Монастыри и монашество второй половины XVIII -XIX в Серафим Саровский.

В глухой провинции начинается возрождение монашества, особенно в почти забытой форме старчества. Идет этот про­цесс от старца Паисия Величковского, ученика Киевской акаде­мии, который, не окончив ее, ушел в молдавские монастыри, а от­туда на Афон. Там он стал знаменит по своей духовной жизни, при­обретя более 800 учеников. С ними он занялся переводом на сла­вяно-русский язык греческих Отцов Церкви. Его ученики понесли и старческо-исихастскую монашескую школу и святоотеческие тру­ды в Россию. Часть из них возродила Оптину пустынь, которая в начале XIX века стала средоточием ду­ховности, центром переводов и возрождения святоотеческого богословия в России, в значительной степени с помощью своих учеников из высшего света - славянофилов братьев Киреевских, Хомякова, Аксаковых, Самарина и пр. Возрождение подлинно­го православного богословия началось не в латинизированных семинариях, а на периферии и среди богословствующих мирян. Однако и в официальной Церкви ат­мосфера менялась. Поклонником трудов св. Паисия был мит­рополит Петербургский Гавриил (Петров): он поддерживал монашеское возрождение, находился в переписке со старцем Паисием, способствовал напечатанию его «Добротолюбия».

В окружении Екатерины сторонником иночества былепископ, а позднее митрополит Московский, Платон (Левшин), законоучитель - Павла и его немецкой невесты. Когда Екатерина была покорена красноречием проповеди архимандрита Платона при посещении богослужения в Троице-Сергиевой лавре, а также его внешностью и спросила его, почему он стал монахом, он ответил «Из любви к просвещению». А когда он, будучи назначен на Тверскую кафедру в 1770 г., обнаружил, что бывший ректор Тверской семи­нарии, серб Макарий (Петрович), ввел там в 1764 г преподавание на русском языке и что его преемник Арсений (Верещагин) про­должил эту традицию, Платон приказал вернуться к латыни. Позд­нее он оправдывал латынь тем, что и так иностранцы считают рус­ское духовенство неученым, ибо оно не знает французского и немецкого языка. Если и латынь знать не будет, тогда священников будут ставить ни во что. В итоге стремление к молитвенному монашеству в нем возобладало, и он нехотя подчинился приказу Екатерины занять кафедру Московского митрополита. Но после о своем семи­летнем митрополитстве говорил, что застал московское духовенст­во в лаптях и обул его в сапоги; застал в сенях и ввел в гостиные. Это недалеко от истины. Платон заботился о повышении и материального, и культурного уровня, и социаль­ного статуса священства. Тем не менее он нашел себе и вообще чер­ному духовенству и епископату противника в лице духовника Екатерины протоиерея Иоанна Памфилова. В борьбе с мона­шеством и стремлении уравнять с ним белое духовенство Памфилов добился получения митры от Екатерины, создав прецедент награждения митрами белого духовенства - един­ственной в православном мире в этом смысле.

Пугачевский бунт и французская революция на­несли удар по оптимистическим ил­люзиям рационалистического просвещенчества. Русскому общест­ву конца XVIII века свойственно появление духовного го­лода, мистических исканий. Но культура, дух XVIII века как такового, и петровского наследия делал для вы­сшего света психологически невозможным обращение за духовной пищей к государственной Православной Церкви. Искали духовности в масонстве. Наиболее извест­ны масоны-просветители Шварц и Новиков. Послед­ний управлял издательством Московского университета и издавал сатирический журнал «Трутень», пока Екатерина не испугалась критики и себя, и своего двора в его сатирах и не сослала обоих, одновременно запретив масонство как таковое, хотя митрополит Московский Платон стоял горой за таких масонов. Проэкзаменовав по поручению Екатерины Шварца и Новико­ва, он сообщал ей, что хотел бы видеть таких христиан в среде ду­ховенства, какими являются поименованные масоны.

