Жизненный мир — мир естественной установки

В начале главы говорилось о том, что основной целью феноменологической социологии является исследование процесса обретения человеком своего жизненного мира. Отсюда вытекает главная задача социальных наук, которую сформулировал еще Шюц.¹ Напомним его формулировку: «Науки об истолковании и объяснении человеческого действия и мышления должны начать с описания базовых структур донаучного знания, которое является само собой разумеющейся реальностью для людей с есте­ственной установкой. Эта реальность представляет собой повседневный жизненный мир».² Именно о ней и идет речь. Рассмотрим, что такое повседнев­ный жизненный мир.

Первое определение Шюцем этого мира звучит весьма тривиально: этот мир «является областью реальности, в которой человек принимает участие

¹ Цитируя книгу «Strukturen der Lebenswelt», мы все­гда указываем в качестве автора лишь Шюца, так как сам Лукман недвусмысленно называл себя «вторичным автором» (S. 17), который следовал Шюцу «как можно точнее» (S. 15). Правда, здесь мы не касаемся посвящен­ной знанию и обществу четвертой главы, которая напи­сана Лукманом и является целиком новой (S. 16), так как научные взгляды Лукмана рассматриваются ниже, при анализе книги «Социальное конструирование реаль­ности».

² Schutz A., Luckmann T. Strukturen der Lebenswelt. Bd. I. S. 23.

84 X Абелъс Интеракция, идентичность, презентация

с неизбежной и регулярной повторяемостью. Взаи­мопонимание человека с соплеменниками возмож­но лишь в пределах этой области, в которой проис­ходит взаимодействие с ними. Только в повседнев­ном жизненном мире возможно конституирование общей среды коммуникации. Следовательно, жиз­ненный мир повседневности есть особая реальность, свойственная лишь человеку».¹ Прежде всего бро­сается в глаза, что в этом определении Шюц гово­рит об одной из областей действительности. Толь­ко в этой области человек может достичь взаимопо­нимания с другими людьми. Очевидно, имеются и другие области действительности, которые доступ­ны лишь отдельной личности, например, свой мир мечты, фантазии, или собственное прошлое. Эти области также являются реальностью и влияют на мышление и действие человека в мире других лю­дей. Видимо, сказанное справедливо в отношении всех людей. Следовательно, социальная действитель­ность является сложной и ни в коем случае не оди­наковой у разных людей.

Второе определение повседневного жизненного мира, которое уже приводилось выше, вносит в по­нимание предмета новый аспект и поэтому заслу­живает повторения: «Под повседневным жизненным миром понимается та область реальности, которая свойственна в качестве простой данности нормаль­ному бодрствующему взрослому человеку в здра­вом рассудке. Простой данностью мы называем все, что переживаем как несомненное, то есть любое положение дел, которое до поры до времени явля­ется для нас непроблематичным... В естественной

¹ Schutz A., Luckmann T. Strukturen der Lebenswelt. Bd. I. S. 23.

Альфред Шюц и основы феноменологической социологии 85

установке человек находится в мире, который явля­ется для него беспроблемным, действительность ко­торого является для него само собой разумеющейся. Человек родился в нем и знает, что он существовал еще до его появления на свет».¹ Из обоих определе­ний следует, что люди действуют в социальной ре­альности на основе естественной установки.

С точки зрения естественной установки «я вос­принимаю как непосредственную данность, что в моем мире существуют другие люди, причем не просто как другие неодушевленные предметы... а как люди, обладающие сознанием, которое в прин­ципе такое же, как у меня самого. Поэтому мой жизненный мир с самого начала является не про­сто моим личным миром, а интерсубъективным жизненным миром, структура которого является для меня общей с другими людьми».² Как отмечалось, Шюц уделяет особое внимание интерсубъективнос­ти жизненного мира, которая находится в центре внимания еще у Гуссерля. В этой связи он дает тре­тье определение жизненного мира, а именно: жиз­ненный мир изначально воспринимается как мир, общий с другими людьми. В жизненном мире люди знают, что они существуют друг для друга и что они взаимно воспринимают друг друга и имеют зна­чение друг для друга. Так как мы допускаем, что действительность, в которой мы живем, видится другими людьми в принципе такой же, мы можем вступать с ними в разнообразные социальные отно­шения, а они, в свою очередь — с нами. На этом

¹ Schutz A., Luckmann T. Strukturen der Lebenswelt. Bd. I. S. 23.

