Надпись на футболке

Выехав на шоссе, мы с Развалюхой держались на средней скорости. Голова шла кругом. Рейес был и оставался загадкой. Первобытной и неземной. Беспощадной и… взбешенной. Но черт бы побрал эти бицепсы!

Сотовый разразился припевом «Da Ya Think I'm Sexy?» [9]. Я щелчком открыла телефон:

– Да, Куки?

– Ну?

– Ну?

– Ну?!

– Куки, хватит.

– Чарли Дэвидсон, – проговорила она самым что ни на есть материнским тоном, – даже не думай, что тебе удастся скрыть от меня хоть малейшую подробность.

Я прыснула от смеха, но потом подумала о Рейесе, и в груди тут же образовалась невыносимая тяжесть.

– О боже, Кук. Он так… Он такой…

– Потрясающий? Великолепный? Притягательный?

– Добавь к этому очень-очень злющий и считай, что тебе удалось написать его портрет и прибить к стене кувалдой.

Она втянула воздух сквозь зубы.

– Этого я и боялась. Ты должна мне все рассказать. Минуточку, а ты где?

– На шоссе. Выезжаю из Санта-Фе.

– Тогда притормози.

– Прямо тут?

– Да.

– Ладно, но если я умру, то вернусь и буду преследовать тебя всю жизнь. – И это будет справедливо. При первой же возможности я развернулась и поехала обратно в город.

– Договорились. Из того, что мне удалось накопать, у доктора Айболита не было приводов. Но его арестовали, когда он учился в колледже. Что-то связанное с покушением на убийство или близко к тому. Обвинения были сняты, так что в базе данных ничего вкусного.

– Интересно.

– Я тоже так подумала. Сейчас пытаюсь выяснить, что да как. Параллельно я пробовала связаться с сестрой его жены, но тут пока полный ноль. Зато мне удалось выйти на ее брата в Санта-Фе.

– Ага, так вот, значит, зачем мне позарез надо вернуться в город.

– Именно. Я так понимаю, ты выжила?

– Как всегда.

– Брата зовут Лютер Дин.

– Помню. Внушительное, сильное имя. – Такое может быть у расиста. Или на этикетке колбасы.

– Ага. По телефону он именно таким и показался – внушительным и сильным.

– Чудненько. – Это казалось интригующим. – Он сказал что-нибудь по делу?

– Не-а. Он вообще отказался со мной разговаривать. Ух ты.

– А со мной поговорит?

– Не-а.

– Ну и на кой я к нему еду?

– Потому что ты очаровашка. Если кто и сможет его разговорить, то только ты.

– Ты такая душка. Спасибо. Но повторяю: если я умру, то вернусь и буду тебя преследовать.

Куки на мгновение задумалась:

– Вообще-то у тебя действительно есть тенденция к тому, чтобы быть убитой в самых неожиданных местах.

Она права. Было дело. Я даже думала о том, чтобы пройти курс психотерапии, но это отнимет у меня время, которое я могу потратить на валяния на диване. А без меня диван сам в себя корни не пустит.

– Минуточку, – взволнованно вздохнула Куки, – тебе не о чем волноваться. Он подрядчик. А значит, ты будешь на стройплощадке. Погибнуть на стройке, где куча всякого опасного оборудования и инструментов, очень даже легко, так что с тобой наверняка ничего не случится.

– Верно мыслишь. – Какая она у меня все-таки умница. – Адрес дашь? – Я записала адрес под перезвон автомобильных сигналов и щебетанье птиц, а потом сказала: – И найди имя женщины, которая выдвинула обвинения против Айболита в колледже. До смерти хочу узнать, кто она.

– Заметано, босс. Так все нормально?

– Абсолютно. Как только мои коленки перестанут трястись от встречи с богом Рейесом, я буду в полном порядке.

– Господи, – приглушенно выдохнула Куки, – мне бы хоть одного божочка. Всего лишь одного. Я ведь ни капельки не эгоистка.

– Ну, если мой меня прикончит, он весь твой.

