Расово-антропологическая школа

Социологи, считающие главным фактором социальной жизни человека его физиологические характеристики, сформировали расово-антропологическую школу, часто именуемую «антропосоциология». Представители этой школы, такие как французы Артюр. де Гобино (1816-1882) и Жорж де Ляпуж (1854-1936), англичанин Хаустон Чемберлен (1855-1927), немец Отто Амон (1842-1916), обратили внимание на явные физиологические отличия представителей различных рас и народов. Эти особенности они и считали основной причиной цивилизационного успеха того или иного народа.

Одним из самых ярких представителей расово-антропологической школы является французский исследователь Артюр де Гобино. В четырѐхтомном труде «Опыт о неравенстве человеческих рас» он сформулировал базовые постулаты этой школы:

1) социальная жизнь - продукт расово-антропологических факторов. Соци-альное поведение людей целиком или преимущественно обусловлено биологической наследственностью;

2) расы не равны между собой;

3) расовые смешения вредны.

По мнению А. Гобино, не уровень развития социальных институтов опре-деляет развитие народов, а, наоборот, этнические особенности людей опреде-ляют успешность их социальной жизни. Различные народы и расы в разной степени способны построить социальные основы своей цивилизации. Эти спо-собности определяются их биологической наследственностью, которую не в со-стоянии изменить ни воспитание, ни культура.

Тезис о неравенстве рас позволил Гобино сформировать иерархию рас, на вершине которой, естественно, оказалась, «белая» раса, затем следует «жѐл-тая», а в самом низу пирамиды превосходства расположились представители «чѐрной» расы. Народы, принадлежащие к «белой» расе, в свою очередь, соста-вили ранг, возглавили который этносы арийского происхождения.

Смешение рас (с обязательным участием «белой» расы), вначале высту-пающее источником развития цивилизации, в дальнейшем, по мнению А. Гоби-но, неизбежно ведет к еѐ вырождению, упадку и социальному поражению. Смешиваясь с низшей расой, высшая раса теряет свои основные цивилизацион-ные преимущества: интеллект и волю. В этом Гобино видел основную причину фатальной, по его мнению, судьбы европейской цивилизации.

Другой видный представитель расово-антропологической школы Х. Чем-берлен построил свою концепцию расового превосходства арийских народов на фактах европейской истории периода раннего Средневековья, когда германские племена, разрушив Римскую империю, создали свои королевства практически на всей территории Западной Европы. На этом основании Чемберлен, прожив-ший большую часть своей жизни в Германии, сформулировал вывод о цивили-зационном превосходстве «тевтонской расы» - наследницы «арийского» духа.

Последователь Гобино Жорж Ваше де Ляпуж сконструировал свою атро-посоциологическую концепцию на основе истолкования антропометрических данных, прежде всего статистического анализа так называемого головного ука-

зателя. Ляпуж полагал, что существует прямая связь между статистическим по-казателем головного указателя, характерного для различных этносов, с одной стороны, и различиями в уровне их социального развития, - с другой. Даже в пределах одного народа, по мнению Ляпужа, существует зависимость между величиной головного указателя человека и его классовой принадлежностью.

Понятие «головной указатель», впервые введѐнное в антропологию швед-ским учѐным А. Ретциусом в 40-х годах XIX века, отражает процентное отно-шение наибольшей ширины человеческого черепа к его наибольшей длине. По мнению Ретциуса, социокультурное значение имеют антропометрические ха-рактеристики человеческого черепа, в соответствие с которыми формируются следующие этнические группы:

- «длинноголовые», у которых продольный диаметр головы ото лба к затылку превосходит поперечный, по крайней мере, в отношении 9 к 7;

- «короткоголовые», с максимальной длиной черепа, превосходящей его ши-рину, как 8 к 7;

- «прямочелюстные», имеющие вертикальное расположение передней части челюстей и зубов;

- «косочелюстные» имеют выдающееся вперед направление передних зубов.

На основе антропометрических изысканий Ретциуса немецкий историк Вебер иерархически классифицировал народы следующим образом.

