Рейчел Кейн Стеклянный дом 5 страница

– Это не шутка. Ты очень ранима, Клэр, и я не хочу…

– Мам, я должна идти. Мне нужно обедать и сделать тонну уроков. Как папа?

– Папа в полном порядке, милая. Он передает привет. О, иди сюда, Лес, и скажи привет своей очень умной дочери. Ты от этого не переломишься.

Шейн передал ей полную чашку нарезанного лука. Клэр прижала телефон около уха и бросила лук на сковороду. Он тут же начал шипеть, введя ее в панику; она подняла сковороду над горелкой и чуть не выронила телефон.

– Привет, детка. Как уроки? – В этом был весь папа. Не «как прошел день?» или «ты с кем-нибудь подружилась?» Нет, его философией всегда было быть первым, все остальное просто помеха на пути.

Но она все равно его любила.

– Уроки замечательные, пап.

– Ты что-то жаришь? Они позволяют вам держать плиту в общежитии? В мое время так не делали, скажу я тебе…

– М-м-м, нет, я только что открыла колу. – А вот это был уже прямой обман. Она поспешно поставила сковороду, подошла к холодильнику и вытащила охлажденную колу, так чтобы можно было открыть ее. Вот. Запоздалая истина. – Как ты себя чувствуешь?

– Отлично. Хотелось бы, чтобы все прекратили беспокоиться обо мне, словно я первый человек в мире, которому сделали подобную операцию.

– Я знаю, пап.

– Доктора говорят, я в порядке.

– Это здорово.

– Я должен идти, Клэр, игра начинается. Ты как там, – о’кей?

– Да. Я в порядке… Папа…

– Да, милая?

Клэр прикусила губу и нерешительно потянула колу.

– М-м-м… Ты знаешь что-нибудь о Морганвилле? История города, или типа того?

– Проводишь исследование, а? Доклад какой-то? Нет, я не слишком много знаю. Университет стоит там почти сотню лет, вот и все, что я слышал. Я знаю, что тебе не терпится пойти в старшую школу, но я считаю, что тебе нужно провести пару лет поближе к дому. Мы уже об этом говорили.

– Я знаю. Просто интересуюсь. Это довольно интересный город, вот и все.

– Ну тогда ладно. Расскажешь потом, что обнаружила. Твоя мама хочет сказать до свидания.

Папа никогда не прощался. К тому времени, как Клэр произнесла «Пока, пап!» он уже ушел, и трубку взяла мама.

– Милая, звони нам, если что-нибудь будет тебя беспокоить, хорошо? Ох, звони нам в любом случае. Мы тебя любим!

– Я тоже тебя люблю, мам. Пока.

Она повесила трубку и уставилась на поджаривающийся лук, затем на рецепт. Когда лук стал прозрачным, она смешала его с говядиной.

– Ну, закончила врать людям? – Спросил Шейн, и обошел вокруг Клэр чтобы пересыпать немного тертого сыра на чашу весов. – Такос. Замечательно. Черт, я рад, что проголосовал за кого-то талантливого.

– Я это слышала, Шейн! – крикнула из гостиной Ева, а потом хлопнула входная дверь. Шейн поморщился. – Почисти свою ванную в эти выходные!

Шейн поморщился.

– Перемирие!

– Ладно.

Ева вошла, лоснящаяся после уличной жары. Пот размыл весь ее макияж, и она оказалась удивительно молодой и симпатичной без него.

– О Боже, похоже на настоящую пищу!

– Такос, – Гордо сказал Шэйн, как будто это была его идея. Клэр толкнула его под ребро, или вернее, попыталась толкнуть. Его ребра были намного тверже ее локтя.

– Оу, – произнес он. Не похоже на вскрик от боли.

Клэр выглянула в окно. Быстро опускалась техасская ночь, бешеное сияние дневного солнца как всегда внезапно уступило место теплым липким сумеркам.

– Майкл здесь? – спросила она.

– Наверное. – Пожал плечами Шейн. – Он всегда появляется к ужину.

