Юбилей поисков и проблем

Развитие социологии за тот период проходило весьма своеобразно. Можно выделить две практические не пересекающиеся сферы. Первая разработка, так называемых, методологических принципов мар­ко-ленинской социологии, сначала на уровне истмата, а затем в рамках теории научного коммунизма. Вторая сфера, развивающаяся не менее активно, а может быть и более быстрыми темпами — это так называемые прикладные или эмпирические исследования. Теоретики стали активно разрабатывать, вернее дискуссировать, предмет соц­иологии и ее роль в системе обществоведения, место социологии и соц­иологов на ступеньках иерархической лестницы обществоведения. Это были в основном, старые философы, профессора и академики, которым по статусу было положено заниматься теорией и только теорией.

Вторая сфера была представлена молодыми социологами, кото­рые, не задумываясь слитком много о том, что такое социология и чем она должна заниматься, активно взялись за непосредственные иссле­дования. И начали их проводить с юношеской непосредственностью и отсутствием опасений, что они, может быть, делают что-то не так и не то. Проводили исследования буквально десятками и сотнями, счет шел на тысячи, впрочем, никто их и не считал. Позже, и довольно скоро их и всю социологию с помощью теоретиков обвинили в анкетомании, мелкотемье и пр.

Надо Сказать, что социологи-теоретики и социологи-практики хо­рошо знали друг друга, но интересы и пути их пересекались редко. Хо­тя те и другие негласно учились друг у друга, набирались опыта и те­оретического, и практического. Случались между ними и конфликты. Первые нередко требовали от практиков, мол, давайте нам ваши циф­ры, материалы социологических опросов, а мы, теоретики, будем их обобщать и делать выводы и т. д. Прикладникам, как их тогда назы­вали, отводилась роль только поставщиков голого эмпирического ма­териала. Вторые же заявляли в ответ, что если мы добываем эти цифры и надо сказать с немалыми трудами, то сами будем их и обобщать и делать выводы, а вы, теоретики, пожалуйста, разберитесь, что такое социология и дайте нам приемлемую для эмпирических исследований социологическую теорию.

Приемлемая для практиков социологическая теория дана не была. Нет, в принципе такая теория была разработана. Так называемая трех- или четырехуровневая социология, но удовлетворяла она только теоретиков, да и то не всех. Хотя в этой многоуровневой социологии, без сомнения, было рациональное звено и, может быть, даже не одно, поскольку она разрешала некоторые трудности и противоречия в по­строении социологической теории. Тем не менее, для практиков этого оказалось слишком мало. Не получая научных теоретических ориен­тиров, практики-социологи на свой страх и риск занимались тем, чем могли и чем хотели заниматься. И в этом тоже был положительный момент, во всяком случае эмпирики решали отдельные практические задачи и по мере возможности удовлетворяли непритязательных тогда еще заказчиков.

Однако на определенном этапе развития теоретическая неопределенность перестала удовлетворять социологов-практиков. Теоретики, кончив дискуссии примерно в середине 70-х годов и, изрядно устав от споров на конференциях и в печати, а чаще в кулуарах, немного поутихли, пришли к компромиссу по социологической теории и примерно в течение десятилетия, продолжали муссировать теорию сред­него уровня. Социологам-практикам приходилось все сложнее и сложнее. Хозяйственники требовали от них конкретной помощи в решении разнообразных проблем производственной и общественной жизни. Они говорили, если уж вы назвались социологами, и на всех углах протру­били, что без знания социальных законов ни о каком прогрессивном развитии общественного производства и в целом всего общества не мо­жет быть и речи, то уж давайте соответствующие рекомендации. Это требование оказалось камнем преткновения, о который споткнулись социологи-практики. Таких рекомендаций они, как правило, дать не могли. Удовлетворив первое любопытство хозяйственников и свое соб­ственное, проведя в сущности описательное исследование, показывая различные простейшие распределения мнений респондентов по тем или иным животрепещущим вопросам, социологи на этом вынуждены были остановиться. Сбор социальной статистики путем массовых оп­росов является важнейшим делом, но это только первый этап работы социолога. Дальше надо выходить на проблемные социологические ис­следования, а вот это у социологов-практиков не получалось. Хозяй­ственники говорили: «Ну, хорошо, цифры, которые вы нам даете, конечно, любопытные, но скажите, пожалуйста, что с ними делать, как их использовать в нашей практической деятельности, куда их приме­нить?» И одного этого вопроса нередко было вполне достаточно, чтобы посадить социолога в лужу или калошу, как угодно. Необходим был новый уровень теоретического осмысления и проведения социологиче­ских исследований.