Иерархию превосходства возглавляют народы, представителей которых можно отнести к длинноголовым прямочелюстным. Это индийцы-арийцы, иранцы, немцы, кельты, греки, римляне, евреи, аравитяне, нубийцы, абиссинцы, берберы, финны, восточно-американские племена, населяющие Северную и Южную Америку.

На втором месте на шкале этносоциальных преимуществ Вебер располо-жил обладателей длинных голов и косых челюстей, к таковым он отнѐс негров, кафров, готтентотов, коптов, жителей Новой Зеландии, эскимосов, гренланд-цев.

Ступенькой ниже оказались представители короткоголовых и прямоче-люстных этносов. Это славяне, литва, тюркские племена, лапландцы, баски, ал-банцы.

И замыкают иерархию успеха народы с круглыми головами («короткого-ловые») и выдающимися вперѐд передними зубами «косочелюстные»: китайцы, японцы, монголы, малайцы, американские западные племена.

Русский историк и философ Н.Я.Данилевский в своей книге «Россия и Европа» ещѐ в конце XIX века показал искусственный и антинаучный характер иерархического деления народов на основании их антропометрических харак-теристик⁴.

Следует обратить внимание на научную необоснованность расово-антропологической школы. Современные исследования доказывают вторичный характер антропологических характеристик представителей различных этниче-ских групп по сравнению с социокультурными условиями их жизни. Так, на-

⁴ Данилевский Н.Я. Россия и Европа. М.: Книга, 1991. – С. 175-178.

пример, выяснилось, что средний коэффициент интеллекта чѐрного населения США на 15% ниже, чем у белого. Однако когда протестировали чѐрнокожих, белокожих, а также детей от смешанных браков, проживающих совместно в круглосуточных яслях, то оказалось, что чѐрные дети получили в среднем 104 балла, а белые – 101 балл. А самый высокий коэффициент интеллекта оказался у детей из смешанных браков – 105 баллов⁵. Этот научный факт, помимо того, что подтверждает первостепенное значение социокультурных факторов, опро-вергает третий постулат Гобино о вредоносности смешения рас. Потомки роди-телей, принадлежащих к разным этносам и расам, оказываются и физиологиче-ски более здоровыми, и интеллектуально не менее продвинутыми по сравнению с детьми монорасовых родителей.

Не вызывает удивления тот факт, что авторы антропосоциологических исследований на вершину иерархии рас всегда ставили свой народ. Это общее свойство примитивного массового сознания, характерного для всех без исклю-чения народов и рас, как память о тех временах, когда наши далѐкие предки считали и называли людьми только представителей собственного племени. Так, например, Ветхий Завет превозносит в качестве Богом избранного народа именно евреев, а согласно китайскому мифу о сотворении человека лучшими по сравнению с белыми и чѐрными являются представители, конечно же, «жѐл-той» расы. Расизм, как идеология превосходства одних народов над другими, таится в глубинах массового подсознания всех народов. Существуют, как из-вестно, и «белый» и «чѐрный» и «жѐлтый» разновидности расизма. Ксенофобия чаще всего проявляется на так называемом бытовом уровне. Особую опасность расизм приобретает в том случае, когда он становится государственной идеоло-гией, определяющей все сферы, средства и методы деятельности государствен-ной машины. Определѐнную роль в становлении идеологии расизма сыграли расово-антропологические концепции. Однако в этом вряд ли стоит винить учѐных-теоретиков. Многие из них ужаснулись бы, узнав, что их теоретические изыскания легли в основу человеконенавистнической практики политиков, дорвавшихся до абсолютной власти.

Социал-дарвинистская школа

Открытый Чарльзом Дарвином механизм эволюции органической приро-ды был почти сразу же применѐн и к социальной сфере человеческих отноше-ний. Влияние социал-дарвинизма испытали на себе многие социологи, такие как Карл Маркс, Габриель Тард, Эмиль Дюркгейм, Георг Зиммель, Франклин Гидденс и многие другие. Однако создателем социал-дарвинистской школы по праву считают соотечественника Ч.Дарвина - Герберта Спенсера. Именно Г.Спенсер впервые систематически описал основные принципы эволюционной теории в области социальных наук: естественный отбор, борьба за существова-

⁵ Психология: комплексный подход / М.Айзенк, Х Куликен и др. – Мн.: Новое знание, 2002. –832 с. – С. 415-416.

