Католическая философия и теология
Католическая философия — это совокупность существующих внутри католицизма философских течений, та-
ких, как неотомизм, «католический спиритуализм», персонализм, экзистенциализм, суарезианизм, скотизм и т. д., стремящихся обосновать религиозную догматику. По генезису все они составляют два направления в католической философии: католический спиритуализм, персонализм, экзистенциализм своими корнями восходят к платоновско-августинистской традиции, а так называемые неосхоластические течения — суарезианизм, скотизм и неотомизм — к аристотелево-томистской.
НЕОТОМИЗМ
Наиболее влиятельным течением является неотомизм. Неотомизм-обновленное учение средневекового схоласта Фомы Аквинского, сумевшего на основе «христианизации» аристотелизма создать приспособленную к нуждам средневековой католической церкви универсальнс-теологическую систему. Видные представители неотомизма — Ж. Мари-тен, Э. Жильсон, Г. Веттер, И. Бохенский, Г. Манзер, И. де Фриз и др.
«Ренессанс» томистской философии в.XIX—XX вв. вызван необходимостью создания действенной идеологической концепции, которая могла бы противостоять революционному движению рабочего класса и его философии — диалектическому и историческому материализму. Энцикликой папы Льва XIII «Этерни патрис» («Отцу вечному», 1879) философия Фомы Аквинского провозглашалась вечной и единственно истинной и изучение ее вменялось в обязанность во всех католических учебных заведениях.
Католицизму для успешной борьбы с враждебными светскими и религиозными направлениями требовалась консолидация на основе одного из течений католической традиции, сулившего наибольшие шансы на успех. Таковым не могло быть, например, учение Августина с его откровенным иррационализмом и мистицизмом, хотя оно и имело последователей. Выбор пал на томизм. Последний не отрицал значения частных наук, признавал «в определенных границах» роль эмпирического знания, использовал некоторые постулаты рационализма, ставя их на службу так называемой естественной теологии.
Современный неотомизм — это философия, которая, осуждая некоторые идеалистические концепции, тем не менее включает в свою систему их положения. Критикуя иррационализм, томизм заимствовал его основные по-
сылки; выступая против фидеизма, он идет по пути фидеистского извращения разума и науки. Отрицая идеализм (субъективный), объявляя себя «реализмом», неотомизм все же остается откровенно теологическим, идеалистическим течением.
Вплоть до II Ватиканского собора неотомизм объявлялся официальными церковными кругами единственным методом теологии и философии. Однако на соборе не была подтверждена монополия неотомизма в римско-католической церкви. Утверждая, что Фома и его учение занимают в католицизме «особое место», соборные и послесоборные документы допускают относительный философский плюрализм. В результате сегодня уже нельзя, как это было возможно еще в 60-х и даже в 70-х годах, говорить о наличии в неотомизмеXX в. нескольких тенденций: палеотомизма, характеризовавшегося консервативным отношением ко всякого рода нововведениям; умеренного томизма, учитывавшего лишь отдельные новые моменты в философии и науке, и неонеотомизма, ратовавшего за широкое заимствование многих идей из современной буржуазной философии!. Тот неотомизм, который существует ныне и уже признается официальной церковью, есть только «ассимилирующий неотомизм», т. е. заимствующий идеи различных идеалистических философских направлений — феноменологии, экзистенциализма, философской антропологии, неопозитивизма и кантианского трансцендентализма.
Вера и разум. Краеугольным камнем неотомизма является учение о гармонии веры и знания. Согласно этому учению, существуют три формы постижения истины: наука, философия и теология. Низшая из них — наука, она фиксирует явления и устанавливает причинно-следственные связи между ними. Но это лишь выявление «непосредственных», ближайших причин, дальше которых наука не идет.
Философия — более высокая ступень рационального познания. Она, в понимании томистов, является учением о бытии. Последнее составляет сущность каждой вещи, служит источником ее дальнейших превращений, а также основой причинных связей вплоть до «абсолютно первой» причины. Главной задачей философии должно быть не познание окружающей действительности, а познание бога как первопричины и конечной цели всех вещей.
