Эмпирические исследования в Европе Х1Х века

Социологический интерес к изучению европейских городов в первой половине Х1Х века был стимулирован быстрым ростом их числа, неоднородностью городского населения в период индустриализации, поляризацию (расслоение на очень бедных и очень богатых) и пауперизацию (материальное и духовное падение людей) населения, увеличение преступности и всплеск классовой борьбы. Общественное мнение все более тревожил <бедняк> как постоянная потенциальная угроза устоям общества. В наиболее развитых странах Европы - в Англии и Франции - возник социальный заказ на эмпирическое изучение условий жизни, благосостояния и особенностей поведения различных категорий городского населения, в основном трудящихся и неимущих.

Одним из первых за новую область взялся английский статистик Джеймс Кей-Шаттлуорт, стоявший у истоков санитарной гигиены (моральной статистики) городов. Он создал централизованную сеть советов по районам города и через штатных инспекторов снабженных опросником, получал нужные данные. Вопросы касались состояния жилищ, количества проживающих, обстановки, состояния одежды, рода занятий, состояния здоровья и пр. Его фундаментальное исследование <Моральные и физические условия жизни текстильных рабочих Манчестера> (1832) содержит информацию, которая и сегодня не потеряла своей актуальности.

В 19 в. в Европе сформировалось самостоятельное направление, получившее название социографии (школа Ле Пле)-монографическое описание территориальных и профессиональных общностей с опорой на статистику и наблюдение, результаты которых обычно используются для анализа динамического (исторического) состояния объекта в различное время. К социографии нередко относят, например, исследования, проведенные Б. и С. Вебб, а также Ф. Энгельсом (<Положение рабочего класса в Англии>). Заметный след оставили так называемые монографические исследования рабочих семей Фредерика Ле Пле (1806-1882). В его шеститомном труде <Европейские рабочие> (1877-1879) дана исчерпывающая типология рабочих семей по образу жизни, профессиям и бюджету, информация о технико-экономическом развитии отраслей, профессиональном продвижении молодые рабочих, условиях жизни. Его техника поиска индикаторов для измерения и диагностики социальных отношений получила свое дальнейшее развитие в современной социологии. В ряду классиков социологии города в американских учебниках неизменно называют работу Ф.Энгельса <Положение рабочего класса в Англии> (1845).

Во Франции к числу родоначальников эмпирической ветви социологии города можно отнести Луи Вилларме (1782-1863). Объехав множество городов и промышленных центров, он написал ряд работ, содержащих большое количество разнообразных фактов и наблюдений из жизни простых людей. Эти данные затем легли в основу его работ, посвященных пауперизации и положению рабочих классов в городе.

Немалую роль в изучении социальных проблем города сыграли работы французского врача Александра Паран-Дюшатле (1790-1836). Европейскую известность ему принес двухтомник "Проституция в Париже" (1834), для подготовки которого он использовал данные статистики, документы полиции, интервью и личные наблюдения. Его интересовали не только демографические характеристики проституток, их число в городе и его изменения во времени, но и черты, раскрывающие быт и психологию этого замкнутого мирка - социальное происхождение и место рождения проституток, их социальные характеристики, отношение к семье, браку, религии, а также причины, которые привели их к проституции.

Значительный вклад в развитие социологии города внес Чарлз Бут (1840-1916). Вышедшее в 1889-1903 гг. 17-томное произведение <Жизнь и труд людей в Лондоне>[289] отличалось тщательной проработкой методики и техники сбора и анализа данных. Ч. Бут известен тем, что он стоял у истоков течения, изучавшего экологию города, и социального картирования городских районов. Статистическое описание охватывало сравнительный анализ условий жизни различных слоев населения, связи бедности с занятостью, условиями труда и регулярностью доходов. Три года Бут жил в кварталах лондонской бедноты и провел тысячи интервью с работодателями, профсоюзными лидерами, рабочими. Исследование охватило весь Лондон и потребовало неимоверных усилий. Например, отчет Бута о состоянии религиозности в Лондоне основан на 1800 интервью. Город был поделен на 50 районов, которые были упорядочены по пяти разным критериям: проценту бедности, проценту скученности населения, уровню рождаемости, уровню смертности, проценту ранних браков. Была сделана попытка сопоставить эти критерии. Деление населения на <высший>, <средний> и <низший> классы также было соотнесено с 50 районами города. Для сравнения районов был разработан сводный индекс, полученный при подсчете среднего ранга по четырем указанным критериям[290].