Они втроем выстроились в ряд и у них образовалось что-то на подобие сборочного конвейера: Клэр выкладывала мясо на лепешки тако, Ева добавляла подливку, Шейн ложкой накладывал консервированные бобы на тарелки, – когда к линии добавилась четвертая пара рук. Майкл выглядел словно только что проснулся и принял душ – мокрые волосы, сонные глаза, капли воды все еще скатывающиеся на воротник его черной вязаной рубашки. Как и Шейн, он носил джинсы, но он пришел в туфлях.

– Эй, – поприветствовал он их. – Выглядит неплохо.

– Это Клэр приготовила, – перебила Ева открывшего рот Шейна, и, повернувшись к ней, добавила: – Не позволяй Шейну захапать лавры.

– Я и не собирался! – Шейн выглядел обиженным.

– Да ну-уууу?

– Я овощи резал. А ты что делала?

– Навела после тебя порядок, как всегда.

Майкл посмотрел на Клэр и скорчил рожу, изображая, как ему надоели эти перепалки. Она засмеялась, взяла свою тарелку и пошла в гостиную.

Кто- то – «Майкл», догадалась она – очистил большой деревянный стол около книжных шкафов и поставил вокруг него четыре стула. Вещи, которые были свалены на нем – коробки с видеоиграми, книги, нотные записи – перекочевали на другие места при этом абсолютно игнорируя какой-либо порядок. «Может быть, – поправила себя она, – это была идея Шейна». Она поставила свою тарелку на стол, тут же рядом оказалась тарелка Евы, а потом девушки вместе сходили на кухню за холодной колой, вилками и салфетками.

Майкл и Шейн зашли в комнату, сели и начали ковыряться в пище как это обычно делают мальчишки. Ева ела спокойно. А Клэр, неожиданно ощутив страшный голод, обнаружила что ест свой второй такос, в то время как Ева только заканчивала свой первый.

Шейн уже направлялся за добавкой.

– Эй, стиляга, – сказал он вернувшись с нагруженной тарелкой, – когда у тебя следующий концерт?

Майкл перестал жевать, сверкнул взглядом на Еву, потом на Клэр, тщательно дожевал пищу и только потом ответил:

– Когда я буду готов.

– Жалко. У тебя был плохой вечер, Майк. Соберись. – Ева нахмурилась на Шейна и покачала головой. Шейн проигнорировал ее знаки. – Серьезно, мужик. Ты не можешь позволить им выбить тебя из колеи.

– Я не собираюсь, – сказал Майкл. – Даже если ты будешь биться головой о стену, пока она не рухнет, утверждая обратное.

– Ну как обычно. – Вздохнул Шейн. – Проехали. Просто скажи, когда захочешь прервать свое отшельничество.

– Я не бросил это. Я репетирую.

– Как будто ты и так не достаточно хорошо играешь. Пожалуйста, не надо.

– Не вижу связи, – сказал Майкл. Шейн, хрустя едой, потер свой большой палец об указательный. – Да, я знаю, играть это мое призвание. Сменим тему. Как прошло горячее свидание с Лизой? Взял на прокат туфли, чтобы впечатлить ее?

– Ее зовут Лора, – ответил Шейн. – Да, она была горяча, все при ней, но я думаю, для тебя она была бы еще горячей – все время рассказывала, как она видела тебя в прошлом году в Ветархаузе и ты был такой потрясающе изумительный. Это было похоже на свидание в троем, только без тебя, слава богу.

Майкл самодовольно буркнул:

– Заткнись и ешь.

Шейн показал ему средний палец.

В общем, вечер удался.

Майкл и Ева мыли посуду, а Клэр болталась в гостиной, раздумывая чем бы заняться. «Делать уроки» звучало скучно – к ее удивлению. Шейн сконцентрировался на выборе видеоигры, положив босые ноги на кофейный столик. Не глядя на Клэр, он спросил:

– Хочешь увидеть кое-что классное?

– Конечно, – ответила она. Она ожидала, что он включит игрушку, но он положил диск обратно в стопку, встал с дивана, и пошел вверх по ступенькам. Она постояла внизу, глядя на него и гадая, что делать. Шейн сделал приглашающий жест с верхних ступенек лестницы, и она пошла за ним.

