Массовая коммуникация как социальный институт 7 страница

• обогащением разнообразия культурной и социальной жизни.

3.4.3

Качество информации

Данное требование, носящее скорее практический, чем философско-нормативный характер, не становится от этого менее важным в со­временных дискуссиях о стандартах средств массовой коммуникации, чем вопросы о свободе или многообразии. Требования к информации имеют как бы двойное происхождение: с одной стороны, они продик­тованы потребностью в квалифицированной рабочей силе, с другой — в информированном обществе, граждане которого участвуют в выборе лидеров и демократическом принятии решений1. Свобода и многооб­разие сами по себе не обязательно приводят к более информативной общественной коммуникации.

Основные стандарты «качества информации», проявляющиеся в практических предписаниях и «кодексах», могут быть сформулиро­ваны следующим образом:

• средства массовой коммуникации (особенно пресса и телеви­дение) должны полностью обеспечивать людей текущими новостями и комментариями о событиях в обществе и мире;

• информация должна быть объективной в смысле точности, от­кровенности, правды о реальности, надежности, разделения фактов и мнений;

• информация должна быть сбалансированной и беспристраст­ной, отражать альтернативные точки зрения, которые подаются в не­сенсационной манере.

Основной проблемой в этом контексте оказывается определе­ние объективности1, а приведенные критерии больше подходят для

1 Keane J. The Media and Democracy. Cambridge: Polity Press, 1991.

2 WesterstaMJ. Objective news reporting, in: Communication Research, 10,1983.
P. 403-424.

Глава 3. Нормативные принципы и теории функционирования СМИ

всей совокупности массовой информации, циркулирующей в обществе, нежели для конкретных каналов.

3.4.4

Социальный порядок и солидарность

В приведенном подзаголовке названа одна из целей функционирова­ния СМИ, служащих «общественным интересам», а потому ориенти­рованных на сохранение социального порядка и укрепление солидар­ности, т.е. единства общества, тесно связанного с проблемами интег­рации и гармонии.

Сами эти понятия весьма сложны и неоднозначны, как и подхо­ды к их интерпретации. С одной стороны, власти предержащие рас­сматривают средства массовой коммуникации в качестве неявного элемента поддержания статус-кво1. С другой стороны, современные плюралистические общества не могут трактоваться как имеющие еди­ный доминирующий порядок, который безусловно должен поддержи­ваться всеми. Это налагает на средства массовой коммуникации слож­но дифференцированную ответственность, особенно когда речь идет о том, до какой степени СМИ могут поддерживать потенциальные ра­дикальные изменения существующего положения дел, альтернатив­ные социальные группы и субкультуры, а также как подходить к осве­щению конфликтов и неравенства в обществе. Соответствующие принципы, хотя и не полностью совместимые, выглядят так:

• средства массовой коммуникации должны обеспечивать кана­лами взаимного общения и поддержки те группы, на которые ориен­тирована их деятельность (на национальном, региональном, локаль­ном уровнях);

• СМИ могут способствовать социальной интеграции, уделяя особое внимание индивидам и группам, находящимся в социально не­выгодном или подчиненном состоянии;

• средства массовой коммуникации не должны подрывать состо­яние законности и порядка посредством символического поощрения преступлений и социального беспорядка;

1 Статус-кво (лат. status quo) — существующее положение.

3.4. К социальной теории медиа: основные требования

• в вопросах национальной безопасности (война, угроза войны, иностранного вторжения, терроризм) свобода деятельности средств массовой коммуникации должна ограничиваться соображениями на­циональных интересов;

• в вопросах морали, приличий и вкуса (особенно в вопросах изображения сексуальных сцен, насилия и использования языка) сред­ства массовой коммуникации обязаны принимать во внимание гос­подствующие в обществе нормы.

