Конфликтная социология

Большой спор в социологии возник по поводу вопроса, характеризуют­ся ли социальные отношения прежде всего согласием или конфликтом. Те­ории социального согласия стремятся объяснить, как формируется соци­альный порядок, они обычно утверждают, что социальная стабильность создается общими ценностями и ожиданиями. Представители же конфликт­ной социологии находятся под впечатлением скорее от распространеннос­ти конфликтов, напряженности и беспорядка, чем от сфер согласия и кон­сенсуса. Если смотреть из нашего времени, то многие из этих споров ка­жутся сейчас чем-то непродуктивным, поскольку на уровне здравого смысла ясно, что все социальные отношения порождают одновременно как согла­сие, так и конфликт. Однако в анализе статусных групп и статусной борь­бы есть сильные аргументы в пользу подхода конфликтной социологии, так как в этой работе я утверждаю, что статус по самому своему характеру вле­чет бесконечную борьбу из-за распределения ограниченных ресурсов, осо­бенно культурных. Конфликтная социология в своей наиболее разработан­ной форме дает общий и теоретически важный подход к социальным от­ношениям.

Историческое развитие статусной стратификации в Соединенных Шта­тах отличалось от развития классовых систем в Европе по ряду важных мо­ментов. Прежде всего, Соединенные Штаты не унаследовали феодальной знати, а миграция играла ключевую роль в формировании в качестве глав­ного компонента ценностной системы чувства индивидуального успеха, со­циальная же система организовывалась в отдельные конкурирующие этни­ческие общности. Эти исторические различия частично объясняют и разли­чие подходов к социальной стратификации в американской и европейской социологии. В то время как европейская социальная теория прежде всего

интересовалась ролью экономических классов в индустриальном обществе, американские социологи больше интересовались изучением социальной мобильности индивидов, анализом структуры занятий и субъективным вос­приятием престижа.

В американском контексте веберовский конфликтный подход к статус­ным привилегиям был трансформирован и перекрыт «Уорнеровской социо­логической школой». Понятия «статус» и «класс» были слиты, а важность конфликта в формировании сознания игнорировалась. Социальная страти­фикация теперь рассматривалась как непрерывная градация позиций, кото­рые приравнивались к ранжированию по престижу. Индивиды рассматри­вались как движущиеся через эти ранжированные позиции благодаря своим личным усилиям; понятие социально замыкающихся статусных групп, стре­мящихся монополизировать ресурсы, было оставлено в пользу образа Аме­рики как бесклассового общества, имеющего большие возможности для со­циальной мобильности. Упор на классовый конфликт и конкуренцию ста­тусных групп, составляющие существенные элементы в динамическом процессе исторических преобразований общества (что мы отмечали в соци­ологии как Маркса, так и Вебера), был вытеснен подчеркиванием консен­суса в исследованиях общин (communities) школой Уорнера и структурно-функционалистской теорией стратификации Л. Дэвиса и У. Мура. Конечно, эти подходы к социальной стратификации в американской социологии в ко­нечном счете подверглись широкой критике за то, например, что функцио-налистский подход к статусу игнорировал существенное неравенство, роль порожденных им интересов, монополизацию ресурсов и масштабные меж­групповые конфликты, имеющие место в американской жизни.

Очертив самые разные подходы к статусу, я хотел сформулировать соб­ственную точку зрения. Во-первых, я особо подчеркиваю политико-право­вые черты понятия статуса. Как я уже отмечал, в латинском языке это слово первоначально означало правовую позицию или положение в обществе, в соответствии с которыми гражданин мог претендовать на различные формы избавления от политических и налоговых обязательств. Поэтому под стату­сом я подразумеваю прежде всего комплекс социально-политических пре­тензий к обществу, которое дает индивиду (или, выражаясь более социоло­гически, группе) определенные блага и привилегии, выделяя его из числа других индивидов или групп. Эти социально-политические претензии (claims) касаются ограниченных ресурсов, особенно образования, культуры и символических ресурсов. Этот культурный аспект статуса порождает вто­рое измерение: понятие статуса как культурно-специфического стиля жиз­ни, выделяющего в обществе статусную группу с особой идентичностью. В феодальных обществах доступ к привилегиям был организован исключи­тельно через сословия (духовенство, дворянство и простые люди), которые имели свои культурные и ценностные системы. В современном обществе борьба по поводу социальных привилегий и отличительных символов более подвижна и открыта, она вовлекает в себя бесчисленное количество групп, коллективов и слоев.

Подчеркивая социально-политический аспект, легче поддерживать бо­лее четкую грань между статусом и идеей экономического класса, поскольку класс касается системы экономического неравенства в обществе, исполь­зуя категории производства, собственности и потребления. Поэтому я бы

предпочел использовать понятие «экономический класс» как эквивалент «социального класса». С одной стороны, я хочу разграничить экономичес­кие классы и статусные общности, а с другой — я считаю, что классовый и статусный анализы — далеко не взаимоисключающие вещи, их эффектив­нее всего использовать в комбинации. Мой анализ социальной стратифи­кации показывает экономическую структуру общества (классы), распреде­ление юридических прав (гражданство) и организацию престижа и почета в терминах «культурного капитала» (статус как культурно-своеобразный стиль жизни).

Сокращено по источнику: Тернер Б. Статус / Пер. с англ. В. Ильина // http:// socnet.narod.ru/library/authors/Ilyin/hrest/terner.htm (из книги: Bryan S. Turner. Status. Open University. Milton Keynes, 1988).

ДЖ. Хоманс