² Ibid. S. 24.

86 X. Абельс. Интеракция, идентичность, презентация

месте рассуждения Шюца о конституировании ин­терсубъективности обрываются, но мы еще вернем­ся к этому вопросу в параграфе под названием «Со­циальная структура жизненного мира».¹

В заключение приведем четвертое определение жизненного мира, в котором подчеркивается, что мы не только живем, но и действуем в этом мире: «Жизненный мир есть... действительность, которую мы изменяем с помощью своих поступков и кото­рая в свою очередь меняет наши поступки. Можно сказать, что наша естественная установка в отно­шении мира повседневной жизни определятся лишь прагматическим мотивом».² Мы действуем в сво­ем жизненном мире, который сам по себе дает рам­ки нашему мышлению и действию. Этот вывод имеет принципиальное значение для тезиса о «социаль­ном конструировании реальности».

Типизации

Вернемся к вопросу о естественной установке в мире повседневности. Ее структуру Шюц описыва­ет следующим образом: «Каждый шаг моего истол­кования мира повседневности основан на запасе прошлого опыта, как моего личного непосредствен­ного опыта, так и подобного опыта других людей, который передан мне соплеменниками, прежде всего родителями, учителями и т. д. Весь этот непо-

Schutz A., Luckmann T. Strukturen der Lebenswelt.

Bd. I. S. 80. ² Ibid. S. 25.

Альфред Шюц и основы феноменологической социологии 87

средственный и переданный мне другими людьми опыт превращается в определенное единство в фор­ме моего запаса знания, которое помогает мне на каждом шагу моей интерпретации мира. Весь мой опыт в мире повседневности опирается на него, так что предметы и события в жизненном мире с само­го начала выступают в своей типичности».¹

Таким образом, в запасе знания содержится на­копленный опыт. В этой связи Шюц говорит об «отло­жениях».² С помощью накопленного запаса знания осуществляется определение ситуаций и действия в них. Он служит схемой для упорядочения нового опыта, что предполагает накопление типичного опы­та. Как же происходит типизация опыта? Опыт воз­никает благодаря вниманию, которое человек уде­ляет ситуации. Внимание предполагает активность, понимаемую в широком смысле слова как социаль­ное действие, в результате которого происходит ре­шение проблем, что и запоминается. Если встреча­ется сходная ситуация, имеющийся запас знания активизируется. Типизация начинается в тот момент, когда определенный опыт можно поставить в связь с решением новой проблемы.³ Таким образом, типи­зация представляет собой создание смысловых свя­зей. Если ситуацию можно постоянно ставить в опре­деленную смысловую связь, то она превращается в

¹ Schutz A., Luckmann T. Strukturen der Lebenswelt. Bd. I. S. 26.

² Ibid. S. 113.

³ В сущности эта последовательность неверна, и Шюц справедливо напоминает о том, что опыт и типизацию, начиная с Гуссерля, следует понимать как изначально равноправные (Ibid. S. 231). См. выше: S. 67. Anm. 4. Однако сам Шюц формулирует это положение противо­речиво. (См.: Ibid. S. 230, S. 28).

i

88 X. Абельс. Интеракция, идентичность, презентация

типичную ситуацию. «Каждая типизация, возник­шая при "исходном" решении проблемы, применя­ется при дальнейшем решении рутинных проблем. Если она всегда оказывается адекватной для реше­ния проблем, то может стать относительно завершен­ной типизацией. Тем самым она переходит в раз­ряд привычного знания, использование которого является полностью "автоматическим".¹ Типизации упорядочивают социальную реальность и придают ей доверительный характер. Социальные типизации сводят множество возможных значений вещей к значению, которое они имеют в момент актуально­го действия человека. Типизации являются осно­вой прагматического мотива.

Как было отмечено выше, в субъективном запа­се знания содержится не только личный опыт, но и опыт всех других людей. Типизации, которые яв­ляются свободными от субъективного и непосред­ственного опыта и в значительной степени аноним­ны, объективируются. «Язык является главной формой отложения типичных схем опыта, релевант­ных для данного общества».² В языке объективи­ровано большинство типизации жизненного мира. Поэтому в феноменологической социологии языку уделяется большое внимание.

