А. Гутнов Рождение города

Всякий большой город рождается дважды. Пер­вый раз — как поселение, укрепленный лагерь, центр обмена, лежащий на перекрестке видных или сухопутных дорог. Условно — это историчес­кий город. Второй раз — как промышленный центр обширного района, узел разветвленной сети железнодорожных и шоссейных магистра­лей. Условно — современный город. Размещение и первичный план города опреде­ляются природными условиями и топографией местности. Среди природных факторов важней­ший для исторического города — река, во вся­ком случае для городов, возникших на холмис­той равнине средней России. Хорошо защищенный возвышенный берег в из­лучине реки, холмистый треугольник между ре­кой и ее притоком чаще всего служат первой строительной площадкой — начальной точкой развития города. Водоразделы, брустверы кру­тых склонов берега, низины и русла мелких при­токов формируют уличную сеть... И всякий раз, разрастаясь и переходя на проти­воположный берег реки или притока, историчес-

кий город вступает в новую фазу существования, которая находит отражение в его планировке. Таким образом, русла рек и ручьев, даже если они со временем исчезают с поверхности, фиксиру­ют, подобно кольцам на срезе дерева, начальные этапы эволюции города в структуре его плана. Столетиями города росли, развивались и прихо­дили в упадок, но оставались в принципе тем, чем были раньше, — компактными, соизмеримы-

ми человеку поселениями, т.е. сохраняли то ка­чество, которое условно обозначено понятием «исторический город». Новое качество проявля­ется в том, что город утрачивает эти свойства. Второе рождение города подготавливается его по­степенным ростом: строятся промышленные пред­приятия, стягивается рабочая сила. Городской

⁹ Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада / Пер. с фр. М., 1992. С. 58-105.

щей с сеньором за свои права городской коммуной — социальным и эконо­мическим оплотом среднего класса.

Социологу необходимо обратить внимание на следующее: западноевро­пейские города в очень давние времена породили средний класс, стали его опорой, затем преобразили характер европейского общества, изменили его социальную структуру и положили начало тому историческому расхождению и той пропасти, которая отделяет сейчас нас от Европы. Не сегодня, а тогда, в XIV—XV вв., уже было ясно, как далеко мы уходим от своих культурных и исторических корней¹⁰. Русское общество в те времена, а затем еще долгое время оставалось преимущественно сельским, где не было среднего класса рыночного типа (конечно, средний класс как таковой на Руси был, поскольку без него вообще никакое общество не может обойтись, но это был другой, нерыночный средний класс).

Европейский город формировался торговлей, он являлся детищем куп­цов. Города были порождены пробудившейся торговлей, а также подъемом сельского хозяйства, которое стало обеспечивать городские центры припа­сами и людьми, говорит Лс Гофф. При этом город возникал не на самом ме­сте, а близ старого ядра поселения. Это был город предместий, на Западе — portus, у славян — podgrozie.

Средневековые города не были прямыми преемниками античных (во вся­ком случае крупные европейские города), поскольку великое нашествие вар­варов, разрушившее Римскую империю, сравняло с землей и римские горо­да — источник культуры и символ политической власти. Пришельцы нахо-

транспорт становится насущной необходимос­тью — без него не могут осуществляться связи внутри разросшегося города. Развитие транспор­та, в свою очередь, делает возможным освоение новых территорий, но протяженность и неоднород­ность делают город все более аморфным и неудоб­ным для жизни. И в конце концов настает момент, когда город должен получить новую форму. Процесс перерождения исторического города в современный начался в XIX в. и продолжается до сих пор. Подобно тому как реки предопреде­лили структуру первичного плана историческо­го города, какой пространственный фактор пре­допределяет динамику построения плана горо­да современного?

Предлагается ответ: трассы железных дорог, проходящие по территории города. Железная дорога — главная внешняя коммуника­ция города. Промышленный пояс любого круп­ного города отчетливо воспроизводит характер­ные контуры железнодорожной сети, это видно при изучении любого плана промышленного го­рода. И это значит, что железная дорога повли­яла не только на внешние очертания, но и на внутреннюю организацию современного города.