ние и выживание наиболее приспособленных не только в органической приро-де, но и в социальной сфере.

Стоит отметить, что Ч.Дарвин, признавая приоритет Г.Спенсера в разра-ботке механизма естественного отбора как двигателя эволюции, не считал воз-можным его распространение на человеческое общество.

Методологической основой социал-дарвинизма является конфликтологи-ческая парадигма, базовую формулу которой в образной форме высказал рим-ский комедиограф Плавт в 3-2 вв. до н.э.: «homo homini lupus est» «человек че-ловеку – волк», а в философской – Томас Гоббс, утверждавший, что естествен-ным состоянием общества является «война всех против всех». Представители социал-дарвинизма рассматривали социальную жизнь как арену непрерывной и повсеместной борьбы индивидов, больших и малых социальных групп (родов, семей, коллективов, племѐн, этносов и наций, классов), а также государств и социальных институтов.

Формы и методы этой непрерывной борьбы за выживание в различных историко-культурных условиях различны. Польско-австрийский социолог Людвиг Гумплович (1838-1909) считал, что люди рождаются для того, чтобы бороться за место под солнцем. Общество представляет собой совокупность больших и малых групп людей, беспощадно борющихся между собой за влия-ние, выживание и господство. Неизбывная причина войны всех против всех за-ключается в ограниченности материальных ресурсов существования. Цивили-зация лишь изменяет формы и методы этой борьбы, облагораживая ее. Простые социальные группы, объединяющие людей на основе сходства-подобия их функций, внешнего вида, этнических и антропологических признаков (племя, род, солдатский взвод, обитатели тюремной камеры, группа подростков и т.п.) чаще всего используют насильственные методы борьбы и часто ведут еѐ вплоть до физического уничтожения противника. А вот сложные, многомерные со-циумы (государственные и межгосударственные образования, социальные ин-ституты, гражданское общество), объединяющие людей взаимодополняющими функциями, применяют экономические, политические и идеологические мето-ды борьбы, как правило, не ведущие к полному уничтожению оппонента. В лю-бом случае обществу даже самой высокой организации не избежать социально-го конфликта, будь то в форме экономической или культурной конкуренции, политического влияния или войны. Результатом этой борьбы (всегда лишь промежуточным) будет установление социального неравенства в масштабе от-дельного региона, страны или мирового сообщества.

По мнению Г.Спенсера, необходимым условием развития общества вы-ступает свобода индивидуальных действий и основанная на ней честная конку-ренция за жизненные ресурсы. Социал-дарвинизм неразрывно связан с индиви-дуализмом. Г. Спенсер сформулировал закон «равной свободы»: «Каждый че-ловек свободен делать все, что он хочет, если он не нарушает равной свободы другого человека». Коллективизм Спенсер считал формой порабощения лично-сти и гибельным с биологической точки зрения», видел в нем поощрение «худ-ших за счет лучших». Честную и процедурно организованную конкуренцию во всех сферах человеческой жизнедеятельности (в экономике, политике, в идео-

логии, в науке, искусстве, спорте и пр.) он считал цивилизованной формой борьбы индивидов и социумов за выживание. В ходе этой борьбы, по мнению сторонников социал-дарвинизма, наибольшие шансы выжить имеет тот соци-альный организм, который в наибольшей степени приспособлен к сложившим-ся природным и историческим условиям. Более того, сама борьба является сильнейшим фактором ускорения цивилизационного развития социума. В про-цессе борьбы за выживание и расширение сферы существования происходит усложнение и укрепление социальной структуры и социальных институтов. Выживает сильнейший, а значит – лучший, идѐт ли речь об отдельном индиви-де, социальной группе, государстве или цивилизации. Устранение конкурент-ной борьбы из сферы социального взаимодействия ведѐт к деградации, упадку

и вымиранию, поскольку приоритет получает слабый, болезненный обществен-ный организм. Поэтому Г.Спенсер выступал против любых форм государст-венной благотворительности в форме законов о помощи бедным, заботы госу-дарства о воспитании детей, санитарного надзора, регулирования жилищных условий, государственных банков, даже против государственной почтовой сис-темы, считая, что только личная деловая инициатива в условиях свободной конкуренции позволит обществу динамично развиваться. Впрочем, негосудар-ственные формы благотворительности Г.Спенсер вполне допускал и приветст-вовал, считая еѐ формой проявления свободной инициативы людей.

