Массовая коммуникация как социальный институт 9 страница

Дальнейшее развитие идей протокоммуникативистики в XIX в. связано с возникновением и становлением массового общества, ши­рокомасштабные процессы в котором (в частности рост миграции, населения, преступности и т.п.) порождали необходимость новых си-

¹ Позитивизм (отлат. positivus — положительный) — учение о роли специаль­
ных наук, являющихся источником истинного знания, которые ограничиваются
описанием и систематизацией фактов, не претендуя на объяснение их природы.

² От греч. homologos — соответственный, подобный.

³ Греч, homogenes — общий, равный, соответствует в рус. яз. «однородный»
в противоположностьgeterogenes — другой, неоднородный.

4.1. Протокоммуникативистика — от Адама Смита до Зигмунда Фрейда

стем контроля и координации деятельности всех ветвей власти. На­чинает формироваться количественный подход к изучению общества, делаются попытки измерения происходящих в нем процессов, что оз­начало отказ от понимания его как организма и иной подход к прин­ципам его изучения. Начало этому процессу положил бельгийский биолог, астроном и математик Адольф Кетле (1796—1874) — основа­тель новой науки социального измерения, которую он назвал соци­альной физикой. Именно А. Кетле является основоположником со­циальной статистики¹ и демографии.

Заслугой Кетле является создание нового предмета исследования — соци­ального индивидуума, который ранее, при рассмотрении общества как организ­ма, вообще не попадал в поле зрения исследователей. Главной «единицей» изме­рения был для него «средний человек», по состоянию которого можно было рас­считывать социальные патологии, кризисы, неравновесие социального порядка и т.д. На основе составленных Кетле таблиц смертности и таблиц противозакон­ных действий (именовавшихся в тот период «моральной статистикой») он пы­тался выделить показатели преступности в зависимости от пола, возраста, кли­матических и социальных условий с целью обнаружения законов «морального порядка», выполняющих в обществе ту же роль, что в природе выполняют физи­ческие законы.

Примерно через полвека на заложенной А. Кетле основе возника­ет криминология, базирующаяся на измерении человеческих качеств.

Основателем «антропометрии», нашедшей широкое распространение в деятельности органов следствия в XIX в., стал француз Луи Бертильон, чье имя получил метод классификации преступников «бертильонаж». Позже возникает особая дисциплина — криминальная антропология, создателем которой был ита­льянец Чезаре Ломброзо, а также биометрия и евгеника англичанина сэра Фрэн­сиса Гальтона. Все эти исследователи пытались идентифицировать индивидов по их склонностям (предрасположенности) к преступлению, которая проявлялась в особом наборе внешних черт, а разработанными ими методиками пользова­лись судьи, судебные медики, полиция. (В классических детективах XIX и нача­ла XX вв. мы постоянно сталкиваемся с этими именами.)

Эти исследования базировались на подходе социальной патологии, фунда­ментом которого была «органицистская» теория общественного организма, т.е.

¹ Статистика (отлат. status— состояние) — 1) количественный учет мас­совых явлений; 2) наука, изучающая количественные показатели изменений в обществе.

Глава 4. Формирование социологии СМИ: основные идеи и этапы

общество рассматривалось как аналог живого организма; отклонения от нормаль­ного его функционирования — социальные патологии или болезни, источник которых лежит во «врожденной» неспособности отдельных людей к «нормаль­ному» поведению. Наиболее ярко эта позиция представлена в работах Чезаре Ломброзо, а 1876 г., когда была опубликована его книга «Преступный человек», считается отправной точкой патологического осмысления девиантности'. Идея Ломброзо заключается в том, что существует так называемый преступный тип людей — преступников от рождения.

Как врач, производивший вскрытие трупов, Ломброзо во время патолого-анатомического исследования тела преступника, известного своими разбойны­ми нападениями, обнаружил ярко выраженное сходство строения его черепа с черепом низших обезьян, т.е. атавизм². Он предположил, что этот тип людей не способен следовать требованиям цивилизованной жизни в силу врожденной предрасположенности к совершению преступлений. В целях проверки своей ги­потезы он провел серию сравнительных измерений строений тела 400 заключен­ных и группы солдат, в результате которых были зафиксированы такие призна­ки, как необычные размеры головы, дефекты глаз, низкий скошенный лоб, боль­шие уши, массивные челюсти, толстые губы, густые курчавые волосы, непро­порционально длинные руки и т.д. У 43% заключенных имелось пять и более ата­вистических признаков и только у 11 % солдат было найдено по четыре (по неко­торым данным до трех) таких признаков, что позволило считать преступное по­ведение, по крайней мере тех людей, кто имеет определенные атавистические характеристики, биологически обусловленным³.

