II. Многообразие форм. Одна коррекция
1. Не трудно догадаться, отчего ты так упорствуешь, не обращаешься с проблемами к Святому Духу. Решать одни проблемы для Него так же нетрудно, как другие. Все они для Него одинаковы, поскольку разрешаются в одном аспекте и одинаковым подходом к ним. Аспекты, требующие разрешения, не меняются, какую бы проблема ни принимала форму. Она может предстать в различных формах, и так будет, доколе существует сама проблема. Бесцельно разрешать ее в конкретной форме. Она возникнет снова и будет возвращаться вновь и вновь, покуда ей не найдено окончательное решение, исключающее ее появление в какой угодно форме. Только тогда ты от нее свободен.
2. Святой Дух предлагает избавление от всех твоих предполагаемых проблем. Все они для Него одно и то же, поскольку независимо от формы, каждая требует жертвы и потери от другого во имя обретения чего–либо тобой. Когда же ситуация разрешилась без чьих–либо потерь, проблема исчезает, ибо она была ошибкой восприятия, ныне исправленной. Привести к истине одну ошибку Святому Духу не сложнее, чем другую. Ведь и есть всего одна ошибка: мысль, будто потеря вообще возможна и может кому–то пойти на пользу. Будь это правдой, Бог оказался бы несправедлив, возможен грех, оправдана атака, заслужено возмездие.
3. Любая форма этой ошибки исправляется только одним путем. Потери нет, думать иначе значит ошибаться. У тебя нет проблем, пусть ты и думаешь иначе. Но ты бы отказался от подобных мыслей, увидев их исчезающими одну за другой, безотносительно к их сложности или величине, безотносительно ко времени и месту или какому–то другому свойству, в котором ты увидел отличие одной проблемы от другой. Не думай, будто пределы, тобой навязанные всему видимому, в какой–то мере ограничивают Бога.
4. Чудо справедливости исправляет все ошибки. Любая проблема есть ошибка. Она несправедлива к Сыну Божьему, а следовательно и не истинна. Святой Дух не оценивает несправедливость как малую или большую, как более или менее справедливую. Он в них вообще не видит свойств. Они — ошибки, от которых без нужды страдает Божий Сын. Так удаляет Он и гвозди, и шипы. Он не задержится, чтобы судить, насколько сильна или ничтожна боль. И приговор Его всему один: всё, причиняющее боль Божьему Сыну, несправедливо, а следовательно, не истинно.
5. Ты, полагавший, будто безопасней отдать на исправление какие–то ошибки, оставив при себе другие, запомни: справедливость совершенна. Частичной справедливости не существует. Если виновен Божий Сын — Он осужден и не заслуживает милосердия от Бога справедливости. Но не проси у Бога наказания для него лишь потому, что ты находишь его виновным, желая его смерти. Бог предлагает тебе средство увидеть его невинность. Справедливо ли наказывать его за то, что ты не видишь того, что мог увидеть? Всякий раз, оставляя проблему для собственного разрешения или считая ее неразрешимой, ты сделал ее огромной и упустил надежду на исцеление. Ты отрицаешь, что чудо справедливости может быть справедливым.
6. Если Бог справедлив, то нет проблем, неразрешимых для справедливости. Однако ты считаешь, будто некая несправедливость и справедлива, и добра, и что она необходима для твоего самосохранения. Подобные проблемы кажутся и непомерными и неразрешимыми. Ведь многим ты желаешь ущерба и никого не видишь целиком достойным освобождения от жертвы. Подумай снова о своей особой функции. Некто был дан тебе, чтобы увидеть в нем его абсолютную безгрешность.
И ты с него не спросишь жертвы, поскольку не пожелаешь ему урона. Чудо справедливости, к коему ты воззвал, упокоится на тебе столь же определенно, как и на нем. А Дух Святой не удовольствуется, покуда чудо не придет ко всем. Ибо всё, что ты отдаешь Ему, есть достояние всех, и твоим даром Он гарантирует его получение всеми поровну.
7. Подумай, какое облегчение придет к тебе с желанием принять коррекцию своих проблем. Даже одной из них ты не оставишь при себе, поскольку не пожелаешь боли в какой угодно форме. И ты увидишь как самая ничтожная обида стихает под добрым взглядом Святого Духа. Ибо любая боль ничтожна в Его глазах и не стоит большего, нежели легкий вздох перед ее исчезновением; она упразднена, изглажена из памяти навечно. То, что казалось прежде особенной проблемой, непоправимою ошибкой, неизлечимой раной, преобразилось во вселенское благословение. Жертва ушла. И вспоминается вместо нее Божья Любовь, своим сиянием сметающая прочь всякую память о жертве и потере.