Второй этаж был тих и скудно освещен; она поморгала, чтобы глаза привыкли к полумраку, и увидела, что Шейн уже прошел до середины коридора. Он направляется в свою комнату? Нет! И у нее возникли жаркие фантазии, в которых ее голова находилась рядом с его на подушке и они… но Боже, что за бред лезет ей в голову? Видимо, Шейн просто… просто… Интересно, а зачем он ведет ее сюда?

Шейн сдвинул в сторону картину, висящую на стене между его и Евиной комнатой, и нажал на скрытую кнопку.

И на другой стороне стены открылась дверь. Она была замаскирована панелями, и Клэр никогда бы не догадалась о ее существовании. Шейн просиял будто изобрел колесо, заметив, как Клэр едва сдерживала изумление.

– Круто, да? Этот чертов дом полон такой фигни. Поверь мне, в Морганвилле имеет смысл сделать парочку тайников. – Он открыл дверь, за которой сразу же начиналась лестница, и начал подниматься. Она ожидала, что ступени будут пыльными, но кругом царила идеальная чистота: дерево было идеально отполированным. Ноги Шейна оставляли на нем следы пальцев и пятки.

На верху этой узкой лестницы, состоящей всего из восьми ступенек, была очередная дверь. Шейн открыл ее и просто закинул ключ внутрь.

– Когда я впервые увидел эту комнатенку, я просто офигел. Логово Вампира. Что скажешь?

Если бы она верила в вампиров, то сразу бы признала его правоту.

Это была маленькая комнатка без окон, и она была старой. Возможно из-за антикварной мебели в темных тонах она вызывала ощущение чего-то древнего, чего-то совсем непривычного. И здесь было холодно. Холодно посередине техасской полосы сильного жара.

Она задрожала.

– Об этой комнате знают все?

– О да. Ева говорит, что это место проклято. И я не могу ее за это винить. Комнатушка и меня самого пугает до чертиков. Но все равно здесь клево. Мы должны были спрятать тебя здесь во время визита полицейских, но все случилось неожиданно. Вывести тебя незаметно было сложно, они могли увидеть тебя через окно кухни. Они – любопытные ублюдки. – Шейн пересек толстый персидский ковер и шлепнулся на темно-красную викторианскую кушетку. Поднялось облако пыли, и он кашляя отклонился от нее.

– Ну и что ты думаешь? Майкл проводит здесь свои зловещие дни в немертвом сне, или как?

Она моргнула.

– Что?

– Ой, да ладно. Ты думаешь, что он – один из них, верно? Причина, по которой он не появляется днем?

– Я… я ничего такого не думала!

Шейн кивнул с унылым видом.

– Верно. И тебя сюда не посылали.

– Посылали… посылали сюда, зачем?

– Я вот тут подумал… Копы тебя искали, но что если они искали тебя, чтобы мы захотели оставить тебя тут, вместо того, чтобы выгнать. Так что? Ты работаешь на них?

– На них? – эхом пискнула она. – На кого «на них»? – Шейн вдруг посмотрел на нее, и она снова задрожала. Он был не похож на Монику, нисколько, но он тоже сейчас не играл с ней. – Шейн, я не понимаю о чем ты. Я приехала в Морганвилль, чтобы учиться, и меня избили. Я пришла сюда, потому что боялась. Если ты мне не веришь, ну, наверное, тогда мне лучше уйти. Надеюсь, тебе понравились такос.

Она подошла к двери, и смущенно остановилась.

На ней не было ручки.

Шейн тихо произнес позади нее.

– Знаешь почему я думаю, что это комната вампира? Отсюда не выйти, если не знаешь секрет. Это очень удобно, если любишь приводить жертв с собой, чтобы немного перекусить.

Клэр развернулась, ожидая увидеть Шейна стоящим с огромным ножом, который он использовал для резки лука. Да, она нарушила первое правило ужастиков… или второе?… Она доверилась тому, кому не следовало…

Но он по- прежнему, непринужденно развалившись, сидел на кушетке, раскинув руки по обе стороны.