Ч.Бут создал новую классификацию населения на три класса (низший, средний и высший), сравнил условия жизни и труда работников различных отраслей промышленности. Исследование показало, что на некоторых улицах центральной части Восточного Лондона живет до 58% лиц, отнесенных в первые четыре группы <бедных>, а среднее число бедных во всем городе -30,7%. Среди методических находок Бута представляет интерес идея создания цветных социальных карт различных районов Лондона для того, чтобы наглядно видеть распределение всех групп населения в городе. Сегодня социальное картирование городом стало обязательным атрибутом урбанистики. Бут, по существу, был одним из предшественников <экологии города>, ставшей позднее основной темой чикагской социологической школы в США.

Европейские теоретики

В 1905 появилась работа Макса Вебер <Город>[291], которая служит фрагментом более крупного труда, посвященного анализу экономических систем. Он одним из первых показал, что необходимым последствием городского образа жизни выступает снижение вероятности личностных контактов одновременно с ростом частоты контактов вообще. Этот исторический процесс связан с ростом населения городов в капиталистическую эпоху.

Важнейшим экономическим признаком города у него выступает регулярный обмен между местным и пришлым населением, получение прибыли и удовлетворение потребностей жителей, т.е., наличие товарно-денежных отношений и рынка. По отношению к нему другие признаки выполняют второстепенную роль: крепостные стены, размещение в городе княжеской власти, собственного суда, объединений бюргеров и ремесленных гильдий.

Сравнивая между собой восточный и западный город, М.Вебер утверждает, что первый тяготеет скорее к организации поземельной общины, а второй - профессиональной корпорации. По той причине на востоке не могло зародиться гражданского общества. Его родиной служили античные города-полисы и средневековые города-коммуны.

Город в хозяйственном смысле он предлагает отличать от города в административно-политическом смысле. В первом правят бал рынок и деньги, во втором - крепость, гарнизон и наемная армия (она приходит на смену добровольной народной дружине). Предшественниками городских крепостей были сеньориальные бурги (herrschaftiche Burgen), которые почти везде, где имело место городское развитие, были тесно связаны с ним (в древнем Китае, Индии, в Египте и Месопотамии, в гомеровской Греции, у этрусков, кельтов и германцев). Город как особое политическое образование (politisches Sondergebilde) примыкал обычно к такому бургу, принадлежавшему королю. Бург, ойкос, полис, рынок, крепость - пожалуй, основные исторические категории, при помощи которых разворачивается социологический анализ города М.Вебера.

В экономическом отношении Вебер делит город на две основные группы: город потребителей (Konsumentenstadt) и город производителей (Produzentenstadt). Материальное процветание города во многом зависит от того, какие социальные слои являются крупными потребителями. В разных культурах и в разные исторические эпохи градообразующими группами-спонсорами выступали различные социальные группы, в частности, сеньоры со свитой из вассалов (средневековая Европа), чиновники (Китай), крупные землевладельцы-рантье, прожигающие в городах доходы со своих владений (Россия до 1861 г.), наконец, городские рантье, т.е. представители городской аристократии (раннекапиталистическая Европа).

Производительной основой города, также в разное время и в разных местах, выступали сельчане, привозившие свою продукцию в город, античные и средневековые ремесленники, изготовлявшие прямо в городе свои изделия и здесь их продававшие, наемные рабочие и служащие. Античные эргастерии, ремесленные цехи, мануфактуры, заводы и фабрики - все они представляют исторические типы Produzentenstadt.