Люди вырастают в языковой среде общества. Вместе с языком они приобретают «нормальные» типизации. Поэтому мы всегда исходим из того, что наши типизации являются такими же, как у дру­гих, по крайней мере до тех пор, пока не столкнем­ся с обратным. Шюц пишет об этом следующим

¹ Schutz A., Luckmann T. Strukturen der Lebenswelt. Bd. I. S. 231.

² Ibid. S. 233.

Альфред Шюц и основы феноменологической социологии 89

образом: «Все, что является несомненным, основа­но на привычке: в них содержатся рецепты для ре­шения проблем, встречающихся мне по мере моих поступков. Мой запас знания содержит варианты решения таких проблем... Если новый опыт в но­вой жизненной ситуации может быть непротиворе­чивым образом поставлен в соответствие с прежней типизацией, возникшей ранее в сходной ситуации, и тем самым быть включенным в релевантную схе­му отношений, то тем самым лишь подтверждается "правильность" моего запаса знаний. Все, что тре­бует ответа, благодаря актуальному новому опыту превращается посредством рутинного течения пе­реживаний в естественную установку, которая явля­ется самоочевидной».¹ Тем самым прежний опыт воспринимается как само собой разумеющийся. Лишь в том случае, когда эта схема дает сбои, го­ризонт, в котором накопленный опыт является ос­мысленным, должен быть пересмотрен. Тем самым типизация модифицируется.²

Однако все это скорее исключение. Как прави­ло, мы интерпретируем мир так, каким мы его зна­ем: «Интерпретации, накопленные в моем запасе знания, имеют статус инструкций к действию: если вещи занимают такие-то и такие-то позиции, то я должен поступать так-то и так-то». Благодаря тому что подобные инструкции все время обеспечивают практический успех действий, «они воплощаются в привычные рецепты действий».³ Одна из гаран­тий правильности рецептов носит индивидуальный

' Schutz A., Luckmann T. Strukturen der Lebenswelt. Bd. I. S. 28.

² Ср.: Ibid. S. 30.

³ Ibid. S. 32.

90 X Абелъс Интеракция, идентичность, презентация

характер и заключается в успешном повторении прежних действий. Вторая гарантия является со­циальной, так как запас знания, который опосре-дуется обществом, состоит их таких накопленных рецептов.¹

Обобщая сказанное, можно сделать вывод, что типизация является двусторонним процессом. С од­ной стороны, индивид находится во власти типиза­ции своего общества, от которых ему не так просто избавиться и от которых, вероятно, он и не стал бы избавляться, если бы был вообще способен думать об этом. Действительно, типизации выполняют охра­нительную функцию и воспринимаются, по-види­мому, на бессознательном уровне. С другой стороны, очевидное бессознательное усвоение типизации не должно скрывать того факта, что люди сами актив­но овладевают типизациями своего общества. Даже если человек полностью интегрирует типизации в свое мышление и подтверждает их своими действи­ями в отношении других людей, это означает, что он все-таки уяснил их смысл прежде, чем начать действовать. Нельзя упускать из виду двусторон­ний характер этого процесса, так как он объясня­ет, как возможны совместные и одинаковые дей­ствия и почему тем не менее людям кажется, что их поступки являются весьма своеобразными и со­вершенными лишь по их воле.

¹ Schutz A., Luckmann T. Strukturen der Lebenswelt. Bd. I. S. 32.