В конце XIX в. теория «врожденной преступности» была весьма влиятель­на и распространена, но более поздние масштабные исследования показали от­сутствие физических различий между преступниками и не-преступниками, и от нее в конце концов отказались, хотя уже в XX в. предпринимались неоднократ­ные попытки возродить ее на новых основаниях, используя открытия генетики (особый набор «преступных» хромосом). С социологической точки зрения, пре­ступность — социальная категория, содержание которой меняется в ходе разви­тия общества: то, что считается преступлением в одном обществе в определен­ный исторический период, оценивается иначе в другом обществе и в иное время (это относится даже к убийству), поэтому поиск чисто биологических объясне­ний этого социально изменчивого феномена некорректен.

¹ Девиантность (от лат. deviatio — отклонение) — отклонение; девиантное по­
ведение — отклоняющееся поведение, в криминологии — причина преступности.

² Атавизм (от лат. atavi — предки), или реверсия — появление у взрослых
организмов свойств и признаков, характерных для их далеких предков.

³ Описание исследований Ломброзо см.: Pfohl S. Images of Deviance and
Social Control: A Sociological History. N. Y., 1994. P. 104-106.

4.1. Протокоммуникативистика — от Адама Смита до Зигмунда Фрейда

В тесной связи с этими исследованиями возникает и психология
толпы, ориентированная на изучения поведения человека в массе: во
Франции —ГюставЛебон (1841-1931) и ГабриельТард (1843-1904), в
Италии — Сципио Зигеле (1868— 1913), об идеях которых речь шла в гл.
1 в связи с понятиями «масса» и «массовое общество». Основной труд
С. Зигеле «Преступная толпа» был издан в Турине в 1891 г., где под пре­
ступлениями толпы он понимал любого рода коллективное плебейс­
кое насилие — от стачки до массового восстания. В каждой толпе есть
ведущие и ведомые, гипнотизеры и гипнотизируемые, которые пользу­
ются силой внушения. Новой формой внушения является, по Зигеле,
пресса (если в первом издании она упоминается вскользь, то во вто­
ром, вышедшем через 10 лет [1901], ее воздействие обсуждается доста­
точно широко). Журналистов, особенно тех, кто освещают преступле­
ния и судебные процессы над преступниками, Зигеле уподобляет гон­
чарам, а их читателей — сырой глине, которой они придают желаемую
форму. Согласно Зигеле, внушение и галлюционирование превращают
индивида в толпе в автомат или лунатика (зомби в современной терми­
нологии). Похожим образом анализирует поведение человеческих мно­
жеств в «Психологии толпы» (1895)
Г. Лебон, чьи идеи настолько совпадали с положениями С. Зигеле, что
его даже обвинили в плагиате.

Г. Лебон и Г. Тард создали классический вариант социально-пси­хологического подхода к исследованию и объяснению особенностей «массы». Главная их заслуга состоит в научном описании и характе­ристике феномена «толпы» — своеобразной первичной, «элементар­ной» формы социальной массы, — в выявлении «законов толпы» («ду­ховного единства толпы») и механизмов политического лидерства (о чем подробнее речь пойдет в гл. 5). Их наблюдения, что жизнь чело­века среди больших скоплений людей протекает по особым законам, знание которых позволяет обращаться с «наличной массой» с необ­ходимой осторожностью, можно передать так: в социальных общнос­тях, связанных с «непосредственным» взаимодействием людей, пове­дение последних определяется не столько сознанием, сколько эмоцио­нально-психическими, бессознательными и однотипными сопережи­ваниями. Эти переживания приводят толпу как «игрище всех внешних возбуждений» в состояние гнева, пребывая в нем, она «рабски поко-

Глава 4. Формирование социологии СМИ: основные идеи и этапы

ряется импульсам, которые получает»¹ и «требует голов и голов»². Пе­режив период возбуждения, удовлетворив свою жажду действия, толпа превращается в бессознательный автомат, повинующийся внушениям³, в орудие лидера-демагога (как пишет Лебон, следуя инстинкту поиска себе подобных, толпа идет за «химерическими и поверхностными ума­ми»⁴), причем под действием обстоятельств дух толпы может охваты­вать и целые народы⁵.

