Страдания григория нового в святых мощах

Перед нами протек скорбный путь сего свято­го труженика Григория, поругаемого при жизни, предстоит приобщиться и к его страданиям в честных мощах, бывших по кончине. Святый Иоанн Златоуст предвещал;

«Племя аспида всегда господствует,

осталось потомство у Иезавели,

но и Благодать подвизается с Илиею.

1 Митрополит Вениамин (Федченков). Отец Иоанн Кронштадтский. М. 2000. С. 248, 250.

Иродиада также здесь, Иродиада все еще

пляшет,

Требуя головы Иоанна, и ей отдадут голову

Иоанна,

Потому что она пляшет»1.

В Царском Селе сразу узнали о случившемся. Государь Император находился в это время в Ставке Верховного Главнокомандования вместе с Наследником. Царица пишет письмо и отправляет Ему телеграмму с просьбой о скорейшем приезде. Государь отвечает:

Телеграмма. 18 декабря 1916 года

«...Только сейчас прочел Твое письмо. Воз­мущен и потрясен. В молитвах и мыслях вместе с Вами. Приеду завтра в 5 час. Сильный мороз. Заседание окончилось в 4 час. Благословляю и целую. Ники.

Телеграмма

Царское Село — Малая Вишера. 19 декабря 1916 года

134.50 — 14 час. Его Величеству. Вслед. Нежно благодарю за вчерашнюю телеграмму и дорогое письмо, которое поздно получила. Нашли

* Се. Иоанн Златоуст, В кн.: Крестный путь Иоан­на Златоуста. М. 1996. С. 69. Участниками заговора убийства были Великий Князь Дмитрий Павлович, оба сына Великого Князя Александра Михайловича, братья жены Юсупова и Пуришкевич, отец Юсупова и бывший министр внутренних дел Хвостов, а также двоюродная се­стра Юсупова танцовщица Вера Коралли.

в воде. Мысли, молитвы вместе. Мы все крепко Вас целуем. Алике»1.

Государя Императора Николая II

18 декабря 1916 года. Воскресение «... В 3 vi поехали вдвоем [с Наследником] в поезде. Через час уехали на Север. День был сол­нечныйпри 17 мороза. В вагоне все время читал.»

19 декабря 1916 года. Понедельник Хорошо выспался. Мороз стоял крепкий. Все время в вагоне читал. Прибыли в Царское Село в 6 час. Дорогая Алик с дочерьми встретила и вместе поехали домой. После обеда принял Про­топопова.

20 декабря. Вторник

День простоял ясный и морозный — 14. Ут­ром принял английского полковника Вига — адъ­ютанта Сеог&1е, Кор. Англ,2 и затем Шуваева.

1 Францев О.Н. Григорий Распутин. Минск. 1998. С. 178-179.

^ По позднейшим сведениям, видную роль в подготов­ке убийства Распутина сыграла английская контрразведка. В июне месяце 1933 г. сэр Самуэл Хор, бывший во вре­мя войны начальником отделения 1п1еШ§епсе Зеглсе в России, признал, на банкете, что Государь и Русское Правительство были столь уверены в его участии в этом преступлении, что послу сэру Джорджу Бьюкенену при­шлось ездить в Царское Село для объяснений. Другой английский офицер Локкер-Лампсон, вызванный в качест­ве свидетеля в процессе между кн. Юсуповым и одной кинематографической фирмой, показал, что он знал о го­товящемся убийстве. — Якобий. И, П. Распутин. С.101.




Погулял перед завтраком и днем с детьми. В 4 часа принял сенатора Добровольского, который назначается Управляющим Министерством Юсти­ции. В 6 принял Трепова. После обеда вечер провели вместе.