По мере разрастания города железная дорога все больше берет на себя функции и внутриго­родского транспорта. Ее остановки и пересадоч­ные узлы становятся средоточием активности не только возрастающего контингента «пригород-ников», но и жителей самого города... Как реки, служившие отражением и квинтэссен­цией природной ситуации в эпоху первого рож­дения города, железные дороги становятся наи­более характерным выражением ситуации, в ко­торой совершается второе рождение города. Эта, вторая, уже не вполне естественная, но стихий­но складывающаяся «природа», где промышлен­ные зоны образуют «поймы» железнодорожных «рек», а жилые территории играют роль «холмов», по «гребням» которых ложатся проспекты и глав­ные улицы, так же важна для правильного пони­мания логики построения и перспектив развития современного города, как первая, настоящая природа — для анализа его исторического ядра. Аналогия между железной дорогой в современном городе и рекой в историческом плане дает ключ к более глубокому осмыслению «генетического кода» пространственной организации города. Сокращено по источнику: Знание-сила. 1989. № 2.

¹⁰ Действительно, Европа является нашей исторической родиной, если учесть то обстоятельство, что восточные славяне пришли в бескрайние просторы Руси именно из Европы.

дились на крайне низком уровне сельской цивилизации, до которой они мгновенно опустили и городскую культуру Рима. Так и воцарился феодализм, целиком базирующийся на деревне и поместье, а не на городе и ремесле.

За немногим исключением наиболее крупные римские города в средние века исчезли или отступили на второй план.

Венеция, Флоренция, Генуя, Пиза, Милан, Париж, Лондон, Гамбург, Любек являются творением не античности, а нового европейского Средне­вековья. Так, Любек возник в 1159 г. благодаря саксонскому герцогу Генри­ху Льву, пожелавшему привлечь купцов. Он вырос близ военного поселения, возведенного в 1143 г. графом Адольфом фон Шауенбургом вокруг собора и

замка на месте славянского города. Кёльн к началу XI в. представлял собой значительное пространство, обнесенное римскими крепостными стенами. Ря­дом с этими стенами на берегу Рейна появилось крошечное ремесленное по­селение. За короткий срок город вырос до размеров, втрое превосходивших прежний римский город, и был обнесен новыми стенами.

Средневековые города возникали двумя путями — из римских лагерей с их регулярной планировкой и из сельских поселений, где планировка была свободной. Поэтому многие средневековые европейские города как бы со­единяют в себе обе тенденции — хаотические окраины и упорядоченный центр. В самом центре (как когда-то в римском лагере) пересекаются две главные широкие улицы. На их пересечении — рынок и собор, позже рату­ша, по форме повторявшая рыцарский дом с дозорной башней. Сам город заселялся по профессиям: улицы и кварталы оружейников, ткачей, аптека­рей, булочников и т.д."

Города, чтобы зародиться, нуждались в благоприятном сельском окруже­нии, но по мере своего развития они оказывали растущее влияние на сель­ские окрестности. Будучи потребителями, лишь частично участвующими в аграрном производстве (в городах были сады и небольшие виноградники), города нуждались в том, чтобы их кормили. Поэтому вокруг них расширя­лась запашка. От сельской округи города получали не только продовольствие, но и людей. Село активно проникало в средневековый город: горожане вели полукрестьянскую жизнь. Город самоопределялся, как сеньория: сельские окрестности, которые он подчинял своей власти феодального типа (бан), развивались параллельно феодальной вотчине, превращаясь в сеньорию, управляемую на основе феодального бана.

Город испытывал сильное влияние феодалов, которые кое-где, как в Ита­лии, селились в городах. Городские патриции строили каменные дома в виде башен, и эти башни, хотя и служили средством обороны и складами припа­сов, прежде всего были символом престижа, как и у феодалов. Горожане, бесспорно, составляли меньшинство в том преимущественно сельском мире: их численность не превышала 5% всего населения, тогда как 50% его актив­ной части было занято в сельском хозяйстве¹².

¹¹ Ивлев С.А. Художественная культура Средневековья: Материалы для учителя МХК. М.. 2001.

¹² Ле Гофф Ж. Указ. соч. С. 76-77.

С развитием торговли в XI—XII вв. города начинают играть все большую роль. Они защищались рвом и мощными крепостными стенами (часто в не­сколько рядов) с высокими дозорными башнями. Эти стены сдерживали раз­растание города вширь, и ему поневоле приходилось расти вверх, увеличивая этажность строений. Земли было мало, нужно было оставить ее еще на улицы и площади. И потому городские дома, небольшие внизу, старались сильно расшириться кверху, из-за чего верхние этажи часто нависали над нижними.

