Глава 3. здравствуй, футбол! 1 страница

Олег Владимирович Блохин, Дэви Аркадьевич Аркадьев

Право на гол

глава 3. здравствуй, футбол! 1 страница - student2.ru

Scan, OCR&Spelcheck Stanichnik http://lib.aldebaran.ru

«Право на гол»: Физкультура и спорт; Москва; 1984

Аннотация

Эту книгу можно назвать исповедью знаменитого футболиста. Олег Блохин рассказывает в ней о том, что его остро волнует. В книге описаны самые интересные матчи, в которых ему, игроку киевского «Динамо» и сборной, довелось участвовать.

Олег Владимирович Блохин,

Дэви Аркадьевич Аркадьев

Право на гол

Вместо предисловия

О футболистах наши болельщики знают многое: и количество забитых голов, и любимые финты, и сколько игр сыграл за сборную. Но жизнь кумира вне стадиона чаще всего известна публике лишь по фельетонам да слухам. Поэтому, когда в 1973 году я в первый раз пришел к Олегу Блохину, чтобы поближе познакомиться с молодым, но уже самым результативным форвардом киевского «Динамо» и сборной СССР, я открыл для себя в знакомом спортсмене новые, неизвестные дотоле черты.

– Мальчишкой мне казалось, что у футболистов веселая, интересная и даже беззаботная жизнь, – рассказывал Блохин. – Летают из города в город, из страны в страну. Одна лишь забота – забивай голы! Очень скоро убедился: главное для футболиста – это труд, труд и еще раз труд. Посмотрите, как работают на тренировках Женя Рудаков, Володя Мунтян или Витя Колотов, да, впрочем, и вся команда – до седьмого пота, до чертиков в глазах.

В беседе, как и на поле, он быстро «заводился». Говорил запальчиво и напористо, словно боялся, что собеседники его не поймут.

– У каждого из нас есть друзья, жена или невеста, любимый театр, – продолжал Олег. – Но как много времени в течение сезона я и мои товарищи можем отдавать им? К сожалению, гораздо меньше, чем хотели бы. Думаете, жалуюсь? Нет, просто хочется, чтобы люди знали и оборотную сторону медали.

…В квартире на улице Уманской, где жил тогда со своими родителями Олег, все напоминало о спорте – вымпелы, значки, кубки, медали. Что ж, так и должно быть. Все члены этой семьи – спортсмены в прошлом или в настоящем. Мать Олега Екатерина Адаменко – заслуженный мастер спорта, отец Владимир Блохин ни в одном из видов спорта, которыми занимался, высоких результатов не добился, но полюбил спорт и со временем стал руководителем городской организации общества «Трудовые резервы». Нарушил семейную традицию лишь старший брат Олега Николай, который, получив первый разряд, ушел из легкой атлетики. Он увлекся химией, стал кандидатом наук.

В одной из статей как‑то писали, что путь Олега Блохина в спорте был удивительно легок и прост: «Все четко и прямо. Юношеская команда „Динамо“, дублирующий состав, молодежная, первая, олимпийская сборная страны. И в каждой из команд – голы, голы, голы…» Когда я процитировал Блохину эти строки, он громко рассмеялся:

– Прямо как в рождественской сказке о везучем мальчике! К сожалению, а может быть, к счастью, в жизни все много сложнее. Я ведь довольно долго сидел на скамье запасных. А когда мне наконец дали футболку основного состава, команда не сразу меня приняла.

– Выли обиды?

– Нет, все справедливо. Почти все молодые входили именно так. Особенно форварды. Судите сами, сколько сил, нервов и энергии тратится на то, чтобы создать у ворот соперника голевую ситуацию. И все может пойти насмарку – и чаще всего так и случается! – если ошибается тот, кому доверяют завершить атаку. Так что за прошлое я не в обиде на товарищей по команде. Право на завершающий удар, если хотите, право на гол, надо заслужить.

В современном футболе для успеха, кроме всех прочих компонентов, необходима скорость. Стометровку Блохин пробегал в пределах одиннадцати секунд! Видимо, это качество у него от мамы. Еще в 1969 году на районных соревнованиях школьников он выполнил первый разряд в спринте. Может быть, в шутку, но Валентин Петровский, тренер Валерия Борзова, Блохину‑форварду предлагал поменять футбол на спринт, утверждая, что в этом и есть истинное призвание Олега.

