Постреволюционное недомогание

Чтобы революция была успешной, ей необходимы следующие предпосылки: массовая мобилизация, энтузиазм, оптимизм и на­дежда, чувство власти и могущества, радость от действия и вновь обретенного смысла жизни, равно как запредельные стремления и утопическое видение будущего. Однако у этого оружия сильная отдача, что становится очевидным, когда революция завершается успехом. Возможны многочисленные «эффекты бумеранга», свя­занные с революционным опытом, которые представляют угрозу для самих революционных достижений. Наиболее заметные из этих эффектов перечисляются ниже.

16. Дилемма «утром в понедельник». Революционные времена необычны, особенно когда революции носят бескровный характер, чем отличалось большинство из них в 1989 г. Революционные време­на — счастливые времена. Тирикьян отмечает, что они напоминают карнавалы или фестивали. Участие в революции, разумеется, более приятное дело, чем подъем в шесть утра для того, чтобы идти на ра­боту. Когда революция кончается и люди должны вернуться к своей рутинной, скучной, серой, земной реальности, их неизбежно охваты­вает чувство разочарования — или послереволюционного похмелья. РУТИНА болезненно контрастирует с ВОЗБУЖДЕНИЕМ.

17. Дилемма короткого медового месяца. Мечты и надежды, столь типичные для революционной эйфории, не могут воплотиться в реальность легко и быстро. Вскоре после революции завышенные ожидания и мечты революционного периода вступают в жесткий конфликт с суровыми реалиями, вроде экономической скудости, бремени иностранных долгов, деморализации, неопределенности законодательной базы, социальной дезорганизации, классовых сдвигов, безработицы, несправедливости. Ни массы, ни даже интел­лектуалы с их утопическим оптимизмом не были готовы признать, что перед ними простирается «долина слез» (Дарендорф). Лишь не­многие догадывались, что за то чтобы произошли реальные измене­ния, потребуется заплатить большую цену. В результате возникают неприятные ощущения относительной депривации, которые тем более болезненны, чем труднее найти объяснения происходящему. Уже нельзя всю вину свалить на «систему» — эту традиционную злодейку и вечный повод для недовольства. В конце концов, мы

действительно сейчас «у себя дома». Опросы показывают, что 60 процентов венгров считают, что ситуация для них ухудшилась, в то время как только 8 процентов отмечают улучшение. В Чехосло­вакии цифры примерно те же: 48 процентов придерживаются мне­ния, что ситуация после революции ухудшилась, тогда как только 22 процента отмечают некоторое улучшение. В Польше 59 процен­тов населения не видят никаких перемен, 16 процентов верят, что ситуация ухудшилась, и 26 процентов считают, что условия стали заметно лучше (опрос проведен при поддержке Freedom House, его результаты опубликованы в «Газете Выборча» 25 апреля 1991 г.). НАДЕЖДЫ редко совпадают с РЕАЛЬНОСТЬЮ.

18. Дилемма трудного отречения. Все наблюдатели согласны
в том, что революции 1989 г. проходили по вулканической модели.
Их энергия вырвалась из глубин под накопленным давлением не­
довольства, неудовлетворенности и фрустрации. Эти революции
осуществлялись массами. Революции завершились победой на ули­
цах и площадях Гданьска, Праги, Варшавы, Новы Гуты и Бухареста.
«Мы народ» — это была реальная сила, стоявшая за этими револю­
циями. Но, как предупреждает Тимоти Гартон Эш в своей книге с
таким же названием, «"Мы, народ" может подняться на борьбу с
ненавистным режимом эксплуатации и угнетения, но "мы, народ"
не может управлять». Задачи управления требуют иных качеств, на­
выков и обязанностей в сравнении с теми, которыми располагает
революционная толпа. Поэтому вскоре после победы революции
«народ» должен отречься от власти, выпустить завоеванную власть из
своих рук и передать ее своим представителям. Демобилизация масс
и политическая апатия — вполне предсказуемые реакции на этот шаг.
Последние опросы подводят к такому же выводу. 91 процент поляков,
81 процент венгров и 59 процентов чехов и словаков не посетили ни
один политический митинг, не приняли участия ни в одной массовой
демонстрации в период после революции (сообщает «Газета Выборча»
25 апреля 1991 г.). НЕПОСРЕДСТВЕННАЯ ВЛАСТЬ более привле­
кательна, чем ПРЕДСТАВИТЕЛЬНОЕ ПРАВЛЕНИЕ.

