Два эпизода из жизни Маиумского святителя

Почти во всех источниках, посвященных трудам преподобного Космы, имеются повествования о некоторых событиях его жизни, очень ценные для полноты характеристики его личности и деятельности.

Существует предание, объясняющее, почему в его каноне на Воздвижение Креста Господня имеются две различные по написанию 9-е песни. Согласно этому преданию, преподобный Косма, составив в свое время указанный канон, передал его для употребления в церквах. Однажды Преподобный пришел в Антиохию и стоял в храме при пении канона на Воздвижение Креста Господня, не будучи никем узнан. Он заметил, что канон поется не по тому напеву, на который был написан, и обратил на это внимание поющих. Однако замечания Святителя не принимались, и тогда он должен был открыть антиохийским христианам, что является составителем этого канона. Чтобы уверить собратьев в истинности своего замечания, по требованию их преподобный Косма здесь же написал другую 9-ю песнь канона на тот же напев и на те же буквы акростиха. Нам, исследующим жизнь и творения великого песнописца, очень дороги эти сохранившиеся сведения, имеющие уже более чем тысячелетнюю давность.

Второе предание о преподобном Косме еще более трогательно; его в различных выражениях передают духовные книги разного характера.

Так, А.П. Голубцов, ссылаясь на свидетельство Никифора Каллиста, передает его следующим образом. Когда преподобный Косма составил трипеснец на Великий Пяток, в основу ирмоса 9-й песни канона он положил слова преподобного Ефрема Сирина, и этот ирмос Честнейшую Херувим и славнейшую без сравнения Серафим... вызвал особую милость Богоматери к преподобному песнописцу. Божия Матерь, по свидетельству предания, явилась святителю Маиумскому и сказала: «Приятны Мне песни твои, но эта приятнее других; приятны Мне те, которые поют духовные песни, но всего ближе бываю Я к тем, которые воспевают Меня этими словами». В других сказаниях к словам Богоматери добавляется, что Она явила Свою любовь к Святителю за прославление Ее в самый тяжелый для Нее день жизни – день крестной смерти Сына Ее.

Следует допустить достоверность этого сказания и уразуметь духовный смысл явления Божией Матери угоднику Божию – преподобному Косме. Явление это особым светом окрашивает житие его, труды его на пользу и во славу Святой Церкви.

Неслучайно, как уже указывалось выше, ирмос Честнейшую Херувим... стал общеупотребительным почти в каждом богослужении; вокруг него, как вокруг некоего духовного фокуса, стягиваются нити церковной службы.

Честнейшую Херувим и славнейшую без сравнения Серафим, без истления Бога Слова рождшую, сущую Богородищу Тя величаем – без этого песнопения воистину нет должного строя в богослужении.

Преподобный Косма навечно, вперед многих и многих веков дал нам это прославление Божией Матери, и оно никогда не стареет! Таково действие гения, обретающего свою силу в Боге.

Личность преподобного Космы

Нам осталось в заключение воспроизвести в доступной для нас мере образ преподобного святителя Маиумского как личности. Насколько мы вправе здесь приводить некоторые соображения, которые следуют из очень кратких данных о жизни и творчестве Преподобного, собранных нами? И все же эти соображения должны быть высказаны.

Прежде всего нам кажется необходимым остановиться на предположении о том, что преподобный Косма, проживший значительную часть своей жизни в Палестине, в городе Маиуме близ Газы, не мог не испытать на себе влияния той духовной школы, которая сложилась в обители Газской при великих старцах Варсонофии и Иоанне. Правда, преподобный Косма много лет был связан с иерусалимскою обителью святого Саввы Освященного, но, проведя долгие годы епископского служения в Палестине, отдавал особое почтение святым палестинским; это следует из того, что только этим святым, согласно замечанию архиепископа Черниговского Филарета, были составлены преподобным Космою соответствующие каноны.

Следует учесть вместе с тем, что со времени кончины преподобных Варсонофия и Иоанна до того периода, когда в Маиуму переселился святитель Косма, прошло более двухсот лет, что Святитель жил в период иконоборчества, и поэтому многое из того, что было установлено великими старцами Варсонофием и Иоанном в обители Газской, могло уже измениться. И все же при сопоставлении духовного образа старца Варсонофия, с одной стороны, и личности великого песнописца Космы, с другой – мы отмечаем в них много общих черт.