Рациональное знание «ценно», утверждают богословы, поскольку позволяет более полно понять истины откровения. Посредством «света разума» неотомизм пытается обосновать такие догматы, как существование бога, бессмертие души. Но, согласно неотомизму, есть
1 См.: Современный объективный идеализм М., 1963. С. 432— 433; Быховский Б. Э. Эрозия «вековечной» философии. М., 1973. С. 166.
догматы, при постижении которых обнаруживается «ограниченность», «поверхностность» философии и тем более науки. Таковыми являются догматы боговоплощения, воскресения, троичности бога, которые постигаются только путем божественного откровения. В этом смысле теология является в одно и то же время и вершиной рационального знания, доступного человеку, и нерациональным сверхразумным знанием, тождественным вере.
Понимание томистами взаимоотношения науки и философии, с одной стороны, и теологии — с другой, тесно связано с их трактовкой взаимоотношения веры и знания. Выдвинутый Фомой Аквинским принцип «гармонии» веры и разума сводится к следующему; истины веры не могут противоречить истинам разума, ибо бог является творцом и откровения, и разума. Противоречить же себе бог не может.
Учение томизма о «гармонии» веры и разума претендует на некий «новый рационализм», официально оно даже выступает против иррационализма. Однако этот «рационализм» фактически является псевдорационализмом. В основе неотомизма лежит иррациональная вера в сверхъестественное. Наука и философия рассматриваются как вспомогательные дисциплины. Ответ на любой философский вопрос, считают неотомисты, может дать только религия.
Учение о бытии. Главным в философии неотомизма является онтология. Ее предмет и основная категория — «бытие». Оно понимается неоднозначно, поскольку неотомизм исходит из признания сверхъестественного и материального (вторичного по отношению к первому) миров. Дать определение бытия, согласно неотомизму, невозможно. Бытие для томистов — это «абсолютно первое понятие», о котором лишь можно сказать, что оно обладает существованием. С одной стороны, бытие в томистской интерпретации предстает как абстракция общих свойств материальных и нематериальных объектов, с другой — как бог. Поэтому онтология неотомизма выступает и как учение о свойствах материальных вещей, и как учение о бытии бога.
«Бытие как таковое», как абстракция свойств объектов — трансцендентно, поскольку оно возвышается над всеми родо-видовыми определениями. Только «бытие как таковое», в основе которого находится духовная субстанция, является предметом томистской онтологии.
Это идеалистически понятое бытие состоит из потенции (она же возможность, или «чистое бытие») и акта (действительности). Потенция означает возможность изменения, становления чем-то определенным, в то время как акт — реализация потенции. Поскольку неотомистское бытие — не действительное бытие материального мира, то и переход возможности в действительность не связан с переходом от одной формы движения материи к другой. Бытие как таковое, писал Ж. Маритен, «не свя-
зано с материальными особенностями эмпирического существования, поскольку акт существования осуществляется... без материи». «Реальным», подлинным миром для томистов оказывается нематериальный мир, мир сущностей.
Акт бытия в мире, согласно томизму, определяется божественной первопричиной через иерархию причин, или метафизических принципов: материальной причины, формальной, действующей и целевой. Первые две причины находятся в самих вещах, последние — вне их.
Вещи, созданные богом, рассматриваются томистами как субстанции, о которых можно судить по их сущности и существованию. Все, кроме бога, «состоит из сущности, т. е. из того, чем данное бытие является, и из существования, т.е. из того, что определяет существование этого бытия».
Неотомисты не отрицают многообразия окружающего мира, но объясняют его с помощью идеи гилеморфизма, или спецификой соотношения материи и формы. Материя для них — метафизически понятая возможность, а форма — действительность. Придерживаясь креационистского истолкования возникновения нового и отрицая научное истолкование, в соответствии с которым источник движения присущ самой материи, неотомисты утверждают, что материя — неопределенная, бесформенная и пассивная, неспособная к «самодвижению» и «самосуществованию» потенция. Чтобы стать определенной субстанцией, превратиться из возможности в действительность и вообще существовать, материи требуется причина, находящаяся вне ее.