19. Дилемма утраченной невинности. Эта дилемма относится
к революционному лидерству. Смена статуса боговдохновенного,
харизматического лидера на статус государственного служащего
происходит непросто. То, что Макс Вебер описывает как «рутини-
зацию харизмы», означает утрату мифологического ореола вокруг
лидеров, равно как возникновение официальной, формальной
дистанции между ними и их последователями. Это также связано
с внутренними расколами внутри группы лидеров, которые, объ-





единившись под накалом общей борьбы, затем, после победы, всту­пают в драчку за кусок этой победы. С разрушением мифа единства испаряется большая часть массовой веры и доверия к лидерам. Революционная легитимность постреволюционной власти утрачи­вается в междоусобной борьбе, и это делает задачу восстановления легитимности еще более сложной. ХАРИЗМА редко переживает серость ЧИНОВНОГО КАБИНЕТА.

Еще одна проблема, которая определяется этой дилеммой, относится к более широким социальным группам. Наиболее ак­тивные в период революции социальные группы — «руки и мозги» революции (рабочие и интеллектуалы) — неизбежно теряют свои социальные позиции, когда революция завершается. По мере развития капиталистической трансформации группы предпри­нимателей, менеджеров, владельцев капитала, т.е. возникающий средний класс, продвигаются наверх. Тем, кто беззаветно боролся, не достаются плоды победы. Они тайком присваиваются другими. Поэтому ощущение относительного ухудшения социальных усло­вий, несправедливости и разочарования может заставить некоторые группы повернугься к революции спиной под тем предлогом, что революция «была у них украдена». Таким образом, у ПОБЕДИ­ТЕЛЕЙ могут быть устойчивые интересы, которые противоречат интересам БЕНЕФИЦИАРИЕВ со всеми вытекающими отсюда последствиями — барьерами на пути или, по крайней мере, за­держками трансформации.

20. Дилемма добровольного разоружения. Мотивами революции были гражданские свободы — свобода слова, оппозиции, непови­новения, протеста, забастовки. Но переход требует дисциплины, терпения и доверия, несмотря на серьезные лишения, снижение уровня жизни и ухудшение условий социальной безопасности. Возникает необходимость приостановить право на соперничество, удерживаться от борьбы и отказаться от конфликтов. Людей при­зывают сделать это добровольно, однако иногда они не хотят под­чиняться. Таким образом, завоеванные СВОБОДЫ могут вступать в противоречие с императивом САМОДИСЦИПЛИНЫ в процессе реализации этих свобод.

21. Дилемма бойцовского рефлекса. Главной целью массовых, вулканических социальных движений, вызвавших революцию, было государство. Эти революционные движения были пропитаны анти­авторитарным, антиэтатистским духом. Методы оппозиционной борьбы, соперничества и конфликта были направлены исключи­тельно на государство. Применение этих методов было оправдано

до тех пор, пока государство воспринималось как враждебная, на­вязанная и деспотическая сила. Однако с победой революции враг был уничтожен. И все же некоторым группам трудно изменить свою позицию. Сегодня императивом дня является укрепление государ­ства, лояльность граждан к государству, патриотические установки, отказ от некоторых методов борьбы. Однако старые рефлексы могут затормозить движение. Таким образом, ЛОГИКА БОРЬБЫ может пережить свое время и исказить ЛОГИКУ СОТРУДНИЧЕСТВА

22. Дилемма отстающих часов. Революционный опыт пред­ставляет собой разрыв в цепи социальной непрерывности, отмечен­ный необычайной скоростью социальных изменений. Казалось бы, только вчера происходили драматические трансформации: уходили в небытие правительства, рушились режимы, переворачивались социальные иерархии, менялись старый образ жизни и привычная рутина. Легко перенести ожидания, возникшие в период револю­ции, на постреволюционные времена. При этом может возникнуть чувство неудовлетворенности в связи с медленным, постепенным, пошаговым темпом, в котором происходят изменения в нормаль­ной обстановке. Когда социальные часы возвращаются к обычному ритму, складывается впечатление, что они отстают. Обратите в этой связи внимание на навязчивые призывы ускорить изменения, ради­кализировать реформы и выбрать короткий обходной политический маршрут, раздающиеся со стороны влиятельных групп политиков в Польше. Этим призывам с удовольствием внимает некоторая часть населения. Все это отражает глубинное противоречие между БЫСТРЫМ НАЧАЛОМ и МЕДЛЕННЫМ ПРОДОЛЖЕНИЕМ процесса перехода.