21 декабря. Среда

В 9 часов поехали всей Семьей мимо здания фотографии и направо к полю, где присутствовали при грустной картине: гроб с телом незабвенного Григория, убитого в ночь на 17 декабря изверга­ми в доме Ф. Юсупова, который уже стоял опу­щенным в могилу. Отец Александр Васильев от­служил литию, после чего мы вернулись домой. Погода была серая при 12° мороза.,.».1

Цесаревичу не сразу по приезде из Ставки со­общили об убийстве Дорогого Друга Семьи. Анна Вырубова пишет в своих воспоминаниях: «Он [Цесаревич] защищал и горой стоял за всех Сво­их. Помню, как Их Величества не сразу решили сказать Ему об убийстве Распутина, когда же по­тихоньку Ему сообщили, Алексей Николаевич расплакался, уткнув голову в руки, затем, повер­нувшись в Отцу, Он воскликнул гневно: «Неуже­ли, Папа, Ты их хорошенько не накажешь? Ведь убийцу Столыпина повесили!» Государь ничего Ему не ответил».

А вот выписка из Дневника Царевны Ольги Николаевны, точно передающая состояние глубо­кого духовного единства и сопереживания, в кото­рой пребывала Царская Семья во дни предука-занной мученической кончины горячо любимого и почитаемого Ими Старца;

1 Дневник Императора Николая II. М. 1991. С. 616.

Дневник Царевны Ольги Николаевны

«Суббота. 17 декабря

Весь день сидела с Мамой. Отец Григорий с ночи пропал. Ищут везде. Ужасно тяжело. Были у всенощной здесь дома. Вечером Мама, Аня ис-поведывались, Лили Ден была. Папа писал [теле-граммы из Ставки]. Почти до 12 сидели. Все ждали телефона от Калинина. Спали мы 4 вме­сте. Боже, помоги!

Воскресение. 18 декабря

Мама и Аня причащались. Она живет у Нас в доме. Мама за нее боится. У Папы был вчера военный совет, в 4 Уг должен был выехать. По­моги Бог как тяжело. [...] Настроение самое тя­желое. Татьяна и я спали с Мамой. Я на койке Папы, а она на кушетке. Все-таки уютней...

Понедельник. 19 декабря

Как всегда к Знамению и в лазарет. [...] Окончательно узнали, что отец Григорий был убит должно быть Дмитрием и брошен с моста у Крестовского. Его нашли в воде. Как тяже­ло, и писать не стоит... Сидели и пили чай с Лили и Аней и все время чувствовался отец Григорий с Нами. В 5 часов поехали на ветку по ошибке и в 6 встретили Папу и Алексея. Ужасно радостно. Обедали вместе. После 10 часов Папа и Мама принимали Калинина, по­том дядю Павла. Мы были у Ани в комнате, В 12 часов спать»1.

1 Григорий Ефимович Распутин-Новый. Духовное Наследие. 1994. Без м. и, С. 11

Фрейлины Ее величества Анны Вырубовой

«Через два дня после нашего возвращения из Новгорода, именно 17 декабря, началась «без -кровная революция» убийством Распутина. 16 де­кабря днем Государыня послала меня к Григорию Ефимовичу отвезти ему икону, привезенную Ею из Новгорода. Я не особенно любила ездить на его квартиру, зная что моя поездка будет лишний раз фальшиво истолкована клеветниками.

Я оставалась минут пятнадцать, слышала от него, что он собирается поздно вечером ехать к Феликсу Юсупову, знакомиться с его женой Ириной Александровной. Хотя я знала, что Рас­путин часто видался с Феликсом Юсуповым, од­нако мне показалось странным, что он едет к ним так поздно, но он ответил мне, что Феликс не хочет, чтобы об этом узнали его родители. Когда я уезжала, Григорий Ефимович сказал мне стран­ную фразу: «Что еще тебе нужно от меня, ты уже все получила...»

Я рассказала Государыне, что Распутин соби­рается к Юсуповым знакомиться с Ириной Алек­сандровной. «Должно быть, какая-нибудь ошиб­ка, — ответила Государыня, — так как Ирина в Крыму и родителей Юсуповых нет в городе».

