Документальный метод интерпретации

В первом определении этнометодологии говори­лось, что она направлена на исследование методов, с помощью которых человек конституирует реаль­ность мира повседневности. Таким основным мето-

¹ Bergmann J. Ethnomethodologie und Konversations-analyse. S. 27.

² Ibid. S. 28.

³ Ibid. S. 29.

158 X. Абельс. Интеракция, идентичность, презентация

Этнометодология о методах ...

дом выступает документальный метод интерпре­тации. С помощью этого понятия, заимствованно­го у Мангейма,¹ Гарфинкель обозначает поиск об­разца, для которого феномен является типичным примером.² Поэтому он использует его скорее в том смысле, в каком А. Шюц описывал процесс типи­зации, в то время как у Мангейма речь идет о рас­крытии «собственного» смысла и отношении к глу­бинным смысловым структурам того или иного яв­ления. Связь этого понятия с теорией Шюца видна уже в самом определении, которое дает этому мето­ду Гарфинкель, а именно: документальный метод интерпретации представляет собой «в сущности рет­роспективно-перспективное истолкование в зависи­мости от современных событий».³ Ретроспективность означает поиск сходного опыта, который уплотнил­ся до схемы ожиданий, а перспективность — ожида­ние действия, которое наступит согласно логике на­личных условий. Наши конструкции участвуют как в ретроспективе, так и в перспективе. Интерпрети­руя вещи, мы упорядочиваем их согласно образцу, которому мы доверяем. Документальный метод ин­терпретации представляет собой основополагающий метод, с помощью которого мы конструируем соци­альную реальность и структурируем свои действия.

¹ Mannheim К. Beitrage zur Theone der Weltanschau-ungs-Interpretation. S. 104-108.

² Ср.: Garfinkel H. Das Alltagswissen uber soziale und innerhalb sozialer Strukturen // Alltagswissen, Interaktion und gesellschaftliche Wirklichkeit. Bd. 1. S. 199. Критиче­ская оценка этого метода, анализ его связи с идеями А. Шю­ца и Э. Гуссерля содержатся в примечании издателя не­мецкого перевода этого сочинения Гарфинкеля (S. 236-241).

³ Ibid. S. 209.

С помощью своих «кризисных экспериментов» Гарфинкель показал всю силу стремления упорядо­чить предметы повседневного мира.¹ В одном экспе­рименте он пригласил студентов на консультацию с якобы представителем «нетрадиционной психоте­рапии». В начале консультации студенты должны были рассказать психотерапевту, находящемуся в другом помещении, о своих проблемах и затем за­дать ему 10 вопросов, на которые можно будет по­лучить в ответ только «да» или «нет». Однако на самом деле ответы «психотерапевта» были заранее определены по методу случайных чисел, и даже последовательность ответов на все вопросы была одной и той же. Когда студенты рассказывали пос­ле эксперимента о своем впечатлении от консуль­тации, выяснилось, что каждый из них пытался разыскать некий скрытый смыл в неожиданных и даже в заведомо противоречивых ответах. Экспери* мент показывает, что мы не можем терпеть неупо­рядоченности окружающего мира. Социальная ре­альность постоянно конструируется нами так, что она всегда имеет смысл. То, что Гарфинкель пока­зывает здесь с помощью эксперимента, имеет место в реальной жизни даже в самых трагических обсто­ятельствах, например, в плену или в концлагере, где людям угрожает потеря смысла жизни. Оказы­вается, они способны выжить лишь благодаря тому, что приписывают своей жизни более глубокий смысл.

Для правильного понимания сути документаль­ного метода интерпретации необходимо помнить, что он является нашим повседневным методом социаль­ного конструирования реальности и в то же время

¹ Garfinkel H. Studies in ethnomethodology. S. 79f.