Идеи социал-дарвинизма вообще и Герберта Спенсера, в частности, име-ли очень широкий резонанс во всѐм мире и не только в социологии, но и в эко-номической науке (Чикагская экономическая школа), в литературе (многие произведения Дж. Лондона написаны под впечатлением идей Г.Спенсера), в политике (в частности, в политической деятельности Рональда Рейгана).

Стоит, однако, указать на некоторые противоречия социал-дарвинизма и несоответствие его выводов исторической реальности. Так, например, история знает множество примеров того, как, казалось бы, более совершенные и разви-тые цивилизации гибли под ударами варваров. Несостоятельны, на наш взгляд,

и нападки Г.Спенсера на коллективизм, который является важнейшей формой социальной организации людей. Только благодаря коллективизму слабый с биологической точки зрения вид Homo sapiens смог выжить в борьбе с намного более приспособленными физиологически видами.

Парадигма психологизма

В науках о человеке всегда противостояли две противоположные научные традиции: субъективистская и объективистская, отражающие вечное противо-стояние индивида и общества. Институционально первая традиция оформилась в науку психологию, а вторая – в науку социологию. По большому счѐту, про-блематика спора вполне соответствует коллизии: «Что первично, курица или яйцо?». Как наука, психология возникла раньше социологии. Социология стала наукой, отделившись от философии и психологии. Однако социология, отпоч-ковавшись от психологии, впала в естественную ересь самоутверждения, ума-ляя роль индивида как главного субъекта социальной жизни и непомерно воз-величивая значение социального целого в ущерб индивидуальному частному. В

ответ на крайность социологизаторского подхода - вульгарный социологизм - в конце XIX века в рамках самой социологии стала усиливаться тенденция к пси-хологизации социальных процессов и явлений. В это время – в конце XIX века психология снова стала модной. В философии, например, иррационально-психологизаторский подход проявился в концепциях «воли к жизни» А.Шопенгауэра, «воли к власти» Ф.Ницше, махизма и эмпириокритицизма. Однако это была другая психология по сравнению с психологией первой поло-вины XIX века. Помимо физиологии – главной методологической основы пси-хологии конца XVIII - начала XIX вв. - она учитывала уже и социальные факто-ры, частично восприняв метод социологии. В этом проявилось логика взаимно-го развития психологии и социологии. Психологический подход проявил себя и в недрах социологии, образовав целое психологизаторское направление.

Общая черта психологизаторских концепций - психологический редук-ционизм, что означает полное или преимущественное сведение социальных яв-лений к действию психических факторов. В рамках психологизаторского на-правления можно выделить три течения:

- индивидуалистическое (анализ психики индивида);

- групповое (анализ психических процессов в малых группах);

- социетарное (исследование общественной психологии).

Рассмотрим несколько научных школ в рамках каждого течения психологи-заторского направления в социологии.

Первой такой школой будет «инстинктивизм», с наибольшей силой зая-вивший о себе в первой трети ХХ века. Теория социального инстинкта разви-лась как антитеза господствовавшему на протяжении всего XIX века рациона-лизму. Рационализм себя дискредитировал на историческом поприще экономи-ческими кризисами и войнами, продемонстрировав тем самым неспособность человечества гармонично организовать свою жизнь. Как реакция на провал па-радигмы рационализма и появилась научно аргументированная апелляция к бессознательным иррационально-эмоциональным импульсам социального жиз-ни. Биологи к тому времени открыли механизм инстинкта – врождѐнного, бес-сознательно действующего регулятора поведения особи. Психологи обнаружи-ли и у человека мощные подсознательные структуры. На этой основе некото-рые социологи построили несколько теорий социальных инстинктов, которые можно объединить в социологическую школу под названием «инстинктивизм».