И даже не смотрел на нее.

– Выпусти меня, – попросила она. Сердце бешено заколотилось.

– Через минуту. Сначала ты скажешь мне правду.

– Я сказала! – Она заплакала от ярости и унижения. Опять. – Проклятье! Думаешь, я собираюсь навредить тебе? Навредить Майклу? Я? Я – единственная, кто здесь пострадал!

Он посмотрел на Клэр, и она с облегчением заметила, как тает его решимость. Его голос стал намного мягче, когда он заговорил.

– Если бы я хотел убить Майкла, я бы выбрал для этого кого-то вроде тебя. Кому легко будет добраться до нас, Клэр. Отравить пищу, воткнуть нож ему в спину… А я должен присматривать за Майклом.

– Я думала, это он присматривает за тобой. – Сердито парировала она. – Почему ты считаешь, что кто-то хочет убить его?

Шейн приподнял брови.

– Всегда кто-то хочет убить вампира.

– Но… он же не… Ева сказала…

– Да, я знаю, что он не вампир. Но он не встает до конца дня, не выходит из дома, и я не смог убедить его рассказать, что с ним происходит, так что ничего достоверно не известно. И кто-нибудь рано или поздно может сделать похожие выводы. Большинство людей в Морганвилле, непосвященные или под защитой – вроде тебя – как кролики на убой. Но некоторые из них дают сдачи.

Она моргнула, чтобы смахнуть последнюю слезинку.

– Вроде тебя?

Он склонил голову набок.

– Может быть. Но вернемся к тебе. Ты охотница, Клэр?

– Я ни на кого не работаю. И я бы не стала убивать Майкла, даже если бы он был вампиром.

Шейн засмеялся.

– Почему нет? Кроме того факта, что он смог бы сломать тебя надвое словно прутик, если бы был вампиром.

– Потому… потому что… – Она не могла выразить это в словах. – Потому что я люблю его.

Шейн наблюдал за ней несколько долгих секунд, затем нажал на голову льва с резного подлокотника кушетки.

Дверь щелкнула и отворилась на полдюйма.

– Ты меня убедила, – сказал он. – Ну что, по десерту?

Она не могла заснуть.

Возможно, дело было в воспоминаниях о той жуткой готической комнате, которую, как она подозревала, Ева глубоко и по-настоящему любила, – но внезапно ее милая уютная комнатка показалась полной теней и скрипа старого дерева, который под завывание ветра звучал так, будто кто-то крадется. Возможно, дом ест людей, – думала Клэр, лежа одна в темноте и наблюдая за качанием тени от веток на дальней стене. Ветер заставлял прутики постукивать по окну, и это создавало ощущение, будто кто-то пытался залезть внутрь. Ева говорила, что вампиры не могут попасть внутрь, но что если могут? Что если они уже внутри? Что если Майкл?…

Она услышала мягкий серебристый звук, и поняла, что это Майкл играет внизу. Что-то в этом звуке помогло ей – оттолкнуло тени прочь, превратило их во что-то обычное и успокаивающее. Это был просто дом, и они были просто живущими в нем подростками, и если и было что-то плохое, то оно осталось снаружи.

Успокоенная, она уже почти задремала, когда какой-то шум напугал и разбудил ее. Когда Клэр взглянула на часы около кровати, было около полшестого. Солнце еще не осветило небо, но уже светало; мягко сияющие звезды побледнели, и небосвод постепенно становился темно-синим.

Майкл все еще тихонько перебирал гитарные струны. Он когда-нибудь спит? Клэр выскользнула из постели, накинула одеяло на плечи поверх своей спальной футболки, и вышла во все еще темный коридор. Миновав секретную дверь, она с содроганием взглянула на нее и продолжила свой путь в ванную. Когда она достигла своей цели и причесала волосы, она тихонько прокралась вниз по лестнице и села, закутавшись в одеяло и слушая игру Майкла.

