Глава lхх. убийство григория распутина

Кончился третий период. Наступил четвертый и последний.

События роковым образом близились к развязке. Война с Германией велась с крайним ожесточением. Настроение общества с неудержимой силой стало обнаруживать чрезвычайную ненависть к немцам, как виновникам войны, и в руках интернационала очутился еще один новый козырь. У полуграмотного мужика хватило разума настолько, чтобы громко высказываться против войны, и теперь “распутинцем” стали считать и тех, кто разделял его точку зрения. О безнравственности Распутина уже забыли: о ней никто уже не говорил, эта тема была уже исчерпана. Затихли крики и о вмешательстве в область внутреннего управления государством, ибо фактически эта область находилась в руках Думы и прогрессивной общественности.

На смену явился новый odium - симпатии к немцам. Положение Государя и Императрицы становилось все более тягостным, и мысль об убийстве Распутина явилась ответом столько же на желание лишить Их Величеств одного из преданных людей, которому Они верили, сколько и более глубоким мотивам - освободиться от того, кто был в данный момент наиболее опасным для интернационала человеком. [Кроме того, убивая крестьянина (основное население России было крестьянское) фантастически преданного своему Царю, жиды мечтали ритуально убить преданность русского богоносного народа своему Богопомазаннику.] Нужно было быть слепым, чтобы не замечать этой ловкой и искусной игры интернационала, и, тем не менее, ее не замечали даже те одураченные последним люди, которые, пропагандируя идею убийства Распутина, шли против самих себя. Конечно, предположение, что Распутин мог иметь какое-либо влияние на Государя в области внешней политики, былостолько жевздорным, как и разговоры о его влиянии вообще; но, коль скоро такое убеждение существовало, настолько очевидно, что, убивая Распутина, ярый германофил Пуришкевич убивал в его лице не своего противника, а своего союзника. [Это показывает, что и германофильство, и показной "монархизм", и соучастие в убийстве Григория Ефимовича (а не убийство), все это показывает, что Пурешкевич действовал не своей волею, а являлся марионеткой в руках жидомасонов. А убийство новоМученика Григория само по себе будучи ритуальным, также являлось частью ритуального убийства святого Царя Николая Второго.] Что это так, доказывать не нужно, ибо Распутин был убит не тогда, когда Дума, общество и печать возмущались его безнравственным поведением, и не тогда, когда обвиняли его во вмешательстве в область внутреннего управления Россией, а тогда, когда, под влиянием неудач на войне, возникли слухи о сепаратном мире с Германией, созданные тем же интернационалом, и в его лице стали видеть уже агента Германии, а в лице Императрицы его союзницу. Еще не пришло время для оценки событий последних лет царствования благороднейшего Государя Императора Николая Александровича; но беспристрастная история скажет, насколько слухи о сепаратном мире были беспочвенны, как скажет и то, кем и с какой целью они создавались.

Итак, в своем последовательном развитии, интриги интернационала, приемы, коими он пользовался для своих революционных целей в стремлении разрушить русскую государственность и уничтожить Россию, пользуясь Распутиным как орудием, имели 4 этапа.

Первый - выразился в том, чтобы, созданием Распутину славы “святого”, вызвать к нему чрезвычайное доверие Царя [Вы только посмотрите, как высоко оценивала мировая закулиса благочестие Царя Николая Александровича: чтобы войти к нему в чрезвычайное доверие необходимо быть святым!] и использовать Распутина, с помощью подкупа, для непосредственных террористических актов. Это прием не достиг цели, ибо Распутин оказалсянастолько фанатически преданным Государю, что дальнейшие попытки в этом направлении были оставлены, а выданные им лица частью понесли заслуженную кару, частью разбежались.

Второй - выразился в создании противоположной славы необычайно порочного человека. Этот прием оказался удачнее, ибо Распутин сам [а на самом деле его двойник (или двойники), действующие по воле жидомасонов] подавал повод говорить о себе дурно, был несдержан и интересовался только мнением Двора. [Это утверждение князя Жевахова ошибочно, ибо основано на его мнении, будто Григорий Ефимович, находясь рядом с Царем, не волю Бога выполнял, а грелся в лучах царской славы. При этом] не считаясь с мнением прочих. [Духовный человек, выполняющий волю Бога, считаться с мнениями бездуховных людей, тем более жидов-сатанистов, не может, хотя в своей деятельности и учитывает их.] Тем не менее, личность Распутина и здесь, так же, как и в первом случае, не играла никакой роли, ибо важно было доказать не то, что Распутин безнравственный человек, а то, что Государь окружает Себя безнравственными людьми. Задача сводилась к цели дискредитировать личности Государя и Императрицы.

Третий этап выразился в обвинениях Распутина, уже достаточно опороченного предыдущими усилиями, во вмешательстве в область внутреннего управления Империей. Насколько успешно была достигнута эта последняя цель, я уже указывал, когда говорил, что всякое, вновь назначаемое на высокий пост, лицо признавалось ставленником Распутина и что этот психоз принял такие грандиозные размеры, при которых никакая государственная работа была невозможна, и не потому только, что над этими лицами тяготело подозрение или открытое обвинение в симпатиях к Распутину, а прежде всею потому, что, лишенные доверия Думы, они не были в силах провести ни одного законопроекта: бойкот Думы парализовал их деятельность.

Четвертым и последним этапом интернационала было - обвинение Распутина во вмешательстве в сферу международной политики. Это обвинение решило его участь, и 17 декабря 1916 года он был предательски убит английскими агентами интернационала [Англия является родиной масонства], избравшими палачом... германофила Пуришкевича.

Невероятное совершилось.