Чаще всего хороший форвард обладает своим «секретным оружием», которое действует до тех пор, пока соперники его не разгадали. Видимо, поэтому лишь немногим советским нападающим удавалось из года в год показывать высокую результативность. Одна из моих бесед с Олегом состоялась в ту пору, когда он в четвертый раз (кряду!) стал самым результативным нападающим чемпионата Советского Союза. Я спросил его тогда:

– Вы не опасаетесь, что защитники скоро найдут все же против вас контригру?

– Об этом я задумывался еще в семьдесят втором году, когда впервые получил приз лучшего бомбардира чемпионата страны. В следующем сезоне голы давались труднее. На что рассчитывать дальше? Мы, футболисты, нередко думаем о Пеле. Защитники ведь не могут посетовать на то, что у них не было времени изучить короля футбола. А он все же забил свою тысячу голов!

– Мечтаете повторить рекорд Пеле?

– Об этом как‑то не думал, а войти в символический «Клуб Федотова» хочу.

Блохин окончил институт физкультуры, а затем поступил на юридический факультет Киевского университета. Возможно, он еще твердо не остановился в выборе будущей профессии, потому что вся его жизнь была наполнена футболом. Популярность киевского динамовца стремительно росла. И не только в стране…

Вспоминаю встречу в 1975 году с центрфорвардом римского клуба «Лацио» и сборной Италии Джорджио Кинальей, которого так же, как и Пеле, приглашали в американскую команду «Космос». Кстати, со слов самого Кинальи я узнал, что хозяин «Космоса» – шеф компании «Банер» мистер Росс – большой друг Кинальи. Мое знакомство с популярным итальянским футболистом произошло в Одессе, где «Лацио» проводил матч с местным «Черноморцем» на Кубок УЕФА. Семья Кинальи жила в Соединенных Штатах, и он почти ежемесячно летал повидаться с женой и детьми. Мой собеседник считал себя почти хозяином «Космоса».

– Мистер Росс любит футбол, но ничего в нем не смыслит, – говорил Киналья. – Поэтому шеф доверяет моим советам.

Разумеется, интересно было поговорить с человеком, который знал все о «Космосе» и о буме, связанном с приглашением в команду Пеле.

Мы сидели с Джорджио в баре одесской гостиницы «Черное море». Он охотно вел беседу. Киналья рассказал, что по условиям контракта за три года Пеле должен получить около семи миллионов долларов и за это время сыграть в футболке «Космоса» 90 матчей.

– Приличная сумма, но это ведь ставка для Пеле! Он – легенда футбола! – воскликнул Киналья.

– А сколько платят остальным? – поинтересовался я.

– Хорошим игрокам «Космос» хорошо платит, но где их взять?! Кстати, сколько может стоить Блохин?

Итальянец испытывающе посмотрел на меня.

– Вы видели Блохина в игре? – поинтересовался я.

– Да, когда сборная Италии встречалась с вашей командой в Москве. Видел разочек и по телевизору, когда «Динамо» играло с «Ференцварошем» в финале Кубка кубков. Не надо быть большим мудрецом, чтобы понять: Блохин – форвард экстракласса! В наших газетах о нем уже писали как о суперзвезде.

Вопрос Кинальи о цене Блохина я принял за шутку и ответил шуткой: обещал после возвращения в Киев поговорить с Блохиным и с руководителями «Динамо». Но Киналья не шутил. Он говорил серьезно.

– О'кей, синьор, поговорите, – оживился итальянец. – Это будет неплохая сделка. Поверьте, за этого парня сейчас заплатят не намного меньше, чем за Пеле…

Не скрою, такое из уст именитого форварда профессионального клуба было приятно слышать. Ведь так высоко давненько не ценили советских игроков. Но я вынужден был огорчить своего собеседника, просветив на тот счет, что в Советском Союзе футболистам неведома купля и продажа игроков. Киналья не знал этого, а узнав, присвистнул:

– Просто сказки какие‑то! Ваши парни должны быть поистине счастливы…

Летом 1975 года, когда мы с одним московским журналистом пришли домой к Олегу Блохину, он был печален. Его ногу до самого колена прятали бинты, и он время от времени ладонью поглаживал их, будто пытался усмирить боль. У нас было заготовлено к Блохину сорок вопросов. И, помнится, первый мы задали на злобу дня:

– О чем вы, Олег, думаете, когда, прихрамывая, идете по полю после грубой игры соперника?