У социологического инстинктивизма была богатая предыстория. Ещѐ Ч. Дарвин (1809-1882) выдвинул положение о взаимопомощи среди животных, следовательно, о наличии инстинкта общительности у всех живых существ. Русский идеолог анархизма Пѐтр Алексеевич Кропоткин (1842-1921) писал в этой связи: «Нравственное начало в человеке есть не что иное, как дальнейшее развитие инстинкта общительности, свойственного почти всей живой при-

роде»⁶.Другой знаменитый деятель анархизма Михаил Александрович Бакунин(1814-1876) также считал, что за любым социальным явлением скрыт какой-нибудь инстинкт. Исходными являются эгоистический инстинкт (инстинкт

⁶ Цит. по: Кропоткин П.А. Записки революционера. М.: Мысль, 1990.-С. 470.

самосохранения индивида) и инстинкт социальный (инстинкт сохранения ро-да). Инстинкт общественности распадается на рабский инстинкт повиновения и господский инстинкт. С ними связан инстинкт патриотизма, вызывающий привязанность к своему и ненависть ко всему чужому. Рабский и господский инстинкты лежат в основе государства как машины господства одних над дру-гими. Эгоистический инстинкт ведѐт к развитию чувства свободы (инстинкт революции). Бунт носит характер инстинкта, присущего всякому живому суще-ству. Интенсивность» этого инстинкта измеряет «жизненную силу» отдельного человека и всего общества⁷.

Крупнейшим представителем инстинктивизма был англо-американский психолог Уильям Мак-Дуголл (Мак-Даугалл) (1871-1938). В разное время своей научной жизни он говорил о различном количестве базовых социальных ин-стинктов: от 11 до 18. Например, стадный инстинкт является основой социаль-ной жизни, объединяя людей в малые и большие социальные конгломераты. Именно стадным инстинктом обусловлены образование и безудержный рост городов, коллективный досуг, массовые сборища. Инстинкт драчливости опре-делил склонность людей к спорам, ссорам и войнам, он побуждает людей со-ревноваться по любому поводу, конкурировать в экономической сфере, совер-шать преступления и революции. Родительский инстинкт обусловил стремле-ние одних к власти, а других – к подчинению и послушанию.

Зигмунд Фрейд (1856-1939) распространил свою теорию подсознательных импульсов на сферу общественной жизни в книге «Тотем и табу». Социальную жизнь человека, по мнению, З.Фрейда, определяют два базовых инстинкта: ин-стинкт жизни, названного по имени древнегреческого бога любви «Эросом», и инстинкт смерти, названного по имени соответствующего бога «Танатосом». Эротическое влечение, хотя и исходит из инстинкта продолжения рода, в соци-ально значимом поведении проявляется как созидательное начало вообще, включает в себя все проявления творчества от продуктов ремесленного труда до творений науки и искусства. А бессознательное инстинктивное разруши-тельное начало выступает базовой причиной любого социального деструктив-ного действия. З.Фрейд был уверен, что любовные (основанные на либидо) от-ношения, как и любые эмоциональные привязанности, составляют сущность «массовой души». Либидозная привязанность к другому противостоит нарцис-сизму себялюбия и эгоизма, формируя альтруистические социальные отноше-ния. Таким образом, социальная солидарность, по Фрейду, основывается на любви людей друг к другу. З. Фрейд подразделял социальные группы («массы») на гомогенные и негомогенные, естественные и искусственные, примитивные и организованные, без вождей и с вождями и т.п. На основе любви формируются все массовые, социальные формы жизни человека, в том числе и высокооргани-зованные, искусственные, долго существующие социальные структуры, такие как, например, Церковь и государство. Любовь, по мнению З.Фрейда, формиру-

⁷ Цит. по: Миненков Г.Я. Введение в историю русской социологии. Мн.: ЗАО «Экономпресс», 2000.- С.

112.

ет социальные связи так сказать, «по вертикали» (любовь к вождю) и «по гори-зонтали» (любовь друг к другу).

Методологической слабостью инстинктивизма является неопределѐнность его базового понятия «инстинкт». Если в психологии содержание этого термина вполне определенно и отличается от содержания таких понятий, как «установ-ка», «аффект», «потребность» и т.д., то применительно к социальной действи-тельности границы и критерии этого понятия утрачивались. Это и позволяло уже упоминавшемуся здесь М.А.Бакунину говорить, например, об инстинкте революции. Такой подход позволял сконструировать буквально любой соци-альный инстинкт и на его основе построить социальную теорию самой причуд-ливой ориентации.

