Вопрос № 32. Социологические измерения. Типы социологических шкал.

Проблема измерения в социологии.

Социальные явления и процессы могут быть измерены лишь с количественной стороны. Причем условием их из­мерения и соизмерения, т.е. предпосылкой приложения к ним коли­чественных форм, является безразличие их качественных различий и подход к ним как качественно однородным явлениям. «Что является предпосылкой всякого липа количественного различия вещей?», — спрашивал К. Маркс и отвечал: «Одинаковость их качества. Стало быть, количественное измерение работ предполагает однородность, одинаковость их качества».^[8] Поэтому различные в качественном от­ношении вещи соизмеряются не со стороны их качества, а лишь с позиций того общего основания, к которому они должны быть сведе­ны, когда их качества одинаковы. Только как выражение этого общего основания вещи выступают одноименными и соизмеримыми величи­нами.^[9] Отсюда понятно, что сведение явлений к однородному в ка­чественном отношении состоянию предполагает абстрактный подход к ним, и, следовательно, количественное измерение осуществляется абстрактными формами, которые с самого начала относительно без­различны к качеству измеряемых объектов, его эмпирическим инди­каторам. В противном случае невозможно их измерение и соизмерение.

Измерение — это процедура, с помощью которой измеряемый объект сравнивается с некоторым этало­ном и получает числовое выражение в определенном масштабе или шкале.

Измерением называют также однозначное отобра­жение эмпирической системы с отношениями между ее элементами (составляющими, состояниями, свойствами и т. д.) в числовую систему с соответствующими отно­шениями между числами. В итоге формируется число­вая модель измеряемого объекта, а точнее — некоторых выделенных в качественном анализе его сторон. По­скольку получить точный аналог (изоморфную модель) практически не удается, разрабатывают приблизитель­ный аналог (гомоморфную модель), в числовом выра­жении условно соответствующий оригиналу. Соци­альные измерения часто называют квалиметрическими, т.е. условно количественными аналогами качественных отношений.

Проблема первичного измерения — лишь частич­но математическая. Чтобы по определенным прави­лам приписать числа свойствам социального объекта, надо обстоятельно уяснить их. содержательную струк­туру и найти соответствие между нею и инстру­ментом измерения, т. е. это задачи качественно-коли­чественного анализа.

В принципе изменению подлежат любые свойства социальных объектов: качественные и количественные. С количественными (такими, как возраст в числе испол­нившихся лет, заработок в денежных единицах, образо­вание в годах обучения и т. п.) дело обстоит сравнитель­но просто. Для них уже есть общепринятые эталоны из­мерения: один год для возраста или образовательной подготовки, один рубль для исчисления заработка, один человек для исчисления размера семьи.

Качественные характеристики (социальная принад­лежность, мнения людей и т. п.) не имеют установлен­ных эталонов измерения.

Их приходится конструиро­вать в соответствии с природой изучаемого объекта и согласно гипотезам исследования.

Установочные и оценочные шкалы

Установочными называют шкалы, с помощью которых числа приписываются самим респондентам (а не оцениваемым ими объек­там). При использовании такой шкалы речь чаще всего идет об измерении установки последних. Правда, под установкой здесь может пониматься не совсем то, для обозначения чего используется этот термин в социальной психологии (здесь мы отвлекаемся от разных нюансов его понимания, отождествляя, например, установку с аттитюдом и т.д.; об упомянутых нюансах см. [Андреева, 1994, с. 254; Дилигенский, 1996, с. 154]). Скажем, мы будем полагать, что по ус­тановочной шкале измеряется возраст респондента.

В социологии часто используются некорректные установоч­ные шкалы. Так, не всегда позволяют достичь порядкового уров­ня измерения традиционные шкалы -пятичленки типа описан­ной выше шкалы для измерения удовлетворенности работой: нетрудно понять, что соотношение вида 3 < 5 иногда не может интерпретироваться как соответствующее различие эмоцио­нального отношения к работе "стоящих" за числами респондентов. Причины подобных явлений могут быть разными — например, обусловленная национально-культурными особенностями респон­дентов разница их восприятия анкетных вопросов [Ермолаева, 1990].