160 X. Абельс. Интеракция, идентичность, презентация

методом, с помощью которого социология рекон­струирует действия людей в мире повседневности. На этом основании Гарфинкель проводит лишь ко­личественное различие между повседневными дей­ствиями людей и социологами, которые изучают эти действия. Обе «стороны» применяют один и тот же метод упорядочения социальной реальности, ссыла­ясь на здравый смысл. Переводчики соответствую­щего сочинения Гарфинкеля переводят понятие «common sense» в том значении, которое ему при­дал Шюц — как «повседневное знание», и поясня­ют, что «речь идет здесь о тех практических "утили­тарных знаниях", которые требуются для ежеднев­ных повседневных дел... В качестве "утилитарного знания" мира повседневности повседневное знание никоим образом не противопоставляется научному, более того, оно является основой и составной час­тью всякого научного знания». И далее: «Не толь­ко повседневное знание в узком смысле слова, но и научное знание производится в рутинном ходе по­вседневной деятельности».¹ Сам Гарфинкель в хо­рошо известной ироничной форме так выразил свое «расколдовывание» социологии: «В той степени, в какой социологические исследования не ограничи­ваются лишь узким кругом профессиональных со­циологов, в той же самой степени естественная уста­новка в мире повседневности свойственна не толь­ко "человеку с улицы"».²

Этнометодология о методах ...

Проблема индексации

Документальный метод интерпретации указы­вает на определенную связь явлений, которая при­дает «документу» смысл. «Из того, что члены об­щества для решения своих практических проблем обращаются... к механизмам смыслополагания, следует, что они обладают интерпретативной ком­петенцией, делающей их способными разрабаты­вать гипотезы, теории, высказывать идеи, короче говоря, смысловые конструкции по поводу взаи­мосвязей действий, проверять их и использовать в качестве практической основы для своих решений. В этом смысле люди в повседневной жизни создают "практические теории", они являются "практиче­скими методологами", которые с помощью своих повседневных знаний разрешают вопросы приня­тия решений на пути практической аргументации».¹

Документальным методом интерпретации рекон­струируются типы, с помощью которых наши дей­ствия и высказывания обретают другой смысл, при­чем для обеих сторон. При этом мы сталкиваемся с проблемой соотнесения действия и речи с индиви­дуальным типом. Это отнесение невозможно понять ни из вещей самих по себе, ни из общего запаса знаний, а лишь из специфического, индивидуаль­ного контекста, оно называется в этнометодологии «индексностью». Индекс выражает нечто иное, по­этому А. Стросс, ученик Блумера, переводит тер-

¹ Garfinkel H. Das Alltagswissen uber soziale und innerhalb sozialer Strukturen. S. 221, 222.

² Ibid. S. 195.

¹ Bergmann J. Ethnomethodologie und Konversations-analyse. S. 29f.

63ак 3484

162 X. Абелъс. Интеракция, идентичность, презентация

мин «indices» как «симптомы».¹ В сущности, весь язык состоит из индексов, то есть указаний на опре­деленные взаимосвязи, которые придают вещам смысл. Однако представители этнометодологии от­дают это обширное поле исследований лингвистам и философам, и Гарфинкель направляет свое вни­мание лишь на индексы, с помощью которых люди обозначают свой особенный мир. Индексы указы­вают на определенный контекст. Они являются си­туативными средствами референции, т. е. отнесе­ния.

Контекстуальная связанность высказываний яв­ляется особенным признаком практических дей­ствий в мире повседневности. Коммуникативные высказывания всегда имеют индексный характер. Это относится к устным высказываниям, но преж­де всего — к сопровождающей мимике и жестам, тональности голоса и др. Такие индексные выска­зывания можно понять только в их специфическом контексте, в котором они используются. Когда я, например, звоню своей теще и с гордостью сооб­щаю: «Сегодня, наконец, она смогла завязать бант», мои слова может понять лишь тот, кто знает, что мы уже в отчаянии от того, что наша дочь — един­ственная во всем детском саду не умеет завязывать бант, ведь и бабушка знакома с этой проблемой. Индексные выражения предполагают социальную близость и доверие. Язык нашей повседневности наполнен индексными выражениями. Они рассчи­таны на то, что все участники взаимодействия об­ладают общим знанием. Если, например, подруга взволнованно рассказывает, ito «Клаус вчера на ГР

¹ Strauss A. Spiegel und Masken. S. 141.

Этнометодология о методах ...

был в накидке», то она, несомненно, рассчитывает, что я вспомню об артисте Клаусе, о котором она мне часто с воодушевлением рассказывает, что пой­му, что «ГР» является сокращением слов «генераль­ная репетиция», которым пользуются посвященные, и что из-за накидки он опять получил серьезное замечание на сцене. Само собой разумеется, что она ожидает, что я знаю, какое большое значение име­ет для нее работа в театре даже сверх штата и учас­тие в таком важном деле, как генеральная репети­ция.