В архитектурно-планировочном смысле средневековый город имел два ядра — замок феодала и торгово-ремесленное поселение. Они легко разли­чались визуально: замок (политический центр города) либо монастырь (ду­ховный центр) сооружались на неприступной возвышенности, город внизу — кварталы ремесленников и торговцев — постепенно обзаводился собствен­ным поясом стен.

По представлению французского историка культуры Л. Февра¹³, средне­вековый город выглядел следующим образом. Извне его ограждали зубчатые стены с круглыми башнями. К узким городским воротам и подъемному мо­сту вела наезженная, выбитая дорога, которая днем и ночью охранялась стра­жей. Справа от ворот обычно ставился большой грубо сколоченный крест, напротив которого, на возвышении, находилась монументальная виселица (гордость горожан), где дотлевали тела повешенных. Часто над воротами на острие копья водружалась с соответствующим объявлением отрубленная голова, или рука, или нога, какой-нибудь ужасный кусок человеческого тела, расчлененного палачом. Таким способом демонстрировалось правосудие, выступавшее одним из главных символов городской жизни. Сразу за город-

Врезка

Ж. Ле Гофф Средневековый город

Даже если города и не были тем вызовом фео­дализму, тем антифеодальным исключением, какими их зачастую описывают, все равно они представлялись явлением необычным и для человека, жившего в эпоху возникновения горо­дов, выступали как некая новая реальность в том скандальном значении, которое придавало по­нятию новизны Средневековье. Для людей, ничего не знавших, кроме земли, леса, пустоши, город одновременно был маня­щим и пугающим, был соблазном, как драгоцен­ности, деньги, женщины.

Средневековый город не производил впечатления монстра устрашающих размеров. В начале XIV в. очень немногие города достигли стотысячного числа жителей — Венеция и Милан. Население Парижа, самого крупного города к северу от Альп, без сомнения, не превышало 80 тыс., а приписы­ваемые ему 250 тыс. жителей надо признать яв­ным преувеличением. Брюгге, Гент, Тулуза, Лон­дон, Гамбург, Любек, как и другие города перво­го ранга, насчитывали от 20 до 40 тыс. горожан.

Часто и справедливо обращали внимание на то, как деревня проникала в средневековый город: горожане вели полукрестьянскую жизнь, внутри городских стен скрывались виноградники, сады, даже луга и поля, бродил скот, высились навоз­ные кучи.

Франция была тогда мало населена и едва ос­воена, не было всех этих богатых доменов, зам­ков, могущественных городов, что покрывают ее в наши дни. Париж в ту эпоху был совсем мал. И все же для Средневековья контраст города и деревни был ярче, чем для иных обществ и цивилизаций. Городская стена служила наибо­лее укрепленной границей из всех, известных в ту эпоху. Стены, башни и ворота разделяли

¹¹ ФеврЛ. Главные аспекты одной цивилизации //Л. Февр. Бои за историю. М., 1991. С. 282—346.

скими воротами начиналась улица, проложенная прихотливо и небрежно, со сточной канавой посреди проезжей части, с навозной жижей, вытекающей из отхожих мест, в непролазной грязи, когда идет дождь, ни проехать, ни пройти, а когда жарит солнце, такая пыльная, что не продохнуть. И все здесь было вперемешку — мальчишки, утки, куры, собаки, даже свиньи (вопреки запрещающим указам). У каждой городской семьи был свой дом, как в сель­ской местности, с садом, хозяйственными строениями на заднем дворе, с грядками овощей, обсаженными самшитом. И все, как в деревне, потому что жизнь в городе —это деревенская жизнь с небольшими вариациями. В каж­дом доме находился чердак с окном и с блоком для подъема сена, соломы, зерна и зимних запасов продовольствия. В каждом доме была печь, в кото­рой хозяйка со служанками еженедельно пекли хлеб. При каждом доме име­лась собственная давильня рядом с погребом, который в октябре наполнял­ся запахами молодого вина. Наконец, при каждом доме была конюшня с верховыми и упряжными лошадьми и хлев с быками, коровами, овцами, которых каждое утро в каждом квартале пастух собирал звуками рожка, а вечером пригонял домой.