Его голова была опущена, и он целиком погрузился в мелодию. Клэр смотрела, как легко и быстро его пальцы перебирают струны, тело медленно покачивается в такт, и ощущала глубокое чувство… защищенности. Рядом с Майклом не может случиться ничего плохого. Она просто знала это.

Зазвонил стоящий около него будильник. Он испуганно подскочил и шлепнул на кнопку, затем встал и отложил гитару. Она озадаченно наблюдала за происходящим. Он должен куда-то идти? Или он заводит будильник на время когда нужно ложиться спать? Ух ты, вот это одержимость…

Майкл постоял, глядя на будильник как на злейшего врага, затем развернулся и подошел к окну.

Небо приобрело цвет темной бирюзы, все звезды, кроме самых ярких, уже исчезли. Майкл допил остатки пива из бутылки, поставил ее на столик, скрестил руки на груди, и стал ждать.

Клэр уже собиралась спросить, чего он ждет, когда первый луч солнца ослепительно оранжевым лезвием ворвался в окно, и Майкл задохнулся и скорчился, схватившись за живот.

Клэр вскочила на ноги, боясь увидеть агонию на его лице. Движение привлекло его внимание, и он дернул головой с широко распахнутыми синими глазам в ее сторону.

– Нет, – простонал он, и упал на колени, задыхаясь и делая отталкивающий жест руками. – Нет.

Она проигнорировала это и спрыгнула с лестницы, чтобы подбежать к нему, хотя и не имела ни малейшего представления, что будет делать и как ему помочь. Майкл делал глубокие вдохи, корчась от ужасной боли.

Она положила руку ему на спину, почувствовав жар лихорадочно-горячей кожи сквозь тонкую ткань, и услышала, как он издает звук, от которого кровь стыла в жилах.

«Как будто кто-то умирает», – панически подумала она и открыла рот, чтобы позвать Шейна, Еву, кого-нибудь.

Но тут ее рука вдруг провалилась сквозь пустоту. Крик застрял в горле, когда Майкл – прозрачный Майкл – отчаянно посмотрел на нее.

– О Боже, не говори им. – Прошептал он далеким, очень далеким, тающим под лучами утреннего солнца шепотом.

Таким же тающим, как и он сам.

Клэр, все еще открыв рот, не в силах издать ни звука, медленно провела рукой по тому месту, где стоял Майкл Гласс. Медленно, затем быстрее. Воздух вокруг нее был холодным, словно под струей от кондиционера, но холод медленно таял.

Как и Майкл.

– О Боже, – прошептала она, зажав рот обеими руками, чтобы заглушить крик, который просто рвался у нее из груди.

Она должно быть ненадолго отключилась, потому что обнаружила себя сидящей на диване рядом с футляром Майкловой гитары. Чувствовала она себя как-то странно. По-плохому странно. Как будто ее мозг разжижился и плещется внутри головы.

Но все же ей было спокойно. Она потянулась и дотронулась до кожи гитарного футляра. Он был реальным. Затем она отбросила крышку и провела трясущимися пальцами по струнам, извлекая что-то вроде тоскливого шепота.

Он – призрак. Майкл призрак.

Он не призрак. Как он мог быть призраком, если он сидел тут – прямо тут! – за столом и обедал? Такос! Какой призрак будет есть такос? Какой?

Ее рука прошла сквозь него. Прямо сквозь него.

Но он был настоящий. Она прикасалась к нему. Она…

Ее рука прошла сквозь него!

– Без паники, – ошеломленно и громко произнесла она. – Просто… без паники. Этому есть объяснение.

Да, верно. Она должна сегодня же зайти в класс физики профессора Ву и спросить. Она представила себе, что будет дальше. На нее наденут смирительную рубашку и накачают Прозаком или чем-то вроде.

Он сказал: «О Боже, не говори им.». Кому не говорить? Кому?… Он ушел? Он умер?

Новая волна паники почти захлестнула ее, когда кое-что прояснило мысли Клэр, как ведро холодной воды. И это кое-что было нелепым и глупым.

Будильник, стоящий на столике около дивана и звонивший несколько минут назад.