– Ты просто прелесть.

На заднем фоне я услышала стук ногтей по клавиатуре.

– Зачем еще нужны лучшие друзья?

– Кстати, мадам Мариголд продолжает писать. Буквально умоляет тебя ответить ей.

У знака «Стоп» я остановилась, чтобы пропустить группу глухонемых детей. Они смеялись над историей, которую знаками рассказывал один из мальчиков. Что-то о том, как учитель, у которого все в порядке со слухом, запрыгнул на свой стол, испугавшись чихуахуа.

– Хорошо, что ты создала липовый ящик, – отозвалась я, хихикая над рассказом мальчика. – Она чокнутая.

Мадам Мариголд была создательницей сайта, посвященного ангелам и демонам. Когда Рейеса пытали последние, я искала любую информацию о них, в том числе в интернете. На одной из страниц упомянутого сайта я наткнулась на слова, привлекшие мое внимание:

«Если вы ангел смерти, пожалуйста, немедленно свяжитесь со мной».

Все это было настолько необычно и любопытно, что на следующий день Куки написала ей письмо, где спросила, что ей нужно от ангела смерти. На что мадам Мариголд ответила:

«Это только между мной и ангелом смерти». Ясное дело, Куки на этом не остановилась. Она

поручила Гаррету написать письмо, в котором он утверждал, что он ангел смерти. Мадам Мариголд снова ответила, написав: «Если ты ангел смерти, то я сын Сатаны». Этого хватило, чтобы ввести меня в ступор секунд на тридцать. Откуда она узнала о Рейесе? Очень сомневаюсь, что это могло быть совпадением. А потом Куки создала мне еще один почтовый ящик. В интересах науки и ужастиков я написала мадам Мариголд, задав тот же вопрос: чего ей надо от ангела смерти. И ожидала очередного динамо. Но вместо этого получила в ответ:

«Долго же мне пришлось тебя ждать ».

Тогда я подумала, что она или действительно ясновидящая, или крайне удачливая шарлатанка. Как бы то ни было, в этом случае я решила оставить все как есть и плыть по течению.

– Думаю, тебе стоит ей ответить, – сказала Куки. – Мне ее немножко жаль. И кажется, она немножечко в отчаянии.

– Серьезно? Почему?

– Потому что она написала: «Я немножечко в отчаянии».

– Понятно. Но у меня сейчас нет времени на эти игры. Кстати, нам надо поиграть сегодня в «Эрудит».

– Я не буду играть с тобой только потому, что ты не хочешь спать.

– Трусиха.

– Никакая я не трусиха.

– Еще какая.

– Чарли…

– Заячья душа.

– Я не боюсь, что ты обыграешь меня в «Эрудит». Я только хочу, чтобы ты хоть капельку подремала.

– Продолжай убеждать себя в этом, чикита.

Через двадцать минут я припарковалась у стройплощадки возле новенького сияющего торгового центра на восточной границе города. Санта-Фе разрастался, о чем свидетельствовала пробка по дороге сюда. Но город все еще сохранял свое очарование благодаря тому, что был единственным в стране, где городские власти постановили обязательное сохранение испанского континентального стиля и стиля пуэбло [10]для всех архитектурных построек. И как результат, Город Отличий [11]был именно таким, каким и должен быть: отличающимся от остальных, особенным, изумительным и одним из самых любимых мной мест на планете.

Выйдя из Развалюхи, я рассматривала наполовину достроенный торговый центр. Кирпичные стены были отделаны керамической плиткой, кое-где располагались деревянные арочные проходы.

– Вам помочь?

Я обернулась и увидела проходящего мимо парня, который тащил какую-то огромную фигню. В его глазах плескался неподдельный интерес. Черт бы побрал Угрозу и Уилл.

– Было бы чудесно. Я ищу Лютера Дина.

– Понятно. – Он осмотрелся, а потом указал на проход, который однажды обзаведется стеклянными дверьми. Внутри стоял какой-то мужчина. – Князь вон там.