Где-то на полпути между этим мистическим масонством и пра­вославием стоял (вернее, бродил по всей стране) старчик Григо­рий Сковорода, своеобразный религиозный философ с православ­ной закваской и Киевской академией за спиной, но, скорее, воль­ный христианский мыслитель, чем богослов, который, умирая, за­вещал написать на своей могиле: «Мир меня ловил, но не поймал». Можно упомянуть, что и отец будущих учеников оптинских стар­цев, братьев Киреевских, был масоном. Масоном начинал свои ду­ховные поиски и сам Иван Киреевский.

Серафим родился в Курске в 1759 года под именем Прохор. Ро­дители принад­лежали к купеческому сословию: у отца кирпичные заводы, занимался в качестве подрядчика строительством камен­ных зданий, перед смертью взял­ся построить по чертежу Растрелли каменный храм во имя преподобного Сергия. Когда нижняя церковь храма с престолом во имя святого Сергия бы­ла готова, отец тяжело заболел, довершила строительство уже его жена. Когда Прохору исполнилось семь лет, мать, осматривая строение Сергиевской церкви, взяла его с собой на колоколь­ню, он сорвался со звонницы и упал на землю, но не пострадал. Три года спустя он тяжело заболел, врачи от­казались лечить его. Прохору во сне явилась Богородица, обещая ис­целить его. Мальчик тотчас проснулся и пере­сказал увиденное матери. На следующий день праздновалось прославление иконы Знамения Божьей Матери, по улице, где стоял дом вдо­вы Мошниной, двигался крестный ход. Увидев чудотворную икону, мать подхватила Прохора на ру­ки, спустилась с ним с крыльца и поднесла мальчика к иконе, Прохор вскоре исцелился. Прохор полюбил чтение Священного Писания. Старший брат занимался в Курске торговлей. Прохор приучался к потомственному занятию в отцовской лавке. Он вставал раньше всех, после домаш­ней молитвы спешил в церковь к утреннему богослужению, а оттуда отправлялся по­могать брату. В Курске юродивый, Прохор привязался к нему, юродивый часто беседовал с ним. Вскоре Прохор спросил у матери, не пойти ли ему в монастырь. Мать с радостью восприняла эти слова. Агафия решила отпу­стить младшего сына: с ней оставался старший сын, отличавшийся склонностью к мирским занятиям. Но он ре­шил идти прежде в Киев, чтобы в Печерской лавре получить отеческое наставление. Придя в Киев и обойдя многих монахов, Прохор услышал, что невдалеке от лавры жи­вет в затворе схимник Досифей, име­ющий дар прозорливости. Он благословил юношу и направил в Саровскую обитель. Прохор прибыл в туда в 1778. Строитель мо­настыря, старец Пахомий, определил его в число послушников. Он с точностью и глубоким смиренному­дрием исполнял все указания. Когда Прохор заболел думали, что он страдал водя­нкою. 3 года болезнь мучила его, над ним служили молебны и он выздоровел. 13 августа 1786 года совершено было пострижение его под именем Серафим. В том же году он посвящен был в сан иеродиакона. Обязанности иероди­акона отец Серафим, храня чистоту души и те­ла, исполнял в течение семи лет. После этого был рукоположен во иеромонаха. В начале пребывания в обители он получил благословение удаляться в лес для молитвы. В своей келийке в лесу отец Серафим проводил половину времени. Став иеромонахом, думал совсем удалиться в пустынь. Сославшись на болезнь ног, лишившей его возможности совершать богослужения, он по­просил у настоятеля разрешения и удалился в пустынную келию в 1794 на берегу р. Саровки верстах в пяти от монастыря.