Он помрачнел еще больше.

– О боли своей думаю, – сказал Блохин. – Прислушиваюсь к ней: не опасна ли травма? Смогу ли играть? А бывает, и злость кипит в душе против обидчика. Особенно если тот намеренно ударил по ногам.

Среди прочих мы задали Блохину самый банальный вопрос: как он стал футболистом? Отвечая, он говорил тепло и, казалось, уже забыл о боли. Даже просто говорить о футболе – это чувствовалось – было для него огромным удовольствием.

– Мяч гонял с четырех лет. Прямо на пустырях, во дворе – где придется. В десять лет отец привел меня в динамовскую футбольную школу. После экзамена меня приняли, и я стал учиться футболу.

Во время той беседы 22‑летний форвард и не помышлял, что через каких‑нибудь полгода попадет в разряд звезд, но в канун нового, 1976 года традиционный референдум, проводимый французским еженедельником «Франс‑футбол», назвал форварда киевского «Динамо» и сборной СССР Олега Блохина лучшим футболистом Европы 1975 года. Он стал обладателем «Золотого мяча».

Прошло еще пять лет. И вот в декабре 1980 года я шел к Олегу Блохину с твердым намерением поговорить с ним о будущей книге. Эта книга, по замыслу издательства, должна быть написана от лица Блохина. И я перебирал в памяти наши прежние беседы, размышляя о том, что захочет рассказать о себе в книге сам Олег.

За окном было морозно, а в комнате тихо, не мешая разговору, звучала музыка, вкусно пах кофе, сваренный двукратной абсолютной чемпионкой мира по художественной гимнастике Ириной Дерюгиной – три дня назад она стала женой Олега Блохина.

– О чем бы мне самому хотелось рассказать в книге? – повторил вопрос Олег. – Думаю, что надо правдиво и честно показать жизнь советского футболиста. Рассказать о ближайших товарищах, о команде. Показать и то, что скрыто от глаз болельщиков. Думаю, что читателю будет интересен футболист и вне футбольного поля. Но это все же, согласитесь, только гарнир. Основное блюдо все‑таки футбол – тренировки, матчи, борьба!

– И вы все это хорошо помните?

– Пока помню. Помню, как десятого января 1970 года меня зачислили в команду. Представляете волнение семнадцатилетнего паренька, попавшего в такой знаменитый клуб?! Потом борьба за место в команде. Тоже интересно.

– И голы свои хорошо помните? Их ведь за этот десяток лет уже больше двухсот! Интересно, что вы, Олег, чувствуете, когда забиваете гол?

– Если я скажу, что испытываю радость, то это, видимо, не будет для вас откровением, но это будет правдой. Да, каждый раз – радость, и иначе к этому относиться невозможно. Гол – всегда маленькое чудо.

– А какие из десяти прожитых в большом футболе сезонов оставили у вас наиболее яркое впечатление? О каких в будущей книге надо бы рассказать поподробней?

Он задумался. Потом сказал:

– Каждый оставил какой‑то след. Выл по‑своему хорош или плох. Десяток разных лет жизни в большом футболе… Конечно же, самые значительные – мои первые золотые медали и Кубок СССР, потом Кубок кубков, Суперкубок! Все это ярко и свежо в памяти.

– Но футбол, как вы сами заметили, состоит не только из приятных моментов – Еще бы! – воскликнул Блохин. – И об этом надо писать. Надо вспомнить о травмах.

– Значит, вы считаете, что необходимо серьезно поговорить о грубости в футболе?

– Естественно! Грубость – это ведь серьезная проблема и в нашем футболе, и в мировом… Одним словом, нам есть о чем рассказать.

– В таком случае давайте, Олег, рассказывайте, а я буду добросовестно записывать ваш рассказ.

…Приближался 1981 год, и мы договорились, что с первых дней января начнем работу над книгой. Начали только в апреле. Это оказалось не таким уж простым делом. Главное препятствие – отсутствие свободного времени у Блохина. Порой все мои попытки встретиться с Олегом для очередной беседы заканчивались лишь телефонными переговорами. Примерно такими, как тот, июньским днем, когда Блохин прилетел из Алма‑Аты. Там динамовцы Киева сыграли вничью с местным «Кайратом» последний матч первого круга чемпионата СССР 1981 года, они уверенно возглавляли турнирную таблицу. Итак, я позвонил ему в полдень на следующий день после матча в Алма‑Ате.

