О достоинстве человека и еще о духе нашем

Все опыты и наблюдения над нашею планетою несомненно убеждают нас в том, что здесь главною и высшею целию, к которой всегда направлялось и направляется в своем развитии все мировое бытие, служит сознательный разумно-свободный дух, так что не будь его, тогда бы природа должна была представляться чем-то безцельным, неоконченным или незавершенным.

И потому природа всегда с неудержимою силою стремится к разумному духу, как к своей цели. И если на земле завершением всего служит дух человеческий, так что, по отношению к нему не только весь земной чувственный мир, но и самая его телесная оболочка составляют не более, как его пьедестал, то это потому, что человек составляет смысл и истолкование видимого мира (из своего сборника).

Все разрозненные в природе творения в нем приходят во взаимный союз и в нем достигают своего назначения. Человек до тех пор не уразумеет природы, пока не познает себя, потому что он есть первообраз видимого мира. Он есть малый мир, сокращение и как бы чистейшее извлечение всех естеств видимого мира, все прочие твари сотворены на службу ему и потому он вводится в мир, как владыка в дом, как священник во храм, совершенно устроенный и украшенный.

Все сотворение человека показывает, что он не есть продолжение рода созданных до него существ земных; не есть высшая только порода животных; он род Божий, и хотя замыкает собою цепь творений земных, но вместе с тем составляет в ней звено, которым тварь соединяется с Творцом своим. Существование окружающих его тварей есть только чувственное и временное, а человек хотя и в теле, но живет духом, хотя и во времени, но начинает путь к вечности.

Человек изображается, как последняя цель и венец всего дела творения, а по сему, как такое создание, для которого все прочие были как бы приготовлением и только ради которого собственно и были, ибо весь созданный мир отдается во власть человека, сам же человек, как высший носитель целого мира, призывается к личному общению с Творцом; таково назначение человека, – а в нем мира. Хотя элемент его организма та же земля, которая произвела мир животный, но не в ряду животного мира произведен человек.

Особенным творческим действием – чрезвычайным откровением Бога Слова вызывается из персти земной эта последняя драгоценнейшая сокровенность – живое тело человеческое и приемлется в непосредственную близость к самому Творцу, приближается как бы к самым устам Господа, Который Своим Духом вдохновляет этот перл создания. Только тогда явился собственный человек. Таков смысл библейского сказания о человеке.

В китайском предании говорится: человек есть соединение неба и земли; во всей же целости своей, обновленное и на все времена сохраненное в Библии священное предание говорит о человеке более: он есть едино с Самим Творцом неба и земли. Человек не только есть высшее существо природы, но дитя Божие, поставленное в видимом мире, как сын в доме своего Отца-Творца видимых же всех и невидимых. Сотворенный по образу Божию предназначается еще и к подобию Божию. Как определительно слово Писания!

Итак, если человек занимает в ряду Божиих творений такое высокое место, есть как истинный гражданин двух миров – видимого и невидимого – как союз Творца с тварью, храм Божества и потому венец творения, то это единственно и собственно потому, что в его духовную природу Всевышний благоволил внедрить чувство или мысль Своего безконечного Божества, которая положена в его дух и служит всегдашним источником, влекущим его к своему высочайшему центру.

Глава 24.

О чувстве Божия бытия, вложенном в душу человеческую

Для уверения в бытии Божием мы имеем не в теле, а в духе особеннейшее чувство – сердце, посредством которого мы можем чувствовать Божество, ощущая являемую Им присносущную силу и удостоврение этого чувства в бытии Божием не менее осязательно и убедительно, чем удостоврение чувств внешних в бытии чувственных предметов.

Основа для веры в бытие Божие не дается наблюдениями и опытом, и не есть дело мыслительного процесса, а положена Самим Богом в глубине духа человеческого и заключается в прирожденном ему чувстве Божества, естественно возникающем в нем из родственного влечения его богоподобной природы к природе Божественной. Будучи в существе своем единичным, как единичен и Тот высочайший Предмет, Который влечет его к себе, это чувство Божественного в то же время является тройственным, быв рассматриваемо с трех разных сторон: со стороны теоретической оно являет себя как чувство или сознание бытия Божия вообще; с нравственной – как чувство нравственно-обязательных отношений к Богу, и, наконец, с религиозной, как чувство внутреннего религиозного союза с Богом.
В этом-то тройственном чувстве Божественного, называемом нами обыкновенно идеею Бога, и заключается тот несомненный залог уверенности в бытии Божием, который всегда носит в себе наш дух и в котором он всегда имеет неумолкаемое и неложное свидетельство в пользу этой истины.