В 1806 году отец Исайя сложил с себя обязанности настояте­ля и удалился на покой. Жребий пал на отца Серафима. Однако старец советовал избрать настояте­лем тогдашнего казначея, отца Нифонта. Он беспокоился, как бы отшельничество старца Серафима не ввергло кого-нибудь в соблазн, созвал монастырский собор из старших иеро­монахов и предложил вопрос о причащении Серафима. Собор решил предложить Серафиму, чтобы он приходил в монастырь по воскресным и праздничным дням к литургии, или, если ноги ему не служат, перешел жительствовать в монастырскую келию. Он согласился. В течение всех лет затвора отец Серафим каждое воскресенье, исполняя постановление монастырского собора, причащался Святых Тайн, приносимых прямо ему в келию из боль­ничной церкви после ранней литургии. После пяти лет затвора старец решился ослабить его: с 1815 года дверь была открыта для всех, каждый мог его видеть, некоторые предлагали ему разные вопросы, но старец ответов не давал. Наконец печать молчания была снята. Случилось это таким промыслительным образом. Как-то приехала в Саров благочестивая чета, не дожидаясь, когда они подойдут ко двери его келий, сам поспешил им навстречу, благосло­вил и ласково заго­ворил с ними. Со следующего дня начали при­ходить к нему братия и миряне, Серафим не отказывал в беседе и наставлении. Прежде он заботился о спасении своей души, а забота о ближних состояла в молит­вах за весь мир, теперь настала пора посвя­тить себя подвигу назида­ния паломников. Принимая у себя всех, старец из келий не выходил и не оставил затвора. Через 15 лет он вышел из затвора и, не покидая мона­стыря, посещать свою пустынь и трудить­ся в ней для спасения себя и ближних. Он принял участие в строительстве мельницы для Дивеевской женской общины. В монастыре старец оставался по воскрес­ным и праздничным дням; в будни уходил в лес в ближнюю пустынь, возвращаясь в Саровскую обитель лишь для ночлега.

За полгода до смерти он принялся про­щаться со многими, говоря: «Мы не увидимся более».

Однажды утром отец Павел, выходя из своей келий к ранней литургии, почувствовал запах дыма. Призвав на помощь другого брата и вы­бив запертую дверь, они увидели келию стар­ца, заполненную дымом. Огня не было, только тлели некоторые вещи—книги и что-то из одежды. На дворе было темно, старца из-за сумерек и дыма, застилавшего всю келию, не было видно. Принесли зажженную свечу. Отец Серафим, в белом балахоне, скрестив на груди руки, стоял на коленях пред иконою Божией Матери. Думали, что он спит. Стали будить—и лишь тогда поняли, что он мертв. Иноки подняли тело старца и положили во гроб. Гроб был сразу же поставлен в соборном храме.

Оптинские старцы.

Паисий Величковский(1722—1794) — архимандрит Нямецкого монастыря в Молдавии. Сын полтавского протоиерея, П. 17-ти лет вступил в монастырь Любицкий, перешел в скит Трейстены к Молдавии, оттуда — в скит Киркул, отличавшийся особенной строгостью жизни монахов; отсюда переселился на Афон, где основал особую монашескую общину — скит св. Илии, тогдашнего константинопольского патриарха. В 1763 г. П. с 64 монахами переселился в Валахию по просьбе тамошнего господаря, для лучшего устройства в этой стране монашеской жизни, и сделан настоятелем м-ря Драгомирни. После войны России с Турцией 1768 г., когда Драгомирна перешла под власть Австрии, князь Гика отдал в управление П. Свкульский м-рь, откуда потом он перешел, наконец, в м-рь Нямецкий, где, в 1790 г., возведен в сан архимандрита. Строгая жизнь, в связи с любовью к духовному образованию и обильная духовно-литературная производительность, сделали имя его очень известным. Его переводы с греческого на русский святоотеческих творений, долго бывшие единственными в русской литературе, составлявшие целую библиотеку, читались повсюду. Так, им изданы: "Добротолюбие", сочинения Исаака Сирина, Феодора Студита ("Огласительные слова", М., 1853), Варсонофия, Григория Паламы, Максима Исповедника, Фалалия ("Главы о любви", М., 1855), "Восторгнутые класы" — сборник из творений Златоуста, Мелетия, патр. Фотия, авв: Марка, Аммона, Зосимы, Феогноста, Симеона и др. (М., 1849), несколько житий святых по греческим источникам и т. д. Ценятся его "Письма", собранные и изданные уже после его смерти. Ср. "Житие и писания старца П. Величковского" (Одесса, 1887).