3.4.5

Культурный порядок

Проблема ответственности средств массовой коммуникации в культур­ной сфере, когда мультикультурализм в условиях глобализации рассмат­ривается как неизбежность — одна из наиболее острых. Горячие споры относительно того, как сохранить в этих условиях традиционные куль­турные образцы, ведутся и на национальном, и на международном уров­не. При этом наблюдается мало согласия и еще меньше реальных дей­ствий. В ситуации, когда нормы зачастую не являются обязательными и применяются избирательно, существует лишь некоторое согласие в отношении базовых принципов культурной политики, которыми дол­жны в своей деятельности руководствоваться СМИ:

• содержание средств массовой коммуникации должно отражать и выражать современную культуру людей, которых эти средства обслу­живают (национально, локально, регионально), и вестись на их языке;

• некоторое преимущество в деятельности СМИ следует отда­вать образовательно-просветительской роли этих средств, а также трансляции лучших образцов (материалов), отражающих особеннос­ти культурного наследия страны;

• средства массовой коммуникации должны способствовать про­явлению культурного творчества, оригинальности и созданию работ высокого качества (соответствующих эстетическим, моральным, ин­теллектуальным, профессиональным критериям).

Очень «неровная» реализация этих нормативных принципов при любой форме контроля отражает как первичность принципа свобо­ды, так и влиятельность коммерческого императива. Принципы куль-

Глава 3. Нормативные принципы и теории функционирования СМИ

турного функционирования СМИ скорее могут быть введены в прак­тику как желательные, но не обязательные, поскольку чрезвычайно редко достигается согласие по вопросу о критериях культурного каче­ства. Практически единственным из демонстрируемых является кри­терий культурного соответствия аудитории, прежде всего в отноше­нии языка и местных особенностей. Применительно к этому крите­рию, как и ко всем остальным, учитывая современное состояние дел, можно сделать общий вывод: чем более средства массовой коммуни­кации окажутся включенными в деятельность, отражающую интере­сы общественности в целом, тем более вероятным будет использова­ние всех перечисленных, в том числе и культурных критериев, в каче­стве направляющих этой деятельности.

«Культурное гражданство»

Развитием идей «культурного порядка», сформулированных в самой общей форме Д. МакКуэйлом, является выдвинутая английским ис­следователем Грэхемом Мердоком идея «культурного гражданства», возникшая на волне обостренного внимания к правам человека и пытающаяся дополнить это предельно широкое политико-юридичес­кое понятие реальным содержанием. Он сформулировал набор из че­тырех базовых культурных прав, совокупная реализация которых мо­жет быть осуществлена только через посредство медиа1:

1) культурное гражданство включает право на информацию, что означает доступ граждан к «максимально возможному уровню реле­вантной информации» об условиях, которые структурируют сферу их выбора, и действиях, мотивациях и стратегиях значимых социальных, политических и экономических акторов;

2) культурное гражданство также предполагает право на опыт, что означает доступ к «максимально возможному разнообразию представ­лений индивидуального и социального опыта», сложившегося в рам­ках данной культуры;

1 Murdock G. Rights and Representations: Public Discourse and Cultural Citizenship // J. Gripsrud (ed.). Television and Common Knowledge. L.: Routledge, 1999. P. 7-17.

3.4. К социальной теории медиа: основные требования

3) культурное гражданство с необходимостью включает право на знание — доступ к «системам интерпретаций», которые могут помочь получить представления о связях, моделях и процессах, позволяющих объяснить и увязать особенное со всеобщим, микро- и макроуровни, личную биографию и историю. Эти «системы интерпретаций» (frameworks of interpretations) неизбежно фрагментарны и оспаривае­мы, но они жизненно важны для понимания актуальных проблем, вов­леченных в игру, так же как и существенных различий, поскольку «зна­ние — это уже не подарок, старательно упакованный экспертами», но скорее «приз в постоянном соревновании позиций»;

4) культурное гражданство предполагает право научастие. Сегод­ня разные социальные группы и интересы требуют «говорить об их соб­ственной жизни и их устремлениях собственным голосом и изображать значимые для них вещи таким образом, как они сами предпочитают»1.