Индексные выражения направлены на другого человека и склоняют его к тому, чтобы подтвер­дить контекст, который задан говорящим. Таким образом, речь идет о достижении согласия по пово­ду смысла, сконструированного лишь одной сторо­ной. Таким образом и происходит социальное кон­струирование реальности. Что бывает, если кто-нибудь не понимает эту неосознанную стратегию поведения, не придерживается ее, легко понять, если представить себе, воспользовавшись последним при­мером, что произойдет, если слушатель начнет спра­шивать: «Кто такой Клаус? Что такое "ГР"? Что такое накидка?» или на все реагировать возгласом «Ах, да!»

Индексные выражения удобны для тех, кто их понимает. Всех остальных они лишь раздражают, потому что неизвестно, что под ними подразумева­ется, и возникает отторжение от важнейших усло­вий совместной деятельности. В таком случае стра­тегия могла бы состоять в переводе индексных выра­жений в объективные высказывания. Тогда пример с бантом приобрел бы следующий вид: «Ты пом­нишь, что Кристина является единственным ребен-

164 X. Абельс. Интеракция, идентичность, презентация

ком в детском саду, кто еще не умеет завязывать бант. Сегодня это у нее получилось».

Некоторые считают, что использование индекс­ных выражений свидетельствует о неразвитости речи или недостаточной рефлексии говорящего, и даже то и другое вместе. На таких представлениях стро­ится полемика о связи языка с социальным слоем. При этом, однако, упускается из виду, что каждое индексное выражение имеет смысл лишь в своем контексте. Проблема заключается в его переводе в другой контекст.

Вся наука мучается с проблемой индексности. Гарфинкель и Сакс считают, что вся история логи­ки есть попытка справиться с индексностью.¹ Аб­страктность научного языка представляет собой попытку исключить всякую индексность, связан­ную с ситуацией. Например, если мы хотим опи­сать поведение человека научным языком социоло­гии, то вместо фразы «затем Петр нажал здесь» сле­дует сказать: «Индивид "П" в момент времени "Т" нажал на рычаг "Р"».

В практике повседневной жизни мы тоже пыта­емся «излечиться от индексности».² В этнометодо-логии это называется деиндексацией и понимается как попытка превратить индексные выражения в объективные. По замечанию Бергмана, «объектив­ные выражения характеризуются тем, что их рефе­рентный объект, их смысловое содержание, истин­ность могут быть созданы и проверены безотноси-

Этнометодология о методах ...

тельно к личности говорящего, времени и месту вы­сказывания, иными словами, безотносительно к праг­матическому контексту ситуации, в которой это вы­сказывание сформулировано».¹ Смысловое содержа­ние индексных суждений может быть передано только в контексте ситуации, а смысл объективных высказываний можно понять без такого контекста.

Деиндексация является попыткой производства общего смысла, который до сих пор был потенци­ально сомнительным по меньшей мере для одного из участников взаимодействия. В повседневной жизни, как правило, не требуется переводить ин­дексные понятия в объективные до такой степени, чтобы любой другой мог бы их понять. Нам доста­точно, чтобы это мог сделать конкретный другой, с которым мы общаемся. Поэтому мы обычно пользу­емся другой стратегией деиндексации, в которую встраиваем объяснения, если замечаем, что другой не в состоянии целиком и полностью следовать за ходом наших мыслей. Спектр таких объяснений, которых мы еще раз коснемся ниже ², простирает­ся от сопутствующих комментариев до ярких, вы­разительных объяснений. С помощью такой стра­тегии объяснения мы восстанавливаем смысл, об­щий нам и действующему лицу, который временно оказался под сомнением.

Гарфинкель констатирует, что наша повседнев­ная речь наполнена множеством индексных выра­жений. Так как они относятся к специфическому контексту, их можно назвать контекстовыми поня-

¹ Garfinkel H., Sacks H. Zum Phanomen der Indexika-litat // Alltagswissen, Interaktion und gesellschaftliche Wirklichkeit. Bd. 1. 1973. S. 212ff.

ⁱ Ibid. S. 214.