Февр очень наглядно, почти зримо описывает важнейший культурный феномен и характерную черту средневекового города, отличающую его от современного, — проникновение в организацию городского дома сельского уклада жизни. Внутри Парижа еще в XIII—XV вв. были не только огороды, но и пахотные поля, а о городе Майнце говорили, что он частью заселен, частью засеян. Деревня пропитывала и заполняла в городе практически все: она вторгалась внутрь домов, проникала в гостиную горожанина — вместе с

два мира. Города заявляли о своей оригиналь­ности, о своеобразии, кичливо помещая на своих печатях изображения стен, хранивших их покой.

Город был средоточием власти политической и религиозной, резиденцией короля, графа или епископа, единственным местом, где были мо­нументальные постройки, где концентрирова­лись основные сокровища. Штурм, разграбле­ние или обладание городом приносили богат­ство и славу. Города называли «гордыми», «высокомерными», «благородными». Таков Па­риж — «благородный град». Но между X и XIII в. произошел взлет, и образ западных городов изменился. В них возоблада­ла одна функция, оживлявшая старые города и создававшая новые, — функция экономическая, торговая, а чуть позже и ремесленная. Город стал очагом того, что было столь ненавистно фе­одальным сеньорам — постыдной хозяйствен­ной деятельности.

Расцвету городского менталитета благоприят­ствовало скорое появление городского патрио­тизма. Без сомнения, город был ареной борьбы классов, и правящие слои, стоявшие у истоков этого городского духа, первыми воспользовались его выгодами.

Если сельская сеньория не могла внушить мас­сам живущих в ней крестьян ничего, кроме чув­ства угнетенности, если укрепленный замок хотя и предоставлял крестьянам защиту и убежище, но отбрасывал ненавистную тень на их жизнь, то силуэт величественных городских зданий, инст­румент и символ господства богачей в городе, рождал у городского люда смешанные чувства, в коих преобладали гордость и восхищение. Городское общество сумело создать ценности, в известной мере общие для всех жителей, — ценности эстетические, культурные, духовные. Городская гордость проявлялась прежде всего в наиболее урбанизованных регионах Фландрии, Германии, Северной и Центральной Италии. Между городами и их сельской округой устано­вились сложные отношения. На первый взгляд, городское влияние было благоприятным для населения деревень. Крестьянин-переселенец обретал там свободу: или, обосновавшись в го­роде, он автоматически становился свобод­ным — зависимое состояние не признавалось на городской земле, — или же город, завладев своей округой, спешил освободить сервов. От­сюда знаменитая немецкая правовая норма: «Городской воздух делает свободным». Она имела уточнение: «Городской воздух делает

его арендаторами, когда они в положенные сроки доставляли хозяину пло­ды его земли и ставили на лакированные плитки пола свои корзины с дере­венскими приношениями. Деревня заполняла все комнаты летом охапками цветов и зелени, разбросанными по полу или подвешенными под печным колпаком, чтобы поддерживать влажную и настоенную ароматами свежесть воздуха. Зимой она вторгалась в комнаты толстой подстилкой из соломы, которую кладут на покрытый плитками пол, чтобы сберечь тепло для людей и животных. Деревня вторгается и в язык — в нем полно слов, связанных с деревенской жизнью. Счет временам года ведут по стрекотанию цикад, по цветению фиалок, по созреванию хлебов на полях. Город, наполненный са­дами, огородами, зелеными деревьями, —это всего лишь деревня, несколь­ко более густо заселенная. Жизнь там не более лихорадочная и не более ком­фортная, чем в деревне. Город не держит человека в плену¹⁴.

Иногда феодалы даже сами старались «организовать» города на своей зем­ле, чтобы потом можно было облагать их высокими налогами: ведь горожа­не были богаче крестьян, а город приносил гораздо больший доход, чем де­ревня с полями, занимавшими такую же площадь. Иногда феодал пытался хозяйничать в городе, как в своей вотчине¹⁵.

К X—XI вв. в хозяйственной жизни Западной Европы произошли важные изменения. Производительные силы, связанные с утверждением феодального способа производства, в период раннего Средневековья быстрее всего раз­вивались в ремесле: постепенно измененялась и развивалась техника и глав­ным образом навыки ремесла и промыслов, они расширялись, дифференци­ровались, усовершенствовались. Ремесленная деятельность требовала все

свободным через год и один день», т.е. после того, как человек пробудет этот отрезок време­ни в городе.