Так понимаемое культурное гражданство предполагает предста­вительство (участие) его носителей на презентационных «аренах», что требует особо пристального внимания к проблеме доступа (access) граж­дан к средствам массовой коммуникации, в особенности к телевиде­нию в силу его влияния. Тем самым в рамках теории культурного граж­данства перед исследователем возникает задача рассмотрения того, как различные жанры телевидения конструируют публичную сферу(ы) гражданства. Особое значение имеет трансляция новостей, которые, по мнению Мердока, представляют собой гражданский жанр par excellence3.

Вопросы представительства являются прежде всего вопросами
социального делегирования (полномочий масс-медиа. — А.Ч.) теми,
от чьего имени выступают СМИ, и какова их ответственность перед
теми, чьи взгляды и надежды они артикулируют. Но они являются так­
же вопросами о культурных формах и жанрах, о способах, с помощью
которых сырой материал языка и изображения сплавляются в особые
экспрессивные формы —документы, эпизоды мыльных опер, инсце­
нировки, — и о том, насколько хорошо в них отражаются ресурсы
информации и опыта, интерпретации и объяснения, значимые для
использования совокупностью граждан в целом2.
_____________________

1 Murdoch G. Op. cit. P. 11 — 12.

2 Ibid. P. 13.

3 По преимуществу (фр.).

Глава 3. Нормативные принципы и теории функционирования СМИ

Рассмотрение нормативных принципов деятельности СМИ це­лесообразно завершить анализом одной и самых острых проблем, в зна­чительной степени определяющей деятельность средств массовой ком­муникации с момента их возникновения и до сего дня, — взаимоотно­шений медиа с властью.

3.5

СМИ как «четвертая власть»

и социальная миссия журналистики

Сложность отношений средств массовой коммуникации с властью яв­ляется не только самой старой, но и наиболее противоречивой по сво­им результатам и одной из самых болезненных для масс-медиа про­блем, заключающейся в регулировании их деятельности государством в любом, в том числе демократическом, обществе. В качестве соци­ального института СМИ не должны подрывать существующий соци­альный порядок, и хотя формально проблема решается конституци­онными гарантиями свободы печати (запрет налагается на темы, свя­занные с национальной безопасностью, причем если власть склонна толковать их расширительно, то СМИ постоянно пытаются сузить эту закрытую сферу), выполнение СМИ своей основной функции — «фо­рума мнений» и контроля за властью — постоянно наталкивается на противодействие последней (скрытое или явное).

Признание за СМИ функций «четвертой власти» в XVIII-XIX вв. было свидетельством ее роли в обществе. В условиях электронно-ком­муникационной революции второй половины XX в., приведшей к росту монополизации информационного капитала, новой конкурен­ции (прежде всего между печатными и аудиовизуальными СМИ) и ус­ложняющихся форм зависимости информационных средств от влас­тных структур, термин «четвертая власть» обретает новые смысловые оттенки. Общим становится убеждение, что новые тенденции «бро­сают вызов» представлениям о средствах информации как «четвертой власти» и убеждают в том, что если они таковыми и являются, то на­ходятся под контролем трех других властей и еще более зависят от пятой — экономической.

3.5. СМИ как «четвертая власть» и социальная миссия журналистики

Происходит также переосмысление самого понятия власти, на чем следует остановиться подробнее.

3.5.1

Понятие власти (господства) и его смысл

В интерпретации власти существуют два основных подхода: негатив­ный и позитивный. При негативном подходе акцент делается на при­нудительном, силовом характере власти, которая олицетворяет собой насилие, и основным ее действием является «заставить». В рамках позитивного подхода власть понимается как законное руководство, авторитет, признанное лидерство и влияние, такая власть ассоцииру­ется с гармонией интересов и групповой солидарностью, а ее основ­ным методом становится «убедить».