¹ Bergmann J. Ethnomethodologie und Konversations-analyse. S. 37.

² См. п. 5.5.5.

166 X. Абелъс. Интеракция, идентичность, презентация

тиями.¹ К типичным контекстовым понятиям от­носятся не только имена собственные или специ­фические обозначения, но и понятия, с помощью которых говорящий указывает на нечто иное, напри­мер, слова «тогда», «здесь, «этот», «эта», «это», «ко­нечно» и так далее.

Поскольку коммуникативные выражения име­ют индексный характер, то детальная проработка смысловых альтернатив заняла бы слишком много времени. Так как «сквозная индексация происхо­дящего... вынуждает участников взаимодействия постоянно формулировать свое отношение к кон­тексту коммуникации», то вследствие этого «выбор смысловых альтернатив с необходимостью повиса­ет в воздухе».² Участники взаимодействия, кото­рые воспринимают и употребляют индексные вы­ражения, конечно, не обладают одинаковым зна­нием контекста, хотя молчаливо полагают это.

Тем самым мы приближаемся к рассмотрению второго метода конституирования повседневной жизни, который подтверждает, что наши высказы­вания и действия содержат надежные предпосылки

¹ Гарфинкель и Сакс отмечают, что индексные выра­жения в лингвистике называются «ситуативными выска­зываниями» (Gelegenheitsausdrucke) (Garfinkel H., Sacks H. Zum Phanomen der Indexikalitat. S. 210) К сожалению, это понятие встречается иногда и в социологической лите­ратуре. Так как понятие «случай, возможность» (Gelegen-heit) легко ассоциируется с понятием «случайность» (Bei-laufigkeit), нам кажется, что термин «контекстовое понятие» (Kontextbegriff) гораздо яснее передает подразумеваемый научный смысл.

² Bergmann J. Ethnomethodologie und Konversations-analyse. S. 38.

Этнометодология о методах ...

взаимопонимания, хотя мы и не покидаем своего индивидуального контекста ситуации.

Неопределенность языка

Индексные выражения невозможно с уверенно­стью понять, так как знание контекста является различным. Для того чтобы избежать ложного по­нимания, участники взаимодействия выражаются неопределенно и сдержанно. Это значит, что хотя и совершается выбор смысловых альтернатив, суще­ствуют различные возможности интерпретации этого выбора, то есть выбор получается не очень стро­гим. Таким образом, понимание возможно именно потому, что действующие лица «удовлетворяются опытными интерпретациями, то есть попросту не фиксируют смысловое содержание».¹

Несмотря на высокую степень неопределеннос­ти индексных выражений, коммуникация успешно осуществляется. Это объясняется тем, что как раз благодаря ее неопределенности возникает простран­ство для интерпретации. Таким образом, она пре­доставляет множество возможностей для подклю­чения других людей со своими проектами действия, например, желающих понять других. Участники общения, которые применяют контекстовые выска­зывания, рассчитывают на согласование смысла. Как пишет Гарфинкель, Э. Роуз предложил назы-

¹ Bergmann J. Ethnomethodologie und Konversations-analyse. S. 40.

168 X. Абелъс. Интеракция, идентичность, презентация

вать это легитимное ожидание взаимного согласо­вание смысла «расчетом на подчинение единому смыслу (pretence of agreement)».¹

Согласно Гарфинкелю, процесс понимания ха­рактеризуется следующими структурными призна­ками: «Смысл языковых выражений в социально организованных взаимосвязях действий является структурно неопределенным; неопределенность и эллиптический характер высказываний² рассмат­ривается в повседневной жизни не как ошибка, а как социально санкционированный и конститутив­ный ситуативно-адекватный прием повседневной речи. Партнеры по коммуникации уверены в том, что другой понимает то, что подразумевается в выска­зывании, и что непонятные в данный момент вы­сказывания приобретут смысл по мере их дальней­шего прояснения в ходе беседы».³

Бергман подчеркивает, что «неопределенность, незавершенность, текучесть, двойственность дискур­са повседневности» не следует считать недостатком, так как «лишь благодаря этим модальностям воз­можна коммуникация и понимание в повседневной жизни».⁴ Философ Ф. Ницше однажды заметил, что животное, обладающее слишком острым зрением, нежизнеспособно. Видимо, предпосылка успешной коммуникации и взаимодействия людей также за­ключается в некоторой неточности языка.

