, и, естественно, встает вопрос: а что делал Бог до этого? Ведь это очень короткий период: до сегодняшнего дня это всего лишь шесть тысяч лет. В беспредельных просторах вечности шесть тысяч лет - ни­что.

Согласно научным расчетам, одной нашей Земле четыре миллиарда лет, нашему Солнцу, возможно, шестнадцать миллиардов лет. А наше Солнце далеко не самая старая звезда в галактике, и не самая большая; это всего лишь средняя звезда.

И в полном противоречии с всякими верованиями под землей были обнаружены города, которым определенно не менее семи тысяч лет. А в Гималаях были найдены иско­паемые останки морских животных - что очень странно. Что морские животные делали в Гималаях? И им около восьми тысяч лет.

Из этого следует, что восемь тысячелетий тому назад там, где сегодня находятся Гималаи, был океан. В резуль­тате некоего катаклизма возникли Гималаи, а океан ушел вниз. Но во время катастрофы погибли многие животные, и их тела остались на гималайских вершинах; иначе они никак не могли попасть туда, они не могут покинуть океан.

В Китае нашли останки людей, которым пятьдесят ты­сяч лет; они почти нетронуты, так как были покрыты сне­гом, который никогда не таял; они хранились в нем.

Нельзя представить, чтобы начало мира произошло во­преки всем научным свидетельствам. На самом деле, даже идея начала кажется глупой, ибо как может что-то начать­ся там, где нет ничего? Значит, из ничего возникает нечто, внезапно, без всяких причин. В определенное время начи­нается творение.

Гипотеза Бога никоим образом не делает жизнь более объяснимой. Но кроме Заратустры, никто больше не пред­ложил контргипотезы: «Забудьте о Боге, сотворившем мир. Его нет».

Бог не в прошлом, Бога нужно создать в будущем, Бог должен стать крещендо человеческого сознания, прийти как высочайший пик человеческой жизни, человеческого осознания, человеческого духа. Каждый человек носит зерно Бога.

Это кажется более научным, более созвучным теории Чарльза Дарвина, теории эволюции... Бог, наиболее раз­витое явление, - в начале? Бог может быть только в конце, никак не в начале - самый развитый феномен. Бог может быть высшей чистотой, истиной, любовью; окончательной гармонией и тишиной.

Заратустра бросает величайший из всех возможных вы­зов, когда говорит: «Мы должны создать Бога». Имя этого Бога - «сверхчеловек».

Заратустра возвратился в горы, где много лет жил уединенной жизнью - пока однажды утром ему не приснился сон. Человеческая эволюция всем обязана мечтателям, по­этам, мистикам, провидцам... людям, которых современ­ники считают сумасшедшими, эксцентричными, ненормальными, потому что они толкуют о вещах, кото­рые еще не произошли. Но их ясные, далеко смотрящие глаза провидели их. Однажды, где-нибудь в будущем, все это станет реальностью; сейчас это просто мечты, сны.

И помните, эти сны - не сны Зигмунда Фрейда и его психоанализа. Зигмунд Фрейд никогда не встречал ни од­ного мистика, пророка, поэта, так что он знает лишь сны больных, психологически ненормальных, патологичных людей. И он стал жертвой очень человеческой ошибки. Он посчитал, что в мире бывают только такие сны.

Естественно, по своей практике он знал только больных людей. Ни мистик, ни поэт, ни творец не пойдет к Зигмун­ду Фрейду за психоанализом. К нему пойдут люди, чей ум глубоко раздвоен, подавлен, замедлен; люди, не способные полно прожить свою жизнь - непрожитые части их жизни становятся их снами.

Это не истинные мечтатели. Настоящие сновидящие - это Заратустра, Гаутама Будда, Лао-цзы. Им нечего по­давлять, нечего сдерживать, они живут от мгновения к мгновению, тотально; поэтому в их сознании не остается никакого осадка, чтобы превратиться в сон. В их под­сознании - полная тишина. Из этой тишины они иногда видят будущее, нечто, происходящее вдалеке.

Заратустра вел уединенное существование в горах, по­ка однажды утром ему не приснился сон. Преиспол­нившись новым решением - сон наполнил его новым решением - преисполненный желанием поделиться со своими друзьями. Заратустра говорит:

«Взгляните, какое изобилие вокруг нас! И находясь среди этого богатства, как славно смотреть в морские дали.