Евангелие: четыре текста и единый сюжет

Новый Завет – самый изученный памятник словесности, и все же проблема его возникновения остается дискуссионной. Слишком велика временная дистанция. Видимо, еще при жизни Иисуса делались первые записи его речей. Пока он был среди людей, необходимости в закреплении биографии и слова не было. Первые христиане далеко отстояли от «литературы», их противниками были фарисеи, известные своей книжностью. Живое слово ценилось выше его письменного эквивалента. Но мы знаем, что память неустойчива и часто уступает фантазии. Когда уходят участники события, им на смену идут носители слухов, которым реальность неизбежно поддается и в конце концов растворяется в легенде. Трудно представить, что знание апостола Петра, идущего за Христом при его жизни, и знание его праправнука совпадут.

Единственный шанс предотвратить неверные суждения об Иисусе – оставить свидетельства о его пути, написать правдивый рассказ. Стали появляться первые тексты. Их было больше, чем четыре. Кто-то в своих писаниях видел Христа еврейским учителем, модернизировавшим Ветхий Завет. Кому-то Христос представлялся таинственным Богом, «сыгравшим» в человека, но никогда не бывшим им по существу. Чем дальше в историю уходила жизнь Иисуса, тем больше произведений о нем появлялось в разных регионах. Церковь стала решать проблему, имеющую и филологический аспект: какие тексты правдивы, а какие являются фантазией. Многие тексты требовали признания, стремились убедить красотой слова, неожиданным поворотом сюжета, авторитетным названием. Все писания тщательно проверялись. Чтобы стать общехристианским произведением, включенным в сборник священных книг, требовалось соответствие следующим условиям: многолетнее чтение на богослужениях в разных христианских центрах, цитирование в работах уважаемых богословов, определенное идейное содержание.

Из множества повествований об Иисусе Христе были отобраны четыре. Без сомнений признали истинность “Евангелия от Матфея” и “Евангелия от Марка”, потом к ним присоединили “Евангелие от Луки”. Последним, после серьезных споров, канонизировали “Евангелие от Иоанна”. Случилось это в середине второго века. Остальные тексты, претендующие на сохранение образа Христа, были названы апокрифами (от греч. – тайный, подложный). Среди них – Евангелия, приписываемые Фоме, Петру, Никодиму. В них много чудес, сложных и интересных поучений, есть несомненные литературные достоинства. Но слишком много «темных мест» и фантастики, лишающей образ Иисуса историчности. И нет твердой уверенности в том, что Христос был Богом и человеком одновременно. Именно эта уверенность объединяет Матфея, Марка, Луку и Иоанна.

Они писали свои Евангелия в последней трети I века. Тексты не имели специального названия и получили его позже. « Евангелие» - греческое слово. Перевод: «добрая, благая весть». В Римской империи им обозначали сообщение о событиях в жизни императора. В христианские времена утвердились два новых значения: весть о спасении и вечной жизни, особый жанр раннехристианской литературы. Евангелисты не ощущают себя авторами, создающими нечто важное в эстетическом смысле. Не «Евангелие Матфея», а «от Матфея». Тот, кто пишет, является посредником между без него совершившимся событием и потенциальным читателем (слушателем), который будет увлекаться не творческой силой повествователя, а «методикой» превращения грешника в спасшуюся личность.

Четыре Евангелия распределяют по двум группам. Первую составляют Евангелия от Матфея, Марка, Луки. Вторую – «Евангелие от Иоанна». Тексты первой группы называют «синоптическими» или «телесными» Евангелиями. Иоанн написал «духовное Евангелие». «Синоптические» (греч.) значит «вместе смотрящие»: у Матфея, Марка и Луки общая композиция, единая последовательность эпизодов, много конкретных совпадений. Можно говорить об одной стилевой традиции синоптических Евангелий: Христос – прежде всего человек, рожденный от матери, имеющий биографию, его образ раскрывается в многочисленных событиях. Это не значит, что Матфей (Мф), Марк (Мк) и Лука (Лк) отрицают рождение Христа от Бога или не доверяю его учительному слову, но у Иоанна божественность Иисуса очевиднее, а речи загадочнее и поэтичнее. Синоптики пишут «отчет» о пребывании Спасителя на земле, им необходимо следить за этапами пути. Иоанн (Ин) создает духовную поэму. В его повествовании Христос часто говорит о единстве с Отцом, погружает в свою метафорическую речь. Матфей начинает рассказ с родословной Иисуса, подчеркивая его связь с Ветхим Заветом. Иоанн сразу же поднимает читателя на мистическую высоту:

- «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» (1, 1).

Зависимы ли друг от друга Мф, Мк и Лк? Долгое время считали, что Матфей был первым евангелистом. В Новом Завете его текст располагается в самом начале. В библейской науке нового времени придерживаются иной позиции: первым писал Марк (особенности повествования: слабая интонационная связь эпизодов, нет вступления и длинных речей, самый краткий текст). На него ориентировались Матфей (гармоничная организация эпизодов в единое целое, плавное повествование, цитатная связь с Ветхим Заветом) и Лука (самая подробная биография Иисуса, много бытовых деталей, женских образов, смягченный трагизм). Все авторы опирались на несохранившийся источник – «логии» (речения Христа, записанные при его жизни).

Внимательный читатель обнаружит много разночтений. Только Иоанн знает о свадьбе в Кане Галилейской и воскрешении Лазаря, но ничего не говорит об искушении Христа сатаной и Нагорной проповеди, занимающей центральное место у Матфея. Он сообщает о рождении в Вифлееме, что Марк обходит стороной. Родители Иоанна Крестителя интересуют только Луку. Никто, кроме него, не помнит притчу о блудном сыне. Речи Христа, его проповеди часто передаются по-разному, есть несовпадения в маршруте движения. Церковь считает эти «недочеты» доказательством историчности Христа, непридуманности его образа.

Каким бы «боговдохновенным» не был текст, но там, где есть повествователь, будет и неизбежное своеобразие его восприятия, достоинства и ошибки памяти. Есть и еще одна важная причина отсутствия сводного Евангелия в Новом Завете: разная образность синоптиков и Иоанна, несовпадение речей у синоптиков заставляет читателя «двигаться» в пространстве текстов, искать и постигать, чтобы искать снова. Четыре текста в пределах канона составляют одно сложное произведение, один динамичный сюжет, предлагающий рассмотрение события в разных вариантах. Уже в этом видна значительная художественность Нового Завета, творческий характер его обращения к читателю.