Но округа эксплуатировалась городом, превра­тившимся в своеобразную сеньорию. Городская сеньория, осуществлявшая право бана над сво­ей округой, предпочитала эксплуатировать ее экономически: она скупала там продукты по низ­ким ценам (зерно, шерсть, молочные продукты для снабжения города, его ремесла и торговли) и навязывала округе свои товары, часто высту­пая лишь в роли посредника; например, город обязывал селян покупать соль в установленных количествах и по фиксированной завышенной цене, что означало возникновение нового нало­га. За счет вербовки крестьян города формиро­вали свои ополчения вроде «вольных брюг-гцев» — солдат из окрестностей Брюгге. Горо­да развивали к своей выгоде сельское ремесло, полностью удерживая его под своим контролем. Достаточно быстро они начали опасаться крес­тьян. Как сельские сеньоры запирались в своих укрепленных замках, так и города с наступлени-

ем ночи убирали подъемные мосты, натягивали цепи перед воротами, выставляли часовых на стенах, опасаясь наиболее близкого и наиболее вероятного врага — окрестного крестьянина. Го­род породил университеты и юристов, разрабо­тавших в конце Средневековья право, обращен­ное против крестьян.

Но в итоге оказалось, что города, сумевшие в средние века стать государствами — Венеци­анская республика, Великое герцогство Тос­канское, вольные ганзейские города — двига­лись против течения истории, их существова­ние мало-помалу становилось все более анахроничным. Италия и Германия, страны, где города долгое время составляли экономи­ческий, политический и культурный каркас, отстали от других стран, добившись объеди­нения лишь в XIX в. Городское средневековое общество не имело перед собой историческо­го будущего.

Сокращено и адаптировано по: Ле Гофф Ж. Ци­вилизация средневекового Запада / Пер. с фр. М., 1992.

¹⁴ ФеврЛ. Указ. соч. С. 282-346.

¹⁵ Конотопов М.В., Сметанин СИ. История экономики: Учебник для вузов. М., 1999. С. 37.

большей специализации, уже не совместимой с трудом крестьянина. Одно­временно совершенствовалась сфера обмена: распространялись ярмарки, складывались регулярные рынки, развивались чеканка и сфера обращения монет, средства и пути сообщения.

Во многих старых римских городах в X—XI вв. ожила ремесленная и тор­говая жизнь, появились и новые города. Внутри городских стен действова­ли особые законы, оформленные в виде привилегий от сеньоров городов. Население городов быстро росло за счет притока зависимых крестьян. Дей­ствовало знаменитое правило — «городской воздух делает свободным». Наи­более благоприятные условия для расцвета городов сложились в Северной Италии, активно торговавшей в Средиземном море. Не случайно здесь по­явились и первые городские республики, города-государства, которые сумели добиться независимости от своих сеньоров.

Рост городов в отдельных областях Западной Европы происходил разны­ми темпами. Раньше всего, в VIII—IX вв., феодальные города, в первую оче­редь как центры ремесла и торговли, сформировались в Италии (Венеция, Генуя, Пиза, Бари, Неаполь, Амальфи); в X в. — на юге Франции (Марсель, Арль, Нарбонн, Монпелье,Тулузаидр.). В этих и других областях с богаты­ми античными традициями быстрее, чем в других, специализировались ре­месла, произошло формирование феодального государства с его опорой на города. В X—XI вв. стали возникать феодальные города в Северной Франции, в Нидерландах, в Англии и Германии — по Рейну и верхнему Дунаю. Фланд­рские города Брюгге, Ипр, Гент, Лилль, Дуэ, Аррас и другие славились тон­кими сукнами, которыми снабжали многие страны Европы. В этих областях было уже не так много римских поселений, большинство городов возника­ло заново. Позднее в XII—XIII вв. выросли феодальные города на северных окраинах Германии, в Скандинавских странах, Ирландии, Венгрии и др.

Многие европейские города той поры возводились по принципу защищен­ного замка. Каждый ограждался мощными каменными стенами со стороже­выми башнями. Дома были чаще всего деревянными и обмазанными глиной, а крыши крылись соломой или черепицей. Город строился без определенного плана. За недостатком свободного места новые дома подстраивали к старым, образуя улицы, переулки, тупики. И обычно первый этаж получался мень­ше второго, второй — меньше третьего и т.д.