В результате действия указанных причин форма конституирует содержание — субстанцию.
В неотомистском гилеморфическом истолковании все «сотворенное» богом образует так называемую иерархию бытия, которая выглядит следующим образом. Первые объекты, характеризующиеся материей и формой, — минералы. Над неорганическим миром возвышаются растения и животные, обладающие смертной душой, человек и девять хоров «чистых духов» — ангелов. Согласно томистскому гилеморфизму, человек, как и всякое бытие, есть единство потенции и акта, материи и формы. Человеческая бессмертная душа — это форма, определяющая бытие человека. Она более благородный элемент, нежели телесная организация. Данная человеку, она принадлежит богу.
Но как соотносится бытие бога с сотворенным им бытием? Этот вопрос томисты решают посредством признания аналогии бога и мира. Они исходят из того, что бог и созданный им мир обладают не единой, но и непротивоположной природой, они суть аналогии. По свойствам всякого бытия можно составить определенное представление о свойствах бога. В действительности они произвольно, априорно переносят абсолютизированные свойства человека на бога. Затем на всякое бытие, на конечные «сотворенные» вещи «по аналогии» переносятся полученные таким образом атрибуты бога.
Несмотря на то что раскрытие любой категории то-мистской онтологии имеет целью обоснование бытия бога, неотомисты, не останавливаясь на этом, считают важной частью своего учения специальные «доказательства» существования бога. Они повторяют аргументы, выдвинутые еще Фомой Аквинским: от наличия движения в мире к существованию неподвижного перводвигателя; от причинной обусловленности каждой вещи к наличию первопричины; от случайности вещей к признанию абсолютно необходимого существа; от градации степеней совершенства вещей к наличию абсолютного совершенства; от целесообразности в природе к существованию сверхприродного разумного существа — источника этой целесообразности.
Теория познания. Томисты утверждают, что именно их теория познания позволяет именовать философию неотомизма не иначе как реализмом. Основанием для этого является признание неотомизмом существования независимой от человека реальности и возможности ее познания, а также критика субъективно-идеалистического понимания процесса познания. «Томистский реализм, — пишет И. Бохенский, — учит, что человеческое познание заключается не в создании субъекта, не в сотворении того, что человек познает, а в восприятии действительности, существующей вне сознания человека и независимо от него». Наиболее радикально настроенные томисты даже утверждают, что их гносеология по своему характеру и методологическим принципам близка марксистской теории познания. В действительности же за наукообразными положениями неотомистской гносеологии кроется идеалистическое решение всех основополагающих проблем теории познания.
Признание объективной реальности действительно является исходной посылкой теории познания неотомиз-
ма, но в ней четко разграничивается сфера естественного и сверхъестественного. Формально неотомизм не отрицает значения опыта в процессе познания, поскольку считается, что только опытным путем у человека вырабатываются элементарные понятия. Но опыт не дает знания нематериальной сущности вещей, которая и является предметом познания неотомизма.
Процесс познания неотомисты определяют как взаимоотношение субъекта и объекта. Но что понимается под субъектом и объектом? Субъектом у неотомистов выступает не человек, а его бессмертная душа, объектом — сущность вещи: форма, идея. Таким образом, человек познает не сами материальные объекты, а содержащиеся в них идеальные сущности. Материя выпадает из неотомистской гносеологии. Более того, поскольку инертная и лишенная формы, а стало быть, способности к саморазвитию материя не есть объект исследования, то непременным условием процесса познания является освобождение от материи (дематериализация формы). «Бытие, — утверждает Ж. Маритен, — познается соответственно уровню, на котором оно нематериально».
Неотомисты называют свою концепцию сенсуалистической потому, что познание «сущности» вещей начинается с чувственного восприятия. Но этот путь, с их точки зрения, завершается образованием понятий только единичных вещей. Дальнейшее познание — «всеобщности» — возможно лишь на уровне откровения.