Попыткой разрешения социологической интерпретации известной дилеммы о том, что первично: яйцо (общество) или курица (индивид), стала школа инте-ракционизма,получившая особенно бурное развитие в начале ХХ века вСША. Основными представителями этой школы являются Уильям Джеймс (1842-1910), Джеймс Болдуин (1861-1934), Чарльз Кули (1864-1929). В центре внимания интеракционизма стоит процесс взаимодействия индивидов, что и объясняет еѐ название (inter – «между», «взаимо», act – «действие»). Вопрос о первичности социума или индивида, считали интеракционисты, – абсурден. Первично взаимодействие индивидов, которое формирует и общественные свя-зи, и внутренний мир самих индивидов. Так, например, Уильям Джеймс рас-сматривал эмпирическое «Я» личности как продукт взаимодействия индивида с другими людьми. Эмпирическое «Я» личности включает в себя всѐ то, что «че-ловек может назвать своим», а именно:

- духовное «Я»: совокупность его психических способностей и склонностей;

- материальное «Я»: тело, одежда, семья, собственность;

- социальное «Я»: круг признания со стороны окружающих; Другим примером интеракционистского подхода может служить концеп-

ция зеркального «Я» личности Чарльза Кули. По его мнению, «Я» индивида складывается как сумма тех впечатлений, которые, как ему кажется, он произ-водит на окружающих, как результат межличностного общения в первичной группе (семья, соседи, друзья). Человеческое «Я» включает в себя также три пласта:

- представление о том, «каким я кажусь другому человеку»;

- представление о том, «как этот другой оценивает мой образ»;

- вытекающее из первых двух самочувствие индивида (гордость, стыд,

унижение и пр.) и его самооценку.

В соответствии с представлениями учѐных, стоящих на позиции интерак-ционизма, не только «Я» личности, но и общественные макросоциальные структуры выстраиваются на основании взаимодействия индивидов в первич-ных группах. Эта идея была развита в теориях символического интеракцио-низмаДжорджа Генри Мида(1863-1931)и Герберта Блюмера(1900-1987).Конспективно основные предположения символического интеракционизма мо-гут быть сформулированы следующим образом.

1). Человеческая деятельность осуществляется в отношении объектов на осно-вании тех значений, которые они им придают.

2). Эти значения есть продукт социального взаимодействия (интеракции) инди-видов.

3). Эти значения изменяются и применяются индивидом в процессе интерпре-тации знаков (символов) окружающего мира.

Несмотря на сделанную методологическую заявку объяснить всю совокуп-ность социальных явлений, сторонники интеракционистского подхода, полно-стью реализовать еѐ они не смогли. Великолепно описав явления микросоци-ального масштаба, они не сумели создать эффективный понятийный аппарат для объяснения макросоциальных отношений. Общество в интерпретации ин-теракционистов, так и осталось разрозненным на первичные социальные груп-пы, загадку его целостности они разгадать не смогли.

Ещѐ одной весьма популярной свое время школой психологизаторского на-правления была психология народов и масс. У этой школы было много ярких представителей, таких как Гюстав Лебон (1841-1931), написавший бестселлер «Психология народов и масс», Сципион Сигеле, автор популярной и сегодня книги «Преступная толпа» (1892), Габриэль Тард (1843-1904), написавший классические труды «Законы подражания» и «Социальная логика», Вильгельм Вундт (1832-1920), автор фундаментального труда «Проблемы психологии на-родов», Зигмунд Фрейд (1856-1939), изложивший свои неординарные взгляды на эту проблему в книге «Психология масс и анализ человеческого «Я», Бехте-рев Владимир Михайлович (1857-1927), автор «Коллективной рефлексологии», Мак-Дуголл (1871-1938), опубликовавший книгу «Групповое сознание» и др.

Философскими предпосылками социологической школы психологии наро-дов и масс стало учение Гегеля о «народном духе», претворяющемся в истори-ческом процессе, а также представления А.Шопенгауэра о «гении рода», управ-ляющем поведением индивида. Создателем этой школы в середине XIX века считают философа М.Лазаруса и языковеда Х Штейнталя. В 1859 г. был даже основан журнал «Психология народов и языкознание», который выходил до

1890 г.