Что можно сделать?

Прогноз развития ситуации не выглядит слишком оптими­стичным. Барьеры на пути перехода кажутся непреодолимыми, приведенный длинный список препятствий является неполным. Значит ли это, что цели недостижимы и что антикоммунистическая революция должна потерпеть поражение, как это происходило с большинством революций в прошлом? В заключение этой зарисов­ки с поля битвы давайте попробуем вкратце обсудить имеющиеся стратегии. Может ли общество карабкаться вверх по стволу с по­мощью ременной опоры?

Чтобы быть эффективной, стратегия должна соответствовать задаче, которая в данном случае вытекает из характера общества, находящегося в процессе трансформации, так же как из целей самой



Постреволюционное недомогание - student2.ru трансформации. Фундаментальные характеристики общества от­ражены в различных теоретических моделях, разработанных в русле социологической традиции. Цели трансформации отражаются с помощью общих образов идеального общества, т.е. социальных утопий, а также с помощью специфически выбранных переменных, дополняющих картину общества, которое должно быть построено. Поэтому каждую стратегию необходимо рассматривать в ее со­отношении с моделью общества и образом цели. Не существует универсальных стратегий, годных для всех разработанных моделей и всех возможных целей.

В традиции теоретической социологии можно без труда об­наружить две, противостоящие друг другу в теоретическом плане, модели общества. Одна из них системно-функциональная модель (systemic-functional). В ее рамках общество предстает как орга­ническое единство, характеризующееся особыми свойствами и закономерностями. Эта модель отличается от моделей, в центре которых находятся индивиды — их неделимые элементы. Главная функция социального организма (или системы) — это поддержание или достижение равновесия. На элементы системы — индивидов влияет их положение внутри целого, что определяет их статус и роли, которые они играют. Индивиды пассивны, реактивны и адаптивны. Другая модель может быть названа процессуальной мо­делью. Она исходит из человеческой деятельности (human agency). В ракурсе этой модели общество предстает как непрекращающийся поток социальных изменений, являющихся совокупным результа­том индивидуальных действий. Социальные общности лишены по­стоянной, твердой формы; они пребывают в процессе становления, бесконечно конструируются и реконструируются членами обще­ства. Характер общества всецело зависит от того, что люди думают и делают, поскольку они понимаются как творческие деятели.

Если прибегнуть к такому же упрощению, то можно выделить два способа, какими цели социальной трансформации формули­руются в социальной теории. Один из них позитивный. Он связан с определением того, что из себя должно представлять идеальное общество, какими должны быть его институты, каким целям должны отвечать его структуры и в каких формах должно реализовываться человеческое поведение. Данный теоретический ракурс был ха­рактерен для большинства социальных утопий. Однако существует и другой подход, который может быть назван негативным. В его рамках не ставится вопрос: как должно быть построено общество, однако оговаривается условие, что, если такое строительство

ведется, оно должно быть полностью свободным и должно быть предоставлено суверенной воле членов общества. Это — образ общества, где спонтанная творческая деятельность людей ничем не сдерживается, образ общества с неограниченной свободой вы­бора, богатым полем возможностей, образ общества, где его члены сами творят его. Это то, что имеется в виду под термином «открытое общество». Говоря точнее, подразумевается рыночная экономика, демократическое государственное устройство и плюралистическое сообщество (т.е. гражданское общество).

Если общество описывается в понятиях системно-функцио­нальной модели и цель трансформации сформулирована заранее как некая специфически понятая утопия, тогда мы будем иметь дело со стратегией манипуляции (strategy of manipulation). Она подраз­умевает, что пассивные и адаптивные люди должны понуждаться и поощряться некой внешней силой, чтобы была реализована за­ранее разработанная модель идеального общества, которое, как предполагается, должно отвечать жизненным интересам людей. С другой стороны, если общество описывается в понятиях про-цессуально-деятельностной модели (processual-agential) и целью трансформации является открытое общество, тогда необходимо использовать принципиально иную стратегию. Эта стратегия может быть названа стратегией освобождения (strategy of emancipation). Она сводится к тому, чтобы активным и творческим людям предо­ставить максимальную возможность для свободного выражения их намерений, стремлений и желаний. Потенциал общества, необхо­димый для самотрансформации (деятельностный потенциал), дол­жен свободно раскрыться в результате устранения всех и всяческих ограничений и преград на пути творческой деятельности человека. Этот тип трансформации приводит к возникновению общества, создаваемого самими людьми в соответствии с их намерениями, а не доктринерами и идеологами, действующими от имени людей.