Лебон вводит понятие «душа толпы», подразумевая под ним кол­лективное психическое состояние ее членов; она тождественна душе примитивного человека, в ней преобладает эмоциональное, женское начало и сосуществуют легковерие и некритичность, жажда иллюзий, преклонение перед силой и деспотизм, догматизм и нетерпимость к инакомыслию.

Лебон фактически отождествлял толпу и массу с «народными классами», что вело к весьма неутешительным выводам: будучи лишь орудием в руках безответственных политических шарлатанов, толпа («массы») играет деструктивную роль в социальной жизни, но перс­пектива одна — наступающий XX в. будет «эрой толпы».

Значительно оптимистичнее смотрит в будущее Г. Тард, предло­живший для научного оборота понятие «публика», сделав важное зак­лючение: «Век толп уже в прошлом, наступает эра публики». В этих двух понятиях Тард фиксирует разные степени и формы взаимодей­ствия людей: непосредственного, физического («толпа») и опосредо­ванного, не требующего физического контакта («публика»). Толпой, по Тарду, может быть как случайное, гетерогенное, так и неорганизо­ванное, но социально гомогенное образование, однако это всегда «аморфная группа», пребывающая в различных состояниях: выжида­ющая, внимающая, манифестирующая или действующая.

Если толпа является древнейшим социальным явлением, воз­никающим при физическом контакте и представляющим собой ре-

¹ Лебон Г. Психология народов и масс. СПб.: Макет, 1995. С. 167.

² Тард Г. Толпа и публика // Социальные эпизоды. СПб., 1902. С. 118.

³ Лебон Г. Психология народов и масс. СПб.: Макет, 1995. С. 269.

⁴ Он же. Психология социализма//Литературное обозрение, 1991, №6. С 83.

⁵ Он же. Психология народов и масс. СПб.: Макет, 1995. С. 157.

4.1. Протокоммуникативистика — от Адама Смита до Зигмунда Фрейда

зультат физического заражения, то публика или публики¹ — продукт долгой истории становления человеческого общества. Связь, объеди­няющая отдельных индивидов в публику, — умственная или, говоря современным языком, коммуникативная, обусловленная в первую очередь распространением знаний. Поэтому публика в ее современ­ном понимании возникает только с появлением первого массового коммуникативного средства — книгопечатания, а потому она умнее и просвещеннее толпы, более терпима, а ее действия гораздо плодотвор­нее: «Толпа в гневе требует голов и голов. Деятельность публики, к счастью, менее первобытна и столь же легко обращается к идеалу ре­форм и утопий, как к идеям остракизма, преследования и грабежа»². Реально воздействовать на общественную жизнь публика во Фран­ции начинает значительно позже, заявляя о себе в эпоху Людовика XIV. Зарождение собственно политической публики, довольно быстро вбирающей в себя все другие ее виды —литературную, философскую и т.п., относится ко второй половине XVIIIв., а ее утверждение как ве­дущей формы выражения общественных интересов приходится на пе­риод Великой французской революции 1789—1793 гг., которая, соб­ственно, и породила журналистику как особую форму профессиональ­ной деятельности (вспомним аналогичную роль английских клубов). Соединение индивидов в публику, по мнению Тарда, осуществляется через особое духовно-психологическое образование — общественное мнение, а человек, оказывающий в силу своих профессиональных за­нятий влияние на это мнение или даже формирующий его, становит­ся центральной фигурой политического процесса. Это, по Тарду, жур­налисты — публицисты, превращающиеся в центральные фигуры по­литического процесса и способные выполнять некоторые функции психологического воздействия, обычно присущие вожакам толпы. Не­смотря на «просвещенность» публики, у нее много общего с толпой: разновидности ее нетерпимы и под видом общественного мнения тре­буют, чтобы всё им уступало, «даже истина»; как и толпу, публику зна­чительно быстрее и легче объединить на «негативе»: открыть для нее

¹ От лат. publicum — общественный.

