Вклад религии и идей утопистов в развитие социологии
Сен-Симон, Конт, Анфантэн, Базар, мечтавшие в конце ХIХ в. о новой религии и научном познании общества, были не только социологами, но и священниками. Связь между социологами и священниками возникла в момент зарождения социологии, однако в современной, профессионально ориентированной науке, она исчезла. А. Гоулднер с коллегами, опросив 6,5 тыс. членов Американской социологической ассоциации, выяснили, что 27,6% респондентов в то или иное время желали стать священниками[1].
Многие пионеры американской социологии были священниками либо сыновьями священников. Первые президенты Американского социологического общества Ф. Гиддингс, У. Томас, Дж. Винсент родились в семье священников, а У. Самнер, А. Смолл, Хейс, Ч. Уитерли, Лихтенбергер, Дж. Гиллин и Ч. Хендерсон начинали свою карьеру в качестве священников, а затем уже стали социологами. Е. Фарис даже служил миссионером. Анализ биографий, проведенный в 1927 г. Л. Бернгардом и П. Бэкером, показал, что из 260 обследованных социологов более 70 ранее являлись священниками либо закончили религиозную школу[2].
Неудивительна поэтому фраза А. Смолла, высказанная им в минуты душевного подъема: <Со всей серьезностью и взвешивая каждое свое слово, заявляю, что социальная наука для меня - самое священное таинство, открывшееся мне>. Евангелическая страсть и моралистическая риторика, в тона которых окрашивались произведения ранних американских социологов, объясняются их социальным происхождением и полученным образованием.
Не только американская, но и французская социология была тесно связана с пророчеством. Это документально засвидетельствовал Ф. Мануэль в книге <Пророки Парижа>[3]. Наука о <социальном человеке> родилась в узком кругу французских интеллектуалов-утопистов (Тюрго, Кондорсе, Сен-Симон, Фурье, Конт), которые, подобно античным философам-перипатетикам, создавали новые идеи в неформальном общении и дружеских беседах - в небольших кафе, домашних гостиных, на улице. Происходило это в конце XVIII - начале XIX в.
Восхищенные техническими достижениями научного прогресса, они верили, что история складывается из человеческих поступков и движется энергией разума. Они верили, что социальный порядок можно изменить при помощи тех методов, которые они использовали при свершении революции в физических науках. Люди все больше тянутся к знаниям, и это превращается в мощное социальное движение. Человечество движется от теологической фазы к позитивной через метафизическую. Социология становится царицей социальных наук.
По данным Ф. Мануэля, французские утописты разработали практическую программу позитивной научной религии. Первосвященнику, в роли которого мыслился Конт, подчинялись национальные пророки-социологи, реализующие идеалы переустройства общества на принципах гуманизма в каждой европейской стране. Им подчинялись низшие чины, выполнявшие работу на местах. Получалась сложная иерархическая система, подобная Римской католической церкви. Всего предполагалось подготовить 20 тыс. позитивистских священников, (одного на 10 тыс. европейских семей). Соглашаясь с мнением Ф. Мануэля, Р. Фридрихс полагает, что в своих сочинениях Конт настойчиво проводит мысль о социологе как священнике. Но своей жизнью, практическими шагами он демонстрирует иной образ: социолога - как пророка[4].
Не только Конт, но и другие утописты рассуждали подобным образом. Каждый из них видел себя мессией, который прибыл на землю, чтобы спасти людей. Сен-Симон воображал себя не кем иным, как перевоплотившимся Сократом, О. Конт предпочитал связывать свой образ с именем святого Павла[5].
В отличие от немецких социологов, французские мыслители, пророчествовавшие по поводу социальной науки, не были академическими философами. Для них любое действие было связано не с практикой, а с теорией. Они были глубоко верующими людьми, знали, каким хотят видеть будущее устройство мира, и свои знания часто выражали в социальных манифестах. Подобно израильским мудрецам, они не были пророками в своем отечестве. Конта при жизни на родине не читали. Позитивизм получил признание в Англии благодаря проявленному к нему интересу со стороны Джона Стюарта Милля и Герберта Спенсера. Конта читали в конце XIX в. многие интеллектуалы в России. Позитивизм оказал особое влияние на М. Ковалевского. В Голландии, Италии, Швеции и США позитивизм поддерживала интеллигенция, создававшая небольшие кружки. Зато очень ограниченное влияние он оказал на Дюркгейма. Конта почитали в Латинской Америке - в Бразилии его считали официальным философом, а на изображенном на национальном флаге гербе красовался девиз Позитивистской Церкви Конта - <Порядок и Прогресс>.