– С приездом, Олег, с удачным завершением первого круга. Как ваше расписание?

– Завтра утром улетаю.

– Значит, мы сегодня не встретимся?

– Пока даже не могу сообразить. Всю ночь летел, не спал. Думал дома хоть немного отдохнуть, но здесь столько дел! Вчера жена улетела в Сухуми, а мне оставила такой список поручений, что его за сутки не выполнить… Еще свою форму надо успеть постирать, вещи в дорогу собрать. Я присоединюсь к команде только после игры в Москве в составе сборной. Если ничего не помешает, Ирина туда прилетит, и мы эти несколько дней пробудем вместе.

– Олег, к сожалению, наши литературные дела обстоят гораздо хуже, чем выступления «Динамо» на чемпионате страны: команда набирает очки с опережением графика, а вот материал для книги собран лишь процентов на тридцать…

– О‑о, если бы это только от меня зависело! Может быть, в июле‑августе наверстаем упущенное…

Были и некоторые другие сложности. Блохин, к примеру, охотно рассказывал об отце или о матери, о своих товарищах по клубу и сборной страны и, как правило, отделывался скупыми замечаниями о самом себе, о своей игре. Все это подсказало форму книги. Ее основа – рассказ Олега Блохина. А там, где он по скромности или забывчивости что‑либо упускал или умалчивал, рассказ дополнялся сведениями, почерпнутыми из бесед с его родными и друзьями, школьными учителями и тренерами по футболу. О нем охотно рассказывали. Я постоянно чувствовал, что тема эта близка моим собеседникам.

В иных случаях я позволял себе авторские отступления. Впрочем, старался этим не злоупотреблять, ибо знал, что читатель ждет исповеди самого футболиста.

Итак, рассказывает Олег Блохин.

ГЛАВА I. СРЕДИ ЗВЕЗД

В Дортмунде

Это был последний матч уходящего 1979 года: сборная мира против «Боруссии» (Дортмунд). Весь сбор от игры шел в детский фонд ООН (ЮНИСЕФ), и, вероятно, поэтому команду, составленную из сильнейших игроков мира, именовали «гуманные звезды». Узнав о том, что меня приглашают в состав этой команды, я вместе с радостью почувствовал неприятный холодок и какую‑то скованность. Мне впервые предстояло выйти на поле в команде звезд! Получится ли? Ведь, выступая в одной команде с лучшими игроками, имена которых известны во всем мире, я должен был достойно представлять советский футбол. В свое время мои соотечественники, игравшие в подобные командах, выглядели не хуже своих именитых коллег из профессиональных клубов. Когда я еще только‑только делал первые шаги в футбольной школе «Юного динамовца», наши замечательные спортсмены Лев Яшин, Альберт Шестернев и Слава Метревели в составе сборной ФИФА играли, например, на знаменитом стадионе «Маракана» в Рио‑де‑Жанейро в матче против сборной Бразилии, устроенном в честь празднования юбилея бразильского футбола. И пресса высоко оценила их мастерство. И в другие годы наших спортсменов охотно приглашали в сборные мира и Европы. Теперь настал мой черед.

В Дортмунде мое волнение усилилось: футбольные звезды, фотографии которых не сходили со страниц популярных на западе журналов и газет, были совсем рядом. Я пытался избавиться от скованности, но… Психология в спорте вещь серьезная. «Корой» я убеждал себя, что могу сыграть не хуже, чем приглашенные в сборную именитости, но «подкорка», видимо, брала свое: на протяжении многих лет футбольной жизни я слишком много слышал о необыкновенной силе профессиональных клубов и их звезд.

Сборную мира к матчу с «Боруссией» готовили тренеры Бранко Зебец («Гамбург») и Хеннес Вайсвайлер («Кельн»). Мы провели матч в таком составе: вратарь Пантелпч («Црвена звезда», Белград, Югославия), линия обороны – Кальтц («Гамбург», ФРГ), Крол («Аякс», Амстердам, Голландия), Пеццай («Эйнтрахт», Франкфурт‑на‑Майне, ФРГ) и Беккенбауэр («Космос», Нью‑Йорк, США), игроки середины поля и нападения – Боттерон («Цюрих», Швейцария), на 61‑й минуте его заменил Сикс (марсельский «Олимпик», Франция), Киган («Гамбург»), Сушич («Сараево», Югославия), па 71‑й минуте его заменил чехославацкий футболист Паненка из пражского «Богемианса», Круифф («Лос‑Анджелес Ацтеке», США), Ханси Мюллер («Штутгарт», ФРГ), Блохин («Динамо», Киев, СССР), а на 61‑й минуте меня заменил Петрович из «Црвены звезды».