Поскольку города часто возникали на пересечении морских или караванных путей, то торговая прослойка наряду с другими группами населения внесла значительный вклад в эволюцию города и явилась исключительно активным ферментом городской культуры. Для социолога, считает М.Вебер, не менее важно выяснить то, отчего зависит покупательная способность городского населения: определяется ли она присутствием вотчинников и рантье, тратящих в городе деньги, заработанные на селе, создающих рынок занятости для ремесленников и сервисных служб, или же она объясняется наличием развитого ремесла, реализующего свою продукцию и на местном рынке и в окрестностях. В конечном итоге, минимум существования для занятого населения города зависит от тех средств, которые перепадают ему от представителей знати в виде платы за товары или в виде заработка (в случае работы ремесленников на заказ). В такой ситуации ремесленник ближе к типу наемного рабочего, чем к типу предпринимателя. Специализация и профессиональное разделение труда в городе поднимается на более высокий, чем прежде, уровень: ремесленники одних цехов становятся покупателями товаров, произведенных другими. Капитализм поднимает Produzentenstadt города на максимальную высоту, поскольку мануфактура, фабрика и массовое производство превращают город в мощный промышленный узел.

Макс Вебер указал несколько принципиальных функций, которые отличали город от других населенных мест, - защита, управление, обмен (торговля), ремесленное производство, промышленность (в противовес сельскохозяйственному производству) и разделение труда, приводящее к повышению эффективности общественного производства.

Особенностью древневосточных городов (Древний Египет, Ближний Восток, Индия и Китай) М. Вебер считал необходимость проведения крупных общественных работ (ирригация, регулировании стока рек), которая определила возникновение особого слоя царской бюрократии. Вначале чиновники лишь руководили строительными работами, выступали своего рода прорабами <стройки века>. Но позже временная функция превратилась в постоянную, социальная практика переросла в социальный институт, а социальный слой стал мощным социальным классом. Поскольку чиновники не только определяли рабочий график стройки, но ведали распределением рабочей силы, а также снабжением больших масс людей и финансовым обеспечением работ, им были поручены и налоговые функции.

Так постепенно сложился превосходный государственный аппарат управления, взявший в свои руки военно-хозяйственное снабжение армии. Государственная (т.е. снабжаемая и снаряжаемая за счет государства) армия сделалась основой бюрократической машины. Из статуса добровольной народной дружины, собираемой по случаю боевых действий и обороны страны, египетская (впрочем, не только египетская) армия стала профессиональной, костяк которой составляли наемные солдаты, причем не обязательно выходцы из местных племен, но и иностранные наемники. Чиновники, на ранней стадии представлявшие чисто гражданское ведомство, через несколько столетий превратились в силовой блок, который не только распоряжался сырьевыми и человеческими ресурсами страны, но и диктовал свою волю - явно или неявно - правителю. Силовое ведомство опиралось на хорошо обученную вооруженную массу, а народ оказался совершенно безоружным. Ему оставалось лишь подчиняться.

Перед лицом мощной и планомерно организованной силы не могло возникнуть (в качестве противовеса власти государя) никакой самостоятельной гражданской общины. Такова эволюция восточного города. На Западе, в противоположность тому, в городах действовал принцип самоснабжения, самоснаряжения, что обеспечивало военную самостоятельность каждого ополченца[292].

П.Уитли, рассматривая эволюцию форм городской культуры, обнаружил такие примеры, которые не подпадали под классификацию М.Вебера. расширив типологию городов, он выделил следующие исходные формы: ритуальный город, т.е. предназначенный для консервации социальных традиций; административный город - место нахождения центральной государственной власти и характерного для столиц империй; торговый город, т.е. такой, в котором формировался класс богатых купцов, оказывавших влияние на городские власти в стремлении заставить их своей политикой создать благоприятные условия для производства богатства и капитала; по мере перерастания торгового капитала в промышленный возникали промышленные центры, т.е. города превращались в центры капиталистического производства[293].

Немецкий социолог, Фердинанд Теннис для характеристики сельской поселенческой общности людей предложил концепцию гемайншафта - общины. Городская поселенческая общность - это не община, а скорее ассоциация людей - гезельшафт. Здесь в отличие от сельских поселений гораздо ниже степень социального контроля за поведением людей и выше - уровень разводов и подростковой преступности. В городах больше людей, страдающих психическими расстройствами, выше степень отчужденности друг от друга, ниже средняя продолжительность жизни. Согласно теории аномии, Эмиля Дюркгейма и Луиса Арта, города по своей природе враждебны человеческим отношениям. Город заставляет человека отдаляться от других, обезличенное общение постепенно входит в привычку. Первые исследования, приведшие к таким результатам, были проведены в Чикаго еще в 1930 г. Корреляционные связи показали, что уровень психических расстройств выше в тех районах, где не сбалансирован половой состав населения, в семьях, где не было радио.