Общим знаменателем весьма неоднозначных взглядов представителей этой школы является представление о том, что первичным двигателем социальной и индивидуальной жизни выступает душа народа, проявляющаяся в его коллек-тивных эмоциях, вожделениях и страстях. Главной силой истории является на-род, «дух целого», выражающий себя в искусстве, религии, языке, мифах, обы-чаях и т.п. Индивидуальное сознание является всего лишь частью этого целого, эманацией, проявлением и продуктом первичного народного начала.

Несмотря на то, что душа народа – наследуемое качество и передаѐтся по наследству от поколения к поколению, всѐ же существуют обстоятельства, спо-собные вызывать психологические перемены в душе народов. Это ситуация борьбы за существование, влияние природной среды обитания, успехи знаний и промышленности, особенности системы воспитания и верования. Кардиналь-ные изменения в душе народа могут наступить и в результате промышленной революции, роста городов, средств массовой коммуникации и проч.

Логическим выводом рассуждений представителей школы психологии на-родов и масс является тезис о наступлении эры массы, толпы. Интереснейшим сюжетом этой школы выступает анализ психологии толпы как самостоятельно-го явления, а также исследование поведения индивида в толпе. Так например, Г.Лебон оставил интересную характеристику массовой души⁸. Одухотворенная толпа представляет собой временный организм, образовавшийся из разнород-ных элементов, на одно мгновение соединившихся вместе подобно тому, как соединяются клетки, входящие в состав живого тела и образующие путем этого соединения новое существо, обладающее свойствами, отличающимися от тех, которыми обладает каждая клетка в отдельности. По его мнению, массой руко-водит почти исключительно бессознательная сфера. Масса импульсивна, из-менчива, раздражительна. У массы есть чувство всемогущества, которое она передаѐт составляющим еѐ индивидам, тогда для них в толпе исчезает понятие о невозможном. Импульсы массы настолько повелительны, что они побеждают всѐ личное и даже инстинкт самосохранения индивида. Масса ничего не делает преднамеренно. Она не выносит никакой отсрочки между своими желаниями и их осуществлением. Масса чрезвычайно легко поддается внушению. Она лег-коверна. Она лишена критики, невероятного для неѐ не существует. Чувства массы всегда очень просты и чрезмерны. Масса эмоциональна, она «мыслит картинками», не воспринимает рациональной критики. Ей чуждо сомнение, по-этому масса или безоглядно верит, или люто ненавидит. Мак-Дуголл сделал вывод, с которым согласились многие исследователи психологии толпы. Этот вывод гласит: в массе более низкий интеллект низводит до своего уровня более высокий интеллект. Масса питает глубокое отвращение ко всем новшествам, благоговеет перед традицией. Склонная ко всему крайнему, масса возбуждается чрезмерными раздражителями. Масса уважает только силу, мало поддается воздействию доброты, принимая ее за слабость. Она требует от своих героев силы и даже насилия. Она хочет, чтобы ею владели, чтобы еѐ подавляли, она хочет бояться своего господина. Тот, кто хочет влиять на массу, не нуждается ни в какой логической оценке своих аргументов; ему достаточно рисовать яр-кие, пусть и несбыточные картины будущего, преувеличивать и многократно повторять одно и то же.

В толпе индивид меняет свои социальные качества, становится, по сути, другим человеком. Представители психологии масс определили главные черты, характеризующие индивида в толпе. Это почти полное исчезновение созна-тельной личности на фоне преобладания личности бессознательной, одинако-вое для большинства направление чувств и идей, определяемое внушением, стремление превратить немедленно в действие внушенные идеи. Человек в тол-пе перестаѐт быть сам собою и становится автоматом, у которого своей воли не существует. Становясь частицей организованной толпы, человек опускается на несколько ступеней ниже по лестнице цивилизации. И тогда все жестокие, гру-бые, разрушительные инстинкты, дремлющие в человеке как пережиток перво-

⁸ Лебон Г. Психология народов и масс. – СПб.: «Макет», 1995. С. 156-254.