17 декабря утром ко мне позвонила одна из дочерей Распутина (которые учились в Петрогра­де и жили с отцом). Она сообщила с некоторым безпокойством, что отец их не вернулся домой, уехав поздно вечером с Юсуповым. Известие это меня удивило, но особенного значения я ему не придала. Во Дворце я рассказала об этом Госуда­рыне. Выслушав меня, Она выразила Свое недо-

умение. Через час или два позвонил министр внутренних дел Протопопов, который сообщал, что ночью полицейский, стоявший на посту око­ло дома Юсуповых, услышав выстрелы в доме, позвонил. К нему выбежал пьяный Пуришкевич и заявил ему, что Распутин убит, и полицей­ский заметил военный мотор без огней, который отъехал от дома вскоре после выстрелов. Госу­дарыня приказала вызвать Лили Ден (жену морского офицера, с которой я была очень дружна* и которую Государыня очень любила). Мы сидели вместе в кабинете Императрицы, очень расстроенные, ожидая дальнейших извес­тий. Сперва звонил Великий Князь Дмитрий Павлович, прося позволения приехать к чаю в пять часов. Императрица, бледная и задумчи­вая, отказала ему. Затем звонил Феликс Юсу­пов и просил позволения приехать с объяснени­ем, то к Государыне, то ко мне; звал меня не­сколько раз к телефону; но Государыня не по­зволила мне подойти, а ему приказала передать, что объяснение он может прислать Ей письмен­но. Вечером принесли Государыне знаменитое письмо Юсупова, где он именем князей Юсу­повых клянется, что Распутин в этот вечер не был у них. Распутина он действительно видел несколько раз, но не в этот вечер. Вчера у него была вечеринка, справляли новоселье и перепи­лись, а уходя, Дмитрий Павлович убил на дво­ре собаку. Государыня сейчас же послала это письмо министру юстиции. Кроме того, Госуда­рыня приказала Протопопову продолжать рас­следование дела и вызвала военного министра, генерала Беляева (убитого впоследствии боль­шевиками).

18 декабря

Государыня и я причащались Святых Тайн в походной церкви Александровского Дворца, где по этому случаю была отслужена Литургия. Госу­дарыня не пустила меня вернуться к себе, и я но­чевала в одной из комнат на четвертом подъезде Александровского Дворца.

19 декабря

Жуткие дни. Утром Протопопов дал знать, что тело Распутина найдено. Полиция в доме Юсуповых на следующее утро после убийства на­пала на широкий кровяной след у входа и на ле­стнице и на признаки того, что здесь происходило что-то необычное. На дворе они в самом деле на­шли убитую собаку, но рана на голове не могла дать такого количества крови... Вся полиция в Петрограде была поднята на ноги. Сперва у про­руби на Крестовском острове нашли галошу Рас­путина, а потом водолазы наткнулись на его тело: руки и ноги были запутаны веревкой; правую ру­ку он высвободил, когда его кидали в воду, паль­цы были сложены крестом. Тело перевезли в Чесменскую богадельню, где было произведено вскрытие. Несмотря на многочисленные огне­стрельные раны и огромную рваную рану в левом боку, сделанную ножом или шпорой, Григорий Ефимович был еще жив, когда его кинули в про­рубь, так как легкие были полны водой.

Когда в столице узнали об убийстве Распути­на, все сходили с ума от радости; ликованию об­щества не было пределов, друг друга поздравля­ли. «Зверь был раздавлен, — как выража­лись, — злого духа не стало». От восторга впа­дали в истерику.

Протопопов спрашивал совета Ее Величества по телефону, где похоронить Распутина. Впослед­ствии он надеялся отправить тело в Сибирь, но сейчас же сделать это не советовал, указывая на возможность по дороге безпорядков. Решили временно похоронить в Царском Селе, весной же перевезти на родину. Отпевали в Чесменской богадельне, и в девять часов утра в тот же день, 21 декабря, одна сестра милосердия привезла на моторе гроб Распутина. Его похоронили около парка, на земле» где я намеревалась построить убежище для инвалидов. Приехали Их Величест­ва с Княжнами, я и два или три человека посто­ронних. Гроб был уже опущен в могилу, когда мы пришли; духовник Их Величеств отслужил краткую панихиду, и стали засыпать могилу. Стояло туманное, холодное утро, и вся обстановка была ужасно тяжелая: хоронили даже не на клад­бище. Сразу после панихиды мы уехали. Дочери Распутина, которые совсем одни присутствовали на отпевании, положили на грудь убитого икону, которую Государыня привезла из Новгорода. Го­сударыня не плакала часами над его телом, никто не дежурил у гроба из его поклонниц.