– Князь? – Впечатляющий титул. И тот, кто его носил, был таким же. Выглядел он как футболист и кирпичная стена одновременно. Из-под каски торчали блестящие и черные, как соболиный мех, волосы. – Можно мне войти?

– Без этого – нет, – парень постучал пальцем по каске у себя на голове, затем бросил на землю свой груз и потрусил к фургончику, видимо, служившему мобильным офисом, на котором красовался логотип «Строительная компания Дина». Покопавшись в пластмассовом контейнере, он бегом вернулся с ярко-желтой каской в руках. Вручил ее мне и сказал с мальчишеской ухмылкой: – А теперь можно.

– Спасибо.

В других обстоятельствах я бы не преминула подмигнуть ему или вытворить что-то похожее на флирт, но он казался слишком юным, даже для меня. Не хотелось бы питать надеждами его только что наступившую половую зрелость.

– Не за что, мэм. – Парнишка коснулся края каски и снова взгромоздил огромную хреновину на плечи.

Стараясь не наступать на обломки и всякий мусор, я вошла через проход, где когда- нибудь будут двери.

– Мистер Дин?

Здоровенный детина изучал кучу бумаг с архитектурными проектами. Его плечи были настолько широкими, что казалось, ему даже жить с ними неудобно. Мне встречались двери банковских хранилищ, которые не выглядели и вполовину такими же надежными. Он взглянул на меня, и в небесно-голубых глазах отразился лишь слабый намек на любопытство.

– Да.

– Привет. – Я пошла к нему, протягивая руку и надеясь, что он не сломает мне кости. – Меня зовут Шарлотта Дэвидсон. Я частный детектив. Работаю над делом вашей сестры.

Его лицо тут же потемнело, и я опустила руку. Мой инстинкт самосохранения все еще был при мне.

– Я уже передал вашей помощнице, что мне нечего вам сказать.

Эмоциональную нагрузку, скрывающуюся за этими словами, я ощутила, как удар промеж глаз. Гнев, беспокойство и возмущение были такой силы, что у меня в легких не осталось ни капли воздуха. Чтобы прийти в себя, мне понадобилось несколько секунд, а Дин тем временем свернул чертежи и раздавал указания группе рабочих в соседнем помещении. Они мигом бросились выполнять его приказы. Буквально.

– Мистер Дин, уверяю вас, я на стороне вашей сестры.

Он так злобно взглянул на меня, что на моем месте обмочился бы и закоренелый серийный убийца.

– Как, ты сказала, тебя зовут? – Листы бумаги жалко смялись, когда он сжал руку в кулак.

Я тяжело сглотнула.

– Джейн. Джейн Смит. Он сощурил глаза:

– А мне показалось, ты сказала что-то вроде Шарлотта или Шерри.

– Я просто забыла. Недавно я сменила имя.

– Знаешь, что я делаю с людьми, которые лезут в мою семью?

– Я собираюсь переехать в Южную Америку.

– Я делаю им больно.

– И, может быть, сделаю операцию по смене пола. Вы меня ни за что не узнаете, если, ну, станете искать.

– Мы закончили?

Проклятье. Очередной вопрос с подвохом. Он отвернулся и двинулся к офису. Мне стоило ответить «да». Правда, стоило. Но я не могла уйти, оставив о себе такое плохое впечатление. И сразу почувствовала себя дрожащей бесхребетной желеобразной массой. Куки ошибалась. На стройплощадке я все-таки умру. Все, сто процентов вернусь и буду донимать ее днем и ночью.

– Слышь ты, сволочь, – сказала я. Вслух.

В шаге от цели он остановился и повернулся ко мне с отвисшей челюстью. В таком же состоянии находились и все, кто нас слышал, но это было только между мной и князем.