В течение длительного времени обе модели общества (и обе соответствующие им стратегии) рассматривались как взаимо­исключающие альтернативы. Только с недавним появлением синтетического, или «эклектического», направления в социоло­гической теории (Alexander и др.), обе социетальные модели стали восприниматься в качестве равноценных. Однако применение той или другой модели определяется различными историческими об­стоятельствами. В истории встречаются периоды, когда наиболее подходящей является системно-функциональная модель, и стра­тегия манипуляции применительно к этим периодам подтверждает





свою эффективность. Это периоды относительной стабильности, непрерывности и человеческой пассивности. С другой стороны, встречаются периоды быстрых изменений, перерывов постепен­ности, повышенного активизма, мобилизации, новаторства и творчества. Это именно те периоды, к которым применима про-цессуально-деятельностная модель и стратегия освобождения. Идея исторического релятивизма всех моделей и стратегий — даже если на нее будет наклеен ярлык эклектицизма — является единственной конструкцией, которая подтверждается фактами.

Какая модель будет исторически адекватной с учетом условий в Восточной и Центральной Европе в течение 1992 г.? В 80-е гг. мы стали свидетелями общественного пробуждения с пиком спонтан­ной мобилизации, активизма и революционной борьбы, который пришелся на «Осень наций 1989 года». Эти общества, разумеется, не стабильные социальные системы, но текучие процессы «соци­ального становления». Более того, они страстно хотят избавиться от предопределенности искусственного утопизма и двигаться вперед к целям, поставленным в духе открытого общества (т.е. к рынку, демократии и плюралистическому сообществу). Следовательно, стратегия освобождения выступает в качестве императива. У новых обществ должна быть возможность свободного рождения в резуль­тате высвобождения общественного потенциала действия.

Завершится ли этот процесс успехом, если он будет полностью отдан на откуп самому себе и спонтанным человеческим действи­ям? Трудности посткоммунистического перехода связаны как раз с преодолением всех тех барьеров и препятствий, которые были рас­смотрены выше в качестве дилемм трансформации. У этих препят­ствий имеется значительный потенциал сопротивления и инерции. Поэтому они должны быть разрушены, преодолены или, на худой конец, обойдены. Можно перефразировать революционную запо­ведь Сен-Жюста: «Никакой свободы барьерам на пути свободы». Это может потребовать применения как манипулятивной страте­гии, так и стратегии освобождения, равно как концентрированных усилий сверху и активной интервенции социетальных институтов, включая государство.

Возможно, главная стратегическая дилемма периода перехода заключается в определении нужных пропорций при смешивании противоречивых политик — политики освобождения (которая дик­туется пробуждением человеческой энергии и природой социальных целей) и политики манипуляции (необходимой в силу существующих барьеров и заграждений, некоторые из которых были воздвигнуты



благодаря самой этой политике, равно как и утопическим конструк­циям, насаждавшимся социалистическим государством в течение десятилетий). Это что-то вроде мета-дилеммы, которую можно обозначить магическим числом 25. Как можно достичь демократии с помощью недемократических средств? Как можно получить либе­рализм нелиберальными методами? И как можно гарантировать, что общество не выродится в новую форму автократии или тирании?

Представляется, что единственным способом защиты является последовательный антиутопический крен. Манипуляция всегда должна быть ограничена рамками задачи разрушения препятствий на пути к свободе. Она должна сосредоточиваться на параметрах соци­ального поля, а не на том, что на нем произрастает. Она должна быть устраняющей, деструктивной манипуляцией и никогда не должна превращаться в старую утопическую, конструктивную манипуляцию. И, далее, эта манипуляция должна воспринимать себя в качестве временной, переходной технологии, которая применяется лишь до тех пор, пока общество не сможет само решать свои проблемы.

Будем надеяться, что трансформация пройдет успешно и с определенного момента манипуляция больше не потребуется. Ког­да общество станет свободным от барьеров, преград и ограничений, начнут действовать механизмы его самоподдержания — рынок и демократия, которые глубоко и прочно укоренятся в структурах гражданского общества. Предстоит длинный путь, и нужно под­черкнуть, что процесс будет идти на протяжении жизни поколений, а не в течение месяцев или даже лет. Поскольку у этой попытки исторические масштабы, постольку для ее плодотворного завер­шения требуется историческое же время.



ОГЛАВЛЕНИЕ

Предисловие................................................................................. 3

Часть I

Наши рекомендации