Социологическое обеспечение доказательной базы журналистского текста

Для совершенствования профессионального мастерства журналиста очень многое значит развитие его способностей работать с результатами социологических исследований: применять их при написании своих произведений, учитывать в построении взаимоотношений с собеседниками и аудиторией в целом. Вслед за развитым социологическим мышлением это вторая важнейшая составляющая успеха автора в области социологической журналистики.

Таким образом, использование результатов исследований–еще одна грань практического применения журналистами знаний в области социологии. Результаты социологических исследований представляют собой основу для изучения журналистами действительности и одновременно фактический материал для подготовки текстов, носящих аналитический характер.

В реальности проникновение социологических данных в ткань журналистских текстов осуществляется постоянно, поскольку в наше время без исследований социологов не обходятся ни пропагандистская кампания, ни обсуждение и принятие решений органами власти. К аргументации, почерпнутой из результатов соответствующих исследований, прибегают политики, политологи, психологи, ведущие телевизионных ток-шоу.

Правда, здесь возникают проблемы, исследованные французскими социологами П. Бурдье и П. Шампанем. По их мнению, развитие журналистского поля, относительно автономного от политического, повлияло на расширение поля агентов, участвующих в производстве и манипулировании так называемым общественным мнением. Публикуя результаты опросов, поле журналистики работает не только для себя, но и для фирм – консультантов в области политической коммуникации. Ведь если некие статистические распределения преподносятся на первых страницах газет, воспроизводятся телевидением, значит, они публично признаются политически важными. Это заставляет политических лидеров считаться с ними как с реальностью[275][137].

Три поля – политическое, журналистское и социальных наук – объединяет претензия на навязывание обществу легитимного видения социального мира[276][138]. И потому для журналистов анализ состояния политического и журналистского полей в их взаимосвязи с полем социальных наук важен практически всегда: происходит опосредованное познание журналистом реальных общественных отношений; эти же результаты содержат в себе используемую затем в публикациях аргументацию. Следовательно, приводимая журналистами аргументация социологического характера может быть элементарным навязыванием другим агентам политики и аудитории сомнительных в своем происхождении сведений, которые П. Бурдье назвал артефактом.

Естественно, позицию французских социологов без внимания оставить нельзя, тем более что тенденция к манипулированию общественным сознанием с течением времени только нарастает и актуальность этой проблемы не снижается. Сегодня видно, какими приемами (на уровне уже надежно апробированных политических технологий) в этот процесс вовлекается и журналистика. Поэтому наша задача состоит не в том, чтобы открещиваться от наводящей на грустные размышления реальности («чур меня!»), а в том, чтобы всемерно противостоять ей. Формирование представлений о социологической журналистике, выведение некоторых особенностей ее функционирования – реальное противопоставление вовлечению журналистики в манипулятивные комбинации.

Не повторяя буквально то, что было сказано в других разделах, отметим и подчеркнем, что социологические данные как элементы доказательной базыв журналистских произведениях ценны и достоверны, если они:

w почерпнуты из надежного источника;

w корректно используются в соответствующем контексте;

w цитируются полностью, без принципиально значимых умолчаний.

Следует также отметить, что социологическое обеспечение доказательной базы журналистских выступлений может осуществляться на разных уровнях. Так, первый из них, простейший, подразумевает такое использование отдельных социологических данных, которое неискушенной части аудитории даже незаметно.

Скажем, в небольшой аналитической публикации по поводу развития ипотечного кредитования жилищного строительства отмечается, сколько в процентном выражении горожан могут позволить себе дорогостоящий банковский кредит. Показатель явно взят из какого-то источника, в свою очередь опирающегося на данные социологов. Но в газете об этом ничего не сообщается – не столь уж принципиально это уточнение, журналисту можно поверить и на слово. Гораздо важнее, что публикация может побудить к размышлениям тех, кто уполномочен принимать решение, а уж они-то при желании отыщут всю необходимую для данного случая социологическую информацию.