Процесс познания выглядит следующим образом. В результате воздействия «внешних бытии» на органы чувств человека у него возникают «чувственные подобия» вещей, являющиеся посредниками между человеком и вещами. Эти «познавательные формы», которые томисты называют species, не тождественны самим вещам, ибо, по терминологии Фомы Аквинского, «они не то, что мы видим», а то, «посредством чего мы видим». На основе species у человека возникают образы вещей, понятия, слова, являющиеся конечным результатом познания. Указанный «посредник» освобождает форму от материи, и сущность вещи в томистском понимании становится доступной человеческому разуму. Таким образом, разум может воспринимать нематериальную форму вещи. «Рациональное» томистское познание — это не познание материальных процессов посредством ощущений и разума, а своего рода приобщение человека к «разуму бога».
Неотомистское учение об истине также носит идеали-
стический и метафизический характер. Различаются две истины: онтологическая и логическая. Последняя выражается в суждениях и заключениях разума о бытии. Суждение считается истинным, если оно соответствует действительности. но не реальной, а сотворенной богом. Онтологическая истина заключена в самом бытии: поскольку всякое бытие предопределено высшим разумом (богом), то в боге познание и бытие являются одним и тем же.
Проводя различие между божественной и человеческой истинами, при этом отдавая дань «рационализму», томисты говорят об относительной автономии последней. И тем не менее логическая истина оказывается подчиненной онтологической, поскольку знание истинно лишь тогда, когда оно соответствует сотворенным богом вещам.
Критерий истины у неотомистов — божественный разум. Общественная же практика как критерий истины при таком подходе становится лишней и полностью отвергается.
Приверженцы неотомизма сознают, что ортодоксальный вариант их гносеологии характеризуется неразрешимыми противоречиями. Поэтому неотомисты пытаются реформировать традиционные представления о природе познания посредством обращения к гносеологии Канта и Гуссерля, введением в свое учение субъективно-идеалистической трактовки активности личности. Результатом подобного «обновления» является то, что к исходным противоречиям неотомистской гносеологии прибавляются новые противоречия, еще более усугубляющие кризис философской мысли эпигонов Фомы Аквинского.
НЕОАВГУСТИНИЗМ
Видное место в католической философии наряду с неотомизмом занимает неоавгустинизм. Современный неоавгустинизм представлен следующими течениями: во Франции — «философией действия» М. Блонделя и блонделистов Ж. Палльяра, О. Валенсина; «философией духа» Л. Лавеля, Р. Ле Сенна, Ж. Гиттона; персонализмом М. Недонселя, Ж. Лакруа; христианским экзистенциализмом Г. Марселя; в Италии — христианским спиритуализмом М. Шакка, А. Карлини, Ф. Баттальи; в ФРГ — активизмом И. Гессена, П. Вуста. Все эти философские
течения разобщены, в решении ряда проблем у них имеются разногласия. Однако по основным вопросам защиты и обоснования католического вероучения и принципам построения философской теории все они имеют сходные позиции. Неоавгустинистов объединяет приверженность к принципам христианского платонизма, среди которых особо следует выделить следующие: крайний реализм неоплатонического толка; признание самодостоверности внутреннего опыта; учение о непосредственном отношении между богом и человеком; отрицание рассудочных и выдвижение на первый план эмоциональных средств воздействия; иллюминизм и интуитивизм. В своих работах неоавгустинисты опираются на предшествующую августинистскую традицию: средневековый мистицизм Б. Клервосского и Дж. Бонавентуры, теологию и философию янсенистов и Б. Паскаля, «католический модернизм» конца XIX — началаXX в.
Общая характеристика неоавгустинизма. Неоавгустинизм как течение философской мысли появился в первой половинеXX в. События этого времени — две мировые войны, социальные революции и экономические кризисы — до основания потрясли буржуазное общество. Под влиянием общего кризиса капитализма в духовной жизни общества складывается ситуация, благоприятствующая развитию иррационалистических и индивидуалистических течений. В буржуазной философии того времени широкое распространение получают витализм, интуитивизм, прагматизм и другие течения, которые противопоставляют культу разума различные аспекты биологической жизни: инстинкт, волю, «жизненную силу» и т. п.