Государь, вернувшись из Ставки 19-го числа все повторял: «Мне стыдно перед Россией, что ру­ки моих родственников обагрены кровью мужика».

Если Они раньше чуждались Великих Князей, расходясь с ними во взглядах, то теперь их отно­шения совсем оборвались. Их Величества как бы ушли в себя, не желая ни слышать о них, ни их видеть»1.

^ Григорий Распутин. Сборник исторических материа­лов. М. 1997. Т. 3. С. 108-110.

Лили Аен, близкая подруга Императрицы Александры Феодоровны

«16 декабря, находясь в Царском Селе, я уве­домила Ее Величество, что назавтра хочу встре­титься с Григорием Ефимовичем. Но 17 декабря около пяти вечера (я уже собиралась выйти из дома) мне позвонили из Царского Села. Ее Ве­личеству угодно было поговорить со мной. Мне показалось, что Она взволнована.

«Лили, — произнесла Государыня, — не хо­дите сегодня к отцу Григорию. Произошло что-то странное. Вчера вечером он исчез, и с тех пор о нем ничего не известно, но Я уверена, что все обойдется. Не сможете ли вы сейчас же приехать во Дворец?»

Не на шутку расстроенная этим тревожным известием, я, не теряя времени, села в поезд и отправилась в Царское. На станции меня ждала Императорская карета, и вскоре я очутилась во Дворце.

Государыня находилась в лиловом бодуаре. Меня снова охватило предчувствие беды, но я усилием воли попыталась подавить в себе это чувство. Никогда еще в лиловой гостиной Ее Ве­личества не было так по-домашнему уютно. Воз­дух был пропитан ароматом цветов и свежим за­пахом пылающих дров. Ее Величество лежала на кушетке, рядом с Нею сидели Великие Княжны. На скамеечке возле кушетки устроилась Анна Вырубова. Государыня была очень бледна, в гла­зах тревога. Их Высочества молчали, Анна, похо­же, плакала перед моим приходом. Я услышала то, что мне уже было известно. Григорий Ефимо­вич исчез, но, как мне кажется, Государыня и на

секунду не допускала мысли, что его нет в жи­вых. Она отвергала все мрачные предположения, утешала продолжавшую плакать Анну, а потом обратилась ко мне: «Сегодня вы переночуете в домике Анны, — сказала Она. — А завтра Я попрошу вас встретиться вместо Меня с некото­рыми людьми. Мне советуют не заниматься этим

Самой».

Я ответила, что буду только счастлива оказать Ей услугу, и после обеда пошла в дом Анны...

Хотя во Дворец я пришла рано, Ее Величест­во была уже на ногах и очень приветливо поздо­ровалась со мной. Она сообщила мне, что Прото-

Т~*"

попов настоятельно рекомендовал Ьи никого не принимать: раскрыт заговор с целью убийства Ее, И тут Она впервые призналась, что у Нее дур­ные предчувствия относительно судьбы Григория Ефимовича. За Себя Она не боялась; Она была безмятежна и не испытывала ни малейшего стра­ха. Я была так этим поражена, что невольно вос­кликнула: «Ваше Величество, вижу, Вы совсем не боитесь смерти. А я всегда боюсь умереть — я ужасная трусиха».

Ее Величество удивительно посмотрела на ме­ня: «Неужели, Лили, вы действительно боитесь

смерти?»

«Действительно, Ваше Величество».

«Не могу попять людей, которые страшат­ся умереть, — проговорила Она спокойно, — А Я всегда смотрела на смерть как на друга, как на избавление от земных страданий. Вы не должны бояться смерти, Лили».

Утро было полно забот и волнений. Меня оса­ждали посетители, желавшие повидаться с Анной Александровной и с Ее Величеством. Я полагаю,

что роль, которая мне была поручена, вызвала за­висть со стороны придворных, поскольку на этот раз Государыня поручила мне одной принимать за Нее решения, причем официальный этикет не со­блюдался.