Но религиозное чувство являет только самую сокровенную, внутреннейшую, глубочайшую сторону сокрытой в духе идеи Бога. Это Божественное семя в нас сокрыто глубже всего. Оно делает человека способным к непосредственному общению и единению с Богом, к чему он призван по самой своей богоподобной природе. Оно есть источник нравственности и высший просветитель науки, первоначальный источник высших откровений естественного ума и благороднейших стремлений; производительная сила для человеческих знаний и для всего доброго и прекрасного в круге нравственных отношений.

Без присутствия в нас этого источника нравственного инстинкта, мы не стремились бы к осуществлению в жизни доброго и справедливого, не сознавали бы нравственного порядка, не имели бы совести, не были бы людьми. Оно есть всеобщее начало науки и жизни. Это есть то чувство, из которого рождается религия, им обнимается весь человек по своей разумно-нравственной духовной природе по той стороне своей, которою он тяготеет к небу и вечности, которою он постоянно возвышается над миром материи.

Из этого источника вытекают наши религиозные потребности. Это чувство есть голос богоподобной природы души человека, выражения ее стремления к Виновнику своего бытия и ее господства над природою, начало ее отправления от мира явлений в царство духа. Это чувство, насажденное во внутреннейшем святилище нашего существа, есть источник вечного влечения нашего к Источнику жизни.

Что касается присущих нашему уму идей конечных, то их происхождение объясняется легко и само собою: действием на дух наш тех конечных предметов, которым соответствуют их образы, составляющие содержание этих идей. Но кроме них, мы ясно и раздельно отличаем в духе нашем одну особеннейшую идею, стоящую безконечно выше их по своему содержанию – идею безконечного и всесовершеннейшего существа. – Откуда же она произошла и где достаточная причина ее? Такою причиною для нее не могут быть все вне нас существующее конечные предметы, потому что они безконечно ниже и меньше того, что выражается в ее содержании.

Не может быть причиною для нее и дух наш, потому что и он несравненно ниже и меньше того, что отображается в этой идее; здесь образ существа безконечного, а он – существо конечное. Необходимо, следовательно, допустить, что причиною присущей нам идеи безконечного есть существо отличное от всего конечного, высшее природы и духа – такое существо, которое, соответственно тому, что выражается о нем в этой идее, есть безконечное и всесовершеннейшее и, следовательно, по самой природе своей, необходимо существующее так, что небытие Его вовсе немыслимо.

Глава 25.

Что такое духовный мир?

Душа наша есть малейшая часть духовного мира. Входя в нее и собирая сюда все силы, человек входит в духовный мир. Это подобно тому, как если бы кто пожелал увидеть глубины моря, то ему нужно погрузиться в него. Для этого, несомненно, требуется острозоркое зрение.

Мир духовный мы обыкновенно представляем себе на границах мира вещественного, за пределами неба звездного, в безконечно отдаленном пространстве, куда око смертного не досягает, где мысль ума нашего теряется и исчезает. И потому мы спрашиваем: кто взыдет на небо, чтобы Христа, или Ангела, или праведника свести на землю? Кто снидет в бездну, чтобы от мертвых возвести усопших наших родителей, или братий, или друзей, или благодетелей? Но что есть небо, в котором живут духи безплотные, святые Божии и Сам Бог обитает Своею славою? Это есть небо превыше небес, а потому за пределами всего видимого; оно есть небо небес, а потому наполняет собою и небо звездное; оно есть и небо на земле, ибо земля есть подножие ног Господа, живущего на небеси.

Итак, небо духовное со своими блаженными небожителями повсюду точно так же, как небо видимое, повсюду – и у нас и во всех странах света. От того мы повсюду можем прибегать в молитвах к Ангелам, святым Божиим, от того везде небесные Силы и праведники могут помогать нам, что есть мир духовный, невидимый. Но для изъяснения спросим прежде, что такое мир физический – видимый? Есть, говорим мы, образ мира духовного, не видимого. Где же этот видимый мир? Существует повсюду; мы не назначаем ему места и пределов. Он окружает нас со всех сторон. А по сему и мир духовный, как первообраз мира чувственного, есть повсюду. Он также недалек от нас, также объемлет и облежит нас. Не живем ли и мы и теперь сколько-нибудь, по крайней мере, жизнью общею в мире духовном? Что есть человек? Его мы обыкновенно называем малым миром, сокращением мира видимого и духовного. Душа проникает и оживляет тело, а тело покрывает и ограждает душу.