Негативный подход относят преимущественно к авторитарно­му типу власти, господство которой характеризует ранние формы прав­ления, эволюционирующие в сторону смягчения силового характера и переходу к убеждению; современное социальное государство демон­стрирует преимущественно характеристики позитивного подхода. Со­ответственно можно разделить и концепции власти.

К первому типу можно отнести концепцию знаменитого социо­лога конца XIX — начала XX вв. Макса Вебера (1864-1920). По Вебе-ру, власть — это любая возможность, на чем бы она ни основывалась, реализовывать собственную волю в данном социальном отношении даже вопреки противодействию. В интерпретации современного по­литолога Роберта Даля (род. 1915) сформулированное Вебером «ин­туитивное представление о власти выглядит примерно так: А облада­ет властью над Б в той мере, в какой он может заставить Б делать то, что предоставленный самому себе Б делать не стал»1.

Ко второму типу можно отнести трактовку власти, свойствен­ную современной науке, в частности, концепцию власти классика со­временной социологии Толкотта Парсонса, для которого власть — это способность мобилизовать ресурсы общества «для достижения целей, признанных всем обществом». Известный политолог Р. Нейштадт,

! Dahl R. The Concept of Power // R. Bell, D. Edwards, R.H. Wagner (eds.). Political Power. N.Y.; L.: The Free Press, 1969. P. 80.

Глава 3. Нормативные принципы и теории функционирования СМИ

развивая идеи демократической власти, идет еще дальше, утверждая, что президентская власть в современных демократиях — это преиму­щественно власть убеждения. А поскольку убеждение — обоюдный процесс сближения позиций, власть убеждения состоит в достиже­нии согласия.

Психолог Т. Болл в работе «Власть»1 развивает эти положения. В рамках его аргументации власть убеждения — уникальная сторона более широкой сферы, которую Homo sapiens разделяет с другими живыми существами, — способности общения посредством речи, сим­волов и знаков, в ходе которого на основе коммуникации создаются и поддерживаются человеческие сообщества. Современные концепции власти, несмотря на все различия между ними, основной упор делают именно на ее коммуникативном аспекте, и именно из него возникает представление о власти СМИ.

Одним из самых популярных примеров, иллюстрирующих та­кое понимание власти, выступают отношения водителя и регулиров­щика. Регулировщик с помощью свистка и жеста заставляет шофера остановиться, повернуть направо или налево, т.е. применяет свою власть, пользуясь общим языком, на котором можно «скомандовать», «приказать». Иногда говорят, что регулировщик мог бы, игнорируя об­щение, просто застрелить водителя или заставить его подчиниться при помощи дубинки. Но в этом случае власть (во всяком случае в ее ком­муникативном понимании) исчезает, ее подменяет акт насилия. Итак, без коммуникации невозможно применение власти (речь все время идет о демократическом типе правления) и даже само ее существова­ние (власть, утратившая коммуникацию с народом и лишившаяся его поддержки, вынуждена уйти).

Масс-медиа в этом контексте выступают как едва ли не главный посредник во взаимодействии власти и граждан, которые с помощью СМИ могут осуществлять контроль над решениями властей. Более того, медиа выдвигаются на первый план в отношениях «власть — об­щество», поскольку именно в сообщениях СМИ в наибольшей степе­ни отражаются действия власти. Эта «сопряженность» с властью в общественном сознании и порождает концепцию (или, как считают некоторые, миф) о прессе как «четвертой власти».

массовая коммуникация как социальный институт 7 страница - student2.ru

Болл Т. Власть// Полис, 1993. № 5.

3.5. СМИ как «четвертая власть» и социальная миссия журналистики

Почему СМИ с такой готовностью берут на себя этот тяжкий груз — груз власти или, лучше сказать, почему они готовы считать себя вла­стью? Тому есть ряд оснований как институционального, так и соци­ально-психологического плана.