Более сложный вариант возникает, когда журналист стремится обязательно указать источник сведений, атрибутирует всю приводимую им социологическую информацию. Такое чаще всего случается, если в полемической публикации рассматривается комплекс сложных социальных проблем, каждая из которых по-своему спорна. В противном случае без строгой аргументации каждого положения становится зыбкой общая конструкция журналистского выступления. Здесь автор проявляет особую заинтересованность в придании своей аргументации впечатления несокрушимости.

Так, в одном из телевизионных сюжетов корреспондент повествовал о социальной катастрофе, происходящей с коренными жителями Камчатки, на примере отдельно взятого села: что и сколько едят его жители, почему в домах нет тепла и пр. Вместе с тем в ткань репортажа были вплетены данные обобщающего характера, относящиеся ко всей Камчатке и предоставленные социологами. Как результат, телевизионный сюжет приобрел глубину социального содержания и широту политического обобщения, а главное – своей доказательностью произвел, надо полагать, сильное впечатление на телезрителя.

Более внимательно следует отнестись к журналистским публикациям, которые полностью опираются на социологический эксперимент, организованный и проведенный творческими работниками СМИ. Здесь источником социологической информации выступает уже сам журналист, а точнее говоря, социальная реальность, которую он увидел, проанализировал и должным образом осмыслил.

Напомним, что эксперимент – это метод познания, при помощи которого в контролируемых и управляемых условиях исследуются явления природы и общества. В предыдущих разделах книги мы уже обращались к его использованию в редакционной практике. Сейчас важно подчеркнуть, что данный комплексный метод сбора информации дает журналисту весьма надежные, интеллектуально обоснованные и наглядные материалы для аргументации.

Характерным примером может служить когда-то широко известная газетная рубрика «Журналист меняет профессию». Журналист и в самом деле на некоторое время превращался то в продавца гастронома, то в рабочего геологоразведочной экспедиции, то в разносчика телеграмм... По сути, он экспериментировал: что может ощущать представитель той или иной профессии, какие проблемы, не видимые со стороны, встают перед ним, но главное – что случится, если продавец или разносчик телеграмм поведет себя нетрадиционно, не так, как принято в его профессиональной среде. Потом по материалам наблюдений готовилось журналистское выступление.

Социологический эксперимент в своем творчестве применяли многие журналисты. Наиболее ярких результатов на этом пути достиг А. Рубинов, обозреватель «Вечерней Москвы» и «Литературной газеты». Как итог своих изысканий он опубликовал цикл проблемных очерков под общим названием «Операции без секретов». В процессе сбора фактуры проведенные им творческие эксперименты по сфере деятельности являются социальными, по характеру экспериментальной оценки – полевыми, с выездом на место, по характеру решаемых задач – практическими[277][139].

Целью операции «Хочу купить разговор» была проверка исправности городских телефонов-автоматов в Москве. Журналиста волновал ответ на вопрос – сколько времени тратит человек, желающий позвонить, на поиски нужной монетки (напомним, что в 1970-е годы разговор по телефону-автомату стоил 2 копейки). Оказалось, что многое зависит от случайных обстоятельств. После публикации очерка руководители телефонной сети убедились, что теряют значительные средства из-за плохой работы таксофонов. Как следствие, старые модели начали заменять на более совершенные.

Другая операция, «Девушки и телефон», имела главной целью быстрое и беспристрастное исследование работы междугородной телефонной станции. В эксперименте приняли участие и специалисты, тем самым повышался уровень его объективности. Технология операции была простой: делается 10 заказов, и в ожидании их исполнения журналист с гостями обсуждают проблемы «междугородки». Специально для эксперимента были изготовлены бланки актов, в которых фиксировалось все, что происходило с каждым заказом, т.е. эксперимент обеспечивался документально. Плюс к тому журналист, конечно же, не упускал возможность вести наблюдения за работой сотрудников междугородного телефонного узла и его абонентами. В результате был накоплен значительный по общественному резонансу материал, публикация которого привела к определенным переменам в работе междугородной связи.

На примере работы А. Рубинова многие журналисты поняли, что использование социологического эксперимента в журналистике – не дань моде, а насущная необходимость.