Идет процесс возрождения монашества в почти забытой форме старчества от старца Паисия Величковского, ученика Киевской акаде­мии, который, не окончив ее, ушел в молдавские монастыри, а оттуда на Афон. Там он стал знаменит по своей духовной жизни, при­обретя более 800 учеников. С ними он занялся переводом на сла­вяно-русский язык греческих Отцов Церкви. Его ученики понесли и старческо-исихастскую монашескую школу и святоотеческие тру­ды в Россию. Часть из них возродила Оптину пустынь, которая в начале XIX века стала средоточием духовности, центром переводов и возрождения святоотеческого богословия в России, в значительной степени с помощью своих учеников из высшего света - славянофилов братьев Киреевских, Хомякова, Аксаковых, Самарина и пр. Возрождение подлинно­го православного богословия началось не в латинизированных семинариях, а на периферии и среди богословствующих мирян. Однако и в официальной Церкви атмосфера менялась. Поклонником трудов св. Паисия был митрополит Петербургский Гавриил (Петров): он поддерживал монашеское возрождение, находился в переписке со старцем Паисием, способствовал напечатанию его «Добротолюбия».

Леонид Наголкин(в схиме Лев, 1769-1841). Живя в Оптиной пустыни, прославился подвижничеством и духовными наставлениями. Исцелял больных и бесноватых, сделал несколько предсказаний. Его ученик, П. П. Тамбовцев, записал "Вопросы ученика и ответы старца" ("Маяк", 1845, XXII; перепечатано в "Историческом описании скита при Козельской Введенской пустыни", СПб., 1852).

Макарий (Иванов, 1788-1860)

(в мире — Михаил Иванов) — иеросхимонах. Дворянин родом, он постригся в 1815 г. и с 1834 г. жил в Оптиной пустыни, был настоятелем скита и прославился строгой жизнью и духовными наставлениями. Исцелял недужных и бесноватых. Ум. в 1860 г. Его мощи нетленны. Отд. изд. его "Собрание писем" (М., 1862).

Моисей (Тимофей Иванович Путилов, 1782-1862), сын серпуховского гражданина, поступил послушником в Свенский Успенский монастырь Орловской Епархии, в 1811 стал отшельником, в 1821 прибыл в Оптину пустынь. Мог облегчить болезни. Мощи нетленны.

Антоний (в мире Александр Иванович Путилов)(1795—1865) — игумен Малоярославецкого Николаевского монастыря. Его записка о детстве и отрочестве, письма к брату, отрывки из дневника и некоторые другие документы напечатаны в книге "Жизнеописание настоятеля Малоярославецкого Николаевского монастыря игумена А." (М., 1870), где помещены и биографические о нем сведения. Некоторые письма А. изданы Оптиною пустынью (М., 1869).

Иларион (Родион Никитич Пономарев, 1805-1873), в 1838 г. ушел в монастырь, исцелял страдающих нервными и душевными болезнями через таинство покаяния (короче, был психоаналитиком-надомником), спас одного человека от самоубийства (тому шептал о суициде какой-то голос внутри), избавлял от безотчетного страха.