В институциональном смысле СМИ в силу своей функциональ­ной специфики оказываются стоящими как бы над всеми прочими социальными институтами, подлежащими контролю со стороны СМИ как представителей общественности. В социально-психологическом плане представление СМИ о самих себе как власти порождено не толь­ко обстоятельствами их существования (общество от своего имени дает им полномочия вмешиваться во все, в том числе и во властные про­цессы, как представителям народа, хотя и неизбранным), но и потреб­ностью экономического выживания (придавая себе большую значи­мость, легче удерживать внимание потребителей) и простым стрем­лением казаться большим и лучшим, чем ты есть на самом деле (пред­ставители СМИ нередко склонны считать себя «совестью нации»). СМИ в этом варианте превращаются в «зеркало» власти, поскольку именно отстаивание властных интересов оказывается в большинстве случаев их имплицитной функцией.

Общество же, нацеленное на то, что власть будет удовлетворять его потребности, легко соглашается на это в силу своих иждивенчес­ких установок. Существует четкая закономерность: чем менее разви­ты институты гражданского общества, его самосознание, тем в боль­шей степени общество склонно перекладывать ответственность за кон­троль над властью на плечи СМИ. Идея «четвертой власти», рожден­ная из представлений о функции прессы на ранних стадиях ее суще­ствования как единственного средства массовой коммуникации слу­жит, хотя и метафорическим, но точным обозначением влиятельнос­ти печати в раннем демократическом обществе.

3.5.2

«Четвертая власть» versus социальная миссия

Ныне понятие «четвертая власть» — это всего лишь метафора. Реаль­ная функция СМИ определяется нормами их деятельности, приня­тыми в том или ином обществе, о чем говорилось выше. Но кроме

Глава 3. Нормативные принципы и теории функционирования СМИ

нормативных оснований функционирования СМИ существуют персо­нифицированные понятия о социальной миссии журналиста как пред­ставителя свободной профессии, чья деятельность носит четко выра­женный публичный характер. Такая точка зрения обычно фиксирует­ся в профессиональных кодексах, в основе которых и лежат опреде­ленные представления об этой миссии.

Можно выделить четыре базовые интерпретации социальной миссии журналистики, сложившиеся к настоящему времени на Запа­де и в современной России.

Первую модель профессиональной миссии журналистской кор­порации как раз и можно условно назвать моделью «четвертой влас­ти». Журналистская корпорация здесь рассматривается в качестве не­зависимого и сравнительно автономного социального института, вов­леченного в управление обществом и выполняющая при этом опре­деленную функцию в рамках системы сдержек и противовесов всех ветвей власти.

Поскольку такая власть не избирается согласно демократичес­ким процедурам и никем не контролируется, кроме соответствующего законодательства и потребительского спроса, постольку она действи­тельно является относительно самостоятельным источником властных полномочий, осуществляя прямое или косвенное влияние на состоя­ние общественного мнения при восприятии и оценке этим мнением акций законодательных и исполнительных органов власти, конкретных представителей власти, а также воздействуя на итоги выборов.

Иногда метафоре «четвертой власти» придается, особенно в на­шей стране, буквальный смысл как самими журналистами (преуве­личенная самооценка своей роли и возможностей в общественной жизни), так и слушателями, читателями, зрителями, которые по дав­ней привычке, унаследованной с советских времен, воспринимают масс-медиа либо как прямого партнера государственной власти, либо как «противовес», орудие борьбы с ней. Подобный взгляд отражает в конечном счете неразвитость институтов и власти, и гражданского об­щества, отсутствие своего рода общественного договора между ними.

Вторая модель — модель социально ангажированной журналис­тики — рассматривает СМИ в качестве орудия защиты гражданских прав отдельных лиц, средства выражения интересов всех структурных

3.5. СМИ как «четвертая власть» и социальная миссия журналистики

звеньев гражданского общества. К последним относятся профессио­нальные, предпринимательские, потребительские союзы и объедине­ния, культурные и религиозные организации и движения, институты рынка, органы общественного самоуправления, женские, молодеж­ные, благотворительные организации и т.д. СМИ как средство инфор­мации и коммуникации позволяют обществу осознать свои интере­сы и в то же время контролировать власть с точки зрения обеспече­ния ею возможности беспрепятственной реализации этих прав и ин­тересов.