Именно он предупредил Майкла о восходе солнца.

Это происходит… каждый день. Он реагировал так, словно это было вполне обычно, просто болезненно.

И Шейн и Ева говорили, что Майкл спит днем. Они оба были совами; они сейчас спят, и не проснутся еще несколько часов. Майкл мог… исчезать… ежедневно, не привлекая внимания.

Пока она не сунула свой любопытный нос.

Не говори им. Почему нет? Это что, такая тайна?

Она сошла с ума. Это было единственное рациональное объяснение. Но если она сошла с ума, она не может быть рациональной…

Клэр, дрожа всем телом, свернулась калачиком на диване и почувствовала прикосновение холода. Холода, пронзающего до костей. Она села.

– Майкл? – прошептала она, и медленно села. Холод ушел, затем снова коснулся ее. – Кажется, я могу тебя почувствовать. Ты все еще здесь? – Секунда или две без ледяного прикосновения, затем оно медленно продрейфовало по ее коже. – Так – ты можешь нас видеть?

Да, поняла она, когда повторился цикл тепло – холодно.

– Ты не умрешь в течение дня? Стой, где стоишь, если нет, хорошо? – Холод остался с ней. – Вау! Жесть!!!

И вот ведь странно, но она почувствовала себя чуть-чуть бодрее. Да, у нее был разговор с пустотой, но по крайней мере она не чувствовала себя одинокой.

– Ты не хочешь, чтобы я говорила Шейну и Еве?

Определенно нет. Если это возможно, оно стало еще холоднее.

– Я могу как-нибудь – как-нибудь помочь тебе?

Снова нет.

– Майкл – ты вернешься назад?

Да.

– Сегодня вечером?

Снова да.

– Мы поговорим?

Холод полностью исчез. Да.

Она рухнула на диван, чувствуя головокружение и странное опустошение. Около футляра для гитары лежало видавшее виды одеяло. Клэр осторожно переложила инструмент на столик (представляя как невидимый Майкл, ревностно следит за ней), затем завернулась в одеяло и провалилась в сон под аккомпанемент тикающих часов и, звучащей в мечтах, гитары Майкла.

В тот день Клэр пошла на занятия. Ева возражала, Шейн нет. Ничего не случилось, хотя Клэр дважды заметила Монику в кампусе. Моника была окружена поклонниками обоего пола, и не имела времени и желания злобствовать. Клэр опускала глаза и держалась безлюдных мест.

Близился вечер и, хотя ей больше всего хотелось поехать домой и подождать появления Майкла, (боже, хотела бы она увидеть как это произойдет!) она понимала, что это может вызвать подозрения Шейна.

Продолжая идти прямо, она заметила небольшую кофейню, вклинившуюся между магазином роликовых досок и букинистической лавкой. “Точка Сбора”. Здесь работала Ева, и она приглашала ее заходить.

Звонок серебристо звякнул, когда Клэр открыла дверь, и вошла в слегка готичную версию гостиной Стеклянного дома. Черные кожаные диваны и стулья, толстые красочные ковры, стены окрашенные в бежевый и кроваво-красный, масса укромных уголков и закоулков. За откидными и кофейными столиками сидело пять или шесть студентов. Никто не смотрел в книгу или компьютер. Все помещение пропахло кофе и было наполнено жаром.

Клэр постояла секунду в нерешительности, затем села на пустой стул возле стойки, положив свой рюкзак рядом с собой. Барная стойка была по пояс высотой и за ней стояли двое. Одной из них, разумеется, была Ева, похожая на бойкую куколку со своими окрашенными в темный цвет волосами, затянутыми в два хвостика, густо подведенными глазами, и губной помадой драматического черного цвета. Сегодня на ней была черная сетчатая майка поверх красной кофточки. Ева ухмыльнулась, узнав Клэр.

Другой человек был постарше, высокий, стройный, с седеющими волнистыми волосами, спадающими почти до плеч. У него было приятное квадратное лицо, широкие темные глаза, и рубиновая серьга в левом ухе. Хиппи в душе, догадалась Клэр. Он тоже улыбнулся.