Шагнув вперед, я понизила голос:

– Мне все ясно. Ты решил, что я работаю на Айболита, поэтому не доверяешь мне. – Внезапно испытав прилив любопытства, Дин наклонил голову набок, и я продолжила: – Так вот, все не так. Он не заплатил мне ни цента. Я разыскиваю твою сестру, и если ты не хочешь мне помочь, пеняй на себя. Если кто и может ее найти, то это я. – Выудив из куртки визитку, я засунула ее в нагрудный карман рубашки Дина. Надо признать, карман прикрывал очень и очень твердые мышцы. Удивляясь, что все еще нахожусь в сознании, я добавила: – Позвони, если захочешь узнать, где она.

А потом развернулась и направилась к Развалюхе, пока на глазах у всех не хлопнулась в обморок.

– Что ты сказала?! – За каких-то три слова голос Куки взлетел на октаву. Усмехнувшись и перехватив телефон поудобнее, я сбавила скорость и повторила:

– «Слышь ты, сволочь».

– С ума сойти. Минуточку. Ты это сказала Лютеру Дину или говоришь сейчас мне? Смешная она.

– Я хотела повидать Рокета, чтобы узнать, жива ли Тереза Йост, но там ротвейлера выпустили.

Рокет, гениальный призрак, живет в заброшенной психбольнице, в которую мне приходится вламываться всякий раз, когда я хочу его навестить. Ему известны имена всех, кто когда-либо родился на земле, наряду с тем, живы они или нет. Он мог сказать мне, жива ли Тереза Йост, или добрый доктор все-таки сделал свое дело, и эта информация сейчас была бы очень кстати. Но банда байкеров, которой сейчас принадлежал дурдом, держала ротвейлеров. А мне пока конечности не мешают.

– Черт бы побрал этого ротвейлера. Думаешь, он женат?

– Не знаю, Куки, но уверена, что он предпочитает цыпочек на четырех лапах.

– Не ротвейлер. Брат Терезы. Кстати, звонил твой дядя. Сказал, ты ему нужна, чтобы прочистить засор. Ты нашла новую работу?

Я фыркнула, потом мысленно забрала «фырк» назад, и на меня снизошло прозрение:

– А знаешь, неплохая идея. Как ты смотришь на то, чтобы пополнить ряды сантехников?

Если поискать, я даже могу найти у себя симпатичную трещину. В трубах.

– Я перенесу вашу встречу.

– Уверена? У сантехников большие разводные ключи…

– Сто процентов. Так ты как? – спросила она. По интонации было ясно, что Куки вернулась к разговору о Рейесе, который у нас состоялся раньше.

– Нормально. После нашей встречи во мне достаточно овса на тысячу бессонных ночей.

– Черт тебя дери, Чарли, ты когда-нибудь научишься документировать такие вещи? Мне нужно видеоподтверждение. Наглядные пособия.

– Слушай, я собираюсь заскочить в «Супер Дог». Перекусить и заодно передать послание от мертвого парня его подружке. Пойдешь со мной?

– Не могу.

– Из-за моего сомнительного морального облика?

– Нет. Из-за того, что сейчас три часа, и мне нужно забрать Эмбер из школы.

– Ой, точно. Так значит, мои моральные устои тебя не беспокоят? Куки рассмеялась и повесила трубку.

Я перезвонила Диби – моему страдающему геморроем и находящемуся в вечном стрессе дяде. Он служит детективом в управлении полиции Альбукерке, и именно благодаря ему я официально работаю консультантом полиции и практически регулярно помогаю ему раскрывать дела. Платят неплохо, а иметь доступ к их базе данных – просто мечта.

– Так что там насчет прочищения засоров? – спросила я, когда он взял трубку. – Ты уж извини, но от таких слов попахивает кровосмешением.

– Это фраза была шифром, чтобы ты перезвонила мне как можно скорее.

– Серьезно? – Что у него в голове творится? – А нельзя было просто сказать «Пусть перезвонит мне, как только сможет»?

– Наверное, можно. Но мне хотелось выглядеть крутым. Подавив неуместный смех, я поинтересовалась:

– Дядя Боб, почему бы тебе просто не пригласить ее куда-нибудь?

– Кого?