Третья модель — модель собственно информационная, ориенти­рованная на нормативность теории социальной ответственности, со­гласно которой следует подавать факты как факты, а мнения как мне­ния, не подменяя одни другими. Предполагается, что «факты говорят сами за себя», а обязанность журналиста состоит в информировании без оценки, строго говоря, он превращается в бесстрастного инфор­матора и не имеет собственной гражданской позиции.

Нельзя сказать, что такая точка зрения совсем безосновательна. Вопрос о том, имеет ли журналист право на оценку, отнюдь не прост. Может ли (достоин ли) журналист быть судьей? В жизни нередко воз­никает «парадокс оценивания», когда одобрение получает лишь мо­ральная самооценка («те, кто мог бы вершить моральный суд, не бу­дут этого делать из скромности; тому же, кто хочет вершить мораль­ный суд, нельзя этого доверить уже из-за отсутствия скромности»). Так часто и случается, что судьями со стороны прессы выступают от­нюдь не безупречные в моральном отношении люди.

Но в то же время эта модель вряд ли реализуема на практике, ибо по существу чистой и стерильной безоценочной информации не бывает, в любой констатации в силу особенностей социальной ком­муникации уже содержится оценка. Кроме того, чистая информация невозможна потому, что СМИ существуют в социальном контексте и также, как любой социальный институт, испытывают на себе все вли­яния и проявления социальной жизни общества.

Справедливость такой оценки доказывает длящаяся на Западе вот уже много десятилетий дискуссия о формах и пределах журналис­тской объективности. Существует даже термин объективный журна­лизм (objective journalism). На уровне практического журнализма объек-

Глава 3. Нормативные принципы и теории функционирования СМИ

тивными называются достоверные корреспонденции и репортажи с места событий без навязчивых авторских мнений и оценок. Но при этом простой сбор и трансляция информации оказываются уже недостаточ­ны: необходимо сообщать «правду о факте», т.е. оценивать достовер­ность события, искать «всю правду» и нести за сообщенную информа­цию ответственность перед обществом. Так, когда речь идет о рекламе, ее содержание не должно наносить ущерб физическому здоровью на­ции; в случае передачи информации развлекательного характера она не должна оказывать негативного воздействия на моральное здоровье аудитории.

Однако в коммуникативистике США (и других стран с развиты­ми рыночными отношениями в сфере СМИ) некоторые теоретики связывают с независимым журнализмом доктрину объективности, имея в виду комплекс принципов, характерных для отношения к ин­формации как товару, критерием качества которого является незави­симость от мнений и оценок, оправдывающих тем самым финансо­вый эгоизм медийных «баронов», стремящихся к неограниченному экономическому господству над СМИ в глобальных масштабах. При­влекательность якобы «нейтральности» такого журнализма, соответ­ствующего стратегии «-коммерческого популизма», достигалась проти­вопоставлением его деятельности тем СМИ, которые открыто пре­следуют пропагандистские цели и подчиняются каким-либо властным структурам (в частности СМИ советского типа).