Своеобразие неоавгустинистского антиинтеллектуализма состоит в том, что главное внимание его представители сосредоточили на запросах отдельной личности. «Что такое Я — этот конкретный индивидуум со своими горестями и радостями, надеждами и разочарованиями, своим духовным богатством и нищетой? Какова та цель, к которой Я должен стремиться? Что имеется наиболее глубокого в моем существовании? В чем состоит мое предназначение?» — эти вопросы, считает М. Шакка, должны быть выдвинуты в центр философского анализа. Осознание того факта, что в настоящее время наиболее эффективными являются спекуляции на проблемах человека, заставило неоавгустинистов пересмотреть традиционную католическую апологетику.
Если неотомизм с позиций псевдорационализма допускает рациональные доказательства догматов христианства, то неоавгустинисты считают, что рациональные аргументы не достигают своей цели. «Было бы неправильно думать, — писал французский неоавгустинист М. Блондель,— что убеждение в существовании бога приходит к нам в силу логических выводов. Если бы существование бога можно было доказать так же, как доказывается логическая теорема, то не было бы ни скептиков, ни атеистов». Главный недостаток неотомистской апологетики, по мнению неоавгустинистов, заключается в том, что она представляет религию в виде отвлеченных истин, к которым приходят в процессе познания. Но вера, по словам христианского спиритуалиста П. Массе, не познание, а «опыт нашей встречи с богом». Поэтому, считают неоавгустинисты, приобщение к религии возможно только через личностный неповторимый опыт.
Теория познания. Ориентация неоавгустинистов на эмоциональные пути познания бога приводит к иррационалистическому учению о предмете и возможностях науки и философии. Они признают способность разума познавать действительность, создавать научную картину мира, однако устанавливают жесткие границы применения разума и науки. Наука объявляется неоавгустинистами низшей ступенью познания. Ее предмет лишь мир наблюдаемых явлений. Она не возвышается до постановки вопросов о сущности бытия. «Даже когда мы познаем все секретные механизмы физических, химических, биологических и других явлений, мы не сможем получить ответ на фундаментальный вопрос: почему, по какой причине это происходит?» — пишет о возможностях науки П. Массе. Позитивистская оценка процесса познания приводит неоавгустинистов к учению о параллельных плоскостях. «Между данными науки и данными веры, — продолжает П. Массе,—не следует искать ни противоречия, ни согласия. Каждая из них должна оставаться на своем месте». Таким способом неоавгустинисты пытаются вывести понятие божества за пределы научной мысли.
В качестве своего рода убежища для бога они используют внутренний мир личности. С этой целью неоавгустинисты уделяют много внимания дискредитации методов научного познания. Так, эмпирическое наблюдение, абстрагирование и обобщение, по их мнению, приносят положительные результаты только в исследовании объек-
тивного мира, но не пригодны для познания внутреннего мира личности.
Отказ от рассмотрения человека как объекта обусловливает перемещение оси с познавательного отношения между субъектом и объектом на эмоциональное. С этой целью неоавгустинисты требуют расширения рамок познания и признания в качестве адекватного способа постижения личности экзистенциального опыта. Специфика познания в экзистенциальном опыте раскрывается через понятия «таинство», «вовлечение», «вера». Такой постановкой вопроса неоавгустинисты не только подчеркивают преимущества эмоционального познания, но и формулируют один из важнейших принципов своего подхода к действительности — «стремление соединить гносеологические и нравственные мотивы, пути к истине и пути к добру».
Истинное познание, с точки зрения неоавгустинистов, неотделимо от моральной ответственности за интерпретацию мира, в значительной степени определяющую его облик. Но когда неоавгустинисты говорят о познании мира, они понимают под этим не познание объективного мира, а интерпретацию в моральном плане личностного существования. Таким подходом, по мнению неоавгустинистов, располагает только философия. Она представляется неоавгустинистами как продукт индивидуального творчества мыслителя, посредством которого он выражает прежде всего свою личность, а не некое объективное содержание, оцениваемое с помощью логических критериев. Каждая личность создает свою философию. Сколько личностей, столько может быть и философских истин. По словам Ж. Лакруа, каждая система имеет право на существование, «ибо является... средством через познание быть и существовать».