– Сам знаешь кого.

Совсем недавно выяснилось, что он неровно дышит к Куки. Тревожит ли меня это? Очень. По тысяче причин сразу. Но он классный чувак. И заслуживает хорошей девушки. К сожалению, ему, видимо, придется довольствоваться Куки.

– Над чем работаешь? – полюбопытствовал Диби.

– Пропала жена.

– Надо же, я и не знал, что ты женилась.

– Остряк. Что тебе известно о докторе Нейтане Йосте? – спросила я, осматривая Сентрал в поисках вывески с огромным хот-догом. Никак не могла вспомнить, был ли

«Супер Дог» возле магазина игрушек для взрослых или рядом с парикмахерской для собак

«Жизнь по-собачьи». Помню только, что был там намек на секс.

– Я знаю, что его жена исчезла, – отозвался дядя Боб.

– И все?

– Вкратце.

– Ну, тогда выкуси, разгильдяй. Это его рук дело.

– Вот дерьмо. Ты уверена?

– Как тест на беременность после выпускного.

– Значит, дело серьезное. С кем ты над этим работаешь?

– С Куки.

Он тяжело вздохнул:

– Я примерно на семнадцать месяцев опаздываю с отчетами и всякой бумажной хренотенью, но могу покопаться, если хочешь. Посмотрим, что у нас есть на этого мужика.

– Спасибо. А копии мне сделаешь?

– Конечно, почему нет?

Наконец-то. Заведение нашлось рядышком с адвокатской конторой «Секстон и Хоар».

– Давай вместе поедим в «Супер Дог».

– Не могу.

– Из-за моего сомнительного морального облика?

– Нет, из-за того, что меня ночью замучает изжога, если я в такое время поем в «Супер Дог».

– То есть мои моральные устои тебя не беспокоят?

– Не так сильно, как изжога.

Слышать это было приятно. В конце концов, я не довожу до ручки близких людей.

Припарковавшись у «Супер Дог», я вошла внутрь, пристально вглядываясь в бейджи в поисках надписи «ДЖЕННИ». Мне повезло: она стояла у кассы, к которой я подошла. Я сделала заказ, зная наверняка, что, как только передам Дженни послание от Рона, мертвого клоуна, которого я встретила у себя в гостиной, меня засыплют вопросами, и мечты о том, чтобы насладиться хот-догом с соусом чили, печально и одиноко канут в Лету.

В попытке уверовать в романтику я решила не передавать послание слово в слово. Дженни оказалась симпатичной девушкой с темно-русыми волосами и бровями, как у супермодели. И наверняка заслуживала чего-то получше, чем роновское «Поцелуй меня в зад».

Когда она вручила мне хот-дог с чили и картошкой, я сказала:

– Дженни, меня зовут Шарлотта Дэвидсон. У меня для вас послание от друга.

Уже занимаясь чем-то другим, она снова посмотрела на меня. И в тот же миг ко мне устремилось горе, сочившееся из каждой ее поры.

– Для меня? – безразличным тоном переспросила она. Винить ее было не в чем.

– Да. Это прозвучит странно, но мне нужно, чтобы вы уделили мне минутку. Ее худенькие длинные пальцы переплелись. Она ждала чего-то еще.

– Рональд передал, что очень сильно вас любит.

Дженни медленно, размеренно сглотнула пару раз. А потом ее глаза наполнились слезами, которые потекли по щекам, будто кто-то открыл шлюзы. Вот только выражение ее лица не изменилось ни на йоту.

– Вы лжете, – сказала она с горечью, – он никогда не сказал бы мне такого. Никогда.

Отвернувшись, она убежала в подсобку, а я стояла за стойкой, совершенно ошарашенная. Если сравнивать, то я ощущала себя почти так же, как тогда, когда мне было двенадцать, и через меня прошла дочь бедуина, умолявшая позаботиться о верблюдах ее

отца. Вместе с ней прошел мужик, порно-звезда, который отказывался перейти, пока я не назову его Доктор Секс. В общем, чувствовала я себя ни то ни се.