Амвросий (в мире Александр Михайлович Гренков,1812-1891), преподобный, иеросхимонах, старец, духовный писатель. Родился в семье пономаря. Шестой из восьмерых детей, воспитывался в строгой церковной среде: учился грамоте по часослову и псалтири, вместе с отцом пел и читал на клиросе. В 12 лет Александра отдали в Тамбовское духовное училище. По окончании его в 1830 был принят на казенный счет как первый ученик в Тамбовскую духовную семинарию и в июле 1836 успешно ее окончил. Полтора года был учителем в помещичьей семье, в 1838 г. занял место наставника Липецкого духовного училища. Еще во время учебы в семинарии опасно заболел и дал обет постричься в монахи, но по выздоровлении откладывал его исполнение. По совету известного в Тамбовской епархии подвижника о. Иллариона Александр отправился в Свято–Введенскую Оптину Пустынь. 8 (20) октября 1839 он прибыл в обитель. Старец схиархимандрит Лев благословил Александра жить на монастырском гостином дворе. 2 (14) апреля 1840 последовал указ Калужской духовной консистории об определении А. М. Гренкова в число братии. В монастыре был некоторое время келейником старца Льва и чтецом. В ноябре 1840 переведен в скит под начало старца Макария. Александр стал его келейником после кончины старца Льва. 29 ноября (11 декабря) 1842 был пострижен в мантию и наречен Амвросием (во имя святителя Амвросия, епископа Медиоланского). В 1843 рукоположен в иеродиаконы, в 1845 — в иеромонахи. В декабре этого же года тяжело заболел и по-настоящему поправиться так уже никогда не смог. В 1846 по болезни вышел за штат. После кончины старца Макария (в 1860) Амвросий стал его достойным преемником. Он принимал ежедневно множество паломников, отвечал на десятки писем. Духовные дарования старца привлекали к нему тысячи людей: простого народа и интеллигенции. Его посещали Ф. М. Достоевский, В. С. Соловьев, К. Н. Леонтьев (его он тайно постриг в монахи), Л. Н. Толстой. Своим духовным детям о. Амвросий посылал письма к праздникам, а также ответы на вопросы веры и жизни. Они печатались в журнале «Душеполезное чтение», а также издавались отдельно. Некоторые письма не лишены элементов публицистики. О. Амвросию посвящена обширная мемуарная литература, в которой запечатлен его облик проницательного знатока человеческой души, ласкового и светлого наставника. В последние годы жизни старца поблизости от Оптиной в деревне Шамордино была устроена по его благословению женская Казанская обитель. Здесь старец скончался. В июне 1988 на поместном соборе Русской Православной церкви старец Амвросий Оптинский был причислен к лику святых. Память 10 (23) октября.

Анатолий ст. (Зерцалов, 1824-1894), из семьи дьякона, учился в семинарии, служил в казенной палате, пострижен в 1862 (после того, как переболел чахоткой и дал обещание если выздоровеет-пострижется) в Оптиной пустыне. Исцелял молитвами от чахотки.

Исаакий I (Антимонов Иван Иванович, 1810-1894), из именитого курского купеческого рода, пятый ребенок в семье. В 1847 г. ушел в Оптину пустынь.

Иосиф (Иван Литовкин, 1837-1911), из простой семьи, ушел в Оптину пустынь в 1861 г., был учеником старца Амвросия. Чудеса: спас дом от пожара своей молитвой еще в детстве, исцелил болящую послушницу, исцелил женщину по письму от винопития. После его смерти на его могиле были случаи исцеления.

Варсонофий (Плиханков Павел Иванович, 1845-1913), из потомственных дворян, служил в армии, стал полковником Оренбургского казачьего войска, после болезни и чудесного видения, когда по его просьбе ему в забытьи читали вслух Евангелие, ушел в 1891 в Оптину пустынь. Имел дар изгнания бесов, были случаи исцеления по его молитве.

Анатолий мл. (Потапов Александр, ум. 1922), с детства хотел уйти в монахи, но мать была против и он стал монахом только после ее смерти.

Нектарий (Тихонов, 1858-1928), из бедной семьи, поступил в скит в 1876. Пророчествовал (в т.ч. предсказал одной женщине ее будущее монашество, предсказал Варсонофию его смерть), смог сделать тяжелый кувшин легким крестным знамением. Мощи нетленны.

Никон (Беляев Николай, 1888-1931), из московской купеческой семьи, в год его рождения его семью посетил Иоанн Кронштадтский и подарил его матери свою фотографию. В пустынь ушел вместе с братом в 1907 г.

Исаакий II (ум. 1936), последний настоятель Оптиной пустыни, в 1929 арестован, в 1930 сослан в Сибирь.