8. Покуда страх перед справедливостью не сменится любовью к ней, память о Боге не вернется. Господь не может быть несправедливым к кому–то или к чему–то зная: всё что ни есть принадлежит Ему и навсегда останется таким, каким Он это сотворил. Всё, что Он любит, должно быть безгреховным и недоступным для атаки. Твоя особая функция распахивает двери, за коими нетронутой и полностью неоскверненной хранилась память о Его Любви. Всё, что от тебя требуется, это желание получить Царство вместо ада; тогда тяжелые запоры, удерживающие дверь закрытой, падут и их не станет. Ибо не в Воле Твоего Отца, чтобы ты получил или отдал меньше того, что Он даровал тебе, сотворив тебя в совершенной любви.
III. Пограничная межа
1. Сложность — не от Бога. Могло ли быть иначе, если Он знает всё единым? Он знает одно творение, одну реальность, единственную истину и Своего единственного Сына. Ничто не противостоит единству. Тогда разве возможна сложность в Нем? Что ждет решения? Только конфликт рождает возможность выбора. А истина проста, едина и не имеет противоположности. Разве разлад вползет в ее присутствие простое, разве же он внесет в единство сложность? Истина не принимает никаких решений, поскольку не из чего выбирать. В противном случае, выбор стал бы необходимым шагом на пути к единству. То, что есть всё, не оставляет места ничему иному. Однако вопрос подобного масштаба выходит за рамки данного учебного плана. Нам нет нужды задерживаться на том, чего нельзя немедленно усвоить.
2. Есть в мыслях пограничная межа, лежащая меж этим миром и Небесным. Это не место; достигнутая, она — вне времени. Здесь место встречи всех мыслей, всех противоречивых ценностей, здесь заблуждения слагаются к подножию истины, где и оцениваются как ложные. Граничная межа лежит за самыми Небесными вратами. Здесь очищается, становится совсем простой любая мысль. Здесь полностью отказано греху, а всё, что есть, получено взамен.
3. Здесь — странствию конец. Мы его называли реальным миром. И всё же тут есть некоторое противоречие, ибо слова подразумевают предельную реальность, частичную истину, сегмент вселенной, ставший истинным. Всё это происходит потому, что знание не нападает на восприятие. Они сводятся вместе и лишь один из них проследует через врата к Единству. Спасение есть пограничная межа, где место, время и выбор еще имеют смысл, но уже видно, что они временны и неуместны, что каждый выбор уже сделан.
4. То, во что верит Божий Сын, не может быть разрушено. Тому, однако же, что он считает истинным, необходимо его последнее сравнение, последняя возможная оценка, последний суд над этим миром. Это суд истины над иллюзиями, суд знания над восприятием: "Оно бессмысленно, его не существует". Это — не твое решение. Это простое утверждение простого факта. Но в этом мире не существует простых фактов, поскольку всё еще не ясно, что одинаково, а что различно. Это различие и составляет суть любого выбора. Здесь и лежит различие между мирами. В сем мире выбор невозможен. В реальном мире выбор прост.
5. Спасение еще не есть Царство Небесное, ибо лишь восприятие нуждается в спасении. Царство Небесное не потеряно, поэтому нет смысла его спасать. Кому, однако же, под силу выбор между влечением к аду и стремлением в Рай без понимания, что они — не одно и то же? Это различие и составляет цель изучения данного курса. Далее этой цели он не пойдет. Его единственное назначение — учить тому, что одинаково и что различно, оставив место для единственного правильного выбора.
6. В сем сложном и чрезвычайно запутанном мире нет основания для выбора. Ибо никто не понимает, что есть одно и то же, и выбирает там, где выбора нет вовсе. Реальный мир есть сфера, где выбор стал реальным, не по исходу, но в восприятии альтернатив для выбора. Наличие выбора — иллюзия. Но в этой одной иллюзии лежит отмена всех иллюзий, не исключая этой.
7. Не так ли и с твоей особой функцией, где разделение упразднено перемещением цели от былой особости к нынешнему единству? Все иллюзии суть одна иллюзия. В признании этого и выражается способность оставить все попытки выбора между ними, будто бы отличающимися друг от друга. Как прост стал выбор между двумя, столь непохожими идеями! Здесь нет конфликта. Жертва становится немыслимой с отказом от иллюзий, распознанных как таковые. Когда реальность изъята из того, что никогда и не было реальным, трудно ли отказаться от него и выбрать то, что должно быть истинным?