Следовательно, философия неоавгустинистов сводится к самоанализу, саморефлексии личности. При этом следует определять неоавгустинизм как разновидность субъективного идеализма, выводящего основные религиозные понятия из самосознания личности и таким образом отрицающего наличие в них объективного содержания. Бог постулируется в качестве основы внутреннего мира человека. Центральной проблемой философии неоавгустинисты считают отношения бога и человека. Они утверждают, что погружение в недра собственного «я» создает пропасть между личностью и миром, конкретным существованием человека и бытием в целом.
Чтобы избежать этого дуализма, необходимо, по их мнению, объединяющее начало, которым может быть только бог. В основе неоавгустинианской онтологии лежит «фундаментальный опыт», некая первоначальная, ничем не детерминируемая интуиция.
Учение о бытии. Благодаря интуиции человек осознает себя связанным с чем-то общеобязательным, превосходящим его и обнаруживает присутствие бытия. Это «бытие» наделяется всеми атрибутами христианского бога: вездесущностью, неизменностью, бестелесностью, индивидуальностью и т. д.
Особенностью неоавгустинианского учения о бытии является утверждение об однородности его форм. Если в учении о бытии томисты исходят из аналогии бога и мира, то неоагустинисты полагают, что более правильным будет обозначить отношения бога и мира термином однородности, тождественности, единосущности (франц. univocite). Вводя понятие однородности бытия, неоавгустинисты снимают границу между богом и человеком и тем самым пытаются доказать возможность их непосредственного общения.
Важную роль в обосновании теистического миропонимания играет идея креационизма. Эту идею в неоавгустинистской системе призван обосновать тезис о «бытии-акте» — некоем мистическом действии, направленном как на самого себя, так и на все остальное. Главной в неоавгустинианской трактовке акта является идея непрерывного, бесконечного творения. Бесконечный творческий акт реализуется в двух формах: творении реальности и существовании. Реальность в неоавгустинизме наделена всеми характеристиками метафизического понимания материи. Она есть данное, пассивна. Выдвигая тезис о производности реальности от «бытия-акта», неоавгустинисты пытаются протащить библейскую версию о сотворении мира богом.
Главное внимание неоавгустинисты уделяют человеку, его «существованию». Здесь они проводят общую для большинства религиозно-философских учений концепцию о двойственной природе человека. В соответствии с этой концепцией существование понимается как двойственное состояние, находящееся в зависимости от бытия и реальности. Бытие служит источником и целью существования. Но реальность мешает существованию с ним слиться. В то же время реальность оказывается необходимым компонентом в становлении существования.
Антропология. Учение о существовании служит переходным мостом от онтологии к антропологии. Главным в антропологии неоавгустинизма является понятие участия, сопричастности, партиципации. Партиципация рассматривается как внутреннее объединение, взаимопроникновение человека и бога на мистической основе. Это понятие наиболее точно передает отношения человека и бога.
Партиципация, по мнению неоавгустинистов, имеет в своем основании творческий акт бога, но действует бог посредством человека. Успех познания зависит от того, какие отношения установит человек с богом. Если человек противопоставляет себя богу и ищет в индивидуальности основание своих действий, то он обречен на поражение. Только в гармонии с богом человек избавится от своих недостатков, которые присущи ему как ограниченному существу.
«Философия действия». «Философия действия» М. Блонделя и его последователей во многом сходна с христианским спиритуализмом и другими школами неоавгустинизма. Отличительной особенностью этой школы является стремление к более тесному «сотрудничеству» с теологией, а также использование идей бергсонизма и прагматизма.