Обойдя стойку, я направилась к двери, за которой скрылась Дженни.

Кто-то завопил «Туда нельзя!», но я уже была в комнате для персонала. Дженни свернулась в клубок на пластмассовом стуле, глядя на постер с кошкой, призывающий

«держаться изо всех сил». Ее лицо было залито слезами.

– Дженни, мне очень жаль, – сказала я.

Утерев лицо рукавом, она посмотрела на меня:

– Он бы никогда так не сказал.

Проклятье, ненавижу, когда меня ловят на лжи. Мне больше нравится, когда я вру, и никто не замечает, как это бывает со звездами на пике карьеры, которых арестовывают или принудительно отсылают в реабилитационные центры.

– Он и не говорил. – Я повесила голову и мысленно поклялась позже заклеймить себя позорным клеймом.

Дженни открыла рот, как будто собиралась о чем-то спросить. Выражение ее лица отражало чистую надежду.

– Он сказал, и я думаю, что в самом лучшем смысле, «Поцелуй меня в зад».

На ее лице медленно сменялись эмоции, а потом она порывисто обняла меня и воскликнула:

– Я знала! – Несколько сотрудников вошли в тесную комнатушку, чтобы узнать, что происходит. – Только так он и мог сказать. – Дженни оторвалась от меня, чтобы объясниться, сглотнув комок в горле: – В конце он был настолько слаб, что с трудом говорил, а я его с трудом понимала. – Она отклонилась еще дальше, чтобы посмотреть на меня. В ее глазах вдруг засияла какая-то догадка. – Погодите-ка. Вы же свет.

– Свет? – переспросила я, изображая невинность и смирение.

– Ну да. Когда он… перед тем, как он умер, он говорил, что видел свет. Вот только свет этот, по его словам, шел от женщины с каштановыми волосами, золотистыми глазами и, – она бросила взгляд на мои ноги, – в байкерских ботинках.

– Правда? – изумилась я. – Он меня видел? То есть, он же должен был идти к другому свету. По другому маршруту. Я вроде как служу тем, кто умирает и не уходит сразу. – Я глянула вниз, осматривая себя. Как же меня бесит, что я не вижу того, что видят призраки. Не вижу этой моей «маячной» яркости. – Мне давно пора проверить потребляемую мощность.

– Так он передал «Поцелуй меня в зад»? – переспросила Дженни, явно не заморачиваясь о том, что я – свет, в который проходят мертвецы. Но позже до нее дойдет.

– Да, – ответила я, настороженно улыбаясь. – Что он имел в виду? Ее лицо озарилось улыбкой, ярче огней полицейских машин.

– Он имел в виду, что хочет на мне жениться. У нас было что-то вроде кодового языка на двоих. – Ее тонкие пальцы поддели ниточку, выбившуюся из ткани форменной рубашки с нашивкой «Супер Дог». – Нам не нравилось ругаться на глазах у других людей, поэтому мы придумали кодовые фразы, даже для приятных вещей.

– Ага, – протянула я, догадываясь, почему она так отреагировала на слова, которые якобы передал Рон. – И что в вашем шифре означали слова «Я очень сильно тебя люблю»?

Дженни смущенно улыбнулась:

– «Уйди с глаз моих, чтоб я тебя не видел, или пусть лучше муравьи съедят мои глазные

яблоки».

– Ничего себе! Замысловатый вы шифр придумали.

Она рассмеялась, но уже через секунду тоска охватила ее вновь, и улыбка на губах стала угасать. Изо всех сил Дженни постаралась и снова широко заулыбалась. Для клиента. Для меня.

– Нет, – произнесла я, положив ладонь ей на плечо, – передо мной вам не нужно притворяться.

В ту же секунду в ее глазах появились слезы, и она снова меня обняла.

И мы сидели так долго-долго, пока сюда то заходили, то выходили парни всех возрастов и размеров. Может быть, только затем, чтобы подивиться на обнимающихся девушек.