ДИДИ. €

ПОЦЦО. – Заметьте, я мог оказаться на его месте, а он на моем. На все воля случая. Каждому свое.. Но вместо того чтобы прогнать его, я взял его по своей доброте на рынок Святого Иисуса, где рассчитываю хоть что-нибудь с этого получить. По правде сказать, прогнать подобное существо, нет, это невозможно. Таких лучше всего было бы убивать. ( Лакки плачет.)

ДИДИ. – Он плачет.

ПОЦЦО. – У старого пса больше достоинства. (Протягивает Гого платок.) Утешьте его, раз вам его жалко. (Гого колеблется.) Держите. (Гого берет платок.) Утрите ему слезы. Чтобы он не чувствовал себя таким обездоленным. (Гого все еще колеблется.)

ГОГО. – Дай я вытру.

Гого не желает отдавать платок. Детские ужимки.

ПОЦЦО. – Побыстрее там. А то он скоро плакать перестанет.

(Гого приближается к Лакки, он готов вытереть ему слезы. Лакки со страшной силой пинает его в голень. Гого бросает платок, отскакивает назад, кружит по сцене, хромая и воя от боли.) Платок. (Лакки ставит на пол чемодан и корзину, подбирает платок, подходит к Поццо, отдает его, пятится, снова берет в руки чемодан и корзину.)

ГОГО. – Сволочь! Скотина! (Закатывает штанину.) Он меня покалечил!

ПОЦЦО. – Я же предупреждал: он чужих не любит.

ДИДИ (Гого). – Покажи. (Гого показывает ему ногу. К Поццо, гневно.) У него кровь!

ПОЦЦО. – Это хороший знак.

ГОГО (держа раненую ногу навесу). – Я больше никогда не смогу ходить!

ДИДИ (нежно). – Я тебя помогу. (Пауза.)

ПОЦЦО. – Он перестал плакать. (Гого.) Вы его заменили, в некотором роде. (Задумчиво.) Слезы мира – величина постоянная. Если кто-то начинает плакать, то кто-то другой в другом месте прекращает. То же самое со смехом. (Смеется.) Не будем ругать наш век, он ничем не хуже предыдущих. (Пауза.) Не будем его и хвалить. (Пауза.) Вообще о нем не будем. (Пауза.)

ДИДИ. – Попробуй пройтись.

Гого, хромая, доходит до Лакки, останавливается и плюет в него, затем отходит, чтобы сесть на то же место, где он сидел при поднятии занавеса.

ПОЦЦО. – Знаете, кто научил меня ценить прекрасное? (Пауза. Нацелив палец на Лакки.) Он.

ДИДИ (глядя на небо). – Да когда же ночь наступит?

ПОЦЦО. – Без него я никогда бы не познал, никогда бы не понял ничего кроме низменных явлений, связанных с моей работой… впрочем, неважно. Красота, милосердие, истина высшего сорта, я знал, что неспособен их оценить. Поэтому и пришлось взять себе битыша.

ДИДИ (невольно прекративший всматриваться в небо). – Битыша?

ПОЦЦО. – Это длится уже много много лет…. (Гордо выпрямляясь.) По мне не скажешь, верно? (Диди смотрит на Лакки.) Правда, рядом с ним я выгляжу юнцом? (Пауза.)

ДИДИ. – Что значит битыш?

ПОЦЦО. – Вы точно не местные? Может, вы еще и из другого века? Раньше держали шутов. Теперь – битышей. Те, кто может себе это позволить.

ДИДИ. – Вы его прогоняете? Такого верного слугу? Сначала вы высосали из него все соки, а теперь выбрасываете как… (подбирает слова) …как кожуру от банана. Признайтесь, что…

ПОЦЦО (со стоном хватаясь за голову). – Я больше не могу… не могу выносить… он такое вытворяет… вы представить себе не можете… это ужасно… он должен уйти… (размахивает руками) … я схожу с ума… (Он обмякает, роняет голову на руки.) Я больше не могу… не могу…

Пауза. Все смотрят на Поццо. Лакки трясется.

ДИДИ. – Он больше не может.

ГОГО. – Это ужасно.

ДИДИ (к Лакки). – Как вы смеете? Стыдитесь! Такой добрый хозяин! Так из-за вас страдает! И это после стольких лет! Вот уж действительно!

ПОЦЦО (рыдая). – Когда-то… он был таким чутким… он помогал мне… развлекал меня… рядом с ним я делался лучше… теперь… он меня убивает…

ГОГО (Диди). – Я не понял, он что, хочет его кем-то заменить?

ДИДИ. – Не думаю.

ГОГО. – Надо у него спросить. ПОЦЦО.- Послушайте, я не знаю что на меня нашло. Простите. Забудьте об этом. Не помню, что на меня нашло,чего я там вам наговорил,но во веем этом не было и слова правды,не сомневайтесь. Разве я похож на человека,которого можно заставить страдать?Это меня то? Где моя трубка? Диди ходит, мрачная, толкает Лакки, ногой переворачивает стул, возбужденно ходит туда-сюда.

ПОЦЦО. – Она чем-то недоволена?