² Тард Г. Толпа и публика // Социальные эпизоды. СПб., 1902. С. 118.

Глава 4. Формирование социологии СМИ: основные идеи и этапы

новый крупный объект ненависти — одно из верных средств попасть в «короли журнализма»¹.

Человек, поТарду, в каждый момент времени может принадле­жать только одной толпе, но быть частью разных публик. Если толпа сравнительно быстро распадается, а составляющие ее люди как бы приходят «в себя», возвращая утраченные в ней индивидуальные ка­чества, то публика существует значительно дольше, а принадлежность к ней становится постоянным индивидуальным свойством. Многие выявленные Тардом более ста лет назад особенности психологии мас­сового воздействия сохраняют свою значимость и поныне. Таковы, в частности, его идеи о том, что однотипное потребление знаний (ин­формации) уже само по себе создает социальную и психологическую связь, независимо от классовых интересов и происхождения (так фор­мируется публика), а также анализ нового для того времени типа вклю­ченности в политический процесс — человека одной газеты. Весьма важен сделанный Тардом вывод о роли основного способа массовой коммуникации — «задавать» определенную направленность созна­ния. Так, существует связь между космополитическим мышлением XVIIIв. и культурно-психологическим «перевесом» книги над газе­той: книга по своей природе предназначена для выражения общих идей, сохраняющих свою значимость длительное время. XIX в. — век газет, ориентированных на сиюминутные текущие события, важные именно для граждан данной страны. Газета усиливает коммуникатив­ную связь между людьми, говорящими на одном языке в режиме, мак­симально приближенном к реальному времени. Это формирует чув­ство национальной общности ощущением единства национальной судьбы, создавая тем самым предпосылки для развития «националь­ного» мышления, наиболее отчетливо проявляющегося в идее нацио­нального государства и в национальных движениях, что позволяет охарактеризовать XIX в. как националистический.

Сложные конфигурации, выявленные и проанализованные Г. Тар­дом, требовали рассмотрения процессов эволюции разных групп вобществе: партий, парламентов, научных и религиозных сообществ.

----------------------------------

¹ Тард Г. Толпа и публика // Социальные эпизоды. СПб., 1902. С. 119.

4.1. Протокоммуникативистика — от Адама Смита до Зигмунда Фрейда

Именно это положение Г. Тарда, высказанное им в начале XX в., зало­жило основы социально-психологического анализа процессов массо­вой коммуникации.

В работах Г. Лебона, С. Зигеле и Г. Тарда был описан новый тип общественного (совместного) поведения людей, принципиальная осо­бенность которого состоит в том, что оно формируется и проявляется вне устойчивых социальных групп, соответствующих дифференциа­ции данного общества. Как толпа захватывает в едином порыве пред­ставителей разных слоев, так и газета объединяет в публику людей разного социального положения, профессии, возраста и националь­ности. Это означает невозможность прямого соотнесения масссзид-ных реакций толпы, действия которой характеризуются легко возбуж­даемой агрессивностью, стихийной жестокостью, болезненным вооб­ражением, моментально создающим образы «врагов», с социальной деятельностью классов и других общественных групп. Психика инди­вида претерпевает изменения в соответствии с «законами духовного единства толпы»: «взаимозаражения», роста внушаемости индивидов, вытеснения сознательной деятельности «коллективным бессознатель­ным», иллюзии всемогущества и анонимности, стирающей чувство индивидуальной ответственности.

Г. Лебон, детально анализируя «превращения» индивида в тол­пе, выделяет новые качества «человека толпы»: исчезновение созна­тельной личности, преобладание бессознательного, одинаковое направ­ление чувств и идей, стремление превратить в действие внушенные идеи¹. По его мнению, в толпе стираются индивидуальные различия и исчезает своеобразие человека. Расовое бессознательное выступает на первый план, гетерономное тонет в гомогенном. 3. Фрейд комменти­рует это положение Лебона следующим образом: обессиливается, «сно­сится» психическая надстройка, различная у каждого индивида, и об­нажается бессознательный фундамент, общий для всех людей².

Лебон и Тард сформулировали три основные причины, назван­ные ими «законами», формирования новых качеств индивида в толпе:

¹ Лебон Г. Психология народов и масс. СПб.: Макет, 1995. С. 163.