Образ социологии как символа веры и инструмента социальных реформ утвердился в США. По выражению пионера систематической социологии в Америке Лестера Уорда, <Истинным поводырем, Моисеем, выведшим людей из пустыни, явится наука: Действительным объектом науки служит то, что приносит благо человеку. Наука, не способная делать это, пусть даже поступающая так, как велит научный метод, нежизнеспособна>.
Л. Уорд, один из основателей американской социологии, целью своей жизни считал создание социологической системы, которая помогла бы человечеству достичь расцвета и благосостояния. Он писал: <Предмет социологии - человеческие достижения. Они подразумевают не то, чем человек является, а то, что он делает. Достижение - это не структура, а функция>. Анализируя учение Л. Уорда, необходимо отметить, что ему, быть может, как никому в мире, удалось органично соединить жесткий натурализм Спенсера с гуманистически, ценностно ориентированной социологией. Получился оригинальный теоретический синтез, которого, пожалуй, не знала еще мировая социология.
Пожалуй, Л. Уорд был ближе к О. Конту, чем к Г. Спенсеру, ближе к А. Смоллу, чем к У. Самнеру. Имея за плечами огромный практический опыт и хорошо зная оборотные стороны реальности, Л. Уорд оставался великим романтиком и идеалистом. Он верил в преобразующие возможности социологов, которые, по его убеждению, должны управлять государством на основе изучения социологических законов. Подобно Конту, он мечтал заменить политику социологией. Следует присоединиться к точке зрения М. Бурового, заметившего: <Ранняя американская социология, возникнув в конце XIX в., была движима контовским стремлением развить науку об обществе, которая сделает политику ненужной. Это, например, было бы верно в отношении самого раннего курса по социологии - <Социологической динамики >Л. Уорда>[6].
Американская социология в конце XIX в., как и французская социология в начале XIX в., начиналась с утопии и пророчества. Но если контовский утопизм был обращен к всемирной истории и социальному макрокосму, то уордовский утопизм - к обыкновенному человеку и социально-психологическому микрокосму. О. Конт - социальный аутсайдер, человек, стоящий вне академического мира и вне государственной деятельности, - остался социальным прожектером. Л. Уорд - социально ангажированный деятель, академический ученый, государственный муж, подвижник - вошел в историю как социальный реформатор.
Огромное место этика и религия занимали в жизни Уильяма Грехема Самнера (1840-1910), которого считают одним из основателей американской социологии. От своего отца -скромного, трудолюбивого эмигранта из Ланкашира, механика по специальности, протестанта по религиозным убеждениям - Самнер унаследовал такие ценности, как трудолюбие, бережливость, благоразумие и умеренность и всю жизнь придерживался этих ценностей. Их он проповедовал в своих сочинениях. Им рано овладела страсть к чтению - уже в 13 лет он прочитал <Иллюстрации к политической экономии> Г. Мартина, сочинения Д. Рикардо и Т. Мальтуса. Позже У. Самнер скажет о себе: <Основные идеи о труде, капитале, деньгах и торговле сформировались в подростковом возрасте>. Не меньшее влияние на него оказали идеи Дарвина о борьбе за существование и выживание сильнейшего. Уже став епископальным ректором в Йельском колледже, У. Самнер, оставаясь верующим человеком, не отказался от концепции свободы предпринимательства и социального дарвинизма.
У. Самнер часто выступал в ведущих газетах, борясь с протекционизмом, защищая свободную торговлю, предупреждая о грядущей угрозе империализма. Деятели республиканской партии добивались его отставки, но безуспешно. До конца жизни в нем видели радикального апостола дарвинизма.