Оценочными называют такие шкалы, итогом "действия" ко­торых является приписывание чисел не респондентам, а неко­торым объектам (суждениям, ценностям, проблемам и т.д.); при этом предполагается, что полученные числа отражают усреднен­ное мнение интересующей исследователя совокупности респон­дентов об этих объектах.

Многие традиционные способы получения оценочных шкал тоже не являются корректными. Так, при разных способах опро­са объекты, указываемые респондентами как самые значимые, могут быть различными. Приведем пример. Авторы статьи [Согомонов, Толстых, 1989], пытаясь выявить, какие социально-эко­номические проблемы более всего волнуют респондентов, об­ратились к ним в анкете несколько раз, по-разному сформули­ровав соответствующий вопрос (просили отметить одну, самую острую проблему, несколько наиболее актуальных проблем и т.д.) и... получили противоречащие друг другу результаты.

Рассмотрим более подробно еще один очень популярный спо­соб построения оценочной шкалы. Предположим, что мы хотим получить рейтинги 4-х лиц, претендующих на то, чтобы быть избранными на какой-либо руководящий пост. Условно обо­значим претендентов буквами Е, Ж, 3, Я. Анализируемый спо­соб опирается на результаты ранжировки респондентами рас­сматриваемых лиц. На примере покажем, каким образом в соот­ветствии с традицией каждому претенденту приписывается чис­ло, отражающее его рейтинг.

Пусть результаты ранжировки имеют вид, отраженный в табл. 1.2.

Таблица 1.2. Результаты ранжировки гипотетических претен­дентов на должность несколькими респондентами

№ респондента	Ранжируемые претенденты
	Е	Ж		Я
………………..…….	……...	…….………….	……….……….	…………

Мы видим, что претенденту Е наши респонденты приписывали ранги 4, 3, 1, ..., 4. Искомая рейтинговая оценка V_E этого претен­дента равна среднему арифметическому значению таких рангов:

Аналогично,

и т.д.

Мы утверждаем, что такой подход некорректен. Он может увести нас весьма далеко от реальности. Приведем пример.

Предположим, что респонденты какой-либо одной совокуп­ности думают совершенно одинаково и твердо уверены в одном: претендент Е не должен занять вакантную должность. Претен­денты же Ж, 3, Я, с точки зрения этих респондентов, примерно одинаково пригодны на должность, и наши респонденты с боль­шим трудом их ранжируют, скорее отдавая дань вежливости ис­следователю, чем в действительности отражая свои пристрастия.

Тогда на упомянутом выше гипотетическом психологическое континууме точки, отвечающие оцениваемым претендентам, займут примерно следующее положение (рис. 1.1).

Рис. 1.1. Расположение претендентов на числовом континууме респондентами первой совокупности

Предположим также, что респонденты к какой-то другой со­вокупности, рассуждая одинаковым образом, уверены в том, что вакантный пост должен занять З и что остальные претенден­ты одинаково непригодны для занятия этой должности. Но и эти респонденты, хотя и с трудом, все же ранжируют всех претен­дентов (рис. 1.2).

Рис. 1.2. Расположение претендентов на числовом континуу­ме респондентами второй совокупности

Нетрудно проверить, что для респондентов первой совокуп­ности средние ранги претендентов Я и Ж будут равны соответ­ственно 2 и 3, а для респондентов второй совокупности — 3 и 2.

Предположим теперь, что мы должны дать ответ претенденту Ж на вопрос о том, среди какой из двух рассматриваемых совокупностей респондентов он пользуется большей популярнос­тью. Наш ответ однозначен — среди второй (соответствующий рейтинг не только относительно выше, но и в абсолютном пла­не приличен: представители второй совокупности ставят этого претендента на второе место, представители первой — на третье). Ж организует встречу с респондентами рекомендованной сово­купности и вместо "любви" наталкивается на "гнилые помидоры".

В чем же наша ошибка? Нетрудно понять, что неоправданным было наше приписывание претендентам чисел. Мы как бы подме­няли истинное мнение респондента тем, о чем он не говорил, "додумывали" за него: респондент просто отмечал, что ставит З на первое место, Ж — на второе, Я—на третье, а мы полагали, что он приписывает 3 число 1, Ж— число 2, а Я — число 3. Сделав это предположение, естественно, мы полагали, что с точки зрения этого респондента различие между Ж и З равно различию между Я и Ж (ведь 2 - 1 = 3 - 2). А это могло быть совсем не так.