Диди останавливается, ставит стул, снова начинает ходить туда-сюда, но уже спокойней.

ПОЦЦО. – Она успокоилась. (Смотрит вокруг.) Впрочем, все успокоилось, я чувствую. Великий покой нисходит на землю. Слушайте. (Поднимает руку.) Бог Пан спит.

ГОГО. (останавливаясь). – Наступит когда-нибудь ночь или нет?

ДИДИ.-Наверняка.

ПОЦЦО. – Почему бы вам не уйти раньше?

ДИДИ. – Потому что… понимаете…

ПОЦЦО. – Нет-нет, это естественно, совершенно естественно. На вашем месте я сам, будь у меня назначена встреча с этим Годе… Годо… ну, вы понимаете, о ком я говорю, я сам ждал бы его до глубокой ночи, я бы так просто не сдался.

ГОГО. – Время остановилось.

ПОЦЦО (поднося часы к уху). – Не верьте этому, месье, не верьте. (Кладет часы в карман.) Все что угодно, только не это.

ДИДИ (к Поццо). – Сегодня он все видит в черном цвете.

ПОЦЦО. – Кроме небосвода. (Смеется, довольный своей шуткой.) Терпение, всему свое время. Я вижу, вы действительно не здешние, раз еще не знаете, что такое сумерки в наших краях. Хотите, расскажу? Мне хочется сделать вам приятное. Прошу минуту внимания. (. Поццо щелкает кнутом, который издает всего лишь слабый звук.) Да что такое с кнутом? (Встает, с силой щелкает кнутом, на этот раз удачно. Лакки подпрыгивает. Гого выпускает из рук ботинки, Диди – шляпу. Поццо бросает кнут.) От этого кнута больше никакого толку. О чем я говорил? Ах, да, о сумерках. (Поднимает голову.) Давайте-ка повнимательней, иначе мы никогда не закончим. (Смотрит на небо.) Смотрите. (Все смотрят на небо, кроме Лакки, который начинает дремать.) Смотри на небо, свинья! (Лакки вскидывает голову.) Что в нем такого особенного? В этом небе? Оно такое же бледное и светится также, как любое другое небо об эту пору. (Пауза. Начинает читать нараспев.) Час назад или около того, небо, изливавшее на нас (снова возвышая голос) неослабевающие потоки алого и белого цвета, так вот, это самое небо стало терять яркость, тускнеть (поднимает руки, которые постепенно опускаются), тускнеть, как вдруг (делает драматическую паузу, широко разводит руки) - бах! и конец! - больше никаких изменений! (Пауза.) Но! (Предупреждающе поднмает руку.) Но под покровом покоя и безмятежности (закатывает глаза к небу, остальные повторяют его жест, кроме Лакки) ночь стремительно приближается (в его голосе появляются вибрирующие нотки), чтобы напасть на нас (щелкает пальцами) - бах! – исподтишка (вдохновение покидает его), когда мы ее совсем не ждем. (Пауза. Мрачно.) Вот как оно происходит на этой потаскухе земле.

Долгая пауза.

ГОГО. – Теперь, когда мы в курсе… Можем и потерпеть. Раз есть смысл.

ДИДИ. – Перестанем беспокоиться. Будем ждать. Мы привыкли. (Поднимает свою шляпу, заглядывает внутрь, встряхивает, надевает.)

ПОЦЦО. –Ну как я вам? (Гого и Диди смотрят на него непонимающе.) Хорошо? Средне? Терпимо? Посредственно? Откровенно плохо?

ДИДИ (понял первым). – О, превосходно, просто превосходно.

ПОЦЦО (горячо). – Спасибо всем! (Пауза.) Мне так нужен успех. (Задумывается.) Я немного сдал к финалу. Вы не заметили?

ДИДИ. – Разве что совсем немного.

ГОГО. – Я думал, это специально.

ПОЦЦО. – Что-то память стала подводить…Вы скучаете?

ГОГО. -Есть немножко. ПОЦО.-А вы? ДИДИ.- Бывало и веселее.

ПОЦЦО. – Послушайте, вы повели себя со мной… я бы сказал… (подбирает слово) … подобающим образом.

ГОГО. – Ну что вы!

ДИДИ. - Ничего особенного.

ПОЦЦО. – Не спорьте, не спорьте, все было вполне пристойно. Так что я даже подумал: а что я в свою очередь могу сделать для этих славных людей, которым так скучно? Я дал им кости, я рассказал им о том о сем, я объяснил им природу сумерек, здесь все ясно. Не буду на этом останавливаться. Что вы предпочитаете? Чтобы он танцевал, пел,, или думал, или…

ГОГО. – Кто?

ПОЦЦО. – Кто! Вы-то сами способны думать?

ДИДИ. – Он думает?

ПОЦЦО. – Превосходно. Вслух. Когда-то он даже очень красиво думал, я мог слушать его часами. А теперь… (Вздрагивает.) Ладно, тем хуже. Значит, вы хотите, чтобы он нам что-нибудь подумал?

ГОГО. – Может, пусть лучше станцует? Все-таки веселее.

ПОЦЦО. – Я в этом не уверен.