Альфред Шюц и основы феноменологической социологии 91

Идеализации

Жизненный мир существует не просто здесь и теперь, хотя с точки зрения естественной установ­ки он и кажется нам само собой разумеющимся в своей обыденности, не вызывающей особых размыш­лений. Однако на самом деле мы постоянно интер­претируем свой жизненный мир, так как наше со­знание тесно связано с ним. Конечно, мы замечаем это лишь тогда, когда привычная рутина повсе­дневности нарушается. До тех пор пока все идет как обычно, истолкование нашей повседневности проходит незаметно и по накатанным рельсам. При­чина тому — схематизация опыта в нашем запасе знания. Поэтому каждое истолкование социально­го мира осуществляется по известному правилу: «Любое истолкование жизненного мира осуществ­ляется в терминах имеющихся истолкований в пре­делах и по типу реальности, вызывающей принци­пиальное доверие. Я доверяю тому, что мир, каким я его до сих пор знаю, остается таким и дальше. Следовательно, запас знания, сложившийся на ос­нове моего собственного опыта и полученный мною от моих соплеменниками, будет и дальше сохра­нять свою принципиальную пригодность».¹ Эту идеа­лизацию Шюц вслед за Гуссерлем называет идеализа­ции «И так далее». Другой ученик и последователь Шюца М. Натансон предложил для этой идеализации лаконичное название «непрерывность».² Под идеа-

¹ Schutz A., Luckmann T. Strukturen der Lebenswelt. Bd. I. S. 26.

² Natanson M. Das Problem der Anonymitat im Denken von Alfred Schutz. S. 83.

92 X. Абельс. Интеракция, идентичность, презентация

лизациеи непрерывности подразумевается, что для человека естественно полагать, что нынешняя си­туация в своих типичных основах будет повторять­ся в будущем. Для такой идеализации существуют даже антропологические основания: если мы бы не считали, что типичные ситуации будут оставаться в принципе такими же в дальнейшем, то нам в лю­бую минуту следовало бы ждать сюрпризов. Мы не смогли бы планировать свои действия и были бы просто сметены бесконечной лавиной нового опыта. Из идеализации «И-так-далее» следует «даль­нейшее принципиальное допущение о том, что я могу повторить мои прошлые успешные поступки. До тех пор пока структура окружающего мира счи­тается постоянной, пока сохраняет силу мой про­шлый опыт, сохраняется принципиальная возмож­ность воздействовать на окружающий мир тем или иным образом».¹ Эту идеализацию, связанную с пер­вой, Гуссерль назвал идеализацией «Я-могу-это-снова». В естественную установку входит убежде­ние, что «в сходных обстоятельствах мы можем дей­ствовать подобно прежним типичным действиям, воспроизводя тем самым типичное положение ве­щей».² В нашем действии, следовательно, содержится опыт наших прежних поступков, и мы сравниваем новую ситуацию со старой и в процессе упорядоче-

¹ Schutz A., Luckmann T. Strukturen der Lebenswelt. S. 26.

² Schutz A. Wissenschaftliche Interpretation und All-tagsverstandnis menschlichen Handelns // Schutz A. Ge-sammelte Aufsatze. Bd. I Den Haag, 1971. S. 23. Ср. так­же: Schutz A., Luckmann T. Strukturen der Lebenswelt. S. 26.

Альфред Шюц и основы феноменологической социологии 93

ния социальной реальности соотносим новое и ста­рое. Это происходит, как отмечалось выше, не на пустом месте, а на основе типизации прошлого опы­та в определенную структуру социальных ожиданий.

Строго говоря, все ситуации являются новыми и в принципе требуют новых реакций. Однако чело­век накапливает не опыт сам по себе, а опыт успеш­ных действия. При этом неважно, положительный ли это опыт или отрицательный (как нельзя посту­пать). В любом случае многочисленные элементы опыта обобщаются в представление о возможной пригодности в будущем. Идеализация «Я-могу-это-снова» несет в себе представление о возможности повторения прошлых действий в будущем. С пози­ций естественной установки в мире повседневности человек молчаливо предполагает такую возможность, и поэтому ее даже можно назвать способностью.

Если новая ситуация воспринимается как ти­пичная, то мы, естественно, полагаем, что типич­ный опыт является релевантным. Однако проблема заключается в том, что любая ситуация все-таки является новой хотя бы за счет течения времени. Мы решаем эту проблему на бессознательном уров­не, отвлекаясь от особенностей ситуации и обра­щая все внимание на ее типичную нормальность. Шюц называет это подавлением индексности. По­вторяемость, как отмечает Натансон, является «основополагающей конституирующей априорной предпосылкой всякого опыта».¹ Без такой идеали­зации опыт, а потому и социальное действие были бы вообще невозможны.

¹ Natanson M. Das Problem der Anonymitat im Denken von Alfred Schutz. S. 82.

94 X Абельс Интеракция, идентичность, презентация