Важнейшим фактором, влиявшим на формирование, планировку и облик средневековых городов, были войны. Жесткая необходимость сократить обо­ронительный периметр стен определяла микрогеографию средневекового города. Стремление к экономии территории побуждало наращивать высоту зданий: жилых домов до 20—30 м, башен церквей и соборов —до 100—150 м, т.е. до предельных значений. Чтобы сократить площадь, отведенную улицам и проездам, жилые дома строились в глубь участка и выходили на улицу ко­ротким фасадом в 2—3 окна. Средневековые города характеризовались край­не низким благоустройством: не было, как правило, водопровода, канализа­ции, плохое мощение улиц вызывало непролазную грязь. Неудовлетворитель­ное санитарное состояние городов способствовало частым эпидемиям.

По мнению Ле Гоффа'⁶, в социально-экономической эволюции европей­ского города эпохи Средневековья можно выделить несколько фаз. На первой

¹⁶ Ле Гофф Ж. Указ. соч. С. 58-105.

фазе город представлял собой подобие крупной мастерской, внутри и за пре­делами которой быстро формировалась система общественного разделения труда. В феодальном поместье, построенном на принципах натурального хо­зяйства, специализация ремесленных работ была крайне незначительной, так что в одном месте концентрировались все виды производства — и ремеслен­ные, и сельскохозяйственные. На следующей фазе в выделении городских ремесленников крупные землевладельцы распределяли специалистов — коню­хов, кузнецов, горшечников, тележников — по разным деревням. В городах подобная специализация, начатая в деревне, была доведена до логического завершения. На этой стадии ремесленник перестал быть одновременно или в первую очередь крестьянином, а бюргер — землевладельцем. Наступил момент, когда неизбежным стало отделение ремесла от сельского хозяйства: превраще­ние ремесла в самостоятельную отрасль производства, концентрация ремесла

Рис 24. Микроиоогрисршо 'Гредневекоьооо порода определяла необходимость сократить оборонительный периметр стен

и торговли в особых центрах. В деревне возможности для развития товарного ремесла были весьма ограниченными, так как рынок сбыта ремесленных из­делий там узок, а власть феодала лишала ремесленника необходимой ему са­мостоятельности. Поэтому ремесленники бежали издеревни и селилисьтам, где находили наиболее благоприятные условия для самостоятельного труда, сбыта своей продукции, получения сырья. Государство и церковь видели в городах свои опорные пункты и источники денежных поступлений и по-сво­ему содействовали их развитию. Выделился господствующий слой, потреб-

ность которого в роскоши, оружии, особых условиях жизни способствовала увеличению числа профессиональных ремесленников. В результате отделения ремесла от сельского хозяйства и развития обмена, бегства крестьян, в том числе и знавших какое-либо ремесло, в X—XIII вв. (а в Италии с IX в.) повсю­ду в Западной Европе бурно росли города нового, феодального типа. Они яв­лялись центрами ремесла и торговли, отличались по составу и основным за­нятиям населения, социальной структуре и политической организации. Завер­шающей фазой эволюции европейского города можно считать начавшееся при капитализме превращение его из торгового центра в промышленный узел.

Три важных преимущества, которыми сопровождается процесс урбани­зации, — поглощение городом большей части ремесленников из помещичь­их мастерских; появление городских ремесленников, которые открывают лавки и по мере развития городского рынка специализируются, разделяют поле деятельности (становятся, так сказать, микрокапиталистами каждый в своей области, настоящими монополистами); наконец, наличие купцов, которые вскоре начнут торговлю с дальними странами.

Ремесленники сыграни выдающуюся роль в социально-политической эволюции европейского города, возглавляя борьбу за его автономию. В так называемой битве шпор при Куртре в 1302 г. отряды фландрского городско­го ополчения наголову разбили войско французского короля Филиппа IV Красивого. Основную массу восставших составляли фландрские ремеслен­ники, защищавшие свои сословные права и цеховые привилегии и не желав­шие платить королю Франции большие налоги. Благодаря развитию шерсто­ткацкого ремесла и торговли, которой способствовало обилие судоходных рек и морских портов, Фландрия к началу XIV в. стала одним из крупнейших

Врезка

Ж. Ле Гофф