– Эй, да это Клэр! – воскликнула Ева, и поспешила выйти из-за стойки, чтобы обнять ее за плечи. – Клэр, это Оливер. Мой босс.

Клэр неуверенно кивнула. Он выглядел милым, но все же он был босс. Начальники заставляли ее нервничать почти также, как и родители.

– Здраствуйте, сэр.

– Сэр? – Оливер обладал глубоким голосом, и еще более глубоким смехом. – Клэр, ты должна кое-что узнать обо мне. Я – не сэр. Поверь мне.

– Истинная правда, – благоразумно кивнула Ева. – Он стиляга. Тебе понравится. Эй, хочешь кофе? Угостить?

– Я… эээ…

– Не пьешь такое, да? – Ева закатила глаза. – Один без кофеина, на подходе. Как насчет горячего какао? Капуччино? Латте? Чай?

– Чай, пожалуй.

Ева вернулась за стойку, что-то сделала, и через пару минут перед Клэр появилась исходящая паром большая белая чашка на блюдце с чайным пакетиком в воде.

– За счет заведения. Ну, в действительности, за мой счет, потому что, босс неподалеку.

Оливер, работающий с какой-то сложной машиной, предназначенной, как догадалась Клэр, для приготовления капуччино, покачал головой и ухмыльнулся. Клэр с любопытством посмотрела на него. Он выглядел как ее дальний родственник из Франции, по крайней мере, с таким же крючковатым носом. Она гадала, был ли он профессором университета или просто вечным студентом. Возможно, было и то и другое.

– Я слышал, что у тебя были проблемы, – Сказал Оливер, все еще сконцентрировавшись на отвинчивающихся частях машины. – Девушки в общежитии.

– Да, – признала она, и почувствовала, как горят ее щеки. – Но уже все в порядке.

– Я в этом уверен. Но слушай, если у тебя снова появится такая проблема, приходи сюда и расскажи мне о ней. Я позабочусь, чтобы это прекратилось. – Он произнес это с абсолютной уверенностью. Клэр моргнула, и его темные глаза на несколько секунд встретились с ее. – Я здесь кое-что значу. Ева сказала, что ты очень талантлива. Мы не можем позволить гнилым яблочкам портить тебе жизнь.

– Ммм… спасибо? – Она не хотела делать это вопросом; так прозвучало само собой. – Спасибо. Я приду.

Оливер кивнул и вернулся к разборке кофемашины. Клэр нашла свободное место неподалеку. Ева выскользнула из-за стойки и уселась на соседний стул, наклонившись вперед со всей своей беспокойной энергией.

– Разве он не классный? – спросила она. – Он за свои слова отвечает, знаешь ли. У него есть что-то вроде источника информации у… – Она показала V пальцами. Вампиры. – Они к нему прислушиваются. Его хорошо иметь на своей стороне.

Клэр кивнула, макнув чайный пакетик в чашку и наблюдая как темные пятна расходятся в воде.

– Ты всем обо мне рассказываешь?

Ева выглядела пораженной.

– Нет! Конечно нет! Я просто… ну, я беспокоилась. Я подумала, может Оливер что-то знает… Клэр, ты сама говорила – они пытались убить тебя. Кто-то должен с этим разобраться.

– Он?

– Почему нет? – Ева покачала ногой в черном Мэри Джейнс на толстом каблуке. На ней были чулки в черно-зеленую горизонтальную полоску. – В смысле, я понимаю, что ты вся из себя самостоятельная, но хватит уже. Немного помощи не повредит.

Она была права. Клэр вздохнула, вынула из чашки чайный пакетик, и отхлебнула напиток. Неплохо, даже в обжигающую дневную жару.

– Оставайся. – Сказала Ева. – Делай уроки. Это действительно хорошее место. Я отвезу тебя домой, о’кей?