Самнер и не скрывал, что историей правит борьба за выживание: между собой борются индивиды, классы, группы. Законы борьбы за существование объективны, они не могут устанавливаться или отменяться человеком. Так же объективны экономические законы. Экономические силы создают и разрушают социальные институты. Они воздействуют на человеческие интересы, а через них - на человеческую природу. В обществе, как и в природе, царит хрупкое равновесие, установленное борьбой за существование. Реформы, проводимые государством, способны только нарушить его и ничего не исправить в обществе.
Кому призваны помочь реформы? - задается вопросом У. Самнер и отвечает: тем, кого считают <слабыми>. Но, во-первых, искусственно защищать тех, кто не выдерживает конкурентной гонки, значит, нарушать естественный закон борьбы за существование, который сохраняет обществу самых сильных и наиболее приспособленных. Во-вторых, нет точных определений того, кого считать <слабым>, а кого <сильным>. Существуют трудолюбивые и ленивые, бережливые и транжиры, занятые и безработные. Если нам не нравится дарвиновский закон выживания наиболее приспособленных индивидов, говорит У. Самнер, то останется лишь одно выживание наименее приспособленных.
Естественный отбор выносит на поверхность не только самых сильных, но и, будем объективны, самых достойных. Те, кто выигрывают в жизненной схватке, делают карьеру, добиваются успеха, пользуются всеобщим уважением, если, конечно, не нарушают протестантской этики. Проигравшие - ленивые и неумеренные - опускаются на социальное дно. Общественное неравенство отражает нормальное положение дел. Более того, оно справедливо и естественно. Не можем же мы сказать, что выживание сильнейших и гибель слабейших в стае волков или павианов несправедливы. Так же надо судить и человеческое общество. Борьба и выживание сильнейших - условие прогресса человеческой цивилизации.
Жесткий дарвинизм У. Самнера имел политическую подоплеку. Идеологически он склонялся к консерватизму. Капитализм xopoш потому, что основывается на выживании сильнейших. Они составляют класс зажиточных и богатых граждан. Слабые и ленивые занимают нижнюю ступеньку социальной пирамиды. Эволюционная модель общества использовалась У. Самнером для оправдания существующей классовой системы. Согласно его воззрениям, на вершине пирамиды оказываются самые способные и полезные для общества социальные группы. Менять что-либо в такой системе столь же вредно, сколько и бесполезно. Сознательное вмешательство, особенно государственное, способно только нарушить естественный ход событий. Социальные реформы не улучшают, а ухудшают ситуацию, неумело <корректируя> природу. Таким образом, священник А. Смолл и публицист У. Самнер оказались по разные стороны баррикады.
А. Смолл (1854-1926) происходил из семьи священника, поэтому получил основательное образование в области теологии. Его жизненный уклад и характер вполне способствовали разделяемым им христианским ценностям братской любви. Видимо, он ощущал себя в жизни скорее подвижником, нежели теоретиком или эмпириком. Научную кафедру он превращал в трибуну, с которой проповедовал окрашенное в религиозные тона социологическое учение о человеческих интересах.
Он не создал оригинальной и плодотворной теории. По всей видимости, А. Смолл к этому и не стремился. Его притягивала практическая деятельность. Социологию он ценил скорее как инструмент улучшения общества и оптимальную основу для развития социального планирования. А. Смолл считал, что социология должна давать практические рекомендации для социальных реформ, которые призваны улучшать деятельность социальных институтов.
Жизнь современного идола интеллектуальной социологии Пьера Бурдье (1930-2002) - это попытка соединить карьеру ученого-социолога и интеллектуала-практика. В мае 1968 г. Бурдье поддержал студентов и с тех пор постоянно критиковал то европейский истеблишмент и политические власти, то европейских интеллектуалов, возомнивших себя небожителями. На президентских выборах 1981 г. он поддержал комического актера Колюша, который позиционировал себя как народный противовес партиям истеблишмента и таким кандидатам, как Франсуа Миттеран и Валери Жискар д'Эстен. В 80-е гг. Бурдье был близок к независимым левым в лице Объединенной социалистической партии Мишеля Рокара. В середине 90-х гг. Бурдье прослыл пламенным защитником безработных. Он выходил вместе с ними на парижские улицы, а в прессе, активно разоблачая экономические доктрины неолиберализма, разрабатывал стратегию сопротивления господству монополий и глобализации.
Врезка