Социология, в основном прикладная (до теоретической социологии широкая общественность просто не добиралась, ее туда не пускали), стала себя в какой-то степени дескридитировать. Ей перестали верить, начали относиться более критично и более требовательно, а то и подсмеиваться над социологами, нередко отказывались от их услуг. Но все-таки полностью в кредите социологии никогда не отказывали, уж очень она была необходима и в первую очередь, тем руководителям, которые болели за производство. Они были кормильцами, меценатами, спонсорами, как сейчас говорят, прикладной социологии и поддерживали все удачные и неудачные социологические проекты, понимая и сложность процесса развития, и ее необходимость, и видя за ней будущее. Руководители выделяли деньги, разрешали проводить у себя ис­следования, помогали людьми, оборудованием, техникой и не очень обижались на социологов, когда они не могли дать ничего путного или давали очень мало.

Правда, социологи-практики не отступали, хотя и попадали не­редко в трудное положение. Начались усиленные поиски области при­ложения своих сил, определение проблем и задач социологии, чтобы производственники получали от социологических исследований реаль­ную отдачу, а не пухлые отчеты. Социологи начали активно внедрять­ся в экономику, и их работы стали сильно смахивать на экономиче­ские. Социологи стали входить в область психологии и не всегда их от­четы можно было отличить от работ «чистых» психологов. Чем только не занимались и не занимаются социологи! Откройте хотя бы некото­рые номера журнала «Социологические исследования» того периода и прочтите название статей. Наряду с чисто социологическими, если, ко­нечно, можно такие выделить, вы встретите названия статей, которые совсем не связаны ни с какой социологией. «Радикальная перестройка хозяйственного механизма — основа самоуправления коллектива», «Этносоциальная дифференциация городского населения...», «Сколько можно заработать?», «Хозрасчетные поликлиники в Москве», «Сба­лансированность рабочих мест и трудовых ресурсов», «Эффективность инвестиций в социальную сферу села», «Эротические тексты как ис­точник сексуального самообразования» и др. Пишут о рождаемости, о должностном продвижении министров, о взаимосвязи среднего образо­вания с воспроизводством поселенческой структуры, о кооперативных дошкольных учреждениях в крупном городе, об организации деловой игры на производстве и о многом другом. Является ли все это, если так можно сказать, «чистой» социологией? Наверное, нет, если только не понимать под социологией все, что касается социальной сферы, обще­ства. Но тогда социология включает в себя все, что угодно, например, «применение социологии в производстве стальных конструкций», именно такое название носила статья в одном ведомственном сборни­ке. В последние годы в социологию стали активно внедряться журна­листы, а социологи занялись журналистикой, впрочем, как те, так и другие не без успеха, во всяком случае, статьи их читают с удовольст­вием.

Получилось так, что социологи занимались чем угодно (так же, как и кто угодно), но, пожалуй, только не собственно социологией. И обращение социологов к экономическим (в основном), психологиче­ским, демографическим, экологическим, медицинским и другим исс­ледованиям, использование их средств и методов исследования, применение их терминологии и понятийного аппарата, произошло, конечно, не случайно и не от хорошей жизни. Это был страстный поиск своегоместа под солнцем среди общественных наук и, в целом, в общественной жизни. Именно поэтому еще совсем недавно социология представляла собой весьма странную, неопределенную и нередко весь­ма компилятивную дисциплину.