Блонделисты предприняли попытку создания стройной системы оправдания и защиты религиозной веры, в которой пытались объединить методы воздействия современной идеалистической философии и традиционной апологетики. Возможность использования философии в апологетических целях заложена, по их мнению, в том, что имеется ряд пограничных проблем, которые одновременно входят в сферу интересов философии и религии. Такими проблемами, на их взгляд, являются проблемы человека, которые философия своими средствами решить не может и поэтому вынуждена вступать в диалог с религией. Для решения пограничных вопросов блонделисты предлагают создать особую науку — «философскую апологетику», которая призвана разрабатывать два пути приобщения к вере: внутренний — философский — и внешний — теологический. Философский метод должен предрасположить человека к восприятию религиозных догм, теологический — разъяснить основные положения религии, сделать их внутренними убеждениями человека.
Блондель стремится представить христианство как динамичное учение, способствующее включению человека в активное освоение и преобразование мира. «Быть — значит действовать», — утверждает он. Через действие человек вступает в контакт с внешним миром, преобразует его, создавая материальную и духовную культуру. Но Блондель мистифицирует это понятие. Главное в действии для него не процесс, направленный на преобразование действительности, а духовная деятельность, акт выбора, принятие решения без достаточного логического осмысления. Величие и красота действия, по мнению Блонделя, заключаются в том, что оно есть порыв, посредством которого человек пытается превзойти собственное несовершенство. Рассматривая различные формы деятельности, Блондель пытается доказать, что каждая
из них определяется трансцендентной силой. Таким образом, «философия действия» подготавливает человека к усвоению истин откровения. В тот момент, когда человек, по Блонделю, поймет, что весь его духовный мир, его взаимоотношения с другими людьми находятся в зависимости от его отношения к богу, он осознает необходимость полного усвоения истин веры. Одновременное использование средств философии и теологии позволяет блонделистам, с одной стороны, избежать субъективизма в трактовке религиозных вопросов, а с другой — поднять влияние церкви и укрепить ее авторитет.
Христианский (католический) экзистенциализм. Основатель католического экзистенциализма — Г. Марсель. Как и другие неоавгустинисты. Марсель считает, что приобщение к богу возможно только индивидуально —
через личностный неповторимый опыт. Такая установка приводит его к необходимости отрицания всех внешних социальных сторон существования человека и противопоставления им в качестве подлинного мира субъективных чувств и переживаний экзистенциального опыта. Противопоставление двух миров нашло отражение в гносеологии Марселя в виде антитезы «проблемы» и «таинства». К «проблеме» относится мир науки, все то, что лишено субъективности. «Таинство» определяется Марселем как сфера, в которой стирается грань между субъектом и объектом и происходит непосредственное проникновение в действительность.
Тождество субъекта и объекта осуществляется, по мнению Марселя, в богопознании. Следуя августинистской традиции. Марсель считает, что богопознание совершается в процессе непосредственного общения бога и человека. Возможность такого общения он допускает голько для человека, достигшего, по его выражению, состояния внутренней сосредоточенности, уравновешенности. Описание процесса богопознания выдержано у Марселя в духе откровенного иррационализма и мистицизма. Высшая форма общения человека и бога у Марселя — это любовь. Он представляет ее как слепое, фанатичное чувство, «прорыв свободы», носящей божественный характер, сверхчувственный демарш духа. Чувство любви, по Марселю, открывает людям непосредственное присутствие абсолютного, создает единение бога и человека.
Ориентация Марселя на непосредственное общение бога и человека привела к модернистской трактовке роли церкви в современном мире Как убежденный католик. Марсель признает важным догмат о спасающей роли церкви, согласно которому последняя является посредником между богом и человеком. Церковь, по его представлению, должна выступать как организующее начало, которое создает необходимые предпосылки для принятия людьми религиозных убеждений. Таким образом, Марсель ратует за тотальную евангелизацию всей общественной жизни. Он отводит церкви роль не только воспитателя в религиозном духе, но и регулятора всех общественных отношений.
ТЕЙЯРДИЗМ
С совершенно иных позиций, чем неотомизм и неоавгустинизм, решает проблемы защиты и обоснования религиозного вероучения П. Тейяр де Шарден, с одной стороны, верный член ордена иезуитов, с другой — видный ученый (палеонтолог, археолог и биолог).