Концепция объективности вызвала реакцию со стороны комму-никативистов, настаивавших на том, чтобы объективность и ответ­ственность журналистов сопрягалась с принципом справедливости. Так, У. Шрамм (один из авторов «Четырех теорий печати» и основате­лей американской коммуникативистики) в своих работах 1950-1970-х годов постоянно призывал к соблюдению принципов объективности ради ответственно-гуманного равновесия между экономическим бла­гополучием информационных средств, профессиональной этикой журналистов и общественными интересами. Только при этом усло­вии укрепляется стремление журналистов беспристрастно, в соответ­ствии с истиной, находить правильное отношение к передаваемой информации сообразно с гуманными требованиями служения обще­ственным интересам. Одним из наиболее стойких представителей этой

3.5. СМИ как «четвертая власть» и социальная миссия журналистики

позиции является профессор Г. Шиллер1, в работах которого дается анализ не только экономических, но и идеологических пружин и ме­ханизмов американской информационной индустрии, продукция ко­торой экспортируется в глобальном масштабе в качестве «объектив­ной». К замене доктрины объективности идеями справедливости и баланса призывают и многие другие коммуникативисты, в частности такой известный исследователь процессов монополизации информа­ционного капитала, как Б. Багдикян2.

В русле этих требований в начале 1960-х годов возникает идея «нового журнализма» (new journalism), когда на волне контркультур­ной революции группа американских журналистов выступила против канонов объективного журнализма за эмоциональную свободу выра­жения своих мнений и оценок описываемых событий.

Доктрина объективности как основа точки зрения развитых стран Запада была подвергнута критике и со стороны участников дви­жения «За новый международный информационный порядок», возник­шего в 1970-е годы как реакция на дисбаланс в обмене информацией между высокоразвитыми странами и «третьим миром»3, а внутри США — со стороны противников дерегулирования, допускающего на­рушение общественных интересов в информационных процессах.

И, наконец, четвертая модель — СМИ как медиатор, посред­ник. Согласно этой модели, СМИ представляют собой «площадку», на которой организуется и поддерживается постоянный обществен­ный диалог с целью достижения баланса сил в обществе. Это реалис­тическая и взвешенная концепция, в которой СМИ не претендуют на власть над обществом, но в то же время оказываются важным и необ­ходимым элементом общественного процесса. Но при всей ее при­влекательности она оказывается наименее разработанной на сегодня в силу существования основной проблемы: как в этих условиях ре­шать вопрос финансового выживания?

_____________________

' См.: Шиллер Г. Манипуляторы сознанием. М, 1980.

2 Багдикян Б. Монополия средств массовой информации. М., 1987.

3 MacBride S., Roach С. New International Information Order// International
Encyclopedia of Communications / ed. by E. Barnouw, G. Gerbner, W. Schramm,
T. Worth, L. Gross/ N. Y., Oxford, 1989. Vol. 3.

Глава 3. Нормативные принципы и теории функционирования СМИ

К тому же, если вспомнить специфику современного понимания власти как коммуникации, то модель СМИ как медиатора — тоже «вла­стная модель». Но это не та власть, о которой говорят сами журналис­ты, прибегая к метафоре «четвертой власти». Традиционное понима­ние журналистики как четвертой власти вызывает возражения, ибо ис­ходит из представлений об этической «непорочности» журналистской деятельности, явно преувеличивая возможности СМИ, с одной сторо­ны, а с другой — затемняя их зависимость от других социальных фак­торов, реальной власти, различных групповых, в частности экономи­ческих и финансовых, интересов.

Мы, российские граждане, имеем уникальную возможность на­блюдать процесс формирования современно организованных и функ­ционирующих по мировым стандартам масс-медиа. В этом процессе наиболее ярко проявляются все проблемы и реальные трудности осу­ществления на практике тех нормативных принципов, рассмотрению которых была посвящена данная глава.

3.6

Российские СМИ — «четвертая власть»?1

Современная российская пресса сумела за очень короткий временной отрезок осуществить переход от состояния «советской коммунистичес­кой модели», игравшей роль «коллективного агитатора, организатора, пропагандиста» и выполнявшей функцию «приводного ремня» от партии к массам, к саморепрезентации себя как «четвертой власти». По мнению отечественных журналистов, она стала самостоятельным и независимым общественным институтом наряду с другими участвую­щими в управлении обществом, выполняя определенные функции в системе властных отношений, в системе сдержек и противовесов.

Наши рекомендации