² Фрейд 3. Массовая психология и анализ человеческого «Я» //Избранное.
Кн. 1. М.: Московский рабочий, 1990. С. 6—7.

Глава 4. Формирование социологии СМИ: основные идеи и этапы

1) осознание численности, иллюзия всемогущества толпы и ано­нимность ее, как и каждого ее члена, ведут к исчезновению в толпе чув­ства ответственности у индивида;

2) «заражение» — в толпе каждое действие, каждое чувство зара­зительно в такой степени, что индивид легко жертвует своим личным интересом в пользу всеобщего. Г. Тард называет это «усилением»: «мне­ния, сближаясь и усиливаясь взаимно, превращаются в убеждения и веру, убеждения — в фанатизм»¹.

3) особая восприимчивость индивида в толпе к внушению (этот тезис ЛебонаЗ. Фрейд расценивал как признание гипнотического со­стояния индивида в массе).

Данное обстоятельство позволило интерпретировать «психоло­гию толпы», прежде всего в ее лебоновском варианте, с позиций пси­хоанализа, что и осуществил его основоположник Зигмунд Фрейд (1856-1939) в работе «Психология масс и анализ человеческого "Я"» (1921). По Фрейду, источник единения массы, или толпы, как скоп­ления людей — бессознательное (либидо), ее сплочение вытекает из любви всех составляющих ее индивидов к одному и тому же объекту и их иллюзии, что они в равной степени любимы вождем (это обстоя­тельство широко используют харизматические² лидеры). Вождь, по Фрейду, — коллективная проекция образа отца-патриарха, вожака пер­вобытной стаи, в основе отношения к которому лежит пассивно ма­зохистская установка и в присутствии которого собственная воля унич­тожается. Масса желает испытывать на себе силу неограниченной власти, и в этом ее стремлении — залог успеха любых лидеров, даже неперсонифицированных, в качестве которых могут выступать и СМИ. Если внутри массы агрессивность уменьшается, т.е. индивиды перестают ненавидеть друг друга, то возрастает их ненависть к внеш-

¹ Гард Г. Преступность толпы//Социальные эпизоды. СПб., 1902. С. 128.

² Харизма (от греч. charisma — дар благодати, «дар божий») — исключи­
тельная одаренность человека, воспринимаемая окружающими как сверхъесте­
ственная сила. Заимствованное из религии понятие введено М. Вебером для обо­
значения особого типа господства — харизматического, которое основано на
безоговорочном подчинении властителю, обладающему исключительностью, в
силу веры в его избранность. Примерами таких лидеров в современной истории
являются Гитлер, Сталин, отчасти Б. Ельцин.

4.2. Возникновение американской традиции исследований СМИ: Чикагская школа

ним объектам (этот процесс фиксируется социологией в различных те­ориях— групповых отличий, «навешивания ярлыков», взаимоотноше­ний «своих» и «чужих»).

Вообще феномен массового поведения, базирующийся на представлении о «среднем человеке» А. Кетле, является одним из основ­ных представлений всего корпуса социальных наук: индивидуальное по­ведение сложно и непредсказуемо, тогда как массовое поведение подда­ется прогнозу. Именно на этом базируются исследования общественно­го мнения, аудиометрия как приборное измерение аудитории (см. гл. 5), имеющие огромное значение не только для изучения, но и реального функционирования современных информационных процессов.

Таковы в самом общем виде основные идеи подготовительного этапа, лежащие в основе уже собственно исследований массовой ком­муникации, возникших в рамках Чикагской социологической школы в начале XX в.

4.2

Возникновение американской традиции

исследований СМИ: Чикагская школа

Чикагский университет сыграл особую роль в становлении социоло­гии как науки: именно там в 1892 г. был открыт первый в мире социо­логический факультет, в 1894 г. вышел в свет первый учебник социо­логии — «Введение в изучение общества» А. Смолла и Дж. Винсента. В следующем, 1895 г., по инициативе А. Смолла начинает издаваться American Journal of Sociology, бывший первым и на протяжении 25 лет единственным журналом подобного рода и существующий до сих пор. В 1905 г. при активном участии того же Смолла создается Американс­кое социологическое общество. Все эти очевидные свидетельства ин-ституционализации американской социологии как научной дисцип­лины произошли именно в рамках факультета социологии Чикагско­го университета, на базе которого сложилась Чикагская социологи­ческая школа — одна из первых научных школ в социологии, оказав­шая, в частности, огромное влияние на развитие коммуникативисти-ки и медиаисследований.