О'Распутине не было никаких известий, но до нас доходили всякого рода тревожные слухи. Не­кое лицо в течение одного дня двадцать два раза посетило Дворец, надеясь встретиться с Ее Вели­чеством, однако, следуя совету Протопопова, Го­сударыня неизменно отклоняла его просьбы. [Вслед за убийством Григория, по замыслу «братьев зла», должна была быть убита Царица одним из участников убийства Старца. Он дол­жен был явиться во Дворец для объяснений про­изошедшего и умертвить Государыню.]

Два дня спустя из - подо льда извлекли труп Распутина. Его отвезли в ближайший госпиталь, где и было произведено вскрытие. Григорий Ефи­мович был ранен в лицо и в бок, на спине у него было пулевое отверстие. Выражение его лица бы­ло умиротворенное, окоченевшие пальцы одной руки были подняты для благословения; опус­тить руку в естественное положение оказа­лось невозможным! Вскрытие однозначно свиде­тельствовало о том, что, когда его бросили в Не­ву, Распутин был еще жив!

Известие об убийстве привело в неописуемый ужас всех обитателей Дворца. Анна Вырубова ле­жала пластом, убитая горем. Вся Императорская Семья была страшно расстроена. Заявление о том, будто весть об убийстве Григория Ефимови­ча вызвала у Ее Величества приступ истерии, не соответствует действительности. Нельзя сказать, что Государыня не была потрясена и огорчена,

однако Она держала себя в рамках. Государь был встревожен, но тревога эта объяснялась скорее не просто убийством знакомого Ему человека, а тем, что убит именно Распутин. Он понял, что это не обыкновенное убийство, а удар, на­правленный против власти Царя, которая до сих пор была непререкаемой! [...]

Анна [предложила] похоронить тело Распути­на в центральной части часовни рядом с ее лаза­ретом для выздоравливающих. Часовня и лазарет строились на земле, приобретенной Анной на ее собственные средства. Поэтому имя Император­ской Семьи не будет затронуто, если разгорится скандал. Недоброжелатели лишь получат возмож­ность лишний раз бросить камень в огород Анны Александровны. [,..]

Так и порешили, что Распутина похоронят в часовне Анны, и, поскольку я присутствовала на похоронах, могу рассказать, как и где это проис­ходило. Судя по книгам и различным совершенно не соответствующим действительности отчетам ре­портеров, Григория Ефимовича похоронили глубо­кой ночью, втайне, в парке Царского Села. Ни­чего подобного. Похороны Распутина состоялись в 9 утра 21 декабря. Накануне вечером Ее Вели­чество обратилась ко мне с просьбой встретить Ее и всю Семью возле могилы, что я ей и пообе­щала.

Утро выдалось чудное. Ярко - голубое небо, сверкающее солнце, блестящий, словно алмазная россыпь, снежный наст. Кругом царили мир и по­кой. Я с трудом могла поверить, что мне пред­стоит присутствовать при заключительном акте одной из величайших [...] трагедий в истории че­ловечества. Моя карета остановилась на дороге

неподалеку от Обсерватории, и меня провели по покрытому ледяной коркой полю к недостроенной часовне. На снег были брошены доски, и когда я Приблизилась к часовне, то заметила полицейский фургон, стоявший у свежевырытой могилы. Ми­нуту спустя я услышала звон бубенцов и затем увидела Анну Вырубову, с трудом ковылявшую на костылях по полю. Почти тотчас же подъехал закрытый автомобиль, и к нам подошли Члены Императорской Семьи. Они были в трауре, в ру­ках у Ее Величества — белые цветы. Она была очень бледна, но совершенно спокойна. Однако, когда [Она увидела] дубовый гроб, в глазах Ее блеснули слезы. Гроб был самый простой, [•*.] православный крест на крышке...

Священник [...] прочитал отходную молитву, и после того, как Их Величества бросили на крышку гроба по горсти земли, Государыня раз­дала цветы Великим Княжнам и всем остальным, и мы бросили их на гроб. После того как были произнесены последние слова молитвы, Импера­торская Семья покинула часовню. Мы с Анной последовали за Нею... Анна Александровна села в свои сани, я — в карету. Было около [десяти] часов.