В игре я ловил себя на мысли, что любуюсь 35‑летним Францем Беккенбауэром. Хотя он и сменил футболку «Баварии» на американский «Космос» и шел уже шестнадцатый год его жизни в большом футболе, но игра его по‑прежнему была безупречной. Один из лучших игроков чемпионата мира в Лондоне (1966 год), Беккенбауэр выглядел не менее блистательно на последующих двух мировых чемпионатах и не случайно был включен в символическую сборную мира за двадцать лет – с пятидесятого по семидесятый годы. О таком игроке смело можно сказать: универсальный мастер! Отлично подготовленный физически и технически, он прекрасно владел пасом и ударом с двух ног. Я хорошо знал его по встречам с «Баварией» и думаю, что понял, в чем сила его игры. Беккенбауэр – это игрок, который, получив мяч, лишь в редчайших случаях сразу от него избавляется. Он делал это только тогда, когда его слишком жестко атаковали и не было никакой перспективы выиграть единоборство. А вообще он любил подержать мяч секунды три‑четыре, в течение которых обстановка на поле обязательно менялась. И тогда следовал его знаменитый пас – точно в соответствии с этим изменением обстановки! – в самом выгодном направлении. В самом выгодном из всех, какие только возможны! О его пасе можно сказать также, как некогда отзывались о пасе Эдуарда Стрельцова: «Мяч, посланный им, имеет глаза».

В первом тайме острых моментов было довольно много у обоих ворот, но он все же закончился нулевой ничьей. Сборная вышла на поле без предварительных совместных тренировок, но даже играя «с листа», порой демонстрировала футбол высокого класса.

Через двенадцать минут после перерыва югослав Сушич открыл счет. Минут десять спустя заменивший меня на левом краю Петрович из «Црвены звезды» отлично пробил по воротам «Боруссии», и счет стал 2:0 в пользу сборной. Мне казалось, что «гуманные звезды» смогут удержать победный результат, но гол Петровича словно бы послужил сигналом хозяевам поля к массированным атакам. Инициатива надолго перешла к «Боруссии» и в конце концов была ее игроками материализована. На 78‑й и 83‑й минуте Феге удалось сравнять результат, а на исходе встречи Хольц забил третий мяч. В итоге поражение сборной – 2:3.

Несмотря на поражение «гуманных звезд», в команду которых я был включен впервые, я улетал из Дортмунда в хорошем настроении. Его легко было объяснить. Выйдя на поле вместе с мастерами экстракласса, я быстро почувствовал, что играю в один футбол с ними, легко изъясняюсь с иностранцами на языке паса. Робость и благоговение перед звездами развеялись, тем более что сразу после матча я получил несколько предложений от профессиональных клубов. К примеру, весной 1981 года прямо на три адреса – мой домашний, клуб киевского «Динамо» и Спорткомитет СССР – пришло официальное письмо из французского города Сент‑Этьенн. Руководство клуба предлагало кругленькую сумму в случае моего согласия на контракт. Авторы письма обращали мое внимание на то, что Сент‑Этьенн – город в основном рабочий, среди его населения немало коммунистов и даже мэр города – тоже коммунист.

Говорят, что когда одному из руководителей Спорткомитета СССР показали это письмо, он громко рассмеялся: «В матче со «Спартаком» Блохина заменяют, а «Сент‑Этьенн» готов заплатить за него огромную сумму?!» Имелся в виду полуфинальный матч на Кубок Советского Союза 1981 года, когда киевское «Динамо» в Москве на крытом стадионе проиграло «Спартаку» и выбыло из розыгрыша хрустального приза. Меня тогда действительно заменили после первого тайма. Игра не пошла у всей команды, но старший тренер Лобановский склонен был винить больше всех меня.

Своих «покупателей» из профессиональных клубов я должен был огорчить. А в команде «гуманных звезд» мне повезло сыграть еще раз – в Барселоне.