Глава 4. Формирование социологии СМИ: основные идеи и этапы

В первое десятилетие XX в. тема коммуникации становится весь­ма популярной в США в качестве одного из элементов изучения горо­да: именно в Чикагской школе возникает социология города, или ур­банистическая социология. Значение городов для процесса индустри­ализации не нуждается в специальном разъяснении, однако для Аме­рики как «страны эмигрантов» города играли особую роль: именно они стали подлинным «плавильным тиглем», где складывалась нация и воз­никали «новые американцы». Однако даже для Америки начала XX в. Чикаго — Город с большой буквы: в 1900 г. половину его населения со­ставляли эмигранты, в основном немцы, скандинавы, ирландцы, по­ляки, евреи, чехи, литовцы и хорваты. Макс Вебер, посетивший Чика­го в 1904 г., сравнивал его с человеком, с которого содрали кожу так, что видно, как работают его внутренние органы. Это объясняет, поче­му именно в Чикаго возникла социология города и почему именно там проблемы социальной интеграции, стабилизации, социальной и куль­турной адаптации эмигрантских сообществ, социального контроля в целом, с которыми американское общество столкнулось в огромных масштабах, были особенно остры.

Преимуществом Чикагской школы по сравнению со спекулятив­ной европейской социологией того времени была ориентация на эм­пирические исследования, концентрировавшиеся на изучении горо­да как «социальной лаборатории», что являлось одной из ее характер­ных черт. Другой и весьма важной ее особенностью стало тесное взаи­модействие с видными представителями других научных дисциплин, работавшими на факультетах Чикагского университета — философс­ком (Дж. Г. Мид), политических наук (X. Лассуэл, Л. Уайт), психоло­гии (Л. Терстоун, Дж. Уотсон), экономики (Т. Веблен) и др. Каждое из названных имен не только прославлено в своей области, но стало из­вестным и в междисциплинарных областях исследований, проводив­шихся в рамках Чикагской социологической школы. Это позволяет говорить о том, что в деятельности школы уже в начале XX в. суще­ствовала «междисциплинарность», предполагающая сотрудничество представителей различных наук в целях обогащения подходов и ме­тодов изучения многообразных феноменов социальной действитель­ности, способствующая резкому приращению знания и формулиро­ванию нетривиальных гипотез. Только в 60-е годы прошлого века про-

4.2. Возникновение американской традиции исследований СМИ: Чикагская школа

блемы междисциплинарности стали широко обсуждаться как новая тенденция в развитии научного знания.

Расцвет Чикагской социологической школы в 1920—1930-е годы связан с именем Роберта Парка (1864—1944), основы же идей, полу­чивших развитие в деятельности школы, были заложены в трудах Чарлза Хортона Кули (1864—1929), который впервые в 1909 г. выделил комму­никацию в качестве предмета социологического изучения, рассмотрев ее как орудие превращения человеческой мысли в актуальную соци­альную реальность путем ее приобщения к «большому», т.е. массовому, сознанию¹. Заслуга Кули состоит в выделении и разграничении двух разных типов коммуникации — межличностной и массовой.

4.2.1

«Первичная группа» —

основа межличностной коммуникации (Ч. Кули)

Исследуя процессы «осложнения традиционных уз общинной (com­munity) жизни» под влиянием урбанизации, а для Америки — эмигра­ции, Кули впервые выделил традиционный способ коммуникации — коммуникацию в так называемых первичных группах— крестьянских об­щинах, семьях, соседских группах, группах сверстников (понятие пер­вичных групп также введено им в социологию). Для первичных групп характерны отношения, основанные на кровном родстве, дружеских либо соседских узах, т.е. на «интимной, лицом к лицу ассоциации и коопера­ции». Первичные группы, по мнению Кули, воплощают в себе универ­сальный характер человеческой природы: «Они не меняются. Они пер­вичны потому, что дают индивиду самый ранний и самый полный опыт социального единства, а также потому, что они не подвержены измене­ниям в той же степени, что более сложные группы (макроструктуры, го­воря современным языком. — Л. Ч.), но представляют собой сравнитель­но постоянный источник формирования и изменения последних»².