бытных времен, пробуждаются для свободного удовлетворения животных вле-чений.

Г.Лебон приводит причины поразительного явления социально-психологического перерождения личности в толпе. Первая причина состоит в том, индивид в толпе приобретает, благодаря только численности, сознание не-преодолимой силы. И это сознание позволяет ему поддаться таким инстинктам, которым он никогда не дает волю, когда он бывает один. В толпе же он тем ме-нее склонен обуздывать эти инстинкты, что толпа анонимна и потому не несет на себе ответственности. Чувство ответственности, сдерживающее всегда от-дельных индивидов, совершенно исчезает в толпе. Вторая причина кроется в заразительности эмоций толпы. В толпе всякое чувство, всякое действие зара-зительно, и притом в такой степени, что индивид очень легко приносит в жерт-ву свои личные интересы интересу коллективному. Третья причина, и притом самая важная, по мнению Г.Лебона, обуславливающая появление у индивидов в толпе специальных свойств, это восприимчивость к внушению, сродни гипно-тическому.

Многие представители этой школы констатировали грядущий и уже на-чавшийся упадок европейской цивилизации. Этот упадок они связывали с рево-люцией масс. Речь у них идѐт не столько о политической революции, сколько о культурной революции, изменяющей всю систему ценностей цивилизации. Но у толпы всѐ же есть достойный противник, способный еѐ обуздать. Противо-стоять толпе могут только элиты, которые в состоянии навязать массе свои идеи посредством насильственного утверждения, повторения и заражения.

Концепция психологии народов оказала огромное влияние на политику, культуру, социальную психологию, этнологию и другие науки и сферы челове-ческой жизнедеятельности. Однако в самой социологии она осталась очень ин-тересным и ярким, но тупиковым ответвлением. Сторонникам этой школы от-лично получалось описывать явления массового поведения, однако им почти не удалось объяснить социальные явления. Проблема та же, что и у предыду-щих школ – неопределѐнность базовой категории, а именно, души народа.

Парадигма социологизма

Основным направлением, настоящей столбовой дорогой социологии явля-ется парадигма социологизма в лице структурно-функционалистской школы. Это – основной ствол научного древа социологической науки, а все остальные направления с многочисленными школами, концепциями и теориями составля-ют его обширную крону.

Структурно-функциональный анализ общества имеет свои методологи-

ческие истоки во взглядах столпов социологии Огюста Конта (1798-1857), Гер-берта Спенсера (1820-1903), Эмиля Дюркгейма (1858-1917) и Макса Вебера (1864-1920). Однако как особая социологическая школа структурный функцио-нализм оформился только в середине ХХ века трудами американских социоло-гов: Толкотта Парсонса (1902-1979) «Структура социального действия» (1937), «Социальная система» (1951), «Социальная система и эволюция теории дейст-

вия» (1977), а также Роберта Мертона (р. 1910) «Социальная теория и социаль-ная структура» (1957).

Структурный функционализм исходит из понимания общества как надын-дивидуальной структуры, обладающей самодовлеющей целостностью, и доми-нирующей над индивидом. Общество представляется в виде готовой сетки от-ношений по аналогии с бюрократической номенклатурой вакансий, которую конкретные люди должны лишь заполнить.

Характерные черты школы структурного функционализма могут быть сформулированы следующим образом. Эта школа рассматривает свой объект как систему, в которой еѐ части определяются, исходя из их функции или зна-чения для целого. Структуралистов больше всего интересует описание и объяс-нение внутренних отношений и строение социальной системы.

Определим основные понятия структурно-функционального анализа обще-ства. Термин «структура» (от лат. struere – «строить» или «соединять») пона-чалу использовался в архитектуре. С XVIII века это понятие стало обычным в анатомии, биологии, где под структурой понимались относительно стабильные отношения между целым и его частями. В этом смысле понятие «структура» и перешло в социологию.

Систему образуют элементы, подсистемы и их структурные взаимоотно-шения. Система «работает», стремясь к сохранению и развитию. Следователь-но, она функционирует. Понятие «функция» (от лат. fungio – «выполнять», со-вершать что-то) также пришло из биологии, где оно означало характер взаимо-действия частей при жизнедеятельности организма. Функционально то, чт