В Барселоне

В канун 1981 года у меня брали новогоднее интервью. Репортер заглянул в свой блокнот и с пафосом произнес:

– Говорят, под Новый год что ни загадается…

Я понял, что сейчас последует вопрос о моих сокровенных желаниях, о планах. Что ответить? 1980 год, начавшийся для меня не совсем удачно – с залечивания колена после операции, заканчивался вполне благополучно. Я женился, стал членом КПСС, киевское «Динамо» в очередной раз выиграло чемпионат Советского Союза, я забил свой двухсотый гол в официальных матчах. А последнюю игру года я провел в декабре в составе сборной мира. Казалось бы, чего еще желать 28‑летнему футболисту, которому повезло играть в одной команде с такими звездами мирового футбола, как Беккенбауэр, Круифф, Бонхоф, Румменигге, Киналья, Платини… И все‑таки, обдумывая ответ на банальный вопрос репортера, я испытывал какое‑то смутное чувство неудовлетворенности.

– Итак, мои мечты в спорте? – повторил я вопрос журналиста. – Буду откровенен. В Барселоне, играя за команду звезд, на том самом стадионе, где в восемьдесят втором году будут проходить главные матчи чемпионата мира, я подумал, что хорошо бы здесь сыграть еще разок‑другой но уже в составе сборной СССР.

– От кого же зависит, чтобы вы снова надели футболку сборной СССР? От Бескова? – спросил меня репортер.

Вопрос не был оригинален. Мне рассказывали, что в ту пору во многие редакции газет приходили письма болельщиков, которые спрашивали: «Почему Блохина не включают в сборную страны?» С тренером сборной Советского Союза Константином Ивановичем Бесковым у меня действительно не было полного взаимопонимания. В тот период я был отлучен от сборной, за которую играл десять лет кряду, не раз был капитаном и комсоргом этой команды. Но вдаваться в подробности не хотелось, и я ответил:

– Может быть, и от Бескова, но в большей степени, думаю, от меня самого.

…Приглашение сыграть в Барселоне в составе сборной мира я воспринял довольно спокойно. Не переоценивал его. Решил, что тренер из ФРГ Юпп Дерваль, который формировал команду «гуманных звезд», отдает дань не столько моей нынешней игре, сколько прежним заслугам.

Испания. Едва я ступил на ее землю, как сразу ощутил, что прибыл в страну, где в 1982 году пройдет двенадцатый по счету чемпионат мира по футболу. Фюзеляжи авиалайнеров компании «Иберия» украшал футбольный мяч с желто‑красным оперением (цвета испанского флага). Испанская печать уже отсчитывала дни, оставшиеся до начала чемпионата, и официальную эмблему можно было увидеть на каждом шагу. Почти все приглашенные в сборную игроки слетелись в Барселону за день до матча, и Дерваль сразу же пригласил нас на тренировку. Впрочем, то, что происходило на мокром после дождя поле небольшого стадиона, мало походило на полноценную тренировку. В основном «гуманные звезды» разминались самостоятельно и каждый по своему вкусу. Вечером был организован совместный ужин. Правда, я не почувствовал, чтобы это мероприятие хотя бы как‑то сплотило коллектив, ибо после ужина каждый снова был предоставлен самому себе. Даже в день матча не проводилась совместная зарядка, к которой я так привык в своем клубе.

В раздевалке стадиона на каждом кресле аккуратно висела новенькая, с иголочки форма: трусы, футболки, гетры. Но кому ее надевать? Ведь на подобные матчи приглашают обычно семнадцать‑восемнадцать игроков. Тренер называет состав. Вслушиваюсь в фамилии, которые на английском звучат непривычно и для верности загибаю пальцы. На счете одиннадцать слышу: «Олег Блохин» и надеваю футболку с номером «11»…

Мы вышли на разминку на поле стадиона «Ноу Камп» (или «Эстадио Миро‑Сане»), и стотысячная аудитория болельщиков приветствовала сборную, пожалуй, не менее бурно, чем свою любимую «Барселону», с которой нам в тот день предстояло встретиться. В эти минуты у меня снова мелькнула мысль о двенадцатом чемпионате мира. Ведь именно здесь 13 июня 1982 года состоится его первый матч!