¹ Cooley C.H. The Significance of Communication // Reader in Public Opinion and Communication / ed. by B. Berelson, M. Janowitz. N. Y., 1953. P. 112.

¹ Idem. Primary group and human nature//ed. by J. Manis, B. Melzer. Symbolic Interaction: A Reader in Social Psychology. Boston, 1972. P. 158.

Глава 4. Формирование социологии СМИ: основные идеи и этапы

Атмосфера большого города, усугубленная ситуацией эмигранта, ведет к разрушению коммуникации, основанной на социальной при­роде человека, характерной для первичных групп, «ответственных» за социализацию. Это в определенном смысле означает распад соци­альных связей вообще. В условиях чужой страны, чужих нравов и обы­чаев, чужого языка эмигранты постоянно сталкиваются с «коммуни­кационным вакуумом»: люди обнаруживают, что прошлый опыт, как и традиционные способы коммуникации, «не работает», а достаточ­но надежного нового опыта нет. Следствием утраты «почвы под нога­ми» оказывались постоянная напряженность и нервные срывы, что, в свою очередь, усиливало ощущение неустойчивости и неустроеннос­ти жизни.

Необходимо восстановить утраченную коммуникацию, но ею не может быть коммуникация, характерная для первичной группы, по­скольку этот тип социальной связи в новой ситуации невосстановим. Требуется иная социализация, приводящая этих людей к «общему зна­менателю», т.е. прививающая им навыки и компетенции, характер­ные для ранее неизвестной социальной среды. Это, согласно Кули, массовая коммуникация, оперирующая ясными и наглядными, легко усваиваемыми стереотипами.

Так формируется представление о двух типах коммуникации: первичной, межличностной, непосредственной коммуникации, ха­рактерной для первичных групп, отражающей социальную природу человека вообще, с одной стороны, и оперирующей стереотипами мас­совой коммуникации — с другой. Именно эти две формы коммуни­кации стали важными орудиями исследования процессов урбаниза­ции в рамках Чикагской социологической школы, а формирующееся изучение массовой коммуникация сыграло существенную роль в ста­новлении социологии СМИ.

4.2.2

Роль стереотипов в массовой коммуникации

Массовая коммуникация в ее первоначальном понимании предста­вителями Чикагской школы — это процесс создания стереотипов. Само

4.2. Возникновение американской традиции исследований СМИ: Чикагская школа

понятие «стереотип»¹ ввел в оборот известный журналист и видный политик Уолтер Липпман в работе «Общественное мнение» (1922), по­нимая под стереотипом «предвзятые мнения, которые решительно уп­равляют всем процессом восприятия», описывая «обряды приоб­щения эмигрантов к американскому образу жизни» — в «плавильном тигле» Детройте. Именно стереотипы, считал Липпман, лежат вос­нове языка массовой коммуникации. Как раз на формирование сте­реотипов ориентировалась «новая» массовая пресса, аудиторию ко­торой составлял «обыкновенный» или «простой человек». Первым, кто не только понял это, но и осуществил на практике, был англичанин Альфред Хамсуорт (позднее лорд Нортклиф), основавший в 1986 г. «Дейли Мэйл», а в1903 г. — «Дейли Мирор». Их отличие от прежних газет было не только в цене, важнее всего был новый стиль подачи материалов: информация не требовала размышлений и интерпрета­ций, но предполагала (и предлагала) готовые выводы. Суть этой но­вой формы, по мнению Хамсуорта, в следующем: «Бог сделал так, что­бы люди стали читать, чтобы я мог наполнить их мозги фактами, фак­тами и еще раз фактами, а потом указывать им, что они должны ду­мать и кого они должны ненавидеть при этом». Издания подобного рода, рассчитанные на формирование стереотипов у невзыскательной публики, получила название «желтой прессы»² (yellow press). В таких массовых изданиях на первый план выступала сенсационность, погоня за внешними эффектами как основным средством привлечения чита­телей. Классическим для данного подхода стало определение газетных новостей в конце XIXв. одним из сотрудников Херста: «Новости — это все,что заставляет читателя воскликнуть: ух ты!»