Прежде всего и главным образом это – понимание сущности духовной жизни христианина. У старца Варсонофия – это воспитание внутреннего делания монаха, у святителя Космы – глубина взглядов на дело Христово в мире. Далее, тот и другой святой оставили нам письменные свидетельства своего исповедания и вероучения: один – в своих ответах на вопрошания учеников, другой – в своих канонах. Объединяет обоих святых палестинцев также и неизъяснимая сладость словес, которыми они излагают свои писания. Слова того и другого не утратили силы своей и значения до наших дней. Можно было бы также сопоставить ряд высказываний обоих старцев о сущности христианства, но это, однако, увело бы нас в сторону от основного направления данного очерка.

Другое наше соображение о духовных параллелях в раскрытии личности преподобного Космы Маиумского имеет больше оснований. Мы имеем в виду образ Вселенского святителя Григория Богослова, с которым святитель Косма Маиумский имел особую духовную близость. Это становится очевидным из следующих положений.

Прежде всего, одно из значительных произведений святителя Космы – канон на Рождество Христово, и именно ирмос 1-й песни его Христос раждается, славите... – взято из слова Григория Богослова на тот же праздник, начинающегося именно этим высоким и торжественным гимном Христос раждается[91].

Только святителю Григорию Богослову (помимо палестинских святых, как указывалось выше) посвятил преподобный Косма свой канон, по существу, единственный канон, не относящийся к прославлению великих христианских праздников. В этом каноне обнаруживаются высота стиля преподобного Космы, изящество выраженной мысли и, конечно, глубокая духовная любовь к великому Богослову.

В непостижимый вшед мрак, – пишет преподобный Косма в тропаре 4-й песни, восхваляя святителя Григория, – и яко из пещеры каменны узрев задняя, срастворенное вещественное невещественному естеству, и неслитнаго смешения был ecи сказатель, Христов угодник, Того рабом Его умоляет быти милостива[92]. В тропаре 6-й песни упомянутого канона святой Косма восклицает возлюбленному им Богослову: Ты Владыце, яко небесная капля, люди верныя исправил ecи, Григорие[93].

Стараясь вникнуть в понимание личности великого творца канонов, преподобного Космы, мы уже твердо устанавливаем родство его души с душой великого Богослова и вселенского учителя – святителя Григория. Если последний, по слову его биографа, «любвеобильный и отличавшийся особенною нежностью чувства... был питателем нищих, служителем больных, успокоителем странных, утешителем бедствующих, защитником несчастных», то и преподобный Косма мог быть только таковым же, что следует из его жизнеописания и характера его трудов. Обоих святителей роднит глубина их богословия, та преискренняя и высокая духовность, которая присуща их писаниям.

Наконец, великого песнописца роднит с великим Григорием Богословом любовь к природе. В стихах последнего можно найти много трогательных строк, посвященных красотам мира Божия. Образы природы, как мы видели выше, вводил в строки своих канонов и преподобный Косма.

Эти приведенные нами сопоставления творчества святителя Маиумского и других святых отцов еще более выявляют особенности характера и личности преподобного песнописца.

Преподобный Косма был носителем великого творческого дара слова. Этот дар сочетался в нем с тихостью его жизни и святительского делания в небольшом палестинском городе. Всю жизнь он оставался искренним другом своего побратима преподобного Иоанна Дамаскина, вместе с ним положил труды на составление Октоиха, праздничных стихир и канонов, вместе с ним же, согласно указаниям биографов, обличал иконоборческую ересь.

Преподобного Коему привлекали глубокие вопросы домостроительства спасения человека; на них он отзывался всей силой своего дарования. Он был носителем высокой в полном смысле духовной жизни, из глубины которой и черпал силы для изъяснения таинств христианства. Ясно возгремел ecи, – читаем мы в Службе Преподобному, – недоуменное, страшное же и великое... строения таинство[94].

В свете стремлений современного человечества сохранить и восстановить образы ушедших великих носителей Духа Божия должна быть рассмотрена и наша попытка дать посильное представление о гении великого гимнографа VIII века – преподобного Космы Маиумского. Всему человечеству, и особенно Церкви Христовой, оставлено святителем Космой великое наследие СЛОВА, являющегося украшением рода нашего. И всему человечеству оставлено Преподобным в его трудах руководство к подлинной духовной жизни.