Он исходил из того, что томистский интеллектуализм создает довольно ограниченные возможности для использования достижений науки и философии в интересах религии и церкви. Он стремился существенно расширить эти возможности, развернуть рамки «сотрудничества» религии и науки. С этой целью Тейяр создал сложную философско-теологическую систему, в которой он пытался придать современному католицизму непротиворечивую по отношению к науке форму.
Философско-теологическая интерпретация природы. Современная наука, согласно убеждениям Тейяра, внесла существенные корректировки в средневековую конструкцию мироздания, доказав, что мир находится в непрестанном движении и развитии. Поэтому Тейяр считает необходимым коренным образом пересмотреть христианское миропонимание, внести в него элемент движения, развития. Центральным методологическим принципом современного мышления Тейяр провозглашает эволюционизм. Принцип эволюции, по его словам, коренится в самой действительности и присущ всем явлениям природы. Он проявляется как закон бытия безотносительно к тому, нравится это нам или нет. Отныне все системы, теории должны исходить из этого принципа, если они хотят, чтобы их серьезно рассматривали или принимали.
В ходе создания своего эволюционно-космического доказательства бытия бога Тейяр заимствует ряд положений диалектико-материалистической картины мира:
о качественном многообразии образующих мир объектов, их подвижности, изменчивости, взаимопереходах, взаимосвязи и развитии. В своей аргументации он часто обращается к естественнонаучным данным, черпает материал из астрономии, физики, геологии, биологии и других наук.
Мир, согласно концепции Тейяра де Шардена, постоянно находится в процессе изменения, развития от простого к сложному, от низшего к высшему. Он отмечает также взаимосвязь количественных и качественных изменений и считает, что появление нового качества нельзя объяснить, если не ввести в естественную историю понятие скачка как критической точки изменения состояний, через который последующий этап эволюции отрицает предшествующий. Основными критическими точками процесса развития мира, космогенеза выступают
у Тейяра следующие этапы: неорганическая природа («преджизнь»), органическая материя («жизнь»), духовный мир («мысль», «ноосфера») и бог («точка Омега»). Большое значение Тейяр придает третьему этапу эволюции, связанному со становлением и развитием человечества. Человек, согласно его учению, есть звено в биологической эволюции, связанное с предшествующими этапами. Однако он занимает совершенно исключительное место в мироздании, потому что на этом уровне возникает высшая форма в развитии мира — мысль, сознание, духовность.
По Тейяру, до появления человека с его уникальной способностью к мышлению все в мире было разобщено и это разобщение постоянно усиливалось. Человек же через свою деятельность постоянно осуществляет высший синтез всего существующего, создает новую сферу — сферу духа. Эту сферу Тейяр по аналогии со стадиями геохимического развития Земли — барисферой, литосферой, биосферой — называет ноосферой — мыслящим пластом Земли.
В целях обоснования религиозно-идеалистического воззрения о превосходстве идеального начала над материальным, о духовно-личностной основе мироздания Тейяр выделяет положение о всеобщей одушевленности материи. Согласно Тейяру, для объяснения возможности происхождения всего сущего из единой субстанции необходимо допустить, что атомы, электроны, элементарные частицы должны иметь фундамент имманентности, «искру духа». Духовный слой бытия Тейяр рассматривает как особую энергию. Он называет ее радиальной в отличие от механической «тангенциальной» энергии. По его мнению, именно радиальная энергия обусловливает развитие материи и влечет каждый материальный объект в направлении все более сложного, внутренне сосредоточенного состояния.
Концепция Тейяра имеет ярко выраженный финалистский характер. Развитие в мире, по его мнению, имеет строгую направленность. За материальными причинами следует обнаруживать глубинное, целевое начало. Следует отметить такую особенность апологетики католического эволюционизма: в той сфере, где наука четко выявила причинно-следственные связи, где твердо установлен принцип детерминизма, он безоговорочно <