И все это произошло потому, что не был определен предмет соц­иологии, не было обозначено, чем социология должна заниматься, ка­кова область приложения ее сил и сфера познания, какой кусочек со­циальной действительности она должна изучать, сделав его своей ни­шей или вотчиной. Наконец социологи это поняли достаточно четко и не только практики, но и теоретики. На состоявшейся в Ленинграде дискуссии (январь 1988 г.) о задачах журнала «Социологические исс­ледования» участники «круглого стола» высказались весьма резко и од­нозначно. Вот некоторые мнения:

Полозов В. Р.: «Хорошо бы вернуться на страницах журнала к об­суждению вопроса о предмете социологии, ее места в системе обще­ственных наук...»

Божков О. Б.: «Существует острейший дефицит теоретического, методологического осмысления проблем, которыми занимается соц­иология. Поэтому определение ее предмета — сегодня один из актуальнейших практических вопросов. (...) Промышленные социологи проводят исследования, разрабатывают анкеты. Но сами анкеты и вся деятельность их авторов по сути дела к социологии отношения не имеет».

Саганенко Г. И.: «Нельзя уйти от разговора о предмете социоло­гической науки. Это не абстрактный спор. Серьезные наши проблемы во многом порождены непониманием существа социологии и ее роли в обществе (...)». Вопрос о предмете социологической науки — не столь академичен как может показаться. Речь идет не об абстрактном теоре­тизировании, по поводу отвлеченных понятий, а об общей социологи­ческой концепции социальной действительности, социального разви­тия, об осмыслении целостной картины нашего общества. Социологи­ческая теория должна увязать множество уровней осмысления социальной жизни, а не тех, которые издавна приписываются социологии. Речь идет о взаимном соотнесении социальной философии, социальной политики, теории социального устройства и развития — вплоть до реальных проблем сегодняшней жизни. Необходимо заняться строитель­ством общесоциологической теории, по крайней мере, наметить кон­уры того, как увязываются в общем социальном организме социальные идеи, развитие, институты, механизмы, проблемы, объекты (в том числе), структуры, образа жизни и т. д.»

Голофаст В. Б.: «Прежде всего хотелось бы сказать, что в редак­ции явно недооценивают степень кризисного состояния социологии и вообще общественных наук»5.

И тем не менее сказать, что социология не занимается социоло­гией, было бы неправильно. Поиски своего предмета и области прило­жения, безусловно, так или иначе, но с необходимостью выводили соц­иологов на ту область социального бытия, которая и должна быть об­ластью интересов социологии. Другое дело, что не всегда и не сразу появляется полная ясность того, чем она занимается и чем должна за­ниматься, и понимание того, что занимается именно тем, чём и долж­на заниматься. Но задача самой же науки актуализировать это знание, найти в ее практике то, чем она должна заниматься в таким образом определить или, как говорил Г. И. Саганенко, «наметить контуры» социологической теории, предмета социологии. Право, задача стоит того, чтобы над ней потрудились.

Здесь надо учесть и еще одну трудность уже методологического порядка. Развитие социологии — это прежде всего процесс становле­ния и развития ее предмета исследования, поскольку единственного и абсолютно верного и годного для всех времен определения предмета социологии вряд ли возможно. Разумеется, возможно предельно общее понимание и определение предмета социологии, но всякий раз оно ока­зывается настолько общим, что теряется специфика термина и он ста­новится практически не пригодным к практическим нуждам социаль­ного познания. Кроме того конкретный анализ того или иного аспекта социальной действительности каждый раз требует специфического оп­ределения понятия социологии. Здесь нет волюнтаристского множест­ва определения понятия и предмета социологии в зависимости от интересов и пристрастий исследователя. Изучаемая объективная реаль­ность всегда требует строго определенного, конкретного понимания в рамках теоретического описания как предмета, так и объекта изу­чения.