Я оглянулась на заснеженные поля, на голые стены недостроенной часовни и подумала об убиенном рабе Божием, нашедшем там послед­ний покой. Я испытывала огромную жалость к нему, но еще сильней были моя жалость и лю­бовь к Тем, кто верил в Него и одарил его Своей дружбой, бросив вызов враждебному ми­ру. [...]»!.

1 Ден Лили. Подлинная Царица. М. 1998. С. 74-79.

Прокурор Петроградской судебной палаты Завадский СВ.

«Труп Распутина был обнаружен подо льдом Невы у берегов Петровского острова. Если су­дебные власти бездействовали, то не дремал Про­топопов: стараясь заслужить благорасположение Императрицы, он по собственным его словам, как мне передал их В.А. Бальц, бывший тогда това­рищем министра внутренних дел, приказал поли­ции обшарить все дно Невы и залива, «хотя бы до самого Кронштадта». Такое приказание объяс­няется тем, что убийцы не умели молчать, и уже в субботу по городу расползлись слухи, будто Распутина спустили ночью в какую-то прорубь, Нашел труп опять-таки простой городовой: на мосту между Петровским и Крестовским острова­ми он увидел следы крови, а под мостом, у края значительной по размерам полыньи, лежала зим­няя высокая калоша; городовой отправился бере­гом Петровского острова вниз по течению и в шагах ста от полыньи заметил подо льдом, с по­верхности которого снег был сдунут ветром, ка­кое-то большое черное пятно: этим пятном и ока­зался Распутин в шубе и об одной калоше, за­стрявший на отмели. [...]

, ..Мне представлялось маловероятным, чтобы из Царского Села не потребовали распутинского тела. Поэтому мы договорились вывезти тело из Петрограда и поместить его в приемный покой военной богадельни (название ее позабыл), — [Чесменской] — на пути как раз к Царскому: нам казалось, что там достаточно укромное место и не сразу станет известно, где лежит убитый

Распутин, а тем временем судебное вскрытие бу­дет произведено. [...]

Вскрытие тела могло быть произведено только в ночь на среду; труп, пролежавши, после извле­чения из воды, несколько часов на морозном воз­духе, так замерз, что не оттаял раньше, хотя под конец температура комнаты, где он находился, и была доведена до + 20 К. Откладывать вскры­тие на утро мы не решились: накануне ночью в приемный покой богадельни приехала какая-то дама в одежде сестры милосердия и долго сидела, глядя молча на убитого. Я и до сих пор не знаю, была ли то Императрица, но Середе, как и мне, стало ясно, что во всяком случае, кто бы то ни был, последствия такого посещения не могут не сказаться скоро. Так и вышло: утром, в среду, едва успели труп зашить, явились посланные за ним из Царского, куда его и отвезли тогда же. Там Распутин и был погребен: там он и лежал, пока революция не потревожила его останков; у А.Ф. Керенского в служебном кабинете я видел своеобразный протокол, составленный доброволь­цами революционного движения: протокол этот удостоверял, что [Григорий] был вырыт и со­жжен. [...]

Врачи, производившие судебное вскрытие, пришли к заключению, что Распутину были нане­сены три смертельные раны: в почки, в печень и в мозг [--.]

На Распутине, когда его извлекли из воды, была надета голубая шелковая рубашка с выши­тыми золотыми колосьями: на шее у него висел нательный большого размера крест с надписью сзади: «спаси и сохрани», а на руке оказался браслет из золота и платины с застежкою, на од-

ной стороне которой изображен был Двуглавый Орел, а на другой — буква «Н» с римской циф­рою «//». Значительная часть рубашки залита была кровью. [...] Вещи эти были приобщены к следственному производству. И вот Императрица пожелала их получить. Желание Императрицы передал мне новый управляющий министерством юстиции (сенатор Н.А. Добровольский не был облечен званием министра). Так как значения ве­щественных доказательств эти предметы не име­ли, то я ответил своему начальнику, что от него зависит выполнить волю Государыни, но следова­тель, насколько я могу говорить за него» согла­сится выдать их не иначе, как под расписку само­го Н.А. Добровольского. Так и было сделано. Вскоре до меня дошли слухи, будто Императрица стала возлагать рубашку Распутина на больных офицеров в лазаретах. [...]>И.

Наши рекомендации