Сборная начала игру в таком составе: Пантелич (Югославия), Брандтс (Голландия), Пеццай (Австрия), Бонхоф (ФРГ), Гордильо (Испания), Круифф (Голландия), Платини (Франция), Мюллер и Румменигге (ФРГ), Киналья (Италия), Блохин (СССР). После прошедшего накануне ливня поле было довольно тяжелым. Хозяева приспособились к нему быстрее и почти на протяжении всего матча имели небольшое преимущество. Правда, и нам моментами удавались удачные контратаки на ворота «Барселоны». Но они не отличались дружными действиями команды, а были результатом отдельных всплесков больших мастеров футбола.

На тридцать третьей минуте после удара маленького реактивного Симонсена мяч влетел в ворота сборной, и «Барселона» повела в счете. После перерыва великолепно сыгравший в этом матче Шустер забил второй гол. Проигрывая 0:2, мои партнеры немного активизировались. Самолюбие «звезд» все же взыграло! И спустя три минуты после пропущенного нами второго гола мексиканец Санчес, вышедший во втором тайме на замену, сократил разрыв в счете – 1:2. Но через двадцать минут последовал точный удар Мартинеса – и мяч снова влетел в сетку ворот сборной. За четыре минуты до конца встречи Бонхоф сократил разрыв в счете до минимума, и финальный свисток зафиксировал победу «Барселоны» со счетом 3:2.

Команды покидали поле под аплодисменты заполненных до отказа трибун. Чувствовалось, что болельщикам игра понравилась. Я был огорчен тем, что не забил гол, но это не испортило моего общего хорошего впечатления от матча. На этот раз в команде звезд я чувствовал себя вполне уверенно. У меня все получалось – обводка, игра в пас, удары по воротам. И не было того неприятного холодка, который я испытал, попав в сборную «гуманных звезд» впервые.

В Праге

Вечером 18 августа 1981 года 40 000 зрителей до отказа заполнили трибуны Страговского стадиона в Праге. Матч между сборными командами Чехословакии и Европы входил в программу праздника, посвященного 80‑летию чехословацкого футбола. В Прагу мы прилетели вместе с Давидом Кипиани и тренером Константином Ивановичем Бесковым.

В день матча у тренеров сборной Европы Дерваля и Бескова возникли серьезные проблемы. По различным причинам в Прагу не приехали многие футболисты экстракласса, объявленные ранее в составе сборной континента (Шумахер, Брайтнер, Крол, Румменигге, Вудкок, Шустер). В спешном порядке их заменили другими игроками.

Лишь в первой половине игры нам удалось на равных бороться с хозяевами поля. Как и во встречах в Дортмунде, а затем в Барселоне, игроки сборной звезд хотя и демонстрировали великолепное мастерство, блистали индивидуальной техникой, но в целом их игра была беззубой.

Игроки сборной континента напоминали этаких вольных стрелков, собравшихся для веселой охоты. Казалось, результат матча никого из них не волнует. Может быть, на игре звезд сказалось и то, что у большинства из них еще не начинались чемпионаты стран и почти все они были далеки от своей лучшей формы?

На фоне несыгранной сборной Европы команда Чехословакии выглядела в этот день отлично слаженным ансамблем. Юбиляры выставили на матч своих сильнейших игроков и, к удовольствию трибун (и своему тоже!), показали в этой встрече мощную игру. Вряд ли, конечно, можно было предположить, что сборная Чехословакии учинит столь убедительный разгром – 4:0!‑команде, составленной из лучших игроков Европы. Но это случилось.

Зря говорят, что хорошим футболистам не надо времени для того, чтобы сыграться друг с другом. Еще как надо! Играя в Дортмунде, в Барселоне и в Праге в составах сборных команд мира и Европы, я убедился в этом. Дважды сборные уступали клубным командам и один раз – национальной сборной. Дебют – с самолета на футбольное поле – не получался. И так, кажется, было во все времена. Я где‑то читал, что Лев Яшин, главный герой «матча века»,[1]сразу после игры на «Уэмбли» заявил журналистам, что несыгранная команда, хотя она состоит из звезд, слабее хорошей клубной команды. Впрочем, эту же мысль высказывали еще до рождения самого Яшина. Вот что по этому поводу писали еще наши прадеды:

«Какой бы блестящей ни была индивидуальная игра всех игроков команды, между ними должно быть полное согласие и взаимное понимание, только таким образом на всю команду переходят выдающиеся достоинства ее участников. Без этого команда из одиннадцати звезд футбола всегда будет разбита командой хороших игроков, играющих «комбинированную игру», – это строки из книги, изданной в Москве еще в 1912 году…

Наши рекомендации