Немалый вклад в развитие социологической теории города внесли идеи Георга Зиммеля, изложенные им в работах <Метрополии и психическое здоровье> (1903)[294], где он исследовал воздействие рационализации и монетаризации городской жизни на увеличение нервных стрессов, взаимосвязь денежной экономики и калькуляции с изменением ценностных ориентаций и стереотипов поведения людей, возникновением анонимной свободы, отчуждения и разрушения социальных связей.

Чикагская школа

Значительной вехой в формировании социологии города стала деятельность знаменитой Чикагской школы (Э. Берджес, Р. Парк, Л. Вирт) в 1920-30-е годы. Идейный вдохновитель и лидер Чикагской школы, президент Американской социологической ассоциации (1925), РобертПарк (1864-1944)[295] исследовал социальную мобильность и сформулировать понятие маргинальной личности. Созданная им социальная экология послужила теоретическим основанием исследовательской программы по изучению локальных сообществ в Чикаго; ее прикладной вариант для социологии города был разработан Э. Берджесом[296] и сохраняет свое значение до сих пор. Социально-экологическая теория Парка изложена в его работах <Социальная экология>, <Человеческая природа и коллективное поведение>, <Социология и современное общество>[297] и др., а также в учебнике <Введение в науку социологии> (совместно с Э. Берджесом)[298]. Большой популярностью пользовалась его работа "Город" (1925), где автором были проанализировано влияние социального окружения на человеческую жизнь, рассмотрены биологические и экономические факторы городской жизни.

Американский ученый, профессор Чикагского университета и сотрудник Роберта Парка и президент Американской социологической ассоциации (1947) Луис Вирт (1897-1952) первым ввел в научный оборот урбанизм как социологическую категорию. В своей урбанистической концепции Вирт доказывает, что городской образ жизни характерен ослаблением первичных связей, становящихся фрагментарными и поверхностными. В нем усиливается анонимность общения, уменьшается социальная роль семьи и соседской общины, преобладают вторичные, формально-ролевые, отношения, уменьшается роль традиций и ослабляется социальная солидарность.

В своей книге <Урбанизм как образ жизни>[299] он характеризовал урбанизацию, исходя из размеров территории, плотности и гетерогенности городского населения. Основное значение он придавал двум факторам, а именно а) воздействию города на психологическое состояние жителей и б) влиянию города на социальную структуру населения. Согласно Вирту, экономические процессы способствуют фрагментации городской жизни на обособленные сферы, соответствующие различным видам деятельности. Этот процесс, названный дифференциацией, ослабляет социальные связи, в результате чего индивид чувствует себя все более одиноким в равнодушном мире.

В конце 30-х годов, проводя исследования в рамках гуманистической экологии - общей для всей Чикагской школы теоретико-методологической платформы, - Л.Вирт разрабатывает понятие городского образа жизни. Для этого он связал воедино характеристики пространственной и социальной организации крупного города (большая численность, высокая концентрация, социальная неоднородность населения) с характеристиками особого городского типа личности, который формируется в замкнутых городских пространствах. Городской образ жизни он противопоставлял традиционному укладу жизни сельской общины[300], что делал еще Ф.Теннис, прорабатывая знаменитую концепцию Gemeinschaft и Gesellschaft. Как и он, Л.Вирт считал, что общение горожан носит поверхностный, формальный, анонимный характер. Личные связи (семейные, соседские, дружеские) в городской среде распадаются, социальная сплоченность и социальный контроль ослабляются. Отсюда неустранимое следствие - рост социальной дезорганизации, с одной стороны, и сегментация личности - с другой.

С тех пор концепция городского образа жизни, выдвинутая Виртом, продолжает оставаться одной из наиболее авторитетных в западной социологии, хотя эмпирические исследования, проведенные в более позднее время, и не подтвердили его утверждение о распаде личных связей в крупном городе.