Клэр кивнула, внезапно почувствовав благодарность. Здесь было слишком много мест, где она могла пропасть по дороге домой, если Моника все-таки ее заметила. Ей не нравилась мысль идти пешком три квартала по студенческим улицам, где все было таким ярким и оживленным, и по бесцветной тишине остальной части города, где находился Стеклянный дом. Она отставила чай в сторону и достала книги. Ева ушла принять заказ у трех болтающих девушек в футболках женского братства, которые были грубы с ней и хихикали за ее спиной. Ева, казалось, не замечала этого. А если и заметила, ей было все равно.

А Оливер определенно это заметил. Он отложил инструменты, пока Ева суетилась, готовя напитки, и пристально посмотрел на девушек. Одна за другой они замолчали. Не из-за того, что он что-то сделал, просто из-за того, как спокойно он на них посмотрел.

Когда Ева взяла с них деньги, каждая девушка смиренно поблагодарила ее и взяла сдачу.

Они не засиделись.

Оливер улыбнулся, взял одну из частей разобранной машины и отполировал ее, прежде чем установить на место. Наверное, он понял, что Клэр смотрит, потому что достаточно громко произнес:

– Я не потерплю хамства. Только не в моем заведении.

Она не была уверена, имел ли он в виду девушек или то, что она на него пялилась, поэтому поспешила вернуться к своим книгам.

Квадратные уравнения были отличным способом скоротать время.

Смена Евы заканчивалась в девять, как раз тогда, когда ночная жизнь в Коммон Граундс начинала набирать силу. Клэр, не привыкшая к болтовне, шуму и музыке, никак не могла сосредоточиться на учебниках. Она еле дождалась того момента, когда Еву сменили. Угрюмый прыщавый парень одного с Шейном возраста занял ее место за стойкой. Ева пошла за своими вещами и Клэр собрала свой рюкзак.

– Клэр! – Она подняла глаза, удивленная, что кто-то, кроме желающих ее убить, знает ее имя, и увидела Ким Валдез из общежития.

– Привет, Ким, – сказала она. – Спасибо, что помогла мне выбраться…

Ким выглядела взбешенной. Действительно взбешенной.

– Даже не начинай! Ты бросила мою виолончель! Ты хоть представляешь, с каким трудом я ее достала? Ах ты сволочь!

– Но я не…

– Не ври. Ты просто куда-то смоталась. Надеюсь, ты забрала свои мешки и прочее дерьмо. Я бросила их там, так же как ты бросила мои вещи. – Ким засунула руки в карманы и обожгла ее взглядом. – Никогда больше не проси меня помогать тебе. Поняла?

Она пошла к стойке не дожидаясь ответа. Клэр вздохнула.

– Не буду, – сказала она и застегнула рюкзак.

Она подождала несколько минут, народ все прибывал, а Евы нигде не было видно. Клэр встала, и, чтобы не быть затоптанной группой парней, попятилась к столику в темном углу.

– Эй, – мягко произнес кто-то. Она оглянулась и увидела летящую на пол чашку кофе, и бледную руку с длинными пальцами, поймавшую ее прежде, чем она упала. Рука принадлежала молодому человеку – она не могла назвать его мальчиком – с густыми темными волосами и очень светлыми глазами.

– Простите, – сказала она. Он улыбнулся в ответ и слизнул пару капель кофе с тыльной стороны руки бледным языком.

Она почувствовала как горячая волна прокатилось по ее позвоночнику и вздрогнула. Он улыбнулся шире.

– Садись, – велел он. – Я Брэндон. А ты?

– Клэр, – услышала она свой голос и села, бросив рюкзак на пол рядом с собой, хотя и не собиралась этого делать. – Ммм, привет.

– Привет. – Его глаза были не просто светлыми; они были какими-то выгоревшими – такого бледно-голубого оттенка, что казались почти серебряными. Пугающе холодными. – Ты здесь одна, Клэр?

– Я… нет… я… а… – Она лепетала как идиотка, и не понимала что с ней не так. То, как он смотрел на нее, заставило ее почувствовать себя голой. Не в том потаенном смысле «ой-я-думаю-я-ему-нравлюсь». А так, что она хотела спрятаться и прикрыться чем-нибудь. – Я здесь с другом.