Этнометодология о методах ...

К практическим теориям повседневной жизни относится наша редукция неопределенности индекс­ных выражений путем интерпретации смысла,¹ но при этом мы не претендуем на однозначность. Гар-финкель в своих «кризисных экспериментах» пока­зал, что может получиться в случае соблюдения тре­бования однозначности. В одном эксперименте он просил студента-экспериментатора вовлечь кого-ни­будь в ситуацию повседневного общения, в ходе ко­торого все время спрашивать, что подразумевает со­беседник. Гарфинкель приводит следующий отчет о беседе между «интервьюером» и его «жертвой»:

«Жертва. Как дела?

Интервьюер. Что ты имеешь в виду под дела­ми? Мое здоровье, мои финансовые дела, учеба в университете, мое душевное состояние, мои...

Жертва (краснеет и внезапно теряет контроль). Послушай, я просто хочу быть с тобой вежливым. Честно говоря, мне наплевать на твои дела».²

Этот эксперимент можно варьировать, например, воспринимая сказанное буквально. Тогда на риту­альный вопрос «Как дела?» отвечают, например, фразой: «Я не хотел бы об этом говорить» или на­чинают подробно описывать свои болезни. Литера­турный герой Тиль Уленшпигель известен таким буквальным восприятием высказываний и поэтому в этнометодологии его часто приводят в примерах.³

¹ Garfinkel H. Das Alltagswissen iiber soziale und inner-halb sozialer Strukturen. S. 205.

² Эллиптическое высказывание — сокращенное вы­сказывание, в котором опущены некоторые звенья.

³ Bergmann J. Ethnomethodologie und Konversations-analyse. S. 40.

⁴ Ibid. S. 41. _f

¹ Ср.: Koeck R. Das Problem der «ethnomethodolo-gischen Indifferenz». S. 264f.

² Garfinkel H. Das Alltagswissen tiber soziale und inner-halb sozialer Strukturen. S. 207.

³ Legnaro A. Wenn einer neben dem common sense herlauft.

Ill

170 X. Абельс. Интеракция, идентичность, презентация

Этнометодология о методах ...

^ ч

На примере третьего эксперимента можно было бы показать, что однозначные определения оказы­ваются весьма проблематичными. Невозможно даже представить себе, что произойдет, если муж после свадьбы скажет жене: «Я тебя люблю. Что я пони­маю под любовью — посмотри в энциклопедии Брок­гауза».¹

По реакции на подобные разглагольствования о делах в ответ на ритуальный вопрос о делах видно, что в повседневной жизни мы далеко не всегда жела­ем знать точный ответ на этот вопрос. Гарфинкель показывает также, что у нас возникают трудности в случае точных объяснений смысла. Он демонстрирует это в эксперименте по точному разъяснению смыс­ла разговора. В этом «кризисном эксперименте» Гар­финкель просил студентов рассказать, о чем они говорят в повседневном общении.² Трудности воз­никали сразу же, как только Гарфинкель настаи­вал на точности, спрашивал, о чем они «на самом деле» говорили. Студентов это удивляло, им каза­лось, что они и так уже все рассказали. Однако Гарфинкель продолжал настаивать на том, чтобы они еще точнее передали смысл разговора. Инте­ресно, что неясность рассказа оказывалась тем боль­ше, чем очевиднее было студентам, что они вполне точно передали смысл своих разговоров. Когда Гар-

финкель продолжал настойчиво расспрашивать о том, что студенты на самом деле рассказали ему и что они, рассказчики, имеют в виду в своих «пояс­нениях», студенты капитулировали. В этих экспе­риментах выявляются две проблемы. С одной сторо­ны, студенты хорошо понимали индексные выра­жения своего партнера по повседневному общению, так как находились в знакомом им контексте. То, что они не понимали, они пропускали мимо ушей или забывали. С другой стороны, оказалось невоз­можным полностью перевести индексные выраже­ния в объективные для третьего лица.

Неопределенность языка повседневной жизни не является его недостатком. Наоборот, она облегчает коммуникацию, так как каждый получает возмож­ность «встроиться» в общую реальность. Существу­ет молчаливое согласие относительно условий нор­мального функционирования языка в повседневной жизни.