Врезка

Мукерджи Ч., Шадсон М. Чикагские <городовые>

В начале ХХ столетия, когда американская социология развивалась на основе собственных духовных корней, связанных с протестантским движением социального реформизма, и была весьма озабочена <социальными проблемами>, поп-культура вся без изъятий включалась в область социологических исследований. Первые американские социологи и близкие к ним писатели не стеснялись открыто выражать свой интерес к ней. Бывший журналист и ученик Георга Зиммеля Роберт Парк изучал газеты; Джон Деви, оказавший влияние на социологию, социальную психологию и образование, также писал о прессе. Торстейн Веблен, экономист и социальный критик, создавший трактат о <праздном классе>, интересовался всем, что касается жизни состоятельных людей - начиная с увлечения спортом и кончая ливреями их слуг.

Когда был введен учебный курс социологии в Чикагском университете, студентам рекомендовалось изучать повседневную жизнь обычных и <не совсем обычных> людей. В работе Уильяма Томаса и Флориана Знанецки <Польские крестьяне в Европе и Америке>, ставшей визитной карточкой Чикагской школы, использовались источники, раскрывавшие социальную жизнь во всем ее многообразии: автобиографии, дневники, письма польских иммигрантов. Авторы изучали семью, школу, иммигрантскую прессу, проституцию, дансинги, ностальгические воспоминания иммигрантов об оставленной родине. Принадлежавшие к другой традиции - к христианскому социальному реформизму, Роберт и Хелен Линд опубликовали в 1929 г. <Миддлтаун>, тем самым положив начало традиции американской социологии, помещающей в центр своего внимания жизнь городских <коммьюнити>. Супруги Линд подходили к <среднему> американскому городу как антропологи, изучающие жизнь экзотического племени.

Источник: Мукерджи Ч., Шадсон М. Новый взгляд на поп-культуру // http://sociologist.nm.ru/articles/mukerji_schudson_01.htm

Другой представитель Чикагской школы и соратник Р.Парка Эрнст Берджес(1886-1966) разрабатывал прикладной вариант социальной экологии[301]. Главными областями его научных интересов были проблемы урбанизации, социальных патологий в городской среде, социализации личности, семьи и общины. Он много занимался разработкой исследовательской процедуры - широко известна, в частности, его методика "концентрических зон", с помощью которой он выявил социальную неоднородность пространства большого города

Вместе с Парком они составляли блестящий исследовательский коллектив, усилиями которого сформировалось новое направление в социологии, Чикагская школа получила всемирное признание, были решены многочисленные практические задачи и воспитано целое поколение талантливых учеников. В 1923-24 гг. Э.Берджес с коллегами закончили грандиозный проект <Карта Чикаго, составленная на основе социальных исследований> (). В ней обобщалась исчерпывающая на тот момент информация о физических характеристиках, политических границах, зонировании, резидентном и коммерческом развитии, а также вакантных зонах американского мегаполиса.

Достижением чикагских социологов можно считать умение находить тесные связи с городским правлением. Социологи убедили власти Чикаго в том, что компетентное решение острейших городских проблем возможно только на основе глубокой профессиональной социологической проработки этих проблем, выдвижением альтернатив и анализом долгосрочных и среднесрочных последствий перспектив.

В середине ХХ века Соединенные Штаты добились исключительного материального благополучия, опередив все прочие страны по темпам экономического роста и социальному развитию городов. Массовое производство привело к формированию нового феномена - массового потребления, а, стало быть, и развитию среднего класса. Ушли в прошлое преступность, бедность и проституция в крупных городах. Вскоре, а именно в 1960-70-х годах, на горизонте встанет новая проблема - расовое неравенство в больших городах и знаменитый Чикаго потрясут кровавые бойни.

В последние 20 лет, по утверждению Джеффри Моренофа и Роберта Сампсона[302], социальный ландшафт американских городов, в том числе Чикаго, претерпел серьезные изменения. Первая проблема - рост поляризации или, как называют ее зарубежные социологии, сегрегации городских соседств (segregate neighborhoods). В городах увеличивается концентрация бедности. Они испытывают мощный стресс депопуляции.